Liberalism and Marxism as the reflection of postmodernistic objectivism of H. White.pdf Корнелий Тацит, один из величайших истори-ков Рима, в самом начале своей «Истории» с горе-чью замечает: «События предыдущих восьмисотдвадцати лет, прошедших с основания нашего го-рода, описывали многие, и, пока они вели речь одеяниях римского народа, рассказы их были крас-норечивы и искренни. Но после битвы при Акции,когда в интересах спокойствия и безопасностивсю власть пришлось сосредоточить в руках одно-го человека, эти великие таланты перевелись.Правду стали всячески искажать - сперва по неве-дению государственных дел, которые люди началисчитать себе посторонними, потом - из желанияпольстить властителям или, напротив, из ненавис-ти к ним» [1. С. 5]. Сервилизм, предвзятость иравнодушие убили историю. В наши дни, похоже,подобная участь постигла историко-философскоеисследование проблемы формирования и развитиякапитализма, являющегося главным структурнымкомпонентом современной организации мира.Очень показательной в этом отношении можетбыть известная работа Хейдена Уайта «Метаисто-рия: Историческое воображение в Европе XIX ве-ка», сделавшая своего автора одним из лидеровпостмодернистской историографии. В идеологи-ческих спорах современности Х. Уайт пытаетсязанять позицию «над схваткой». Но насколько этоему удаётся?Не случайно, видимо, что, выявляя основныеформы подачи материала в научных историческихтрудах, американский автор обращается к исто-риографии XIX в. Именно в XIX в. происходитформирование научной историографии, тогда жестановится зримым то, что до сих пор составляетсущность современной социальной организации, -капитализм. Появляются и важнейшие философ-ские концепции формирования нового социально-го порядка, на основе которых возникают два ос-новных историографических направления изуче-ния капитализма: либеральное и марксистское. Нанаш взгляд, выделение этих двух направлений (уХ. Уайта их, конечно же, больше) может быть оп-равдано тем, что оба они были светскими, обапретендовали на научность, оба признавали про-гресс и прогрессивность капитализма, в частности,оба ставили своей целью исследование противо-речивого движения современного общества к про-грессу, оба оказали огромное влияние на изучениепроцессов генезиса и эволюции капитализма и насовременное историческое сознание, оба изна-чально несли в себе значительный идеологическийзаряд, что, кстати, и превращало их в серьезныеполитические силы, оба давали и научно-историческую картину прошлого, и вытекающееиз неё перспективное видение будущего, и некуюмодель поиска смысла человеческой жизни, нако-нец, оба, модернизировавшись, оказывают значи-тельное влияние и на современную философиюистории.Хейден Уайт, по его собственному признанию,анализирует труды великих историков и филосо-фов истории XIX в. с формалистической позиции,считая, что статус этих произведений как моделейисторического повествования и концептуализациизависит от непонятийной и специфически поэти-ческой природы их взглядов на историю и её про-цессы [2. С. 24]. По типу построения сюжетаХ. Уайт выделяет среди исторических сочиненийРоман, Трагедию, Комедию и Сатиру. В основеРомана лежит драма самоидентификации героя,выходящего за пределы мира чувственного опытаи побеждающего его. В Сатире этот герой в ко-нечном счёте терпит поражение. В Комедии чело-век одерживает временный успех над миром по-средством случайного примирения с действую-щими в нём силами. В Трагедии в результате аго-нистического испытания проявляется закон,управляющий человеческим существованием,примирение с миром здесь есть примирение с объ-ективными вечными условиями человеческогосуществования [2. C. 28-29].По типу построения доказательства Х. Уайтвыделяет четыре парадигмы формы: формист-скую, органицистскую, механистичную и контек-стуальную. В первом случаи историк устанавлива-ет уникальность объектов или разнообразие ихтипов. Во втором случае историк изображает кон-солидацию или кристаллизацию из совокупностипредставляющихся разрозненными событий неко-торой интегрированной сущности. СогласноХ. Уайту, органицистский подход свойствен дляидеалистических мыслителей, особенно для диа-лектических, таких как Гегель. Механицизм скло-нен рассматривать «поступки» населяющих исто-рическое поле «действующих лиц» как проявле-ние сверхисторической «силы», происходящей из«сцены», на которой разворачивается «действие».