German factor in the relations the EU and Russian Federation (1990 s).pdf Устойчивые традиции германо-российских от-ношений, сложившиеся в предшествующий пери-од, с переходом к постбиполярной эпохе претер-пели существенные перемены. Двустороннее со-трудничество приходилось развивать в новом кон-тексте: ФРГ стала активным участником объеди-нительных процессов, происходивших на евро-пейском континенте, где в роли мощного интегра-ционного механизма выступал Европейский союз.Германия стремилась стать локомотивом европей-ской интеграции, в решающей степени определяяпути развития ЕС, а также предполагая использо-вать эту международную организацию в качествеинструмента усиления своего влияния на конти-ненте. Осуществление контроля над мощью Евро-союза позволяло Германии создать предпосылкидля изменения баланса сил на континенте в своюпользу, получить дополнительные преимущества врамках трансатлантических отношений, а такжеукрепить собственное положение перед лицомвозможного усиления России.Возросшие амбиции ФРГ опирались на рост еемогущества. Германия принадлежала к числунемногих государств, потенциал которых в ходемеждународных событий конца 80-х - начала90-х гг. ХХ в. значительно увеличился. Благодаряобъединению она расширила свою ресурснуюбазу, заняв лидирующие позиции среди странЗападной Европы по численности населения, атакже утвердившись на третьем месте в мире попроизводству ВВП (после США и Японии).Быстрыми темпами увеличивался немецкийэкспорт наиболее высокотехнологичных видовмашин и оборудования, причем на долю продук-ции машиностроения и химии приходилось свыше2/3 всего товарного вывоза Германии [1. С. 153-162]. К этому добавлялись такие важные конку-рентные преимущества, как высокий уровень об-разования и жизни населения, сравнительно бла-гоприятная окружающая среда, распространен-ность немецкого языка, прежде всего в государст-вах Восточной и Центральной Европы.Формируя внешнеполитический курс своейстраны, германские политики ориентировались нареализацию национальных интересов, которыедефинировались ими исключительно как обще-европейские целевые перспективы. При этомдекларировалась высокая миссия ФРГ: являясьинтегрированной частью атлантического геополи-тического пространства, играть роль моста междуВостоком и Западом континента, тем самымспособствуя созданию единой Европы [2. S. 483].Выполнение этой миссии предполагало курсБерлина на открытость Евросоюза для странЦентральной и Восточной Европы (далее страныЦВЕ). Их подключение к ЕС сулило Германиинемалые выгоды, ибо позволяло преодолеть еенезавидное положение выдвинутого на Востокфорпоста Запада; ликвидировать барьеры,возникшие в связи с послевоенным расколомЕвропы; укрепить демократические режимы встранах ЦВЕ, обеспечивая ФРГ безопасность врегиональном масштабе; подтянуть уровеньблагосостояния населения государств ЦВЕ дозападных стандартов, что могло бы статьоснованием для местного населения искать работуна родине, а не стремиться на заработки вблагополучную Германию и не создаватьнапряжение на ее рынке труда.Став в 1994 г. государством-председателемЕвропейского совета, ФРГ активно способ-ствовала формированию политики Евросоюза,направленной на присоединение стран ЦВЕ к ЕС.9-10 декабря 1994 г. в Эссене (Германия)состоялась 53-я встреча глав государств иправительств стран-членов ЕС, на которой былапринята концепция открытия Евросоюза дляшести центрально- и восточноевропейских стран(Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии иБолгарии), проводивших рыночные преобразо-вания и связанных с ЕС «европейскими согла-шениями».Расширение Евросоюза неизбежно порождалопроблему взаимодействия с таким важным акто-ром европейской политики, как Россия. Для ЕСпоследняя представляла интерес как с точки зре-ния обеспечения безопасности в Европе, так и вплане укрепления экономических и научно-технологических позиций перед лицом конкурен-ции со стороны США и Японии. Освоение емкогороссийского рынка могло стимулировать ускоре-ние темпов развития экономики и сокращениебезработицы в странах Евросоюза.