Once more about «new» synthesis in history.pdf Автору статьи уже приходилось обращаться кпроблеме синтеза и верификации в современнойотечественной историографии [1. С. 80-93]. Одна-ко раз уж они возникли, то, не встречая жесткихпреград на пути своего распространения, не оста-новят своего упорного наступления на все областиисторического знания, порождая все новые «тво-рения», не имеющие ничего общего ни с истори-ческой практикой, ни с исторической истиной, нопри этом позиционируя себя как «прорыв» в по-стмодернистском направлении развития отечест-венной мысли.Отличительной чертой постмодернистскогонаправления в отечественной историографии с еготак называемыми дискурсными практиками вы-ступает подмена поиска научной истины идеоло-гически заданными «смыслами» и отказ от мета-физики. В изобретаемые приверженцами дискур-сов «исследовательские стратегии» совершеннопроизвольно в теоретико-познавательное про-странство исторической науки вводится сомни-тельный с научной точки зрения социологическойи психоаналитической инструментарий («иноин-струментарий»), выбор которого мотивируетсянеобходимостью решения задач «историческогосинтеза», игнорируя при этом само содержание,логику и законы развития человечества.Прямым следствием такого рода «смыслов»,«дискурсов» и «синтезов» становится не толькоизгнание из исторической науки ее собственногоисследовательского инструментария и превраще-ние исторических фактов в обслуживающий туили иную социопсихоаналитическую теорию ма-териал, но и прямое извращение самих фактов, не«вписывающихся», согласно этих стратегий, в«комплиментарные» друг другу концепции, либообъявление их «мифологемами», поскольку приподобных подходах допускаются «замещения»,«вытеснения», «гипотезы» и др. процедуры, кото-рые выработала психоаналитическая традиция.Таким образом, вместо исторической наукикак полидисциплинарного знания о развитии че-ловеческого сообщества в его государственныхформах мы получаемПолностью разделяя точку зрения названныхавторов, усмотревших несостоятельность новыхпсевдосинтезов в современной отечественной ис-ториографии, отметим в то же время, что опас-ность подобного рода «синтезов» состоит не толь-ко в том, что они дают ложное представление обисторическом процессе, вводя в анализ его психи-атрическое понятие большого времени («кросс-анализ»), которое появляется только в измененномсостоянии сознания человека, но и в том, что соз-данные ими искусственные конструкты есть ре-зультат длительной политико-идеологическойэкспансии Запада в российское образовательноепространство под видом универсализации образо-вательных стандартов и унификации методологи-ческих подходов в виде «дискурсов». Поэтому неслучайно А. Рохас ликует: «Сегодня мы пережи-ваем момент полицентризма в рождении историо-графических и культурных новаций… никакойисториографической гегемонии больше не суще-ствует, и школа итальянской микроистории стольже важна, как и деятельность четвертого поколе-ния школы «Анналов», британская социальнаяистория, критическая перспектива «миросистем-ного анализа», российская историческая антропо-логия, латиноамериканская региональная историяили немецкая социальная история и др.» [5. С. 28].Это и есть эклектика, или «дискурс», с позициикоторого объективной истины нет, она «несимпа-тична» и для ее существования необходимо созда-ние «новой реальности», что сделать невозможно.Что касается роли «российской историческойантропологии», на заслуги которой в рождении«историографических и культурных новаций»ссылается А. Рохас, то мы специально остановим-ся на ней далее, в процессе раскрытия научнойнесостоятельности «методологических опор» и«установок» «новой парадигмы истории». Сейчасхотелось бы заострить внимание на политико-идеологической составляющей этой парадигмы,поскольку главная ее опасность состоит в невер-ной постановке и столь же неверном решениипроблемы идентичности относительно России,включенной сегодня в процесс глобализации.Известно, что Россия изначально формирова-лась как евразийское государство, несводимое ник Западу, ни к Востоку цивилизационное образо-вание, и что ее евразийство есть «не только гео-графическая данность, но и ментально-культурнаяреальность». Следовательно, и осмысливать Рос-сию, ее историю и дальнейшую судьбу необходи-мо только с учетом уникальности русского мира,где расселение народов являлось делом истории исвободного их оседания, результатом чего и за-вершением которого стала специфика историиРоссии. Но «современная глобализация, в рамкахкоторой сталкивается и осмысливается проблемаидентичности, - верно указывает К.Х. Делока-ров, - продукт западной социальной мысли. Посути, она представляет собою попытку универса-лизации тех моделей цивилизационного развития,которые сделали индустриально развитые страныЗапада лидирующими в современном мире. В бо-лее узком смысле глобализация выступает какстремление к унификации мира на основе капита-листических отношений, желательно американ-ского типа» [6. С. 189].