Механистическая теория обращается к поискупричинных законов, определяющих последствияпроцессов, открытых в историческом поле. Меха-ницисты, к которым Х.Уайт относит Бокля, Тэна,Токвиля, Маркса, по мнению американского авто-ра, изучали историю с целью разгадать законы,действительно управляющие её действиями. Приэтом наиболее важными признаются законы соци-альной структуры и процесса. Наконец, контек-стуализм объясняет события на основе того кон-текста, в котором они произошли [2. C. 34-37].В области идеологии исторических сочиненийXIX в. Х. Уайт постулирует четыре позиции: анар-хизм, консерватизм, радикализм и либерализм, -отмечая, что речь скорее идет об общих идеологи-ческих предпочтениях [2. C. 42-43]. При этом длялиберализма характерен сатирический тип доказа-тельств, а для радикализма (куда Х. Уайт, естест-венно, записывает и К.Маркса), по мнению амери-канского исследователя, больше подходит траги-ческий тип построения сюжета и механистическийтип доказательств [2. C. 50]. Наконец, при анализеязыка Х. Уайт выделяет четыре основных тропа:метафору, метонимию, синекдоху и иронию. Приэтом метафора характеризует феномены по анало-гии, метонимия заменяет имя целого на имя части.С помощью синекдохи феномен может быть оха-рактеризован за счет использования части, симво-лизирующей некое скрытое качество. Ирония от-рицает на фигуративном уровне то, что утвержда-ется на буквальном [2. C. 52].В небольшой статье, конечно, невозможнорассмотреть всё вопросы, поднимаемые Х. Уайтомв его работе, но нам это и не нужно. В соответст-вии с основной проблемой нашей статьи остано-вимся на двух позициях - марксистской и либе-ральной. Что касается марксистской позиции, тоХ. Уайт посвящает К. Марксу довольно внуши-тельный раздел. Сложнее обстоит дело с либе-ральной концепцией философии истории. Родона-чальником либерализма традиционно считаетсяДж. Локк, однако его концепцию истории вряд ливообще можно считать научной. На наш взгляд,наиболее фундаментальная либеральная концеп-ция философии истории была предложенаГ.В.Ф. Гегелем. На ней мы и остановимся. В целом,надо отметить, Хейден Уайт довольно подробно и,можно сказать, объективистски излагает основныеположения философии истории Г.В.Ф. Гегеля, по-этому здесь можно ограничиться кратким переска-зом с периодическими цитатами из гегелевского тек-ста. Конечно, Г.В.Ф. Гегель не знал даже самогослова «капитализм», как, впрочем, не употреблялего и К. Маркс, но нас в данном случае интересу-ют не слова, а понимание сущности процесса пе-рехода к новому обществу, которое мы сейчас на-зываем капиталистическим.История для Г. В. Ф. Гегеля есть история духа,понимаемого как противоположность материи,свобода от её ограничений. Самосознание духаявляется стержнем исторического процесса. Гово-ря словами самого Гегеля, «всемирная историяесть прогресс в сознании свободы» [2. C. 132-133]. При этом данное развитие реализуется в ис-торическом поле, представляющем хаос страстей,своекорыстия, насилия, несбывшихся надежд иразрушенных планов. Это поле, согласно Х. Уай-ту, описывается Г.В.Ф. Гегелем по метафориче-скому типу [2. C. 133]. Как писал немецкий фило-соф: «Ближайшее рассмотрение истории убеждаетнас в том, что действия людей вытекают из их по-требностей, их страстей, их интересов, их харак-теров и способностей и притом таким образом, чтопобудительными мотивами в этой драме являютсялишь эти потребности, страсти и лишь они играютглавную роль» [3. С. 73]. История есть «панорамагреха и страдания», но эти «грех и страдание» естьсредства для реализации некоего высшего прин-ципа, идеи. «Конкретным центральным пунктом»и «соединением» идеи и страсти является «нрав-ственная свобода в государстве» [2. C. 134-135].