Что касается самой России, то она в 1990-е гг.,по сути, впервые была вынуждена обратить при-стальное внимание как на сам факт существованияЕС, так и на глубокую интеграцию в него ФРГ,что объяснялось непрерывно растущей совокуп-ной мощью Евросоюза, а также повышением зна-чения ее отдельных стран-членов для Москвы.Хотя РФ являлась евроазиатской державой, еевнешнеэкономические, а также внешнеполитиче-ские интересы во многом были ориентированы наЕвропу. При этом следовало учитывать такие фак-торы сближения, как географическая близость,прежде всего наиболее населенной и промышлен-но развитой части территории РФ к Европе; тра-диционно налаженные культурные связи, имевшие300-летнюю историю; взаимодополняемость эко-номик; возможности Евросоюза в предоставлениикапиталов и технологий, необходимых России длямодернизации своего хозяйства.Германия внесла вклад в поиск и разработкуоптимального инструмента политики ЕС в отно-шении России, что нашло отражение в созданиипрограммы ТACIS. Начиная с 1991 г. в рамкахэтой программы были поддержаны проекты, спе-циализирующиеся на оказании консультационно-технической помощи, содействии правам челове-ка, формировании принципов правового государ-ства и развитии гражданского общества. Всего нареализацию этих проектов в России было выделе-но 1,2 млрд евро. Примечательно, что федеральноеправительство разработало также свои трансфор-мационные программы, преследуя аналогичныецели. Собственно германская поддержка России встроительстве правового государства стала осуще-ствляться позднее, с 1994 г., и выразилась общейсуммой в 350 млн ДМ [3. S. 255]. ОдновременноФРГ способствовала подведению нормативно-правовой базы под сотрудничество ЕС и РФ, до-бившись принятия Евросоюзом соответствующегоРегламента в отношении России. Его первая ре-дакция появилась на свет в 1991 г., имела прямоедействие и являлась юридической основой про-граммы ТАCIS, утверждая своей целью содейст-вие переходу России к рыночной экономике. Ужев 1993 г. новая редакция Регламента добавила кэтому «…и таким образом содействуя укреплениюдемократии», а Регламент 1996 г. уравнял в правахэти две цели: «переход к рыночной экономике иукрепление демократии» [4].Вскоре программа ТACIS была подключена кСоглашению о партнерстве и сотрудничестве (да-лее СПС), заключенному РФ и ЕС в июне 1994 г. иакцентирующему внимание на экономическомсотрудничестве [5]. Поскольку процесс ратифика-ции СПС обещал затянуться, то в 1995 г. сторона-ми было подписано Временное соглашение, кото-рое предусматривало немедленное вступление всилу положений о торговле, изложенных в СПС.Это дало возможность применить к российскомуэкспорту в страны Евросоюза режим наибольшегоблагоприятствования. СПС было направлено нетолько на экономическую интеграцию, но и наполитическое сотрудничество. Оно послужилоосновой для регулярных политических контактовмежду ЕС и РФ на высшем уровне и закрепило вкачестве ядра их взаимоотношений такие ценно-сти, как уважение прав человека и демократиче-ский процесс.Бонн стремился с максимальной эффективно-стью использовать субъективные факторы, кото-рые, при всей своей противоречивости, игралиположительную роль в развитии отношений меж-ду РФ и Евросоюзом. В первую очередь речь шлао ярко выраженном персонифицированном харак-тере политического диалога, определявшемсядружескими контактами президента Б.Н. Ельцинас лидерами ведущих стран-членов ЕС, включаяфедерального канцлера ФРГ Г. Коля. Во-вторых,германская линия учитывала инертность мышле-ния Кремля, который в первой половине 1990-х гг.