Alexander Bogdanovs opinion about some characteristics of financial capitalism at 20th century..pdf В начале XX в. авторитетные европейские эко-номисты задались целью разобраться в механикеперерождения «старого» капитализма (с господ-ством свободной конкуренции) в «новый» - с ин-тенсивным вмешательством банков в управлениепромышленностью. Результатом исследованийбыл вывод: после кризиса 1900 г. активные дело-вые связи банков с производством товаров окон-чательно закрепились и привели к рождению но-вой формы капитала, названного теоретиком авст-ромарксизма Рудольфом Гильфердингом (1877-1941) «финансовым» [1. С. 339]. Гильфердинг на-стаивал на универсальном характере финансовыхинститутов, придававших капитализму вид «орга-низованного», что, по мнению исследователя и егоединомышленников, говорило о «зрелости» этойновой формации для замены ее социализмом [2].Родоначальник системного анализа А.А. Бо-гданов (1873-1928) возражал: хотя и невозможноотрицать то, что «фазу финансового капитализмабуржуазное общество развернуло вплоть до кру-шения за каких-нибудь 15-20 лет» [3. С. 107], каки то, что экономическая власть финансового капи-тала велика, а поле ее применения чрезвычайношироко, тем не менее его реальная организующаяфункция так же слаба, как и связь его элементов,которая очень похожа на «вассально-сюзеренныеотношения слабо спаянных феодальных группи-ровок» [4. С. 432]. Поэтому возникновение миро-вых военных кризисов в XX веке и непохожестьих на все те, что возникали раньше, Богданов свя-зывал не просто с агрессивным характером целейсоперничающих между собой в мировом эконо-мическом пространстве всемогущих финансовыхмагнатов, а - в первую очередь - с непрочностьюинтернациональных связей потребительного рын-ка, компенсированной появлением еще одногорынка - милитаристского, что неотвратимо вело кпереходу финансового капитализма в новую фазу,весьма далекую от социализма, - фазу военно-коммунистического развития капиталистическогообщества [4. С. 439].Этапы этого перехода А.А. Богданов рассмот-рел в ряде статей, а также в приложении III к«Тектологии» под названием «Элементы органи-зационной динамики капитализма XX в.». Помнению ученого, к концу XIX в. мировая конъ-юнктура сложилась так, что кредитный капитал,который «был, в общем, слабее промышленного»,«до крайности» понадобился производственномуделу [4. С. 430]. Богданов связывал это с тем, что«техническая неоднородность» и «материально-массивная форма» промышленных предприятий(здания фабрик и заводов, производственное обо-рудование, запасы сырья, склады полуфабрикатови готовой продукции и т. д.) ограничивали под-вижность индустриального капитала в расшире-нии бизнеса, в то время как банковский капитал «сего по преимуществу символической формой» иорганизационной мобильностью мог оказать кре-дитную поддержку в решении проблем частногопредпринимателя - и технически переоснаститьпроизводство, и переждать неблагоприятные це-ны, и расширить зону производства и сбыта това-ров, и подавить конкурентов, и многое другое, по-зволяющее бизнесу здравствовать в ситуации ост-рейшей борьбы за рынок. Что касается банков, тоих интерес, по мысли Богданова, заключался в ин-тенсификации кредитного обращения, служивше-го главным источником процветания финансистов.Обоюдная заинтересованность хотя и была оче-видна, но не получила реализации на паритетныхначалах: «по закону спроса - предложения эконо-мически сильнее тот из двух контрагентов, кото-рый нужнее для другого» [4. С. 430]. А в тандеме«производство - банк» перевес силы оказался настороне «денежных мешков». Поскольку кредит-ный капитал организовывался и объединялся -«по своей гибкости» - гораздо быстрее промыш-ленного, к тому же острота конкуренции слабовлияла на его рост из-за предельно высокой вос-требованности, то, по мнению Богданова, в ре-зультате «мало-помалу» создалось «положение,при котором он стал в общем диктовать условия.А раз это случилось, дальнейшее развитие руково-дящей его роли пошло с возрастающей скоро-стью - каждый шаг был уже легче предыдущего.