Turks of Siberia in late middle ages and modern times: current problems of historical and comparative study.pdf При изучении истории любого полиэтничного государства важно учитывать историко-культурную специфику народов и взаимное соотношение между ними для лучшего понимания сути исторических фактов, событий и явлений. «Этнический фактор накладывал несомненный отпечаток на формирование административной структуры и хозяйственное развитие государства», - справедливо пишет Л.М. Дамешек [1. С. 35-40]. Российская империя являет собой яркий пример подобного государства. Имперское измерение истории России ныне стало одной из актуальных проблем историографии. Преодоление идеологизации понятия «Российская империя» и расширение исследовательского нарратива обогатили ее и открыли много перспектив научного изучения. Именно «прирастая Сибирью», Россия стала империей, т.е. мировой державой. Среди народов, населявших Сибирь к XVI-XVII вв., самыми многочисленными были тюркоязычные народы - предки сибирских татар, алтайцев, шорцев, тофаларов, тувинцев, хакасов, сойотов, якутов, долган. Все они вели производящее хозяйство, основанное на кочевом и полукочевом скотоводстве. Кроме того, некоторые из них создали свои государственные и полугосударственные образования. Таким образом, придя в Сибирь, русские цари, а затем императоры должны были, прежде всего, решить проблему взаимоотношений именно с этими народами наравне с таким крупным народом региона, как буряты, за которыми стояли другие монголоязычные народы, опиравшиеся на свои государства. Для эффективного решения проблемы А. И. Миллер предлагает ситуационный подход как альтернативу региональному подходу [2. С. 7-23]. Избранные в качестве объекта исследования народы очень хорошо соответствуют как пример для реализации данного подхода. Начиная с бронзового века, с эпохи первых кочевников Сибири - народов скифского культурного круга, - можно говорить об общности судеб названных народов, точнее их предков. На обширном евразийском пространстве сложилась единая коневодческая культура, связанные с нею космологические представления, комплекс верований. Степные и лесостепные пространства формировали психологию кочевников, противостоявшую психологии оседлых земледельцев. Держава Хун-ну, древнетюркские каганаты на протяжении веков поддерживали и развивали эту культурно-историческую общность. Особые формы потес-тарной организации также создавали единство между многочисленными народами Степи. В конце концов, к середине I тыс. н. э. преобладание получили древнетюркские народы: тюрки-ашины, кипчаки, кыргызы, теле, уйгуры. Наряду с государственностью, ими была создана оригинальная система письма - орхоно-енисейская руника. «Более того, они создали в Евразии свой собственный этнокультурный мир, который не только пережил монголов, но и ассимилировал их впоследствии на большей части своей территории. Тюрки были первыми и единственными из носителей степной кочевой культуры, кто вышел в сибирскую тайгу, дав начало якутскому народу», - пишет Л. Р. Пав-линская [3. С. 93]. Успехи средневековых огузов в Западной Азии, а затем монголов Чингис-хана были обусловлены не в последнюю очередь успехами их предшественников. Из тюрков Сибири наиболее развитые формы государственности, по-видимому, создали на границе лесостепи предки хакасов - древние кыргызы [4. С. 44-72]. Постепенно, поскольку основные очаги тюркского этногенеза стали смещаться к западу, преобладание получили консолидирующиеся монгольские племена (VIII-IX вв.) [5. С. 17]. Таким образом, предки сибирских тюрков оказались перед лицом мощных монгольских государств и союзов племен. Считается, что X-XI вв. стали тем рубежом, когда произошло окончательное размежевание между монголами и тюрками [5. С. 113-117]. Под влиянием дальневосточных культур и буддизма монголы стали тяготеть к Китаю и Тибету, включившись в борьбу за преобладание в Восточной Азии. Империя Чингис-хана впервые в истории вышла за пределы евразийского пространства и охватила территории других империй, пытаясь соединить под своей державной властью целые цивилизации. До некоторой степени интересы монголов и тюрков Сибири совпадали, но начиная с XIV в. распад Империи дошел до своей высшей степени. Границы улусов чингсидов совпали с границами цивилизаций, которые пытался объединить Чингис-хан. Более того, они попали под влияние