воспринимал угрозы для национальной безопас-ности России традиционно, сквозь призму военно-политических факторов. С этой точки зрения Ев-росоюз рассматривался Москвой в качестве поли-тико-экономической организации, существованиекоторой, в отличие от НАТО, не угрожало россий-ским интересам. Этим детерминировалось в целомлояльное отношение Кремля к расширению ЕС, вотличие от аналогичного движения НАТО на вос-ток, которое, как полагала российская сторона,могло изменить стратегическую ситуацию и по-дорвать баланс сил в Европе. Различное воспри-ятие официальной Москвой Евросоюза и НАТОобъяснялось ее нежеланием укрепления позицийединственной сверхдержавы. Поскольку Соеди-ненные Штаты не являлись членом Европейскогосоюза, а сама эта организация представляла собойобъединение средних и малых государств, то про-тив ее расширения Кремль не выдвинул сколько-нибудь серьезных возражений.Учитывая эти обстоятельства, министр ино-странных дел ФРГ К. Кинкель разработал ком-плексную стратегию сглаживания острых углов впроцессе расширения НАТО и ЕС на восток. Поего мнению, следовало стремиться к полному сов-падению состава участников этих организаций, азатем убедить Москву в том, что Россия и Евро-союз в одинаковой мере заинтересованы во все-общей безопасности на континенте. Кинкельпредложил взять на вооружение идею «евроатлан-тического пространства стабильности», призван-ного расширяться за счет новых государств [6].Вместе с тем предварительным условием вхожде-ния России в это пространство становилось при-нятие перехода бывших союзников по советскомублоку в ЕС и НАТО.В скором времени фон, на котором разворачи-вались контакты Евросоюза с РФ, приобрел болеенегативную окраску, чему в немалой степени спо-собствовала позиция ФРГ. Со второй половины1990-х гг. в Германии стали все чаще скептическиотзываться об успехах России в деле формирова-ния демократических устоев. К тому времениКремлю не удалось создать ключевые предпосыл-ки демократизации - правовое государство, ста-бильную многопартийную систему и дееспособ-ный парламентаризм. Приравнивать же победуБ.Н. Ельцина на президентских выборах 1996 г. к«триумфу демократии» оказалось преждевремен-ным. В России сложился переходный режим, длякоторого были характерны сильная президентскаявласть и относительно слабые представительныеорганы. В известной степени разочарованностьнемецкой стороны подпитывалась боевыми дейст-виями российской армии на Северном Кавказе,развернутыми в ходе Первой чеченской войны исопровождавшимися многочисленными людскимижертвами. Для общественного мнения в Германиитакая ситуация являлась показателем неоимпер-ских устремлений российского руководства, воз-рождения политического мышления в духе совет-ских традиций, что способствовало усилению не-гативизма в отношении Москвы.Консервативно-либеральное правительствоГ. Коля пыталось сдерживать нарастание антирос-сийской тенденции в своей стране, заняв умерен-ную позицию. Властям Германии было невыгодноподогревать сепаратистские настроения в РФ. Этомогло подготовить почву для массовой поддержкитеррористов населением Чеченской республики,что, в свою очередь, грозило дестабилизироватьситуацию в стране и, в конечном счете, выступитьфактором трансформации российского политиче-ского режима в сторону авторитаризма. Германиятакже проявляла заинтересованность в сохранениитерриториальной целостности РФ, ибо ее возмож-ный распад грозил привести к непредсказуемымпоследствиям на пространстве Центральной иВосточной Европы, которое постепенно втягива-лось в орбиту влияния ФРГ.В то же время федеральное правительство неисключало возможности введения санкций противРФ по линии Евросоюза. При этом предполагалсятщательный подход к выбору инструментариявозможных санкций и расчету их политическойэффективности. Радикальные действия недруже-ственного характера (например, разрыв экономи-ческих отношений между ЕС и Россией) были от-вергнуты, поскольку объективно вели к появле-нию новых разделительных полос на континенте,а фактически к изоляции Москвы.