Политическое измерение деятельности консульской службы России в Застенном Китае во второй половине XIX - начале ХХ в | Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2011. № 1 (13).

Политическое измерение деятельности консульской службы России в Застенном Китае во второй половине XIX - начале ХХ в

Российские императорские консульства в Синьцзяне, Внешней Монголии и Маньчжурии, в отличие от аналогичных учреждений во Внутреннем Китае в середине XIX-начале ХХ в., были глубоко вовлечены в решение вопросов политикостратегического характера. В работе рассматриваются задачи и важнейшие результаты дипломатической и информационно-аналитической деятельности консульств в каждом регионе Застенного Китая, с точки зрения обеспечения национальных интересов России, а также с позиций региональной безопасности и «баланса сил» в международной системе.

Political dimension of Russia's consulates in Outer China in the second half of the XIXth century - the early XXth century.pdf Становление консульской службы России посеверному и западному периметрам Цинской им-перии во второй половине XIX - начале ХХ в.находилось в неразрывной связи с процессом ос-воения Россией «жизненного пространства» вАзии, обретенного к середине XIX столетия. Ос-новными задачами России на Дальнем Востокебыли охрана status quo в региональной подсисте-ме посредством сдерживания экспансии великихдержав, активизировавших борьбу за раздел ми-ра, укрепление позиций в сферах собственныхинтересов в Китае и стимулирование торгово-экономических контактов с Поднебесной в ходеосвоения Приамурья и Приморья [1. С. 44-60].До начала ХХ в. консулы, наряду с Посланникомв Пекине, были единственными официальнымипредставителями России в Цинской империи ипринимали деятельное участие в решении всехвопросов, связанных с взаимоотношениями двухимперий и обеспечением национальной безопас-ности России от внешних угроз. Поскольку стра-тегический интерес для России представляли по-граничные регионы Китая за пределами Великойстены (Застенный Китай) - Синьцзян (Джунгарияи Кашгария), Внешняя Монголия, Маньчжурия, -именно в них императорские консульские учреж-дения были наиболее вовлечены в решение поли-тических вопросов.Большинство консульств России в ЗападномКитае и Северной Монголии было открыто во вто-рой половине XIX в., в соответствии с российско-китайскими договорами 1851-1881 гг., в ЗападнойМонголии и Северо-Восточном Китае - только вначале ХХ в., после поражения в Русско-японскойвойне [2. С. 288]. Для сохранения своих позиций вМаньчжурии и сдерживания возможных попытокпередела сфер влияния со стороны Японии цар-ское правительство в сжатые сроки создало здесьцелый ряд консульских учреждений. В 1908 г. от-крылись генеральные консульства в Харбине иМукдене, консульства в Цицикаре, Гирине и Да-ляне, вице-консульство в Куаньчэнцзы [3. Л. 3-4],в 1909 г. было образовано вице-консульство вХайларе, а в 1911 г. - в Айгуне [4. С. 69]. Форми-рование «пояса» представительств России в За-стенном Китае завершилось созданием в 1911 г.консульств в Кобдо и Шара-Сумэ и вице-консульства в Маймачэне в 1916 г. [5. Кн. 1.С. 125]. На момент официального прекращениядействия загранучреждений Российской империив ноябре 1917 г. консульская сеть в Китае былаодной из самых разветвленных в мире - только вСиньцзяне, Внешней Монголии и Маньчжуриинасчитывалось 17 представительств [6. С. 575-576].Статус российских консулов в Застенном Ки-тае характеризовался рядом специфических черт.Во-первых, они обладали правом экстерритори-альности и консульской юрисдикции. Во-вторых,консулы были наделены широчайшими полномо-чиями, по объему равными генерал-губерна-торским, и помимо выполнения традиционныхфункций - содействия развитию торговли и защи-ты интересов российских подданных, решали лю-бые задачи, проистекавшие из взаимодействияРоссии и Китая, в том числе дипломатическогопредставительства [7. С. 345] и политическойагентуры. Сбор сведений политического и военно-го характера был санкционирован высочайше [8.Т. 1. С. 638] и вошел в список консульских обя-занностей в конце XIX в. ввиду обострения конку-ренции великих держав на Дальнем Востоке. Осо-бо важными объектами наблюдения были дея-тельность Великобритании по закреплению на Ти-бете, проникновение Японии в Маньчжурию,Монголию и Синьцзян, ее манипулирование ки-тайским правительством с целью дискредитацииРоссии в глазах населения окраин Китая. С 1906 г.