Именно такого рода «идентификации» в рам-ках унификации мира и подвергается Россия в«новой парадигме», где она (Россия) теряет вся-кую свою специфику, свою уникальность, свою,если хотите, русскую стать, превратившись в жал-кий продуцент истории вследствие действия вла-стного сексуально-патологического «гендерногокода» (впрочем, как и история других стран), по-скольку для нового «полидисциплинарного синте-за» вовсе не важно, где, когда, в каком «царстве-государстве» и в результате действия каких поли-тических, социально-экономических, духовно-нравственных или иных факторов разворачивалсяисторический процесс. Для нового псевдосинтеза,который, по сути, есть методологический сверх-монизм, важно одно, а именно: всеобъединяющий«методологический императив» или такая страте-гия исследования, «которая соответствовала быинтегральному характеру самого историческогопроцесса», то есть глобализации, в условиях кото-рой личность перестает быть homo sapiens, а ста-новится (по И.Ю. Николаевой) «homo politicus»,«homo economicys», но главное «homo secsualis».По этой причине, повинуясь не разумному на-чалу в сознании (мысли), а бессознательным «са-домозахистским установкам» «архаичных матрицгендерного кода», и встали в гендерной истории водин безликий, внеисторический ряд Хлодвиг,Людвиг ХI, Эдуард IV, И. Грозный, А. Гитлер,И. Сталин, В. Путин, «насильственно» удержи-вающий Ходорковского за решеткой, а такжемножество других государственных мужей, то-тально и беспрестанно «насилуя» садистски всех,кого им угодно - поистине горизонтальное наси-лие историей ее «агентами», то есть вождями,вершащими судьбы всех стран и народов. Поэто-му и сам исторический процесс у гендернистовесть «меняющийся алгоритм сексуального пове-дения вождя» [2. С. 26].Но что есть алгоритм? Алгоритм есть произ-водное от сознательного начала, а не продукт«бессознательного», который не алгоритмизирует-ся, следовательно, уже в самом определении сущ-ности и логики исторического процесса гендерни-стами закладываются ошибки и логические проти-воречия со всеми вытекающими отсюда последст-виями. Если же учесть, что представители данногонаправления в историографии допускают в дока-зательной базе своих «концептов» различного ро-да «замещения», «упрощения», «спрямления»,«гипотезы», «конвергенцию» взаимоисключаю-щих подходов (синтез), глобальную архаизацию(сексуализацию) человеческой жизнедеятельно-сти, отказ от «конкретного исторического мате-риала» в силу якобы утраты им своей «непрелож-ности», включение «дискурса», отрицающего объ-ективность истины, но, главное, использованиеими в качестве безусловного доказательства исто-рической достоверности выводы психопатологии,то на выходе мы получаем не «новую парадигму»,а некую химерическую конструкцию и явный аб-сурд, весьма опасный не только для собственноисторической науки, но и для современного поли-тического руководства, поскольку политика, по-добно истории, имеет в виду исследование всейсовокупности явлений человеческой жизни, афактическим основанием политической наукиявляется именно история.Убедительным свидетельством справедливо-сти наших выводов относительно сущности «но-вой парадигмы» может служить один из подобно-го рода «концептов», представленных в моногра-фическом исследовании. Автор монографии, от-метив, что «проблема полидисциплинарного син-теза и верификации в истории являются областьюнапряженной рефлексии западных и российскихисториков», заявляет, что в нынешней историо-графической ситуации «карты сдаются заново»,так как «время произвольно создаваемых междис-циплинарных подходов прошло», а потому автор-ской задачей будет «конструирование полидисци-плинарной технологии», то есть синтеза как ново-го метода исторического познания. «Фокусом »этого метода объявляется «бессознательное», по-скольку, утверждает автор, «бессознательное яв-ляется той сферой, без анализа которой исследо-вание социальной природы ментальности челове-ка, равно как и движение в направлении к истори-ческому синтезу, по определению невозможно» [7.С. 360]. В качестве «комплектующих» нового син-теза в историческом познании автор называет:коллективное и индивидуальное бессознательное,психологию и историческую антропологию. Спо-собом проверки результатов выбирается принципверификации - основное понятие локковского ло-гического позитивизма, давно отвергнуто общест-воведческой наукой. Реализация верификации вмонографии осуществляется «посредством сопос-тавления микроанализа с имеющимися макротео-риями» [7. С. 363-366].