К российскому руководству пришло осознаниетого, что Европа не торопится принять РФ в своиряды. Более того, определенные опасения вызыва-ла активизация усилий стран-членов ЕС в областиобщей внешней политики и политики безопасно-сти (далее ОВПБ). Положения об ее организациибыли включены в Маастрихтский договор 1992 г.,причем целями ОВПБ провозглашались: защитаобщих ценностей, основных интересов и незави-симости союза; укрепление безопасности Евро-союза и его государств-членов всеми способами;сохранение мира и укрепление международнойбезопасности в соответствии с принципами УставаООН, а также с принципами Хельсинского Заклю-чительного акта и целями Парижской хартии; со-действие международному сотрудничеству; разви-тие и консолидация демократии и законности,уважение прав человека и основных свобод [7.S. 42].В марте 1996 г. на межправительственнойконференции в Турине начался пересмотр поло-жений Маастрихтского договора. В распростра-ненном накануне конференции докладе КомиссииЕС «Об усилении политического союза и подго-товке к расширению» в качестве одной из целейпересмотра договора была подчеркнута необхо-димость проведения более последовательнойвнешней политики Евросоюза, повышения эффек-тивности его международных акций, а также вы-работки европейской концепции безопасности иобороны. Эта работа завершилась подписанием воктябре 1997 г. в Амстердаме «Договора об изме-нении договора о Европейском союзе, договоров,учреждавших Европейские сообщества, и рядасвязанных с ними актов». При этом подверглиськорректировке основные цели, которые должныбыли достигаться в процессе повышения роли ЕСкак единого актора на международной арене. Те-перь они формулировались следующим образом:соединение в одно целое различных направлений,что позволяло иметь единую и эффективнуювнешнюю политику, располагающую жизнеспо-собными структурами и процедурами, обеспечи-вающими ее устойчивость и последовательность;улучшение ОВПБ на всех этапах ее разработки иосуществления; создание надлежащего «лица»Европы в отношении безопасности и обороны вкачестве интегральной части ОВПБ.Исходя из этого, в Амстердамском договоребыли несколько иначе, по сравнению с Мааст-рихтским, определены принципы осуществленияОВПБ. Если в прежнем договоре указывалось, чтоОВПБ реализуют союз и страны-члены ЕС, то те-перь ОВПБ объявлялась прерогативой союза в це-лом, а страны-члены обязывались «активно, безо-говорочно и в духе лояльности и взаимной соли-дарности» поддерживать ОВПБ союза [8]. Такаяситуация не устраивала российские власти, при-выкшие полагаться на двусторонние (в крайнемслучае трехсторонние) отношения со странамиЕвросоюза. Кремль не оставлял надежд на форми-рование так называемой «Тройки», состоящей изФранции, Германии и России. Попытка выдатьжелаемое за действительное была предпринятаКремлем в марте 1998 г., когда в Москве прошлипереговоры президента РФ Б.Н. Ельцина, феде-рального канцлера ФРГ Г. Коля и президентаФранции Ж. Ширака. Стороны обсудили глобаль-ные, региональные и трехсторонние проблемысотрудничества, в том числе проекты по строи-тельству автодорог, совместной разработке транс-портного самолета нового поколения Антонов-70,гуманитарные вопросы.Это дало основание президенту Ельцину стро-ить планы построения оси «Москва - Бонн (Бер-лин) - Париж», с помощью которой, по мыслиКремля, РФ могла включиться в общеевропей-скую структуру безопасности. Однако, выдвигаятребование права на свое участие в оформлениибудущего европейского континента, Россия непринимала концепцию единой Европы на основа-нии ЕС, по сути, отвергала европейские либераль-но-демократические ценности и видела себя со-ставной частью Европы со своей традиционнойсистемой приоритетов. Поэтому усилия Германии,поддержанной Францией, придать новые импуль-сы интеграции РФ в европейские экономические иполитические структуры, не увенчались успехом.26 марта 1998 г. на совместной пресс-конференции лидеров трех стран федеральныйканцлер Г. Коль был вынужден разочаровать рос-сийского лидера. Глава германского правительст-ва решительно отверг мнение, что наступает пери-од формирования «оси», ибо это приведет к тре-ниям между ФРГ и Францией, с одной стороны, ас другой - остальными членами Евросоюза иСША. Г. Коль четко расставил приоритеты, заявиво пребывании Германии в НАТО и ЕС как основеполитики федерального правительства [9].