На этой основе и произошло "срастание" обоихтипов капитала» [4. С. 431].Именно это организационное преобразованиепозволило меньше чем за два десятилетия полно-стью изменить весь капиталистический мир - каквнешне, придав городам ухоженный вид, так и внут-ренне, поделив национальную экономику на сферывлияния между сверхбогачами. При этом «прежняяширокая конкуренция сменилась борьбою монопо-листов» [3]. Все это происходило, как отмечал Бо-гданов, на фоне полнейшей капитуляции государст-венных властей перед господством денег: «Эконо-мическое давление миллиардов одинаково легкосправлялось и с демократическими, и с либерально-конституционными, и с самодержавными формами:за кулисами парламентов, как и за спинкою тронамонархов, одинаково действовало непреодолимоевнушение клики финансовых дельцов; и в каждойстране власть народная, или ненародная, в концеконцов, признавала за благо то, на чем сходилисьинтересы руководящих групп нескольких гигант-ских концернов» [4. С. 432].Однако в рамках национальных экономик фи-нансовым воротилам довольно скоро стало тесно,и тогда последовательно, шаг за шагом, началаосуществляться смена социальных технологийради сохранения и укрепления господства олигар-хов в капиталистическом мире. Неизбежным след-ствием алчности и стремления финансовых гиган-тов ко всевластию явилось «небывало ускоренноеразвитие милитаризма. Два момента заставлялифинансовый капитал всеми силами толкать госу-дарство по этому пути: во-первых, потребность вармии, как орудии непосредственного захватарынков или политического давления в междуна-родно-торговых переговорах, и, во-вторых, воз-можность создавать из милитаризма основу колос-сального дополнительного рынка» [4. С. 432].А.А. Богданов первым обратил внимание на этуособенность в развитии финансового капитализма,давшую толчок для формирования новой капита-листической системы, возглавляемой триумвира-том элит - финансово-олигархической, государст-венно-бюрократической и милитаристской (воен-но-силовой). Эту организацию общественнойжизни Богданов определил как «буржуазно-милитаристическое государство» [5], в которомвоенно-силовому комплексу отводилась особаяроль, благодаря чему спустя совсем короткое вре-мя армия стала представлять собой «миллионныйколлектив со всею массою его технических средств,плюс огромный экономический аппарат обслужи-вающих ее предприятий» [4. С. 434]. Эта «обширнаяпотребительская коммуна», живущая «в общих ка-зармах», получающая «общий стол, казенную одеж-ду и снаряжение», в мирное время упорно воспри-нималась экономически активным трудовым населе-нием как структура «объективно-бесполезная дляобщества» [6. С. 335], что, по мнению Богданова,было справедливо: армия, привлекая в свои рядымолодых здоровых людей, делала из них потребите-лей, не участвующих в созидательном хозяйствен-ном процессе, поскольку милитаризм «по природесвоей непроизводителен, предложения не увеличи-вает, т. е. представляет чистый дополнительныйспрос» [4. С. 432], удовлетворяемый через расшире-ние рынка, в чем более иных были заинтересованыименно финансовыебрали на себя не олигархи-владельцы предприятий, анациональное правительство: оживляющую роль вэкономике начинали играть военные и продовольст-венные госзаказы. Это вело к регулируемому пере-распределению в обществе материальных выгод ипотерь, при котором все издержки падали тяжелымбременем на плечи налогоплательщиков, а колос-сальная прибыль доставалась самым заинтересован-ным в развитии милитаристского рынка как средст-ва, избавляющего сверхбогачей от разорения в кри-зисный период. Акцентируя внимание на этой харак-терной особенности времени, А.А. Богданов резю-мировал: «Рост милитаризма приобретал значениесамостоятельного экономического фактора, уже невторостепенного, а первоклассного по масштабу, хо-тя, конечно, производного по генезису» [4. С. 432].