последних и быстро стали ассимилироваться. Собственно, на территории Монголии произошел дальнейший распад государства на еще более мелкие уделы. В таких условиях тюрки Сибири встали перед тяжелым выбором. Уже не было достаточно сильных потестарных структур, подобных каганатам, была забыта письменность, стали разрушаться другие культурные связи. В дальнейшем пути тюрков Сибири разошлись. Якуты стали жителями Тайги и изолировались в своих «аласах»3. Сибирские татары на протяжении нескольких веков пытались удержать наследие Золотой Орды. Предки алтайцев, хакасов, тувинцев и других народов Саяно-Алтая оказались под властью западномонгольских ханов, а затем подверглись экспансии Цинского Китая. Продвижение русских землепроходцев вновь вовлекло эти народы под власть одной обширной державы - Русского государства - России, наследницы евразийских империй древности и Средневековья. Отныне их исторические судьбы вновь стали развиваться под влиянием схожих исторических факторов: политики государства, экономических тенденций, культурного климата. Л.И. Шер-стова полагает, что на XVII-XVIII вв. приходится новый виток этногенеза сибирских народов, которые находились в переходном состоянии, по крайней мере, народы юга и центра Западной Сибири [6. С. 114-148; 7. С. 97]. Справедливо утверждение, что как со стороны Русского государства, так и со стороны местного населения имело место взаимопонимание в плане формирования системы государственных порядков, имевших одну природу и восходящих к формам, принятым в предшествовавших евразийских империях тюрков и монголов. Актуальность поставленной проблемы вытекает из современных реалий федеративного строительства многонационального государства. Несмотря на смену правящего режима, идеологических установок, общественно-экономического строя, необходимость эффективного управления всегда зависела от умения государства найти оптимальные формы отношений с объектами управления. Исторический опыт всегда служил той основой, на которой воздвигалось здание государственных институтов и законодательства. Взаимоотношения Русского государства и тюрков Сибири демонстрируют подобный опыт. Хотя русские первыми столкнулись с тюрками Западной и Южной Сибири, но якуты вошли в состав Московского государства гораздо раньше. Ясно, что такая динамика была обусловлена сложной внешнеполитической обстановкой. Тем не менее, имея опыт общения с первыми, русские цари переносили его на север, обратив внимание на этнокультурную близость этих народов. И в этом преуспели. На обширном пространстве Сибири, которое в течение нескольких веков оказалось в составе Российской империи, а затем было включено в Советский Союз, проживали сотни народов и племенных групп. Из них лишь немногие принадлежали к числу народов, занимавшихся производящим хозяйством (скотоводством, коневодством и, отчасти, земледелием) и имевших особые формы управления. Не случайно по «Уставу об управлении сибирскими инородцами» 1822 г. они были отнесены к разряду «кочевых». Для них предусматривалось особое управление. Отношение правительства к этой группе народов определяло геополитическую ситуацию в Сибири. Они стали опорными звеньями системы российского присутствия в регионе. Трудным и противоречивым был процесс присоединения/вхождения их в состав империи. Самыми первыми после разгрома Сибирского ханства были присоединены предки сибирских татар. Процесс был болезненным и занял несколько десятилетий. Во многом это было обусловлено противоборством между двумя государствами -Москвой и «осколком» Золотой Орды - ханством Кучума. Сравнительно ранним и скоротечным он был в Якутии, более продолжительным - на Алтае и Хакасии. Завершился процесс в Тыве. По времени он занял около 300 лет. За это время правительство Русского/Российского государства создало специфичную систему управления «кочевыми иноверцами/инородцами». И на протяжении веков происходило дальнейшее развитие этой системы, обусловленное историческими условиями как внешнего, так и внутреннего характера. При этом применялся опыт управления из других регионов Империи, перенимались и распространялись административные методы и формы и внутри региона. Отменялись нежизнеспособные государственные институты и установления и оставались наиболее эффективные. Проводились реформы. Наступил момент, когда была выбрана наиболее приемлемая, устоявшаяся