Как видим, ничего нового, а тем более рево-люционного, в заявленной автором претензии непросматривается: аналогичная попытка синтезамикроанализа с макротеориями (Фрейд, Хорни,Фромм др.) в исторической науке уже имела местов 60-70-х годах ХХ в. и закончилась, как известно,полными провалом: мировое историческое сооб-щество признало выводы и итоги психоистории«несостоятельными». Однако, исходя из ложногопосыла, состоящего в том, что «новейшее знание»в условиях глобализации «утратило «в качествефорсидеи идею Творца», и воспользовавшисьдействительно некоторой растерянностью профес-сионального сообщества в связи с кризисом преж-них методологических принципов, приверженцыгендерного подхода попытались вновь реаними-ровать давно умершее детище фрейдистов - бес-сознательное, - придав ему силу Творца основно-го закона всемирной истории.На самом деле, Творец-то, дающий основнойзакон всемирной истории, согласно гендернистам,умер! Следовательно, образовалось вакантное ме-сто в глобальной истории. А кто теперь даст ейзакон, коль скоро новейшее знание «столкнулось сбольшими методологическими и историко-философскими трудностями«инодисциплинарный» инструментарий понятийдругой научной сферы, причем понятий, которыемогут «браться напрокат» для решения исследова-тельских задач, минуя сложную систему методо-лого-теоретических допусков. Благо, психологВ.А. Шкуратов этот прием допускает [12. С. 109],сам запутавшись в плотно расставленных сетяхдля ловли историков безобидной, с первого взгля-да, современной российской антропологии, пред-метом изучения которой изначально являлосьплеменное подсознание народов, то есть то же са-мое торжествующее «бессознательное».Но, пожалуй, самое любопытное, что авторуданной статьи удалось обнаружить, развенчиваяпсевдоновизну «новой парадигмы», состоит в том,что сам З. Фрейд, проводивший свои эксперимен-ты в психиатрической клинике всего над пятью (!)психобольными, отказался в последующем от сво-ей теории и всячески протестовал против фило-софского ее обобщения. Однако философы пре-вратили-таки его показания в целое философскоенаправление, которое во второй половине ХХ векаблагополучно перекочевало в историческую нау-ку, а в начале ХХI века превратилась уже в «базу»для сторонников гендерного в методологии исто-рии. Таким образом, в основе широко провозгла-шенной Т.С. Хаймером «масштабной революции»в историографии [10. С. 14], приведшей якобы ксозданию «новой парадигмы», в действительностилежат ничтожные по своим масштабам экспери-ментальные данные, полученные психиатромЗ. Фрейдом при обследовании пятерых психболь-ных. Поэтому ни на какую «вселенскую» новизнуона претендовать не может, равно как и гендерная«революция» в историографии не может пред-ставлять собою «глобальное как в содержатель-ном, так и во временном планах явление» [7. С. 9].В действительности - это весьма опасная мета-морфоза, давно, но безуспешно пытавшаяся за-крепиться в качестве универсальной и в зарубеж-ной, и в отечественной историографии.Но, возможно, парадигмальная новизна ген-дерного сЕ йКИ шѓметода возникает в результате полидиста, а что - от самого разума. Следовательно, начи-нать исследование нужно с исследования законовсознательного элемента («Орудие познания долж-но, прежде всего, познать себя») и только затем,определив, что именно в конкретных элементахсоставляет долю разума, судить о действиях бес-сознательного элемента. А это означает, делаетвывод Б.Н. Чичерин, какое бы разделение мы ниделали, ни внешние, ни внутренние предметы,действующие на разум, не могут быть исследо-ваны помимо разума»… Следовательно, мыдолжны начать с чисто формальной деятельностиразума, то есть с чистой мысли» [13. С. 14].А в чем состоит природа разума? Истиннаяприрода разума состоит в сознательной деятель-ности, а сознательная деятельность предполагаетсознание тех законов разума, которыми он руко-водствуется (закон причинности, закон тождества,закон противоречия, закон достаточного основа-ния, закон исключительного третьего). Поэтому,«прежде чем разум наблюдает, он уже действует,руководствуясь этими законами» [13. С. 15]. Нопоскольку законы разума распространяются на всебез исключения явления, то и высшая задача нау-ки заключается в привидении этих явлений к на-чалам и законам разума, а не к бессознательномуначалу.Однако, как мы уже отмечали, гендернистыпроизвольно избрали «фокусом» своей «новой па-радигмы» «бессознательное» и столь же произ-вольно, отрывая разум от психики, которая функ-ционирует «по принципу удовольствия», заявля-ют, что «исследователю придется расстаться спредставлением классического знания о сугуборациональном поведении как самого человека, таки его сознания» [7. С. 67]. Но, расставшись с ра-циональным (разумом), они расстались, таким об-разом, и с научным объяснением развития истори-ческого процесса, превратив историю в тотальныйоргиистически-сексуальный процесс с целью по-лучения «удовольствия». Напомним, как в этойсвязи иронизировали в широких научных кругах60-70-х годов ХХ века физики: «В наших секрет-ных лабораториях методом произвольного тыкабыло получено удовольствие» (в эти годы про-изошло развенчание теории З. Фрейда) и основан-ной на ней психоистории).