SOCIAL CONDITIONS OF A LIFE OF THE PRISONERS-BUILDERS OF THE CHUISKY PATH IN 30-TH XX CENTURY.pdf В 30-е гг. XX в. для экономики СССР было характерно формирование и функционирование масштабной системы принудительного труда, который применялся в отдалённых регионах страны на вредных производствах. К их числу относились и строительные работы на Чуйском тракте. Для использования труда заключенных были созданы исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) Объединенного государственного политического управления (ОГПУ). В 1931 г. они были переданы в ведение Главного управления лагерями (ГУЛАГ а). ГУЛАГ представлял собой сложный административно-хозяйственный комплекс в системе учреждений хозяйства страны. Советским государством была создана централизованная система изоляции социально опасных нарушителей и контрреволюционных элементов. Широкомасштабное использование труда заключенных происходило в целях воспитания трудовых навыков и приобщения к строительству [1. Л. 1]. Возрождение хозяйственного и культурного уровней страны требовало высоких темпов труда. А крайне низкая производительность принудительной работы вынуждала Наркомат внутренних дел (НКВД) искать применение труду заключенных в различных отраслях экономики страны, и, прежде всего там, где возможна была организация массовых физических работ. Деятельность ГУЛАГа распространялась на 17 отраслей народного хозяйства, в том числе на дорожное строительство и транспорт. Все производственные планы работ составлялись в полном соответствии с пятилетними планами развития СССР. На базе отделов и управлений в структуре ГУЛАГа был образован Главк строительства шоссейных дорог.Для решения важнейших народнохозяйственный задач была создана лагерная система и в Сибири. Ею здесь стал Сибирский лагерь (Сиблаг), центр которого некоторое время располагался в Мариинске, а затем был переведен в Новосибирск. Границы лагеря охватывали, главным образом, территорию Западной Сибири, но основная часть лагерных отделений сосредоточилась в Кузбассе.В 30-е гг. XX в. структура Сиблага и численность его заключенных постоянно изменялись. Дело в том, что на первых порах сам лагерь служил* Работа выполнена в рамках единого государственного заказа (ЕЗН 1.4.10).Т.С. Пусшогачевасвоеобразным насосом для непрерывной перекачки арестантов из одной части Сибири в другую. Например, в 1931 г. в ведение Сиблага были переданы все кулацкие спецпоселения от Алтая до Нарыма, а это 369 пунктов с населением почти 300 тыс. человек [2. С. 7]. В результате этого появилась дополнительная возможность использования дешёвой рабочей силы на крупных государственных стройках Сибири.В Горном Алтае такой стройкой стал Чуйский тракт. Руководство всеми видами работ на дороге государственного значения осуществляло 7-е отделения Сиблага. Во главе отделения начиная с 1933 г. находился Н.В. Вишневский, а его заместителем был назначен Волков. Свое отношение к данному назначению и к использованию труда заключенных на строительстве Чуйско-го тракта он выразил следующим образом: «ОГПУ, проводя на практике исправительно-трудовую политику партии системой исправительно-трудовых лагерей, участвует в создании таких материальных ценностей, как Беломоро-Балтийский канал, Байкало-Амурская железная дорога, Свирьстрой, канал Москва - Волга, канал Волга - Дон, Чуйский тракт и другие. Противоположно медленному умиранию заключенных в тюрьмах буржуазных стран или их хищнической, капиталистической эксплуатации, в СССР труд лишённых свободы является основным методом исправления в минимальный срок любого правонарушителя до возврата его обратно в общество в качестве сознательного труженика социалистического великого отечества. Мы перенесём образцы четкой чекистской работы на Беломорстрое на наш Чуйский тракт» [3. С. 8].В Горном Алтае на всем протяжении дороги государственного значения, на расстоянии 15-20 км друг от друга были созданы так называемые «командировки» - настоящие концентрационные лагеря. Наряду с нелегкими условиями труда заключенных, выявленные нами источники позволяют восстановить всю имевшуюся инфраструктуру командировки. На территории каждой из них, как свидетельствуют документы, располагались жилые бараки, склад для вещей и продовольствия, полуподземная баня, общежитие для охраны, пропускной пункт и смотровые вышки. Инфраструктура всех командировок была идентичной. Весь этот комплекс, рассчитанный на 300-400 человек, окружала колючая проволока. Именно заключённые этих командировок, входивших в состав 7-го отделения Сибирских лагерей, уже к осени 1932 г. станут главной рабочей силой на Чуйском тракте. Помимо мужских, на тракте имелись и женские «командировки». Одна из таковых располагалась в районе с. Мыюты. Контингент заключенных состоял из «деклассированных», осуждённых колхозников, уголовников и других категорий граждан.