The ritual as the way of the conveyance of the value-sense world of social memory.pdf Начнем с того, что ритуал выступает одной изпервых форм, представляющих содержание цен-ностно-смыслового мира социальной памяти. Вдописьменных культурах ценность ритуала былазначительна, так как именно он передавал наибо-лее значимые поведенческие концепты. На этуособенность ритуала обращает внимание Я. Ас-сманн, рассматривая значимость ритуала и егороль в понимании и последующей трансляцииценностно-смыслового мира социальной памяти.Согласно позиции этого авторитетного исследова-теля «высоких культур древности», под которымион понимает в первую очередь Израиль и Египет,культурная память является единственной воз-можностью сохранить идентичность группы, таккак отсутствие широко распространенной пись-менности не способствовало сохранению знаний ипредставлений о прошлом. Разумеется, тотальнойнеграмотности эти высокие культуры не знали, ноте события, которые происходили в повседневнойобыденной жизни, зачастую не находили отраже-ния в исторических анналах. Поэтому вне воз-можности письменного сохранения информации оповседневных жизненных ситуациях социальнаягруппа была бы не способна не просто сберечь, нои транслировать последующим поколениям пред-ставления о себе самой [1].Продолжая анализ значимости ритуала в по-стижении сущности социальной памяти и адек-ватной передачи ее содержания от одной группы кдругой, находящейся в едином ценностно-смысловом поле, Я. Ассманн выделяет два основ-ные «предугаданные, чувственно ощутимые»функции, отражающие своеобразие ритуала -нормативную и формальную. Именно эти функ-ции способны реализовать ритуал в предельно яв-ленном и в силу этого понятном виде: «как сохра-нение, сообщение, вызов, или в качестве поэтиче-ской формы, ритуальной инсценировки и коллек-тивной партиципации»[1. S. 65]. Поэтическаяформа во всем многообразии мнемотехническихцелей идентифицирует явленное в ритуале знаниес той целью, чтобы его содержание было понятновсем участникампрофессионально подготовленных учителей, ша-манов, гуру. Понимая, насколько процесс участияв партиципальных действиях зависит от личност-ных качеств его организаторов, Я. Ассманн задаетриторический вопрос: «Каким образом группа вы-бирает тот раздел, часть культурной памяти, руко-водство которой она доверяет отдельным специа-листам? Ответ может быть следующим: через со-вместное решение и персональный выбор» [1.S. 57]. Это положение известного ученого слиш-ком поспешно производит заведомо субъективнуюаберрацию объективного содержания ритуаловсоциальной памяти как ритуалов приобщения ккультурным смыслам и ценностям, само содержа-ние которых зависит лишь от совместных реше-ний и персонального выбора. Возникает вопрос -чей персональный выбор и чье решение определитформу и способ партиципации? Далеко не со все-ми положениями, выдвинутыми Я. Ассманном,можно согласиться, но несомненным достоинст-вом его концепции ритуала является тщательная,обоснованная классификация (по форме и содер-жанию) как способа сохранения культурной памя-ти дописьменных эпох. Одновременно вряд лиможно принять предложенную классификациюритуала лишь, с одной стороны, по формально -неформальным признакам, когда не задана крите-риальная парадигма, что и на каком основаниипозволительно считать формальным, а что нефор-мальным признаком. С другой - выявление такихфункций, как сохранение, вызов и сообщение, бездолжного методологического обоснования, можетпредставить лишь достаточно ограниченное инно-вационное пространство для дальнейших научныхрецепций ритуала. Но если следовать лишь полу-ченным выводам, то напрашивается вопрос о том,имеют ли место в современной памяти ритуалы,при помощи которых возможно донести остенсив-ную ясность ее содержания.Как бы предугадывая подобное возражение,Я. Ассманн для более точного и полного описаниязначимости ритуала в сохранении содержания па-мяти вводит философему трикстерногоПоэтому ритуал был способен вобрать в себя«вертикальный» пласт памяти социума.