Однако сам факт переговоров Г. Коля иЖ. Ширака с Б.Н. Ельциным по широкому кругувопросов вызвал раздраженную реакцию со сто-роны Евросоюза в целом и его отдельных пред-ставителей из числа малых стран. Германии иФранции вменялось в вину несогласование пози-ций с партнерами по ЕС. Другие члены Евросоюзанастаивали на том, что в отношении России необ-ходимо занимать консолидированную позицию ивзаимодействовать с ней по ключевым вопросамтолько централизованным образом, через посред-ство органов Евросоюза.Все же тенденция поиска точек соприкоснове-ния РФ и ЕС просматривалась, однако ее прервалисобытия конца лета - осени 1998 г., а именно де-фолт и сопровождавший его политический кризисв России. В оценке ситуации Евросоюз и Герма-ния, как его часть, проявили полное единодушие,причем в значительной степени были переосмыс-лены успехи рыночных и демократических преоб-разований в РФ. Главный редактор немецкогожурнала «Internationale Politik» В. Вайденфельдписал о системности кризиса, поскольку «нере-шенные вопросы переходного периода и ошибкитрансформации оказались тесно переплетены спроблемами экономической структуры, политикии политической культуры». Было подмечено, чтореформаторам не удалось учредить парламент-скую демократию, создать общие условия для пе-рехода к рыночной экономике, построить эффек-тивные промышленные предприятия, развить ма-лый и средний бизнес. «Население чувствует себяпроигравшим и потеряло доверие к политическо-му руководству страны», - констатировал Вай-денфельд [10].17 сентября 1998 г. Европейский парламентвыступил с заявлением о положении в РФ, в част-ности, указав, что непрозрачный процесс привати-зации привел к концентрации капитала в рукахолигархии. Дальнейшую помощь России Евросо-юз обусловил предварительными мероприятиямироссийского правительства, в том числе укрепле-нием федеральных государственных структур,корректированием экономических реформ, изме-нением законодательства, жестким отслеживаниемпроисхождения капитала граждан РФ; было пред-ложено вложить 150 млрд долл., находящихся набанковских счетах россиян внутри страны и заграницей, в качестве инвестиций в экономику. Всвою очередь, Европейская комиссия предложилагибко переориентировать программу TACIS, сде-лав акцент на техническую помощь России в клю-чевых областях, таких как финансы, изменениеструктуры финансового сектора и реформа госу-дарственного управления [11].В этот период на Западе преобладающей сталаточка зрения, согласно которой внешняя помощьможет способствовать российским реформамлишь в ограниченном масштабе и только в качест-ве вспомогательной меры. Стали дезавуироватьсяутверждения о невозможности построить европей-ское пространство без участия РФ, характерные дляпервой половины 1990-х гг. Бывший министр эко-номики ФРГ О. фон Ламбсдорфф считал, что «вкрайнем случае можно обойтись без нее» [12].Все же власти Германия постарались не до-пустить перелома, коренным образом ухудшаю-щего отношения между ЕС и РФ. Их действияобъективно были направлены на осторожное во-влечение России в европейский процесс, преждевсего путем совершенствования правовой базыпартнерского диалога. На Венском саммите Евро-пейского совета в декабре 1998 г. было приняторешение о разработке нового стратегического до-кумента в отношении России. Приняв с января1999 г. председательство в Евросоюзе, Германияактивно способствовала его ускоренной подготов-ке. Уже в июне того же года Европейский совет вКельне принял документ, призванный играть на-правляющую и координирующую роль в политикеЕС и его государств-членов - «Общую СтратегиюЕвропейского союза в отношении России». В дан-ном документе востребованной оказалась идеястабильности, которую подлежало обеспечить какв России, так и в Европе. На ее основе предпола-гался поиск ответов на общие вызовы, стоявшиеперед странами континента, что предполагало ин-тенсификацию сотрудничества Евросоюза с Рос-сией. Конечной целью было провозглашено стра-тегическое партнерство этих акторов междуна-родных отношений [13. С. 43].