MAKUSHIN L.M. CENSURE AND JOURNALISM: FROM «CAST-IRON STATUTE» 1826 TO PRINTING LAW 1865: 2 VOLUME. -EKATERINBURG: URAL .pdf Книга Леонида Михайловича Макушина посвящена истории русской цензуры в 1826-1865 гг., особенностям надзора за печатным словом во время правления Николая I и процессам либерализации цензурного режима в период подготовки «великих реформ». Автором выявлены устойчивые черты политики самодержавного правительства, характерные для двух этих качественно различных эпох, - стремление власти управлять прессой, ограничение ее возможностей к высказыванию альтернативных правительственному курсу взглядов, развитие сектора официальной и подконтрольной государству печати.Автор выступает не только как исследователь русской журналистики, но и как внимательный историк, связывающий изменения в отношении власти к печати с неблагоприятными внешнеполитическими событиями, формировавшими «революционный фантом», - польским восстанием 1831 г., июльской революцией во Франции 1830 г., «весной народов» 1848-49 гг. Цензоры, вопреки сложившимся представлением, занимались не только репрессиями, но и непростой редакторской работой, покровительствовали «благонамеренным» изданиям, поддерживали научно-техническую и ведомственную периодику. Создание сектора местной официальной печати в виде сети губернских ведомостей также было одним из шагов правительства по созданию унифицированной информационной системы в различных регионах и усилению государственной опеки над общественно-политической жизнью страны. Жаль только, что автор ограничился лишь упоминанием имени М.М. Сперанского как автора этого проекта, не раскрыв подробных обстоятельств его идейного и практического участия в этом деле.В работе обращено внимание на практику циркулярных распоряжений, которые видоизменяли Устав о цензуре 1828 г. в зависимости от колебаний политического курса, что вынуждало органы периодической печати приспосабливаться не столько к закону, сколько к мнению монарха, высших сановников и цензоров. Во взаимоотношениях власти и прессы в николаевской России, по мнению автора, редактор следовал архаическому механизму дарения, описанному Марселем Моссом, - власть жаловала печатному органу защиту, а тот «в благодарность» публиковал статьи, соответствовавшие видам правительства. Обилие примеров из цензорской практики и цитирование высказываний цензоров эпохи Николая I придают описанию эпохи «цензурного террора» 1848-55 гг. исторический колорит и ощущение духа эпохи. Трансформации, произошедшие в цензурной политике государства в услови-А.А. Пронин162ях подготовки великих реформ, показаны в контексте изменений в общественном мнении (эпоха «рукописного безумия») и деятельности «либерально-консервативных» деятелей (П.А. Вяземский, Д.Н. Блудов и другие). Автор развивает мысль, что Александр II находился «внутри» реформаторского движения, вызванного объективным насущным ходом исторического развития России. Личность самого реформатора оценивается с точки зрения «второго плана», как вдохновляемого и подгоняемого «духом времени». В оценке закона о печати 1865 г. автор занимает умеренную позицию, поскольку положения нового закона и сама сложившаяся система цензурирования периодических изданий сохраняли широкий простор для практики административных взысканий.В заключение автором представлены таблицы, позволяющие оценить динамику развития русской периодической печати в 1825-81 гг. в соответствии с ее классификацией на общественно-политические (литературные), официальные, церковные, информационные (справочные), специальные (научные) органы. Необходимо отметить, что глава, завершающая монографию и названная автором «Вместо заключения: изменения в составе и структуре русской печати эпохи Великих реформ», представляет собой не собственно подведение итогов исследования, ожидаемых читателем, а отдельную самостоятельную главу (более 50 страниц). Обращает также на себя внимание, что в книге о цензуре газет и журналов практически не встречаются ссылки на газеты и журналы, но только на литературу, опубликованные источники и архивные дела.Двухтомник Л.М. Макушина, несомненно, представляет интерес как для исследователей, так и для студентов, изучающих историю России и российской журналистики. Остается только сожалеть, что тираж такого основательного труда всего лишь 500 экземпляров, а мягкий переплет с небольшим отступом от корешка несколько снижает удовольствие от чтения.

Скачать электронную версию публикации