Идеальное государство предполагает гармониючастных интересов с общественными, но в реаль-ном государстве такого соответствия не существу-ет, что и образует пространство достижения спе-цифически человеческой свободы. Эта свободапроистекает из того, что люди «находят современ-ную действительность не соответствующей целям,которые они считают законными и хорошими» [2.C. 136-137]. Подобный трагический взгляд на ис-торию в дальнейшем прочно войдет в германскуюисториографию. Его мы, например, встречаем уИ.Г. Дройзена, видевшего свободу в истории впостоянном преодолении существующего с по-мощью критики, исходящей из должного (подроб-нее об этом можно найти у Х.-Г. Гадамера [4,C. 263]).Возвышение и гибель народов и цивилизацийявляются неизбежным моментом в реализации об-щего вектора исторического прогресса. В результате«наличествующая настоящая реформа духа заклю-чает в себе все прежние ступени» [3. C. 125].По мнению Х. Уайта, « . в с я гегелевская фи-лософия истории проходит путь от первоначаль-ного Метафорического описания мирового про-цесса через Метонимическую редукцию и Синек-дохическое наполнение процесса, в котором уточ-нены его различные возможные типы отношений,к Ироническому пониманию амбивалентности«смысла» процесса - пока он не придет к болееобщему Синекдохическому определению целогопроцесса как Драмы существенно Комическогозначения» [2. C. 151]. Данная динамика особеннонаглядно проявляется в выделении Г.В.Ф. Гегелемв истории любой цивилизации и цивилизации вцелом четырёх фаз: периода рождения и первона-чального роста, периода зрелости, периода «ста-рости» и периода гибели и смерти [2. C. 152]. Приэтом смерть одной цивилизации как бы открываладорогу другой, пока, наконец, в эпоху господствагерманской цивилизации история не стала, нако-нец, превращаться действительно во всемирную.Это и позволяет Г.В.Ф. Гегелю преодолеватьтрагическое видение всемирной истории. Х. Уайтпишет: «Хотя фаза истории, представленная кри-сталлизацией новой цивилизации в Западной Ев-ропе, может показаться вхождением человечествав «старость», этот вывод был бы оправдан, еслибы подходящей для истории аналогией был при-родный процесс. Но, возражал Гегель, историяесть прежде всего «дух», а это значит, что в исто-рии, в противоположность природе, «возмужа-лость» есть момент «силы» и «единства», мельк-нувших в христианском видении «примирения»Творения со своим Творцом» [2. C. 156]. По мне-нию современного зарубежного автора, в филосо-фии истории Г.В.Ф. Гегеля « . в е с ь историческийпроцесс в конечном итоге принципиально пони-мается как драма воссоединения человека со своейсобственной сущностью, то есть со свободой иразумом, и указывает на время, в котором совер-шенная свобода будет совершенным разумом иразумной свободой, истиной целого, которое яв-ляется Абсолютом, то есть, как сказал Гегель, нечто иное, как сама жизнь в полном понимании то-го, чем она является» [2, C. 157].Сходную позицию можно увидеть практиче-ски у всех современных либеральных авторов,пишущих о дальнейшей эволюции ныне сущест-вующего (т.е. капиталистического) общества.Ироничные пессимисты, типа Шумпетера, естьисключение из правил. Показательна в данномслучае статья Л.М. Баткина «Странная тюрьмаисторической необходимости», посвященная де-терминизму в истории [5]. По мнению отечест-венного историка, «.история первобытности -вплоть до Первого осевого времени - есть историямикрообщин, целиком лежащая в зоне перекоди-рования природной (биологической и географиче-ской) необходимости в историю людей» [5. C. 72].Далее, однако, с появлением первых цивилизацийпоявляется и некое разнообразие обществ, не под-дающееся исчерпывающему рациональному объ-яснению, т.е. появляется альтернативность исто-рии на локальном уровне [5. C. 72]. Особой исто-рической мутацией, начавшейся в Европе, стано-вится возникновение капитализма. С его появле-нием сама историческая необходимость измени-лась, можно даже сказать, что она стала собствен-но исторической (а не локально-географической).