Этот процесс не мог не сопровождаться дефор-мациями в идеологии социума «накоплением обще-ственной энергии в формах милитаризма», назван-ных Богдановым дополнительными «специальнымисилами давления», которые проявляли себя в посте-пенно нараставшей пропаганде насилия, ксенофо-бии, реваншизма и т. п. способов выражения не-управляемо распространявшейся агрессии в массах,какой ранее в таких масштабах не наблюдалось «впередовых странах» [3. С. 434]. Государство, чтобыоправдать в глазах налогоплательщиков высокиерасходы на «обороноспособность» армии, не тольконе пресекало распространение деструктивной идео-логии, но и всячески способствовало разжиганию«маленьких победоносных войн» с заведомо болееслабыми противниками.В тектологическом анализе Богданова этотфеномен имел следующее объяснение: значитель-ная часть противоречий капиталистической эко-номики - прежде всего, таких, как конкуренция,перепроизводство, кризисы и сопутствующие имбанкротства, безработица и обострение классовойборьбы, - устранить могла только война, потомучто именно она «создает колоссальный дополни-тельный рынок для товаров и такой же спрос нарабочую силу; этим приостанавливается действиевсех тех отрицательных условий, которые порож-даются ограниченностью рынка в обоих его об-ластях, его анархическими, стихийными расшире-ниями и сужениями. Капитал, в худшем случае -ценой перемещения в отрасли, нужные для войны,- перестает страдать от конкуренции других капи-талов, от недостаточности спроса и от пониженияцен; работник же - от конкуренции других рабо-чих и от безработицы» [7. С. 317]. Таким образом,«маленькая» война могла разрешить большие про-блемы, временно погасив негативные процессы вобщественно-экономическом состоянии любой изтех стран, на горизонте которых маячил кризисперепроизводства не только товаров, «но и орга-низованных человеческих сил» [4. С. 435], погло-тить которые способны были лишь армия и рас-ширяющийся национальный военно-промышлен-ный комплекс.В условиях приближавшегося военного кризи-са государство начинало действовать «по линиямнаименьшего сопротивления, а не по тем, на кото-рых должно встретиться наибольшее сопротивле-ние. Поэтому легче всего возникают войны междугигантами и пигмеями, и всего труднее - войнымежду великими державами. Параллельный ростих вооружений увеличивал общую сумму милита-ристических сил давления, но в то же время мешалим вырваться на свободу» [4. С. 434], что тем неменее не служило гарантией сохранения мира - ина то были свои веские причины, скрытые в самойсути милитаризма, поставленного на службу алч-ному финансовому капиталу. Смысл растущегомилитаризма долго не обнаруживал себя, потомучто в разгар кризиса, безработицы и последовав-шей за ними подготовке к «маленькой» войне го-сударство с одобрения собственников стало, вродебы, поворачиваться лицом к национальным про-блемам, «делать многочисленные и огромные за-казы предприятиям различных отраслей производ-ства, а также скупать массу товаров из их прежнихзапасов, платя за все деньгами, хотя бы и бумаж-ными. Эти предприятия расширяют производство,а за ними другие - их поставщики и т. д., по всейцепной связи механизма. Увеличенное обращениетоваров и денег оживляет кредит. Рост заработков,вместе с заменяющими, а частью дополняющимиих государственными пособиями семьям призван-ных, расширяет потребление масс, а рост прибы-лей - потребление капиталистов. Каждый шаг поэтому пути служит толчком к дальнейшим шагам,и оживление нарастает быстро, вначале даже "ла-винообразно", т. е. со все большим ускорением. Таким образом, прибыль возрастает впоражающей прогрессии» [4. С. 436].