управленческая модель, которая просуществовала до 1917 г. Учитывая особенности этих народов, проводилась политика по привлечению местных властных элит к управлению в рамках инородческого самоуправления. Самые значимые события связаны с созданием у «кочевых инородцев» степных дум. Определение исторического места данного замечательного феномена в истории управления и самоуправления, возникшего среди некоторых тюркских и монгольских народов Российской империи, является фундаментальной проблемой науки [9. С. 123-135]. Уже обращено внимание на особенности эпохи: либеральные тенденции во внутренней политике первой четверти XIX в. в соединении с развивавшимся общественным движением среди «кочевых инородцев». Первая связана также с деятельностью либерального чиновничества Сибири Г.С. Батенькова, А.П. Степанова, Таблица 1 Тюрки Сибири [8. Т. 1. С. 71-76, 92-93; Т.3. С. 17-23, 232-234, 313-314, 322-327, 419-425, 430-431, 609-613] Народы Языки Этапы этнической и политической истории Хуннский Древнетюрк-ский Монгольский Русский Алтайцы (алтай-кижи) 62192 чел. (2002) Киргиз.-кыпчак. группа вост.-хун-нской ветви тюркских языков Тюркские каганаты (553-744 гг.) Уйгурский каганат (744-840 гг.) Кыргызы (сер. IX -нач. X в.) Кидани (нач. X -XII вв.) Ойраты (XII-XIII вв.) Алтын-ханское княжество (кон. XVI - нач. XVII в.) Джунгарское ханство (нач. XVII -сер. XVIII в.) С 1756 г. - в составе России Татары сибирские (сибиртатар) Ок. 190 тыс. чел. (2002) Кыпчакская группа зап.-хуннской ветви тюркских языков (кипчакско-ногайская группа) Хуннская держава Тюркские каганаты (553-744 гг.) Монгольская держава (нач. XIII в.) Тюменское ханство (XIV в.) Сибирское ханство (кон. XV - XVI в.) С конца XVI в. Тувинцы (тыва) 243442 чел. (2002) Уйгурская группа вост.-хуннской ветви тюркских языков Тюркские каганаты (553-744 гг.) Уйгурский каганат (744-840 гг.) Кыргызы (сер. IX -нач. XIII в.) Монгольская держава (нач. XIII в.) Алтын-ханское княжество (кон. XVI - 2-я пол. XVII в.) Джунгарское ханство (кон. XVII -сер. XVIII в.) Китай (1755-1756 гг. - 1912 г.) С 1914 г. (протекторат), 1918-1944 гг. (Танну-Тыва), с 1944 г. в составе СССР Хакасы (тадар) 75622 чел. (2002) Хакасская подгруппа уйгуро-огуз. группы вост.-хуннской ветви тюркских языков Кыргызский каганат (VI-XIII вв.) Монгольская держава (нач. XIII в.) Алтын-ханы (кон. XVI - сер. XVII в.) Джунгарское ханство (1667- С 1707 г. начало присоединения к России Якуты (саха) 443,9 тыс. чел. (2002) Якутская подгруппа уйгуро-огузской группы вост.-хуннской ветви тюркских языков Курыканы (V-X вв.) Миграции и освоение Средней Лены (X-XVI вв.) С 1632 г. Н. И. Мягкова, поддержанной выдающимся государственным деятелем России М. М. Сперанским. Вторая тенденция, в частности у якутов, носила характер своеобразного «петиционного» движения за расширение прав «кочевых инородцев» [10. С. 84-88; 11. С. 73]. Хотя есть обширная историография проблемы, но в целом, из-за того, что степные думы в трудах советских ученых оценивались как орудия классовых интересов тойонской и нойонской элиты, представления о них носили идеологизированный характер. Между тем деятельность степных дум в Сибири оставила большой след в истории Российской империи. Интерес вызывает также вопрос о соотношении фактически имевшихся у них полномочий и функций в российской государственной системе. Народонаселение. Данное направление исследований долгое время было обойдено вниманием историков. Со времен С.К. Патканова сравнительно-исторических изысканий не проводилось. Между тем, если обратиться к данным исторической демографии, они могут дать очень важные основания для выводов по другим проблемам истории. Напомним результаты своих исследований по сравнительному изучению народонаселения на примере трех народов: бурятов, хакасов и якутов4. Они представлены на рис. 1 [12. С. 72; 13. С. 359, 393, 491; 14. С. 32-35; 15. С. 37-39; 16. С. 23; 17, С.61-72; 18, С.49, 51, 54-58, 71, 76; 19, С.146; 20, С.54]. На рисунке видно, что положительная в целом динамика численности изучаемых народов за два столетия имела наилучший темп прироста между V и X ревизиями, между 1795 и 1859 гг. При этом у бурят и якутов особенно интенсивным он был в 1795-1839 гг. Якуты сравнялись по численности с ясачными бурятами, но в этот период многие буряты оказались в числе оседлых инородцев. Кроме того, нужно иметь в виду служилых