консульства оказывали всестороннее содействиеГенеральному штабу по изучению театра военныхдействий Русско-японской войны, путей сообще-ния, военно-статистическому описанию сопре-дельных с Россией дальневосточных территорий,проведению топографических мероприятий. Вэтот же период консулы во всех регионах Застен-ного Китая вели контрразведывательную деятель-ность по выявлению секретных агентов Японии.Консульские сведения имели преимущество надданными экспедиций Генштаба своей полнотой,регулярностью и точностью. В-третьих, на окраи-нах Китая была высока степень автономностиконсулов в принятии решений, поэтому уровеньвлияния России в регионах западнее и севернееВеликой стены, эффективность претворения вжизнь российской политики во многом зависелиот них. Свои действия консулы координировали спосланником в Пекине, но «особое положение»этих чиновников в столь удаленных и «сложных»регионах, глубокое знание ими местной ситуациилишали смысла механизм подробного инструкти-рования МИДом - о решениях консулов по кон-кретным вопросам посланник и Петербург нередкоузнавали по факту [7. С. 361]. В Застенный КитайМИД направлял самых опытных дипломатов, кото-рые служили в одном пункте в течение длительныхсроков. Например, консул в Урге Я.П. Шишмаревоставался на своей должности с 1862 по 1911 г., кон-сул в Кашгаре Н.Ф. Петровский - с 1883 по 1904 г.,консул в Кульдже В.М. Успенский - с 1885 по1896 г. и др. За время существования консульскихучреждений в Маньчжурии наиболее длительны-ми оказались сроки службы консула в МукденеС.А. Колоколова (1911-1917), в ЦицикареС.В. Афанасьева (1911-1917), в Харбине Н.Г. Поп-пе (1910-1913) [9. С. 78-140].Наряду с выполнением регулярных функцийпо поддержанию доброжелательных отношений сманьчжурской и туземной администрацией, защи-те российских подданных от притеснения местныхвластей консульства в Синьцзяне сыграли важнуюроль в разграничении с Китаем и создании режимапограничного контроля, участвовали в урегулиро-вании последствий мусульманского восстания1864-1878 гг., а также ограничении доступатретьих стран (Великобритании, Японии) в Запад-ный Китай и на Памир. Благодаря деятельномуучастию консулов в Синьцзяне, в том числеИ.И. Захарова, И.В. Падерина, Н.А. Борнемана,были решены вопросы проведения западного уча-стка границы между Россией и Китаем (Чугучак-ский протокол (1864), обозначивший большуючасть западной границы [6. С. 95-100], Барлык-ский протокол (1884), определивший границы ко-чевий российских казахов в Барлыке [6. С. 194-195], акт о передаче Цинам Барлыкских гор(1893)) [6. С. 18-19]. В 1894 г. граница на запад-ном участке была окончательно определена, атакже выработаны «Правила охранения порядкана границе» (1895 г.) [10. С. 56-60]. Совместно скомандованием Туркестанского военного округаконсульства составляли инструкции для регламен-тации пограничного контроля. Одновременно кон-сулы в Синьцзяне вели наблюдение за действиямицинских военных в зоне границы, разработкойими оборонных планов на случай войны с Россией[10. С. 90]. В последней четверти XIX в. консуль-ства в Кульдже, Чугучаке и Кашгаре сыграли за-метную роль в решении «Илийской проблемы»,регулируя переселение таранчей, дунган и казаховв российские пределы, предоставляли протекциювернувшимся в Китай из-за гнета маньчжурскихвластей мусульманам [11. С. 171-227]. Послесвержения цинской власти в Или (январь 1912 г.)и Кашгарии (весна 1912 г.) консулы А. Дьяков(Кульджа) и С. Соков (Кашгар) приняли меры дляпредотвращения анархии и радикализации пов-станцев, настояли на вводе в данные пункты рос-сийских отрядов. В дни революционных событийони обеспечили защиту не только соотечественни-кам, но и китайцам, укрывшимся от расправы вроссийских представительствах.Консульства являлись опорными пунктами входе ведения «большой игры» с Англией в Цен-тральной Азии. Поскольку первый британскийпредставитель появился в Синьцзяне только в1885 г. и лишь в одном пункте - Кашгаре, россий-ский консульский корпус занял прочные позициив Западном Китае. Генеральное консульство вКашгарии, особенно в период нахождения на по-сту Н. Петровского, внесло существенный вклад вукрепление репутации России в Синьцзяне и бло-кирование попыток Англии усилить свое влияниена Памире. Информационная работа консульства,совместно с Генштабом, не раз помогала разобла-чить планы Великобритании в «большой игре».Так, благодаря сведениям, собранным Н. Петров-ским, удалось предотвратить тайное продвижениеАнглии на юг Синьцзяна летом 1891 г. С 1906 г.