Но если воззрения Я. Ассманна и Б. Малинов-ского ограничиваются в основном анализом древ-них культур, то следующим необходимым теоре-тическим шагом, который мы предпримем, будетанализ значимости ритуала в сохранении, транс-ляции и адекватной передаче содержания соци-альной памяти современного хронотопа. Научнаяпозиция, достаточно ангажированная в современ-ной литературе, рассматривает ритуал как опреде-ленную сложную форму символического дейст-вия, имеющего собственную семантику, позво-ляющую непосредственно зафиксировать содер-жание происходящего и передать его смысл по-следующим поколениям. Наиболее полно онапредставлена в исследованиях Ю.М. Лотмана. Неставя перед собой цель изучения ритуала как та-кового, Ю.М. Лотман анализирует ритуал в каче-стве особой формы памяти [3]. В работе «Икони-ческая риторика» он рассматривает феномен ис-кусства как процесс постоянного удвоения мира,которое и позволяет включить его в семиотиче-скую ситуацию, в рамках которой постоянно про-исходит акт семиотического осознания. В этомслучае факт реального существования семиотиче-ских объектов приобретает особый статус «значи-мых или незначимых» объектов. Реальное сущест-вование ритуала в данном случае как бы отступаетна задний план, приобретая значимость для куль-туры и, соответственно, памяти прошлого. Длякультурно-исторических реалий настоящее ритуа-ла должно пройти своеобразное перекодирование,чтобы стать содержанием существующей в акту-альном бытии социальной памяти. Процесс осу-ществления перекодирования, по справедливомувысказыванию Ю.М. Лотмана, может реализовы-ваться путем отождествления «жизненных ситуа-ций с мифологическими, а реальных людей - сперсонажами мифа или ритуала. На разных этапахкультуры таким посредующим кодом можетявиться этикет или ритуал» [3. С. 80]. Для нашегодальнейшего исследования важное значение имеетзамечание Ю.М. Лотмана о глубинном бытии, ко-торое имеет свои эквиваленты в ритуале. Именноэто обладающее подлинным бытием содержаниеритуала и может быть внесено в гипотетическуюмодальность социальной памяти. Исследуя рольритуала в сохранении содержания социальной па-мяти, Ю.М. Лотман во многом сближает свою по-зицию с позицией Я. Ассманна, хотя, исходя изнорм научной этики, следует отметить, что авторынастоящего исследования не обнаружили фактазнакомства Ю.М. Лотмана с исследовательскойпозицией Я. Ассманна. Объяснение данного фактакроется в различных исторически-временных рам-ках, в которых работали данные исследователи. Итем отраднее факт обнаружения содержательносходной научной позиции по исследуемой намипроблеме глубокой укорененности ритуала в до-письменных культурах как одного из наиболееэффективных способов сохранения, понимания ипоследующей передачи содержания культурнойпамяти.В статье «Альтернативный вариант: беспись-менная культура или культура до культуры?»Ю.М. Лотман отмечает особую значимость имен-но ритуала в плане сохранения содержания памятив отсутствие культуры письма. Но, в отличие отЯ. Ассманна, российский семиотик задает иныепарадигмальные отношения, складывающиеся вдописьменной культуре. Общеизвестно, что в хро-ники обычно попадают события о явлениях не-обычных, которые со временем получают статусисторических. «Для памяти такого рода, - отмеча-ет Ю.М. Лотман, - ориентированной на сохране-ние эксцессов и происшествий, письменность не-обходима. Культура такого рода постоянно умно-жает число текстов: право обрастает прецедента-ми, юридические акты фиксируют отдельные слу-чаи - продажи, наследства, решения споров, при-чем каждый раз судья имеет дело с отдельнымслучаем. Этому же закону подчиняется и художе-ственная литература. Возникает частная перепискаи мемориально-дневниковая литература, такжефиксирующая «случаимяти. А если, как достаточно смело предлагаетЮ.