бурят. Во второй половине XIX в. наблюдается замедление темпов прироста, особенно у якутов. У иркутских бурят и хакасов наблюдались сходные тенденции, но если их связывают не в последнюю очередь с процессами ассимиляции, обусловленными хозяйственной колонизацией мест проживания «кочевых» инородцев, то у якутов реальные причины такой негативной динамики остаются неисследованными. Рис. 1. Динамика численности кочевых инородцев Восточной и Южной Сибири в XVIII-XIX вв. С. К. Патканов считал главными причинами разницы между темпами прироста населения экономические. Другие, по его мнению, имели местное значение: эпидемические болезни, антисанитарные условия жизни, алкоголизм, нехватка женщин (у бродячих инородцев) [18. С. 173-175]. На наш взгляд, к числу главных причин следует прибавить политику государства. С.Г. Скобелев обоснованно выделил ее составляющие: ясак, стремление к территориальному расширению и увеличению народонаселения из фискальных соображений, контроль над соблюдением законности, признание экстерриториальности мест проживания инородцев, запрет «холопить» их, налаживание системы запасных магазинов, признание внутренней автономии инородцев [21]. Не случайно именно на один из благоприятных периодов в демографической истории изучаемых народов приходится образование степных дум, в руки которых был передан, кроме вопросов местного самоуправления, также и учет народонаселения. Влияние эпидемий и голодовок, на наш взгляд, могло быть ощутимым в отдельные периоды истории. По нашим данным, для якутов последствия эпидемий кори и оспы сыграли одну из главных причин замедления темпов прироста. Так, в 1875 г. в результате эпидемии оспы только в одном улусе при населении в 14 тыс. чел. умерло 1266 чел. [22. Л. 55-56]. В изучаемый период «кочевые» инородцы в демографическом плане оказались в большей степени подвержены изменениям государственной политики Российской империи в разные периоды истории. Безусловно, в ранний период, примерно до середины XVIII столетия в силу неустойчивости внешнеполитической ситуации и в условиях поиска оптимальной формы управления многие мероприятия правительства негативно сказались на демографических процессах изучаемых народов. Начиная со второй половины XVIII в. и до середины XIX в. имели место позитивные тенденции во внутренней политике в отношении инородческого населения. Это и ясачные, и административные реформы. Думается, что они сыграли важную роль в дальнейшей демографической динамике. Если обратиться к динамике демографических процессов других тюрков Сибири, то можно увидеть схожие процессы. Имеются сведения, что в конце XVII в. сибирских татар было 16 тыс. чел., в конце XVIII в. -свыше 29 тыс. чел., в конце XIX в. - 11,5 тыс. чел., в 1926 г. - 90 тыс. чел., а в конце XVIII в. в Тыве было 9,8 тыс. юрт - 40-50 тыс. чел., а в 1914 г. -73 тыс. чел. [8. Т. 3. С. 233, 313-314, 322-327]. Мы располагаем также данными по алтайцам: в 1763 г. их было 2,7 тыс. чел., в 1797 г. - 4,4 тыс. чел., в 1816 г. - 7,6 тыс. чел., в 1832 г. - 11,6 тыс. чел., в 1859 г. - 18,5 тыс. чел., в 1880 г. - 25,3 тыс. чел., в 1897 г. - 41,1 тыс. чел., в 1912 г. - 46 тыс. чел. [23. С. 66]. Как видно, динамика численности этих народов, по-видимому, определялась схожими факторами. Сравнительный анализ с исторической демографией вышеназванных этносов позволил бы выявить как общие, так и частные закономерности. В своей работе мы обратили большее внимание только на три аспекта перспективных направлений историко-сравнительного нарратива поставленной проблемы. Среди других перспективных направлений сравнительно-исторических исследований следует назвать изучение региональной экономической политики государства: распространение земледелия, влияние промышленности, рыночных отношений и т. д. Особый интерес должны вызвать сопоставления особенностей культурных процессов: религиозная ситуация в связи с распространением православия, буддизма, развитие образования, письменности, зарождение прединтеллигенции, предпосылок общественного движения. Таким образом, затронутые перспективные направления поставленной проблемы могли бы внести заметный вклад в изучение истории Сибири и страны в целом. Понятно, что успех исследований во многом зависит от интеграции ученых Абакана, Барнаула, Горно-Алтайска, Кызыла, Томска, Якутска и других городов.

Скачать электронную версию публикации