консулы в Западном Китае занимались сбороминформации о действиях японцев в регионе со-вместно с тайными агентами Туркестанского во-енного округа, прикомандированными к консуль-ствам. Так, после сообщения консула в КашгареС. Колоколова в апреле 1906 г. о поступлении вКашгар военных грузов с японскими инструкто-рами посланник России в Пекине Дмитрий Поко-тилов заявил протест, и японцы были высланы изСиньцзяна [12. С. 50-52]. В предвоенном 1913 г.для сбора сведений о колониальной стратегииАнглии, усилившей антагонизм с Германией, Рос-сия учредила дополнительные должности военныхсекретарей при консульствах в Урумчи и Шара-Сумэ. В 1913-1914 гг. чиновники МИД в Синь-цзяне способствовали пресечению антирусскойагитации в мечетях агентов Турции.Российские консулы во Внешней Монголиисмогли не только завоевать безусловный автори-тет у местных маньчжурских и монгольских вла-стей, умело отстаивая государственные интересыРоссии, но и внести лепту в национальное осво-бождение монголов. До начала ХХ в. русские бы-ли единственными иностранцами в Монголии ипользовались здесь исключительными правами.Статус консула в Урге приравнивался к статусуамбаня - наместника императора (Во Внутреннеми Западном Китае консулы сообщались лишь сдаотаями) [13. Л. 421]. Авторитет консулов в Урге,а впоследствии в Западной Монголии, был на-столько неоспорим, что монгольская элита посто-янно обращалась к ним за консультациями по во-просам взаимоотношений с Китаем. Главной зада-чей консульств в Монголии было обеспечениенаиболее благоприятных условий для российско-монгольского экономического взаимодействия,вследствие чего они вели непрерывную борьбу сманьчжурскими наместниками в Ургинском, Уля-сутайском, Кобдосском округах, Урянхайскомкрае. Однако уже в конце 1880-х гг. консул в Ургеначал оказывать влияние на внутренние дела Мон-голии и на ее отношения с Пекином, в частности,предпринимать меры против китаизации страны.При содействии консулов в Урге, Улясутае и Ша-ра-Сумэ из Монголии было удалено несколькоманьчжурских наместников, потворствовавшихколонизации исконных монгольских территорий[13. Л. 309, 417]. С 1905 г. консульства привлека-лись к активной контрразведывательной работе вцелях выявления японских агентов и ограничениязасилья японцев в цинской администрации [14.Л. 71-75 об.; 15. Л. 9-11 об] в сотрудничестве сагентами Омского и Иркутского военных округов.Чиновники МИД с 1870-х гг. собирали сведения оТибете и экспансии Великобритании в «запретнойстране». В 1904-1905 гг. ургинский консул велпереговоры о тайной переправке в Россию Далай-ламы, покинувшего Лхасу и укрывшегося в столи-це Халхи [14. Л. 47, 61-66].Особые отношения, сложившиеся у консуловЯ.П. Шишмарева, В.Ф. Любы, А.Я. Миллера с ур-гинскими и кобдосскими амбанями, улясутайскимцзянцзюнем, духовным главой Монголии Джебц-зун-Дамба-хутухтой, многочисленными князьямии ламами, способствовали росту популярностипредставителей России в Монголии, вследствиечего именно с их содействием связали свои наде-жды лидеры национально-освободительного дви-жения, провозгласившие 1 декабря 1911 г. незави-симость. Представители МИД в Урге принималинепосредственное участие в переговорах прави-тельств Монголии, России и Китая о независимо-сти Внешней Монголии в 1911-1915 гг. и выра-ботке проекта монгольской автономии в составеКитая, обеспечении финансовой и техническойпомощи правительству Богдо-гэгэна. В этот жепериод консулы в Западной Монголии защищалигражданское население во время борьбы за Коб-досскую крепость и боевых действий между пов-станцами и правительственными силами Китая вАлтайском округе, а также предоставляли гумани-тарное содействие районам, охваченным конфлик-том. Российские консулы в Кобдо, Шара-Сумэ иУрге употребили все усилия для того, чтобы от-торжение Кобдосского округа от Китая в пользуМонголии и соглашение о сохранении status quo вАлтайском округе не нарушило существовавшегов регионе международного равновесия и одновре-менно способствовало укреплению позиций Рос-сии в Северо-Западной Монголии и Синьцзяне.Консульства в Урге и Западной Монголии занима-лись разрешением «урянхайского» вопроса, в ре-зультате чего Урянхайский край вошел в составРоссийской империи. Историческое Кяхтинскоесоглашение 1915 г., со стороны России подписан-ное генеральным консулом в Урге А.Я. Миллером,способствовало сохранению целостности Китая иудовлетворительных российско-китайских отно-шений, в то же время закрепило первый серьезныйшаг Халхи на пути к достижению независимости.