Столь высокий темп экономического подъемасохранялся и при начавшейся войне, сразу меняв-шей ситуацию во всем капиталистическом мире,так как и «в странах не воюющих экономическийпроцесс развертывается приблизительно так же»[4. С. 436], т. е. война одной страны с заведомоболее слабым противником давала стимулирую-щую встряску всей мировой экономической сис-теме, потому что появлялась «возможность сбы-вать товары без поисков рынка и за дорогую це-ну - это, собственно, как раз то, что капитал назы-вает процветанием» [4. С. 438]. Ради такого про-цветания он готов был присоединиться к военнымдействиям на стороне одной из участниц бойни,даже если при этом пришлось бы пойти «на ампу-тацию обширных частей своих экономическихвладений, тех частей, которые оказывались подругую сторону фронта. Финансисты нахо-дили, что временная утрата дани с этих вассаловболее чем покроется военными прибылями» [3]. Итогда война, начавшись в одной «горячей точке»,находила продолжение на других территориях сучастием многих сил. Этой войне непременнодолжно было предшествовать создание блоков икоалиций, готовых не только «погреть руки» накровавой бойне, но еще и не допустить при этомусиления кого-либо из соперников на мировойарене. «Таково происхождение мировой войны», -резюмировал А.А. Богданов [3].Анализ ученого показал, что «всесветный воен-ный пожар», во-первых, непременно станет войной«на истощение», во-вторых, окажется «борьбой двухблоковых групп монополистов», из которых «ни од-на не могла уступить, несмотря на явную, с развити-ем войны, ее разорительность для той и другой сто-роны: уступившая, хотя бы на умеренных условиях,оказалась бы слабейшей стороной в дальнейшем ибыла бы обречена заранее на поглощение. Резуль-тат - глубочайшее хозяйственное крушение не толь-ко побежденных, но и победителей» [3].Анализ Богданова, изучавшего этапы развитиямировых военных кризисов в XX веке, остается посей день вне поля зрения академической школы.Ученые, занятые исследованием природы войн вобщемировом хозяйстве и отмечающие как фактэкономическое процветание ведущих стран в са-мый канун мировых катастроф, упускают из видузначение специфической роли милитаризма. Амежду тем, по оценке Богданова, зафиксированноеучеными процветание стран было лишь «види-мым», в то время как скрытый смысл этого явле-ния кроется в принципиально важных особенно-стях милитаристского рынка, который «не естьпотребительный в нормальном значении этогослова, а - истребительный: производимые JІцфдлянего продукты обрушиваются в безднупервых, «государство, как общая организация ка-питалистических классов, принуждено было, в ихобщих интересах, обуздывать аппетиты групп,оказавшихся в наиболее выгодном положении, чтои выполняло, по мере возможности, при помощимуниципальных, политических, профессиональ-ных и всяких иных наличных организаций» [7.С. 318]; во-вторых, для остальных в целях их вы-живания, - как ни противоположна капитализму«коммунистическая тенденция» [4. С. 439], - госу-дарство вынуждено было ввести нормировку по-требления, карточную систему, уравнительнуюзарплату, социальные выплаты (пайковые по су-ществу), так как «сумма производимых трудовыхстоимостей меньше суммы потребляемых» [5],поэтому нормировалось только то, что было в на-личии, - а в наличии было «падающее производ-ство» [7. С. 319]. Государству не оставалось ниче-го иного, как нормировать «по справедливости» ицены товаров, и объемы производства, и массовоепотребление, и т. д., «т. е. более или менее прово-дить в жизнь принцип коммунизма» [4. С. 440].Однако сама система такого особого управлен-ческого регулирования, названная А.А. Богдано-вым еще в 1914 г. «военным коммунизмом» [8], посуществу дела не имела ничего общего с коммуни-стической идеологией. Не состоятельны сужденияо том, что голод, репрессии и тотальный бюрокра-тический контроль являлись прерогативой исклю-чительно стран с национализированной по рецеп-ту Маркса экономикой. Ученый доказывал, чтовоенный коммунизм внеидеологичен: по мерерасширения боевых действий на фронтах, напри-мер, Первой мировой войны обнаружилось, чтовнутри всех воюющих государств продуктовый итоварный дефицит, анархия цен, разгул преступ-ности на почве голода, шпионаж, антиправитель-ственные настроения стали главными проблемамиобщественной жизни. Первыми на путь введениявоенно-коммунистических порядков встали стра-ны, самые сильные «и капиталистически, и мили-таристически», - сначала Германия, а за ней и ос-тальные участники

Скачать электронную версию публикации