Весьма сомнительным представляется и при-влечение в качестве еще одной «комплектующей»полидисциплинарного синтеза - психологии, по-скольку свой «иноинструментарий» (язык) ген-дернисты заимствуют главным образом из областипсихиатрии, а не психологии. Действительно,предметом последней является психика и сознаниенормального человека, а не психопатия, относя-щаяся к ведению психиатрии, чьи «наработки»гендернисты используют при объяснении истори-ческих явлений. Убедиться в этом несложно -достаточно открыть последнюю работу А.В. Рас-сохина «Рефлексия и внутренний диалог в изме-ненном состоянии сознания», то есть патологии[14]. Не следует забывать и тот бесспорный факт,что теоретико-методологической базой для всех«мэтров» психоанализа, на труды которых ссыла-ются творцы «новой парадигмы», является все тотже психиатр З. Фрейд, отказавшийся, в конечномсчете, от своей теории психоанализа, и о чем, безмалого целый век, умалчивают изобретатели но-вых «концептов».Наконец, обратимся к рассмотрению роли изначения принципа верификации, поскольку раз-работанные авторами «новой парадигмы» резуль-таты псевдосинтеза и содержащиеся в нем «ком-плектующие», проверяются ими на «достовер-ность» с помощью принципа верификации - ос-новного понятия логического позитивизмаО. Конта.По убеждению отечественных гендернистов,конструируемая ими «исследовательская техноло-гия создает основу для верификации делаемыхвыводов» [7. С. 39], а, согласно их зарубежнымединомышленникам, «возможно, что между при-родой гипотез и природой верифицирующих ихэлементов существует более тесная связь» [15,С. 13]. Но посмотрим, насколько контовскийпринцип верификации способен действительновыполнить роль критерия истины в историческойнауке, тем более, что один из наиболее ортодок-сальных представителей полидисциплинарногосинтеза вынужден был признать, что в последнеевремя «в достаточно широких кругах не толькотех, кто связан с точными науками, но и собствен-но в профессиональной сфере термин «верифика-ция» фактически исчез со страниц серьезных ис-торических журналов и книг» [7. С. 40] и вызыва-ет только иронию и откровенный скепсис [16.С. 460]. Однако причина данного скепсиса кроетсявовсе не в методологическом кризисе, который«порождает… реакцию неверия в силу и значи-мость истории как научной дисциплины», что нампытается внушить автор монографии, а как разнаоборот: именно верификация и явилась одной изглавных причин, порождающей кризис науки. Наэтом основании она и отвергается, чтобы защи-тить историческую науку от нового проникнове-ния в нее антинаучного метода О. Конта.Как хорошо известно в «широких научныхкругах», мощный заслон на путях проникновенияконтовского принципа верификации в науку былпоставлен еще на рубеже ХIХ-ХХ вв. великимрусским мыслителем Б.Н. Чичериным, первымраскрывшим полную научную несостоятельностьизобретенной О. Контом социологии как новойотрасли философского знания.Исследованию сочинений О. Конта Чичеринпосвятил одно из лучших своих сочинений: «По-ложительная философия и единство науки», в ко-тором он, подвергнув всестороннему анализу уче-ния философа, пришел к следующему заключе-нию: «Пока положительная философия следилатолько за выводами положительных наук она, не-смотря на свою односторонность, стояла на твер-дой почве. Но как скоро она захотела на основа-нии собственных начал построить новую науку,она вдалась в область чистейших фантазий, кото-рые могли обличить ее внутреннюю несостоя-тельность» [17. С. 305].Помимо названного сочинения, котороеВ.Н. Сперанский назвал «гигантским сочинени-ем», дающим все основания «удивляться беспри-мерной универсальной широте его научно-философского кругозора», Чичерин посветилО. Конту большой раздел в «Истории политиче-ских учений» и в «Философии права». В последнейиз них он пишет: «Огюст Конт сочинил новую нау-ку, социологию, которая должна была обнимать всеотрасли знания, касающиеся человеческих обществ,служа им общей основой. В ней он видел венец воз-двигнутого им философского знания, которое, всущности, было полным отрицанием всякой фило-софии… Полнейшее извращение фактов при отсут-ствии всякого ясного взгляда и чисто фантастиче-ское построение будущего - таковы были единст-венные результаты этой попытки» [18. С. 8].Таковыми же оказались и результаты попыткиизобретателей «новой парадигмы» с ее поли-дисциплинарным синтезом и верификации исто-рии. Созданные ими псевдоисторические «кон-цепты» ничего не дают исторической науке.

Скачать электронную версию публикации