THE PROBLEM OF PRESERVATION OF THE ARCHAEOLOGICAL HERITAGE OF THE SOUTH URAL IN THE CONTEXT OF ITS SOCIAL AND CULTURAL U.pdf В настоящее время проблема сохранения историко-культурного наследия приобретает все большее значение, вызванное нарастающей угрозой его разрушения под действием как естественных (экологических), так и антропогенных факторов. Особое место в системе историко-культурного наследия занимают объекты археологического наследия, которые являются подчас единственным свидетельством истории древнейшего прошлого народов нашей страны. Кроме того, в силу своей специфики, связанной с большой степенью разрушения, сложностью для простого неподготовленного восприятия на поверхности земли и довольно длительным периодом физического уничтожения, археологические объекты признаны наиболее уязвимым звеном системы наследия, требующим принятия срочных охранительных мер.Вместе с тем многие археологические объекты продолжают существовать в качестве определенной социокультурной реалии в традиционных обществах, современной культуре, музейном и научном пространстве, участвуя в процессе интеграции и социокультурной адаптации как сложившийся источник исторической памяти, важный элемент окружающей действительности. Определение значения археологического наследия в жизни современного общества невозможно провести без анализа общей ситуации с отношением к наследию. Осознание его роли и места в современном обществе приобретает в настоящее время необходимую динамику, что связано с переоценкой целого ряда идеологических систем, произошедшей в России на рубеже XX-XXI вв. Происходит признание того факта, что историко-культурное и природное наследие занимает важное место в формировании системы традиционных ценностей каждого человека и общества в целом, оказывая существенное влияние на такие параметры, как «память предков», «качество жизни», «патриотизм», «среда обитания» и пр., которые нужно не только сохранять, но и расширять способы их использования. При этом происходит сменаПробема сохранения археологического наследия Южного Уралакультурной парадигмы от полезности (экономической, материальной) к внутренней духовной ценности и достоинству наследия как важной части окружающей среды [1. С. 71]. В связи с этим особое значение приобретает тезис о преемственности в культуре, о признании наследия как уникального социокультурного фактора развития, о существовании различных путей его культурного использования, о чем еще в прошлом веке говорили Н. Бердяев, Н. Федоров, Д. С. Лихачев [2]. В настоящее время наследие все чаще рассматривается как своеобразный код, с помощью которого историческая память включается в современные процессы жизнедеятельности общества [3. С. 4].Концептуальное решение проблемы сохранения археологического наследия возможно только при тщательном анализе самого наследия и признании его как уникального компонента современного широко интегрированного социокультурного и научного пространства. Подход к археологическому наследию с этих позиций позволяет изучать его одновременно в рамках нескольких научных дисциплин, рассматривающих археологические объекты в разных аспектах: археология - как источниковую базу для реконструкции событий прошлого; музееведение - как объект охраны и презентации музейными средствами; памятниковедение - как овеществленную память прошлого; культурология - как явление культуры; этнология - как древнейший элемент традиционной культуры. Исходя из такого комплексного восприятия археологического наследия, можно выявить его специфические черты, определить его место и роль в современном обществе. Прежде всего, археологическое наследие выступает прямым носителем информации о прошлом, причем максимально удаленном от настоящего времени, вплоть до сотен тысяч лет, и в наименее сохранившихся физических формах. Оно способствует выявлению первоначальных исторических факторов, определяющих возникновение многих современных социально-экономических, культурных, политических, экологических и природных процессов. Другими словами, роль наследия заключается в сохранении и передаче исторической памяти. Здесь же следует отметить его большую массовость по своим количественным показателям, во многих регионах нашей страны оно составляет более половины всего регистрируемого как движимого, так и недвижимого наследия (по данным Минкультуры России, в составе объектов недвижимого наследия находятся 55 % объектов археологии (см.: Совместное заседание президиума Государственного совета и президиума Совета по культуре и искусству 23 марта 2005 г.: Доклад «О взаимодействии органов государственной власти и общественных институтов по сохранению объектов культурного наследия народов Российской Федерации»), уязвимость его месторасположения и подверженность влиянию различных факторов разрушения [4. С. 160-163].