Учитывая тот факт, что уголовные элементы оказывали негативное влияние на других заключенных, руководство Сиблага старалось изолировать первых от тех, кто направлялся на стройки пятилетки. И, надо сказать, его усилия не были напрасными, потому что количество уголовников, работавших на строительстве тракта, систематически снижалось. Так, если в мае 1940 г. в числе заключенных, работавших на строительстве государственной дороги, доля рецидивистов составляла 71 %, то в августе их количество снизилось до 67 % списочного состава заключенных. С таким контингентом трудно было решать задачи государственного значения, поскольку уголовни-Социально-бытовые условия жизни заключенных-строителейки не только саботировали выход заключенных на работу, но если и выходили они на строительство дороги, то, как правило, работали не в полную силу. Подобный их саботаж отчетливо прослеживается по документам. Так, количество людей, выходивших на строительство дороги, но не выполнявших дневных норм, увеличивалось с каждым месяцем. В частности, в 1940 г. этот показатель, согласно документам, возрос с 18 % в июне до 37 % в июле и до 33 % - в августе 1940 г. [4. Л. 6].Качество выполняемой работы заключенных-строителей Чуйского тракта напрямую зависело от условий их жизни. Некоторые сведения о социально-бытовых сторонах проживания в командировках нами получены из воспоминаний современников, докладных записок, отчетов комиссий и т.д. Общую ситуацию в местах проживания заключённых во многом и наглядно характеризует отчет об одной из их проверок, проходившей в 1940 г. Так, результаты прокурорской проверки, проходившей в одной из командировок, находившейся на Чуйском тракте, содержат сведения о состоянии условий проживания, питании, медицинском обслуживании, организации досуга заключенных и т.д. В ходе проверки, проведенной тогда на территории исправительно-трудовой колонии (ИТК) № 6, было установлено, что она выделилась в мае того же года из ИТК № 5. Общая численность заключенных в новой колонии составляла 340 человек.После образования новой ИТК (т.е. ИТК № 6) между нею и Управлением дороги был заключён договор, но многие его пункты последнее выполняло несвоевременно. Многие ИТК, в том числе и ИТК № 6, располагались, как правило, в удаленных от населенных пунктов местностях. Кроме того, связь с Управлением лагеря была плохой, а потому нерегулярное снабжение заключенных продуктами питания, одеждой становилось обыденным делом. Несвоевременно организовывалась и медицинская помощь.В этот период в содержании людей в местах заключения наблюдалось большое количество нарушений. Учитывая тот факт, что заключенные являлись самой бесправной категорией граждан СССР, то и жалобы руководству на их неудовлетворительное проживание оставлялись первыми зачастую без рассмотрения. К множеству проблем, имевших место в лагерях заключения, следует отнести традиционное нарушение сроков и норм поставки одежды, вещевого довольствия. Это, естественно, отрицательно сказывалось на нормальной работе заключённых. Помимо проблем, свойственных всем ИТК, в ИТК № 6 не было завершено в срок строительство общежития для заключённых и вольнонаёмного состава. На момент выделения был построен лишь барак для заключённых, столовая, кухня, склады, красный уголок и медицинская часть [4. Л. 2]. В местах проживания заключенных была зафиксирована плохая освещенность. Кухня, пекарня, красный уголок и медицинский пункт ИТК № 6 размещались в деревянном каркасном бараке, малопригодном как для жилья, так и для размещения в них всех вышеперечисленных учреждений.Ревизия также выявила, что все заключенные размещались в палатках, оборудованных двухъярусными нарами вагонного типа. Палатки были старыми и промокали от дождя, а потому постоянно были сырыми. Печек же в них (для их просушки и обогрева жильцов. - Т.П.) не было. Исключение составляли лишь палатки, в которых проживали стахановцы (заключенные, де-Т.С. Пусшогачевалавшие более одной нормы в день). Печь для них была своего рода поощрением и являлась предметом стимулирования заключенных в работе. У многих заключённых отсутствовали постельные принадлежности. Им сознательно, в целях перевоспитания, не выдавались матрацы и одеяла, в то время как на складе, хотя и в недостаточном количестве, но все же они имелись. Не всегда получали заключенные и постельное и нательное бельё (одна пара белья иногда выдавалась на несколько человек. - Т.