Л. М. Баткин пишет: «Когда и поскольку раннийкапитализм и все, что сопряжено с ним, возникли,детерминизм, однако же, усилился, притом наподоснове главенствующего (социально-эконо-мического) фактора. Впервые необходимость за-работала по вертикали, т. е. приводя ко все новыми каждый раз беспрецедентным кризисам и пере-наладкам исторического процесса. Необходимостьвечного возвращения изменила знак и обратиласьв необходимость вечного кризиса и ошеломляю-щей новизны» [5. C. 74].Дальнейшее изменение истории видитсяЛ. М. Баткину в её рационализации, в усилении еёзависимости от развития науки и от международ-ных соглашений правительств крупнейших капи-талистических стран. Говоря о будущем, отечест-венный автор замечает: «Как олимпийские богизависели от таинственного Рока, так онтологиче-ская необходимость истории зависит от научно-технических (особенно информационных?) нова-ций, которые иногда предсказуемы, но чаще оше-ломляют самих учёных» [5. C. 75]. Рациональнойрегуляции в интересах всего человечества, помнению Л. М. Баткина, поддается и сам капита-лизм: «Курсы ведущих мировых валют есть пока-затель экономических процессов, в значительноймере остающихся стихийными, каковой была ипоныне преимущественно остается сама История.Однако соотношение валютных курсов можно ре-гулировать решениями правительств стран боль-шой семерки. Возможно, циклические кризисыраннего капитализма, в последние годы смягчив-шиеся до осциллации относительных улучшений иухудшений конъюнктуры, в дальнейшем вообщепрекратятся» [5. C. 76]. Даже эгоизм развитыхстран в рамках капиталистической мир-системы,по мнению Л.М. Баткина, может быть диалектиче-ски преобразован в свою противоположность:«Эгоизм принуждает к альтруизму, который всвой черед становится рутинным. Оценили ли мы,что означает - с точки зрения исторического де-терминизма, - когда всемирные финансовые ин-станции оказывают поддержку Мексике, Бразилииили азиатским «драконам» ради устойчивости ми-рового рынка?» [5. C. 76].Но вернемся из мира либеральной футуроло-гии в капиталистическую современность. Вернем-ся к К. Марксу. По мнению Х. Уайта, К. Маркспонимал историю посредством метонимии. Кон-цепция К. Маркса предусматривает примирениечеловека с природой, подчиненной законам тех-ники и обращенной на благо созидания истинногообщества, лишенного конкуренции. Таким обра-зом, по Х.Уайту, идея истории Маркса представ-ляет совершенную синекдоху, где части поглоще-ны целым. Современное общество для Маркса, каки для Гегеля, есть и инструмент освобождениячеловека от природы, и причина отчуждения лю-дей друг от друга [2. C. 325-326]. Сам ХейденУайт себя марксистом не считает и рассматриваетмарксизм в качестве одного из вариантов рассмот-рения прошлого, не лучше и не хуже других, на-пример ницшеанского. Так, американский иссле-дователь пишет: «С марксистской философиейистории можно сделать не больше и не меньше,чем с другими философиями истории (Гегеля,Ницше, Кроче), несмотря даже на то, что кто-тосклонен делать что-то по-разному на основе верыв одну философскую истину» [8. C. 327]. Здесь, содной стороны, можно увидеть некую претензиюна полный объективизм, с другой - не мешает за-даться вопросом: можно ли в науке ставить знакравенства между мифо-поэтической рефлексиейНицше и научно-философской рефлексией Гегеляили Маркса? По мнению Х. Уайта, «... существуютразличные пути постижения исторических явле-ний, поскольку существуют различные (и равновероятные) пути организации социального ми-ра ...» [8. C. 328]. Но так ли равновероятны раз-личные пути организации социального мира иодинаково ценны различные концепции филосо-фии истории?Карл Маркс, по Х. Уайту, был пророком соци-альной инициативы, рассматривая науку как пре-образующее знание. Сущность Марксовой идеиистории, по мнению американского исследовате-ля, состоит в попытке синтезировать тропологиче-ские стратегии метонимии и синекдохи, объеди-нить механистическо-материалистическое и орга-ницистско-идеалистическое понимание. Отсюдавыделение К. Марксом базиса и надстройки: «Науровне базиса нет ничего, кроме последователь-ной смены различных средств производства и спо-собов их взаимоотношений, которая управляетсястрогими причинными законами, подобными тем,что встречаются в природе. На уровне надстройкиже - настоящий progressus, эволюция способовотношений человека к человеку» [2. C. 329-331].