За 9-летний период официального функциони-рования российских консульских учреждений вСеверо-Восточном Китае чиновники МИД в Хар-бине, Мукдене, Гирине, Куаньченцзы, Цицикаре,Нючжуане и других городах внесли существенныйвклад в политическое закрепление России в этойстратегически значимой для России зоне. Основ-ные политические задачи консульств в Маньчжу-рии сводились к поддержанию доброжелательныхотношений с цзянцзюнями и фуинями (граждан-скими губернаторами), министерствами провин-ций, управлениями по делам иностранцев (цзяошэши у цзюй) [16. Л. 4-5] на фоне стремительногоразвития российско-китайских экономических от-ношений в данном регионе 1900-1910-х гг., а так-же к наблюдению за деятельностью Японии с це-лью оперативного информирования МИД о воз-можной подготовке новой агрессии против Рос-сии, сбору сведений о колонизационных меро-приятиях китайской администрации, состояниивойск, о работе дипломатов, агентов и предпри-нимателей Европы и США в регионе. Важнейшейзадачей генерального консула в Харбине былосоздание благоприятных условий для развитияданного нового форпоста российского влияния вСеверной Маньчжурии. После Русско-японскойвойны многие сотрудники консульств в Северо-Восточном Китае являлись негласными военнымиагентами при Главном управлении Генеральногоштаба и штабах военных округов, в частности Ир-кутского, как правило, занимавшими должностивоенных секретарей при консульствах. В районахконцентрации интересов Англии и Японии быласоздана разветвленная агентурная сеть из китай-ских подданных, снабжавшая консулов всесто-ронними данными о взаимодействии китайскойадминистрации с иностранными державами и хо-зяйственных планов последних в зонах, гранича-щих с российской сферой влияния [17]. К началу1914 г. консул в Цицикаре Афанасьев и вице-консул в Янцзыфу Надаров возглавляли негласныевоенные агентурные организации, и их донесенияпо указанным вопросам высоко ценились Гене-ральным штабом [18]. В 1910-х гг. консульствамив Маньчжурии проводилась работа по выявлениюгерманских агентов, проникавших из ВнутреннегоКитая.С позиций анализа на уровне государств визучаемый период политическая деятельностьконсульской службы России в Застенном Китаевнесла существенный вклад в эффективную им-плементацию российской дальневосточной стра-тегии и обеспечение национальной безопасностина рубежах Северо-Восточной и ЦентральнойАзии. Данный институт зарекомендовал себя какэффективный инструмент разрешения проблем,возникавших в отношениях России с Китаемвнутри консульских округов и на границе. Консу-лам в Синьцзяне и Внешней Монголии в разныепериоды были делегированы полномочия по за-ключению официальных актов от имени царскогоправительства, в том числе по разграничению вВосточном Туркестане, формированию правилдвусторонней торговли и т.д., они были непре-менными участниками всех значимых переговоровпо совершенствованию режима двусторонних от-ношений. Анализируя деятельность российскихпредставительств с точки зрения обеспечения ре-гиональной безопасности, можно заметить, что, вопределенном смысле, консульские учрежденияРоссии вместе с Миссией в Пекине сыграли рольее гарантов, направляя усилия на предотвращениевнутриполитической нестабильности в Китае, чтопроявилось в участии консульств в постконфликт-ном урегулировании в Синьцзяне, защите мирногонаселения во всех трех регионах в периоды внут-риполитических неурядиц. Проект автономииВнешней Монголии, принятый на Кяхтинскойконференции 1915 г. усилиями генерального кон-сульства в Урге, также может быть расценен какмера предупреждения конфликта в регионе, таккак он предотвратил преждевременное образова-ние слабого монгольского государства, котороемогло бы стать поводом к военному столкновениюРоссии с Китаем. На уровне международной сис-темы необходимо учесть роль российских кон-сульств в поддержании «баланса сил» в рамкахборьбы держав за раздел сфер влияния. Завоевававторитет у местных властей и населения и в со-трудничестве с Генеральным штабом занимаясьактивной информационной работой, консульствасодействовали сдерживанию экспансии Англии иЯпонии в зонах специальных интересов России,т.е. поддержанию status quo в отношениях держав.Невзирая на большое количество техническихпроблем, связанных с многофункциональностью иширокими полномочиями, в изучаемый периодконсульский институт России в Застенном Китаеобеспечивал достойную защиту не только торго-во-экономических, но и политико-стратегическихинтересов империи, что, кроме укрепления «мно-гофакторного равновесия» в российско-китайскомвзаимодействии, позитивно сказывалось на со-стоянии региональной безопасности и поддержа-нии баланса в международной системе.