П.) [4. Л. 5].Проблемы обеспечения заключенных нательным бельем не были единственными. К примеру, не у всех заключенных, работавших в суровых условиях зимы, имелись ватные телогрейки и ватные брюки. А если у кого они и имелись, то в результате долгого их использования у многих они пришли почти в полную негодность. Так же обстояло дело и с обеспечением заключенных обувью. Хотя на момент проверки разутых людей инспекторы не выявили, однако материал на портянки на складе отсутствовал.Говоря об условиях проживания заключённых, следует затронуть вопрос и об их питании. В лагерях питание являлось стимулом качественного и эффективного труда заключенных, оно же становилось и наказанием в случае невыполнения установленных норм. Продовольственная политика состояла в том, чтобы держать людей в полуголодном состоянии. Чтобы заставить заключенных работать, руководство давало им надежду на дополнительный кусок хлеба. При анализе меню заключенных обнаружилось, что рабочие командировок ежедневно недополучали питание (в денежном выражении) на 20-40 %, а иногда на 60 % против табельных норм [4. Л. 5]. Пища, как правило, была однообразной, безвкусной, а зачастую и малопригодной для употребления. В ходе проверки на складе было зафиксировано наличие порченой капусты, картофеля и мяса.Говоря о питании заключенных, следует отметить, что нормы выдачи хлеба зависели от производительности труда заключенного (от 300 до 800 г в день на человека). Так, лица, перевыполнявшие норму выработки, получали, как правило, дополнительное блюдо. Кроме того, они имели право покупать в ларьке 100-200 г хлеба в день. Однако стимулирование труда дополнительным продуктовым пайком лишь частично решало проблему, связанную с голодом среди заключенных. Факты наличия последнего имели место, а принимаемых руководством НТК мер по его устранению было явно недостаточно. В силу этого, констатировали проверяющие, организм человека постепенно истощался, а потому жалобы заключённых на недостаточное и плохое питание, по мнению проверяющих, были вполне обоснованными. Потому-то, свидетельствовали они, люди шли иногда (от безысходности и голода. - Т.П.) на крайние поступки. Так, проверяющими были зафиксированы случаи поедания заключенными собак. Не желая мириться с установленными в НТК порядками, заключенные устраивали порой массовые невыходы на работу. Сложившаяся в лагере тяжёлая обстановка, отметила в своем отчете комиссия, нередко становилась главной причиной побегов заключенных. В частности, в мае и августе 1940 г. из НТК № 6 бежали по два рецидивиста, а в июле -уже пятеро [4. Л. 5].Немаловажной проблемой в местах заключения являлось их антисанитарное состояние и работа санитарной службы. В обязанности последнейСоциально-бытовые условия жизни заключенных-строителейвходил контроль за состоянием пунктов питания, соблюдением гигиенических норм и правил и т.д. Согласно заключению проверяющих, санитарное состояние командировок не соответствовало принятым нормам. Так, кухня и пекарня в любое время года были местом обитания огромного количества мух. Нередко на кухню попадали червивые куски мяса. Происходило это, скорее всего, по причине опять-таки несоблюдения работниками элементарных санитарных правил. Анализируя санитарное состояние проживания заключенных, прокурорская проверка отметила, что хотя баня имелась в инфраструктуре ИТК, но почти не была приспособлена для мытья людей. Кроме того, она имела низкую пропускную способность. Согласно принятому и утверждённому распорядку её работы, рабочие должны были мыться не реже одного раза в декаду. На практике же все выходило по-другому: заключенные мылись не чаще одного раза в 20-30 дней. Истощенный организм людей, несоблюдение санитарных правил способствовали тому, что повсеместно заключенные заболевали цингой, туберкулезом, болели дистрофией. Лечение больных ввиду отсутствия лекарств фактически не проводилось.Болеть же в исправительно-трудовой колонии было, как известно, не выгодно, поскольку весь штат врачей ИТК № 6 состоял только из одного фельдшера Афанасьева, квалификации которого явно недоставало для лечения сложных болезней, да и сам он к тому же был из числа заключенных. Но квалификацией фельдшера не исчерпывался круг вопросов, поднятых проверяющими. Больным, а их в ИТК было немало, нужна была хорошая врачебная помощь. Не оказывалась им (из-за дефицита медикаментов) и доврачебная помощь. Имевшиеся же на складе ИТК медикаменты зачастую были «просроченными», в недостаточном ассортименте и количестве. Именно в силу вышеуказанных причин число больных в ИТК № 6 (равно, как и в других ИТК) возросло с 1% в мае до 4% в августе [5. Л. 5об.].