С другой стороны, Германия, где к властипришла амбициозная коалиция СДПГ - Союз 90/«Зеленые», признавала, что экономическая мощьЕС явно преобладает над его политической силойи военным потенциалом. В связи с этим новое фе-деральное правительство Г. Шредера активизиро-вало разработку общей европейской политики вобласти безопасности и обороны (далее ОЕПБО) вподдержку ОВПБ. Ставилась задача обеспечениясамостоятельной способности ЕС к проведениювоенных операций по реагированию на кризисы втом случае, если НАТО не будет вовлечено в ихразрешение. Поэтому на Хельсинском саммитеЕвросоюза в декабре 1999 г. было принято реше-ние создать силами стран-членов ЕС до 2003 г.сухопутный контингент сил быстрого развертыва-ния численностью 50-60 тыс. чел., а также под-разделения ВМС и ВВС, которые в совокупностимогли бы быть в течение 60 дней приведены вбоевую готовность и находиться в зоне оператив-ных действий по урегулированию кризисов и кон-фликтов в течение одного года. Их задачи охваты-вали широкий спектр: эвакуация граждан ЕС иззоны конфликта, поддержание мира, превентивноеразмещение и разделение враждующих сторон.Обещанный вклад Германии был весом - 30 тыс.солдат, из которых 18 тыс. должны были прини-мать непосредственное участие в операциях, пред-принимаемых ЕС [14]. Тем самым Евросоюз по-тенциально превращался в серьезную военную си-лу, не считаться с которой уже было невозможно.На Хельсинском саммите инициативы поОЕПБО сопровождались жесткими решениямиотносительно России. Прежде всего, основываясьна своей оценке событий в Чечне, Европейскийсовет заявил о необходимости корректированияпринятой всего за полгода до этого «Общей стра-тегии Европейского союза в отношении России», воснову которой был положен принцип стратегиче-ского партнерства. Одновременно Евросоюз зая-вил о том, что некоторые положения Соглашенияо партнерстве и сотрудничестве между РФ и ЕС1994 г. должны быть пересмотрены, а его торго-вые положения - выполняться без малейших по-слаблений со стороны Евросоюза. Подлежала со-кращению программа финансовой помощи Россиипо линии ТАCIS, сведя ее к приоритетным для ЕСобластям (гуманитарная помощь беженцам, во-просы прав человека и гражданского общества,содействие ядерной безопасности).Решение Евросоюза о необходимости пере-смотра концепции стратегического партнерства сРФ усугубилось тем обстоятельством, что одно-временно с этим Хельсинский саммит принял«Общую Стратегию ЕС в отношении Украины», вкоторой было заявлено о стратегическом двусто-роннем партнерстве, основывающемся на общихценностях. Этот документ, в отличие от стратегиив отношении России, гораздо более подробно оп-ределил пути стимулирования сотрудничества ЕСс Украиной в ходе расширения Евросоюза. Потен-циально могла возникнуть ситуация, когда при-оритетным партнером ЕС среди государств СНГстанет Украина, а не РФ.Тем более, что у Евросоюза и Германии нако-пились серьезные претензии к российской поли-тике в области прав человека. Катализатором не-довольства послужила Вторая чеченская война, вкоторой отразились сложнейшие проблемы рос-сийского общества. Ее успешное проведение по-могло предотвратить отделение Дагестана и Чечниот России, нанести серьезный удар по террористи-ческим организациям на их территории; способст-вовало широкой поддержке В.В. Путина накануневыборов президента РФ (26 марта 2000 г.).Однако серьезное укрепление федеральнойвласти в России не входило в планы ее европей-ских партнеров, которые предпочитали видетьМоскву слабой стороной, неспособной проводитьсамостоятельный внешнеполитический курс. Иг-рая на поле ЕС, Германия все чаще использовалавторую чеченскую кампанию в качестве поводадля вмешательства во внутренние дела России.