В целом, по мнению Х. Уайта, Марксова кон-цепция философии истории выглядит следующимобразом: «. история человечества в целом, какрассматривал её Маркс, представляет собой двой-ную эволюцию: подъём, поскольку человек полу-чает всё больший контроль над природой и её ре-сурсами через развитие науки и технологии, иупадок, поскольку человек становится всё болееотчужден от себе подобных. Это двойное движе-ние позволило Марксу полагать, что вся история вцелом направлена к решающему кризису, кон-фликту, при котором человек либо войдёт в своёцарство на земле, либо уничтожит себя и природу,из которой он возник и которой противостоял вборьбе за свою человечность» [2. C. 331]. Таковновый тип объединения в истории Трагедии еди-ничного человеческого существования и Комедиивсемирно-исторического развития, предложенныйКарлом Марксом. Основной пружиной историче-ского развития при этом изначально становитсяразделение труда, приводящее в конечном счёте кклассовому разделению [2. C. 349]. Далее, однако,объективизм Хейдана Уайта куда-то исчезает. От-талкиваясь от отдельных цитат, он утверждает,что в основе исторической концепции К. Марксалежат законы механистической причинности,управляющие отношениями между базисом и над-стройкой, в соответствии с которыми, «. хотяизменения в базисе определяют изменение в над-стройке, обратное не имеет места, - то есть изме-нения в общественных и культурных измеренияхисторического существования не влияют на изме-нения в базисе» [8. C. 350].Данный вывод заставляет серьезно усомнитьсяв изначальной объективности Х. Уайта. Достаточ-но простого знакомства с основными работамиК. Маркса, чтобы увидеть, что ему совсем не чуж-да идея о наличии связи между определеннымисоциальными структурами, относящимися (потерминологии марксистов) к базису, и типами со-циальных характеров, оптимально соответствую-щими именно этим общественным отношениям.При этом сама взаимосвязь выстраивается именнодиалектически. Например, наиболее характернойфигурой капиталистического общества являетсянаёмный работник, всё более превращающийся вчастичного работника, полностью зависящего отспроса на его специфический труд. Формированиеи распространение социального типа частичногоработника продиктовано всей логикой развитиякапиталистического способа производства. Одно-временно формирование этого социального типаприводит к тому, что работник (т.е., в конечномсчёте, любой человек, продающий свою рабочуюсилу) начинает рассматривать себя как товар,употребляя все усилия, прежде всего, для повы-шения меновой стоимости своей рабочей силы,результатом чего становится механизация жизни,в том числе экономической. Вот как пишет обэтом ещё молодой К. Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года»: «Повышениезаработной платы порождает в рабочем капитали-стическую жажду обогащения, но утолить эту жа-жду он может лишь путём принесения в жертвусвоего духа и тела. Повышение заработной платыимеет предпосылкой и следствием накоплениекапитала; поэтому продукт труда противостоитрабочему как нечто всё более и более чуждое.Точно так же и разделение труда делает рабочеговсё более и более односторонним и зависимым;оно порождает конкуренцию не только людей, нои машин. Так как рабочий низведён до роли ма-шины, то машина может противостоять ему в ка-честве конкурента» [6. C. 51].Человеческий труд, в котором, по К. Марксу, внаибольшей степени проявляется созидательнаясущность человека, превращается в проклятье, винструмент порабощения работающего: «В ре-зультате получается такое положение, что человек(рабочий) чувствует себя свободно действующимтолько при выполнении своих животных функ-ций - при еде, питье, в половом акте, в лучшемслучае ещё расположась у себя в жилище, украшаясебя и т.д., - а в своих человеческих функциях ончувствует себя только лишь животным» [6. C. 91].