М. Лотман, представить себе возможность дру-гого типа памяти, в которой сохраняются сведенияо порядке, а не о его нарушении. Такого рода па-мять будет фиксировать то, что было ритуаломповседневной жизни, отражало ее упорядоченнуюобыденность. В этом случае на первый план вы-ступят порядок, обычай, календарь, фиксирующийпроисшедшие события, и «ритуал, позволяющийвсе это сохранить в коллективной памяти» [3.С. 347].Архаическая культура, ориентированная намногократное повторение содержания того илииного события в исторической памяти, создаетиные мнемические средства, на роль которых мо-гут претендовать как природные, так и искусст-венно созданные человеком. Основная цель дан-ных мнемокодов - сохранить и передать содержа-ние исторической памяти с наименьшей фальси-фикацией. Соответственно, и память, которая спо-собна достаточно длительное время хранить вос-поминание о давно прошедшем событии, но неставшем явлением истории, в силу того, что ононе совершило перехода от аподиктической к деон-тической модальности, становится памятью са-кральной. В этом отношении мы полностью раз-деляем позицию Ю.М. Лотмана, отмечающего,что сакрализация памяти устанавливает болеепрямую и непосредственную связь с комплексомдействия для коллектива, которые соответствуютданной ситуации. «Поэтому, не зная ритуалов, неучитывая огромного числа календарных и иныхзнаков (например, длины и направления тени, от-брасываемой данным деревом или данным соору-жением, изобилия или недостатка листьев илиплодов в данном году на определенном сакраль-ном дереве и др.), мы не сможем судить о функ-ции сохранившихся сооружений» [3. С. 347].Еще одной характеристикой памяти, котораяраскрывает ее содержание в ритуале, является ги-потетическая модальность социальной памяти,означающая, что в ритуале не просто сохраняетсяи передается воспоминание о событии, продол-жающемся «здесь и сейчас», ритуал позволяет, какотмечает Ю.М. Лотман, осуществлять футуроло-гический эксперимент, как обращение к божествуза помощью в осуществлении выбора. Сущност-ная нефальсифицируемость гипотетической мо-дальности социальной памяти, зафиксированная вее футурологической ориентации, наиболее тесносвязывает память, отражающуюся в ритуале с ак-тивным поведением человека, но само это поведе-ние демонстрирует высшую степень пониманиябытия «человека разумного», т.е. знающего зако-ны бытия исторической памяти в ритуале. В этомслучае именно ритуал позволяет все это сохранитьв коллективной памяти. Взаимосвязь ритуала иповедения способствует раскрытию его регули-рующе-нормативной функции, которая выражает-ся в постоянном повторении социальных действийсогласно правилам, которые предписываются фак-том наличия священных предметов. Эта позиция впонимании сущности ритуала, разрабатываемаяБ. Малиновским, позволяет установить сакраль-ную сущность ритуала, но не выявляет его значе-ния для понимания коммуникативной сущностиритуала как способа трансляции ценностно-смыслового мира памяти.Проанализированные в данной статье теорети-ческие подходы к ритуалу как способу сохраненияи передачи содержания социальной памяти позво-ляют подвести некоторые итоги, фиксирующиесущность ритуала в герменевтической парадигме.Во-первых, ритуал в силу своей непосредственно-сти фиксации содержания памяти, характернойдля дописьменных культур, позволяет явить в сво-ем содержании сущность события, отражающего-ся в социальной памяти, слабо подвергающейсягерменевтической интерпретации. «Холодное» вос-поминание наиболее полно представляется в ритуа-ле, что формирует более устойчивое содержаниепамяти, в меньшей мере подверженное девальвации.Во-вторых, ритуал, включая в свое содержание ак-тивное действие (жесты, танцы, определенные маги-ческие движения), более ориентирован на актив-ность человека, который в ритуале, как уже былоотмечено, переносится не в деонтическую, а в гипо-тетическую модальность, обретая именно там своюсублимированную иденти-фикацию.

Скачать электронную версию публикации