Ключевые слова

консульство, дипломатия, безопасность, российско-китайские отношения, consulate, diplomacy, security, Russia-China relations

Авторы

ФИООрганизацияДополнительноE-mail
Сизова Александра АлександровнаИнститут Дальнего Востока Российской академии наук (г. Москва)аспиранткаsayun@yandex.ru
Всего: 1

Ссылки

Романова Г.Н. Экономические отношения России и Китая на Дальнем Востоке. XIX - начало XX вв. М., 1987.
Тап%P. Russian and Soviet Policy in Manchuria and Outer Mongolia, 1911-1931. Durham, 1959.
Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 223б.
Ежегодник Министерства иностранных дел. СПб., 1912.
Монголия // Вестник Азии. 1916. № 37.
Русско-китайские договорно-правовые акты. 1689- 1916 / Под общ. ред. В.С. Мясникова. М., 2004.
Богоявленский Н.В. Западный Застенный Китай. Его прошлое, настоящее состояние и положение в нем русских подданных. СПб., 1906.
Свод Законов Российской империи. СПб., 1898.
Lensen G.A. Russian diplomatic and consular officials in East Asia: a handbook of the representatives of tsarist Russia and the provisional government in China, Japan and Korea from 1858 to 1924 and of Soviet representatives in Japan from 1925 to 1968 com
Дацышен В.Г. Очерки истории российско-китайской границы во второй половине XIX - начале ХХ вв. Кызыл, 2000.
Моисеев В.А. Россия и Китай в Центральной Азии (вторая половина XIX - 1917 г.). Барнаул, 2003.
Обухов В.Г. Схватка шести империй. Битва за Синьцзян. М., 2007.
АВПРИ. Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 562.
АВПРИ. Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 564.
АВПРИ. Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 565.
АВПРИ. Ф. 143. Китайский стол. Оп. 491. Д. 247.
Лебедев В.А. О разведывательной деятельности МИД России в начале ХХ века // http://www.bg-znanie.ru/ article.php?nid=7241.
Ращупкин Ю.М. Формирование и деятельность военных округов в системе государственной власти России: на материалах Восточной Сибири. Иркутск, 2003 / http:// mion. isu.ru/filearchive/mion_publcations/rasp/1_3.html.
 Политическое измерение деятельности консульской службы России в Застенном Китае во второй половине XIX - начале ХХ в | Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2011. № 1 (13).

Политическое измерение деятельности консульской службы России в Застенном Китае во второй половине XIX - начале ХХ в | Вестн. Том. гос. ун-та. История. 2011. № 1 (13).

Полнотекстовая версия