Далее следует отметить, что археологические объекты, находясь в составе историко-культурного наследия, одновременно выступают важной частью природной среды и компонентом культурного ландшафта. Такое положение придает археологическому наследию функции стабилизирующего фактора для развития региона, страны, общества, и в связи с этим оно выступает основой устойчивого развития всех систем, с ним связанных. При этом какИМ. Минеева138наиболее многочисленный и типологически разнообразный компонент в составе всей системы наследия выполняет роль сохранения культурного разнообразия региона, страны, общества, препятствуя его унификации, слиянию в однородную безликую массу. А именно культурное, природное и территориальное разнообразие позволяет образовывать единство как наиболее устойчивый компонент культуры, имеющий резерв развития в условиях нивелирования национальных, региональных и других особенностей культуры отдельных социальных групп [5]. Что касается персонального влияния, то несомненно, что археологическое наследие выступает фактором самоидентификации и социализации человека, позиционирования его в современном меняющемся мире через признание себя как результата и части глобальных, региональных и местных процессов развития природы и общества. Именно при выполнении этой роли наследие приобретает персонифицированные черты, стирая рамки времени и пространства. Следует отметить, что мера осознания этого фактора имеет очень широкие и нередко размытые границы в разных сообществах и у отдельных людей, тем не менее коллективная (групповая, национальная) идентичность присутствует на разных уровнях и в формах общественных отношений. Кроме того, археологическое наследие выступает и важным инструментом для определения идентичности конкретной местности, признания ее самобытности и уникальности, отличающей ее от всех других. Определенные типы, виды, группы археологических памятников, археологические микрорайоны, их ландшафтное расположение всегда неповторимы в своем проявлении в условиях конкретного места и поэтому определяют его идентичность. Такое наследие можно считать определенной «системой координат», в которой существует современный человек, позиционируя себя в культуре, пространстве и времени.Определение роли наследия в жизни современного общества позволяет рассматривать его как значимую часть и своеобразный пласт актуальной культуры. Однако не все объекты наследия и не сразу автоматически включаются в актуальную культуру, существующую в процессе творческого взаимодействия многих поколений людей и природной среды. Часть объектов по ряду причин не приобретают необходимую широкую социальную значимость. Особенно это относится к ряду полностью разрушенных и плохо сохранившихся археологических объектов, трудно поддающихся быстрому и непосредственному восприятию через «вскрытие» кода зашифрованной в них информации. Для подобной группы объектов наследия становится необходимым выработать эффективный адаптационный механизм для включения их в актуальную культуру, т.е. их актуализацию. Актуализация наследия предусматривает признание наследия как социальной, культурной, научной ценности, включенной в современные процессы. Такое признание происходит путем адаптации объектов древнейшего археологического наследия к условиям современной реальной социокультурной, экономической, политической и природной среды. В этом процессе присутствуют два основных момента на первый взгляд разнонаправленного действия. С одной стороны, археологические объекты находятся в определенной изоляции от современного общества, фактически они оказались «отданными на откуп» научнойПробема сохранения археологического наследия Южного Уралаархеологической элите, которая использует их для сугубо научных построений, информация о которых практически не известна широкому кругу людей [6. С. 20]. Более того, значительная часть этого наследия выступает как бы в омертвленном виде, в пассивных формах культуры на недоступных полках музейных хранилищ, слоях руинированных памятников, архивах [7. С. 3]. С другой стороны, во многих регионах отдельные объекты - курганы, валы, городища, менгиры, пещеры и другие памятники - признаны частью традиционной живой культуры людей, живущих в данной