Среди заключённых, прибывших на работы, нередко встречались люди, страдавшие эпилепсией, туберкулезом, другими хроническими заболеваниями. Так, при обследовании контингента колонии комиссия выявила 4 заключенных, болевших туберкулезом, 27 человек были отнесены (по трудоспособности) к третьей категории, т.е. они могли выполнять только лёгкие работы, никак не связанные со строительством дороги, тем более в горной местности. Однако в Сиблаге никто не думал принимать во внимание болезни заключенных. Его руководители обязаны были выполнить доведенный для колонии план строительства, причем любой ценой, даже ценой человеческой жизни.Завершая анализ социального аспекта жизни заключенных, в частности строителей Чуйского тракта, необходимо сказать несколько слов и об их досуге. Несмотря на то, что личного времени у обитателей командировок не было, ибо все имевшиеся силы они отдавали работе на стройке, тем не менее на командировках имелись библиотеки. Это были специально отведённые в бараках комнаты, располагавшие небольшим количеством книг. Благодаря книгам, многие заключенные получали возможность хотя бы на некоторое время прикоснуться к прекрасному, забыть о нелёгком каторжном труде. А трудиться приходилось в тяжелых нечеловеческих условиях.Т.С. ПусшогачеваКаков был труд людей, находившихся по другую сторону закона, но работавших на благо Родины, можно представить по материалам, сохранившимся в архивах, а также по воспоминаниям очевидцев. Так, водитель Б.А. Ялунин вспоминал: «Семинский перевал мы проезжали сначала через седловину, что вела вправо от Топучей (т.е. по логу Холодный. - Т.П.), а в 1933 г. «сиблаговцы» стали делать прямую - т.е. нынешнюю, через Семинский перевал - дорогу. Лагерей тогда по тракту много было, а во всех местах работы зэков делали объезды по 6-8 километров. На Коркучах (в районе Малого Яломана. -Т.П.) они долго стояли, и мы всегда, проезжая на паром, видели, как лагерники висели по отвесным скалам над Катунью. Работали вручную: кайлом, лопатой и с тачкой. Бурили отверстия в скалах, взрывали. Тяжело они работали и хоронили их в общую яму тут же, возле «командировки», на поляне...» [5. С. 42].В своих очерках о «Чуйском тракте», написанных к 80-летию тракта, историк-краевед В.Н. Шипилов, приводит рассказ бывшего шофёра Ивана Ивановича Козлова. «Бывало едешь по тракту, - повествовал тот, - а их целую колонну конвоируют охранники с собаками... Собаки у них были специально натренированные на человека. Если кто бросался в бега, то его не ловили и даже не стреляли, а спускали собак и конец... Едешь мимо них, притормозишь и потихоньку, потихоньку (останавливаться нам строго-настрого запрещалось)... Смотришь, а они все бабы молодые, красивые...В рейс поехал, они в одном месте дорогу долбят. Назад едешь дня через четыре, а они уж от того места на полкилометра ушли. Сильно работали...» [6].В обязанности заключенных входило не только строительство, но и обслуживание самой дороги. Работа на тракте шла ударными темпами. Руководство Сиблага в целях повышения эффективности труда заключенных внедряло методы повышения производительности труда, но происходило это в условиях принуждения и насилия. Известно, что в лагерях повсеместно распространялись все мероприятия, вводимые в гражданском обществе, направленные на рост эффективности, производительности труда. К их числу относились соревнования, ударничество и т.д. Но заставить человека, который несправедливо оказался за решёткой, творчески относиться к своим обязанностям, сложно. Для организации социалистического соревнования на всём тракте (в том числе и среди заключенных) в июне 1933 г. был создан политотдел Чуйского тракта. Первым его начальником был назначен А.И. Кокорин. Политуправление тракта взяло на себя обязательство к открытию очередного партийного съезда не только выполнить годовую строительную программу, но и произвести все подготовительные работы к следующему дорожному сезону.Зимой заключенных всегда бросали на борьбу со снежными заносами. Иначе говоря, 10-12 тысяч заключённых не только создавали своим трудом возможность автоперевозок от Бийска до Кош-Агача, пробивая для этого дорогу в скалах, ликвидируя опасные «бомы» (зажатые скалами места), ведя лесоповал вдоль всей трассы, но и боролись зимой с многочисленными, многометровыми снежными заносами [5. С. 42].Социально-бытовые условия жизни заключенных-строителейТаким образом, в тяжелейших условиях были построены основные труднопроходимые участки Чуйского тракта. Значительный вклад в этот процесс внесли заключенные 7-го отделения Сиблага.

Скачать электронную версию публикации