При этом официальные лица предпочитали гово-рить о необходимости скорейшего окончания вой-ны, где в массовом порядке нарушаются права исвободы человека. В ход были пущены элементышантажа, поскольку стратегическое сотрудниче-ство и определенные формы партнерства с Моск-вой ставились в прямую зависимость от положе-ния дел с правами человека в Чечне, а также отвыполнения Кремлем своих международных обя-зательств. К тому же Европейский парламент ре-комендовал Комитету министров Совета Европылишить Россию права голоса в соответствующихкомитетах, ибо, по его мнению, военная акция РФв Чечне нарушила дух и букву Европейской кон-венции о защите прав человека.Роль главного немецкого критика российскойполитики в области прав человека взял на себяминистр иностранных дел Й. Фишер, которыйрассматривал чеченскую войну как политическуюи гуманитарную катастрофу, которая абсолютнонеприемлема ввиду ее направленности противгражданского населения и несовместимости с ев-ропейскими и международными нормами» [15].Германские власти не отрицали право России назащиту своей территориальной целостности, нозаявляли, что борьба должна вестись исключи-тельно против терроризма и средствами, приемле-мыми для правового государства. Использованиежестких, силовых мер, по мнению руководстваФРГ, не имело ничего общего с политикой умиро-творения.Германские политики настойчиво пыталисьвмешаться в миротворческий процесс на террито-рии Чечни. Координатором германо-российскогосотрудничества по линии общественности при фе-деральном правительстве, членом руководствафракции СДПГ в бундестаге Г. Эрлером былопредложено заключить многосторонний «Пактстабильности для Кавказа» [16], который преду-сматривал бы - при ведущей роли России - уча-стие Евросоюза и сопредельных государств ре-гиона (Грузии), а также международных финансо-вых институтов в урегулировании ситуации вЧечне. Однако содержание пакта носило ярко вы-раженный антироссийский характер. В качествепервоначальных шагов к достижению стабильно-сти предлагались такие меры, как публичный от-чет российского руководства о реальном состоя-нии дел в Чечне в частности и на Северном Кавка-зе в целом; признание Москвой «противоправныхдействий части российских войск и сторонниковКадырова»; запуск процесса широкомасштабноговосстановления инфраструктуры Чечни с обяза-тельным участием Евросоюза.К тому же ЕС осуществил переброску значи-тельной части средств программы TACIS с техни-ческого содействия на гуманитарную помощь. 24января 2000 г. Европейский совет принял Решениепо общим вопросам (на уровне министров ино-странных дел), которое последовало в плане реа-лизации постановления Хельсинского саммитаЕС, поручившего Европейской комиссии отло-жить подписание с Россией научно-техническогосоглашения [17].Таким образом, в последнее десятилетие ХХ в.Германия поддерживала курс на расширение Ев-росоюза путем включения в его состав стран Цен-тральной и Восточной Европы, что одновременносоздавало предпосылки для их втягивания в сферувлияния ФРГ. На первых порах Россия лояльноотнеслась к этому процессу, не считая его угрозойсвоим национальным интересам. К тому же воз-можная напряженность смягчалась запуском про-граммы TACIS и ожиданиями полноценной реали-зации соглашения о партнерстве и сотрудничествемежду РФ и ЕС. Однако во второй половине1990-х гг. стало очевидным стремление Евросоюзаусилить свои позиции в военно-политической об-ласти. Обнаружились разногласия ЕС и РФ в стра-тегических вопросах; фактором раздора стали бое-вые действия в Чечне. Со стороны ФРГ, линия вотношении России ужесточилась, что поставилопод угрозу исполнение Германией роли влиятель-ной силы, обеспечивающей баланс интересов наевропейском континенте.

Скачать электронную версию публикации