местности. В течение столетий и даже тысячелетий они выступают объектами сакрализации, мифологизации, культурного и хозяйственного использования, сохраняются в качестве некоторых видов неформальной собственности (принадлежности территории племени, рода, семьи). Иначе говоря, такие объекты не отчужде-ны от людей, они продолжают выступать важным компонентом его системы ценностей как память давно ушедших поколений. Кроме того, такие объекты нередко выступают как неразрывная часть привычного и родного пейзажа, определенная опорная (хорошо заметная) точка в природной системе местности, по большому счету - звено экосистемы и регулирующий механизм традиционного землепользования. В качестве примера можно привести факты запрета на сенокошение и заготовку дров в местах старинных кладбищ и курганных могильников, соотносимых с родовыми некрополями, традиционные маршруты летних выпасов скота, праздничных народных гуляний на площадках городищ, обрядовых жертвоприношений у подножий курганных насыпей, фиксируемых до сих пор у коренных народов Южного Урала. С учетом этих факторов процесс социокультурной адаптации археологического наследия возможен как комплексный подход на основе анализа всех этнокультурных, хозяйственно-экономических, политико-административных, природно-ландшафтных составляющих среды региона. Вместе с тем в процессе освоения разных компонентов среды наследие может оказать существенное влияние на изменение тех норм, ценностей и форм взаимодействия, к которым оно приспосабливается. При этом одновременно в условиях успешной адаптации повышается значимость и ценность самого наследия, расширяются горизонты развития общества, включающего в свою систему такие адаптированные объекты, появляется новый импульс к его развитию.До недавнего времени в охранительной практике государства существовала позиция нормирования, отделения, ограничения доступа к тем объектам и культурным ценностям, которые декларировались как особо важные, ценные для обеспечения национальной безопасности страны. По этому пути стала формироваться управленческая деятельность в форме создания природных заповедников и музеев-заповедников, существовавших в жестких условиях заповедного режима. Этим же можно объяснить недостаточное развитие идей экомузеологии, связанных с привлечением к деятельности музеев местных жителей как «живых» носителей традиции, а не только обслуживающий персонал учреждения культуры. Однако сегодня формируется понимание того, что сохранение и использование наследия невозможно обеспечить без тщательно проработанного механизма его социокультурнойИМ. Минеева140адаптации, который предполагает поиск и выработку наиболее оптимальных форм и способов приспособления древнейших объектов наследия к меняющимся условиям среды и его интеграции в современную жизнь общества. Такая интеграция может происходить только в процессе активного взаимодействия общества со своим наследием. Дальнейшее развитие адаптационного механизма предполагает поиск более активных форм приспособления и использования наследия, которые могут изменить уже сложившиеся нормы, ценности и формы взаимодействия. Активная форма адаптации предполагает прямое включение объектов наследия в современную культурную и музейную среду посредством организации деятельности разных типов историко-культурных заповедников, заказников, парков, создание охранных зон, организации открытых музейных экспозиций, экскурсий на памятники, создание туристской инфраструктуры, смену ориентиров всей культурной политики региона, его социальной и экономической жизни, привлечение дополнительных инвестиций. На Южном Урале как специфическом поликультурном регионе, расположенном в центре евразийского континента и обладающем значительным культурно-хронологическим и типологическим разнообразием объектов археологического наследия, механизм его адаптации может принимать самые различные формы. Они могут быть и «мягкими», или пассивными, по содержанию, и более активными, и смешанного типа. Выбор необходимых форм определяется характером самой локальной территории, на которой расположены археологические объекты, уровнем ее развития, спецификой социального фактора (население) и общими задачами регионального развития, всей стратегией культурной политики в сфере наследия.