Развитие экономической рационализации в усло-виях отчужденного труда обессмысливает важ-нейшую творческую составляющую человеческойсущности: «. человек именно потому, что он естьсущество сознательное, превращает свою жизне-деятельность, свою сущность только лишь в сред-ство для поддержания своего существования» [6.C. 93].Таким образом, полное соответствие базисныхсоциальных структур и типов социальных харак-теров загоняет капиталистическое общество в эво-люционный тупик полного отчуждения. Но выходиз этого тупика мыслится К. Марксом вполне диа-лектически, через разрешение целого комплексапротиворечий. Важнейшей силой по разрешениюпротиворечий выступает государство. ЗдесьК. Маркс отчасти идет вслед за Гегелем. Но уК. Маркса государство создает лишь иллюзию«всеобщего» интереса, скрывающую интересыгосподствующего класса. Отсюда формированиенового типа социальных отношений в базисе свя-зано с результатами классовой борьбы, с особен-ностями побеждающего в ней класса и с его спо-собностью представить свой особый классовыйинтерес как всеобщий. Как писали в «Немецкойидеологии» К. Маркс и Ф. Энгельс, «. каждыйстремящийся к господству класс, - даже если егогосподство обусловливает, как это имеет место упролетариата, уничтожение всей старой общест-венной формы и господства вообще, - долженпрежде всего завоевать себе политическую власть,для того чтобы этот класс, в свою очередь, могпредставить свой интерес как всеобщий, что онвынужден сделать в первый момент» [7. C. 30].Проблема формирования нового революцион-ного класса является ключевой для пониманияпроцесса перехода от капиталистической форма-ции к новой, коммунистической. А эта проблемаимеет прямое отношение и к экономической, и кполитической, и к ментальной истории. К. Марксфактически включил историческую концепциюГ.В.Ф. Гегеля в свою собственную на правах частицелого, что позволило ему увидеть диалектиче-скую конечность нового порядка. Правда, пробле-ма нахождения революционного класса у К. Мар-кса была решена лишь частично. К. Маркс иФ. Энгельс увидели новый класс в пролетариате,что было исторически прогрессивно. Организо-ванная социал-демократами борьба пролетариевво многом способствовала формированию совре-менного (хотя и остающегося капиталистическим)«социального» государства. Но первая социали-стическая революция победила на 70 лет не на За-паде, а в отсталой России, где сложились нераз-решимые в рамках капиталистического обществапротиворечия исторического развития, сформиро-вавшиеся именно в силу её отсталости, а сознаниепролетариата во многом было общинно-кресть-янским (подробнее об этом говорится у С. Г. Кара-Мурзы [8]). Открытым вопрос о новом классе ос-таётся и ныне, когда, с одной стороны, наблюдает-ся значительное увеличение числа классическихпролетариев в странах периферии капиталистиче-ской системы, с другой - всё более набирает силуфактическая пролетаризация работников умствен-ного труда в странах полупериферии (Россия) идаже ядра этой системы. Проблема резко обостря-ется в связи с распространением консъюмеризма,с одной стороны, и с истощением ресурсов - сдругой.В заключении к главе, посвященной концеп-ции К. Маркса, Х. Уайт, сравнивая историческиеконцепции К. Маркса и Г.В.Ф. Гегеля, приходит квыводу, что для обоих мыслителей было харак-терно героическое видение истории, связанное спознанием её законов через практическую дея-тельность, через социальную борьбу: «Такие ут-верждения опасны для индивидуума и проблема-тичны для группы. Они приносят с собой возмож-ность поистине Трагического провала и пораже-ния. Но если люди действительно героичны в сво-их устремлениях, то через провалы и пораженияони могут способствовать человеческому познаниюзаконов, управляющих как природой, так и истори-ей. Знание же таких законов обеспечивает основучеловеческого преодоления тех ограничений, кото-рые эти законы накладывают на человечество» [2.C. 378]. Думается, данная мысль весьма полезна и внашем случае: решить спор между либералами имарксистами сможет только практика.

Скачать электронную версию публикации