Однако, несмотря на имеющийся мощный потенциал, в настоящее время данный регион не использует в необходимой мере свой культурный и археологический ресурс. Вызывает заметное затруднение поиск организационных форм его функционирования, в том числе в виде музеев, музеев-заповедников и особо охраняемых территорий, создания музеефицирован-ных комплексов. В разной степени разработки находятся лишь три проекта, связанных с поисками оптимальных форм сохранения и презентации археологического наследия музейными средствами. Первый - проектируемый музей-заповедник «Аркаим» в Челябинской области, который начал функционировать еще в начале 1990-х гг. в условиях отсутствия необходимого концептуального и юридического оформления как проект экстренного спасения археологического объекта от разрушения во время строительных работ [8. С. 78-79]. Второй - историко-археологический и ландшафтный музей-заповедник «Ирендык», созданный на основе тщательного концептуального обоснования и решения Правительства Республики Башкортостан в 2002 г., но до сих пор не начавший свою работу как самостоятельное учреждение музейного типа [9. С. 132-146]. Третий - проектируемый на стадии обсуждения Оренбургский археологический заповедник, пока еще не нашедший никакой практической формы реализации. При этом каждый из них пытается найти собственный механизм адаптации, опирающийся на имеющийся индивидуальный ресурс и уровень научного осмысления. Несомненно, что причина имеющихся трудностей в организации эффективного управленияПробема сохранения археологического наследия Южного Уралапроцессами сохранения и использования историко-культурного и археологического наследия представляет собой целый комплекс противоречивых тенденций, развивающийся одновременно на нескольких уровнях: 1) недостаточная научная проработка и концептуальное обоснование указанной проблемы, слабая заинтересованность со стороны научной, особенно археологической, общественности в реальном решении проблемы сохранения наследия; 2) недостаточная нормативно-правовая база в сфере создания и функционирования разных типов охраняемых историко-культурных территорий, отсутствие специальных и комплексных государственных программ регионального и муниципального уровней, направленных на решение указанной проблемы, межведомственная разобщенность при принятии конкретных решений госорганами; 3) неготовность самого местного населения к участию в решении этих проблем, неразвитость инфраструктуры, отсутствие необходимых правовых, административных, кадровых условий на местах.Вместе с тем в настоящее время для рассматриваемого региона является возможным и целесообразным выделить некоторые опорные моменты, которые могут способствовать более активному включению археологического наследия в социокультурную среду, трансформируя и преобразуя ее в новом ключе. Во-первых, немаловажным фактором для начала деятельности адаптационного механизма является наличие хорошо сохранившихся элементов традиционной культуры местных народов и их родовых подразделений (башкир, татар, удмуртов, русских и других), включающей представления о местонахождении, происхождении и использовании множества археологических объектов - пещер и гротов, курганов, погребально-ритуальных комплексов, писаниц и др., имеющих к тому же уже известные названия - топонимы. Во-вторых, сохранившиеся в ряде мест элементы традиционного природопользования на основе многовекового опыта хозяйствования и родового владения территориями с археологическими объектами позволяют сохранять наследие в рамках хорошо сохранившихся природно-ландшафтных территорий и рассматривать их как сложившиеся и традиционно адаптированные культурно-природные комплексы. В-третьих, стихийно сложившаяся в регионе многолетняя система посещения живописных и достопримечательных мест, природных объектов, туристские маршруты (восхождения на горы, посещение пещер, сплавы по рекам и пр.) во многом облегчает задачу включения археологических объектов в число специально посещаемых мест в рамках культурно-познавательного туризма. Такие факторы можно обозначить как уже сложившиеся условия для начала организации разных форм адаптации археологического наследия и подготовки условий для организации более активного их социокультурного использования. Такое «включенное» использование невозможно организовать без разработанной концепции всей культуро-наследнической деятельности на уровне региона, организованной с привлечением самого населения [10].Практически не разработанными остаются вопросы музеефикации недвижимых объектов археологического наследия как одного из важных условий его адаптации в современную среду и сохранения музейными средствами. Именно музеефикация объектов позволяет перевести памятники из ма-

Скачать электронную версию публикации