Authorial Online Magazines: Between Mainstream and Opposition.pdf Границы типологической системы российской периодики в сегменте журналов становятся значительно шире. Наряду с изданиями, традиционно формирующими информационное пространство в трех средах (принт, сайт, социальные сети), в 2010-х гг. появились модели, отказавшиеся от печатной версии и окончательно обосновавшиеся на двух интернет-платформах - интерактивный сайт и паблик2. Вслед за многочисленной сетевой аудиторией объектом внимания исследователей и журналистов-практиков становятся авторские интернет-журналы. Они рассматриваются как феномен СМИ с продуманной до мелочей идеологией информационного продукта [2], альтернативная информационная среда для городского образованного класса и пространство журналистских экспериментов [3]. Предметом подробного изучения стал один из успешных медиапроектов - интернет-журнал «Нож» [4]. На примере авторских сетевых медиа проанализированы особенности конструирования практик журналистского дискурса как «опыта медиасопротивления» [5. С. 49]. С 2013 по 2016 г. появились такие заметные креативные проекты, как «Россия без нас», «Последние 30», «Батенька, да вы трансформер», «Арзамас», «moloko plus», «Нож» и ряд других. Их количество и значимость позволяют говорить об определенной типологической группе на медиарынке, который формируется не только системой институциональных СМИ. Изучение принципов функционирования данной группы представляется актуальной исследовательской задачей. Предшественниками коммуникативных практик «медиасопротивления» в российском медиапространстве стали фанатские журналы, или фэнзины. В 2013 г. в журнале «Эксперт - Северо-Запад» прошла дискуссия о фэнзинах с участием медиаменеджеров, издателей, редакторов сетевых СМИ, политологов. Они идентифицировали набравшие популярность медиа субкультурных сообществ как «анатомию протеста», «параллельный интернет», «всеобщее отрицание» [6]. В. В. Васильева считает фэнзины «непрофессиональной журналистикой», «любительской периодикой», отличающейся оппозиционным настроем, которая либо «бросает вызов обществу», либо «нацелена на формирование социальных и культурных ценностей, альтернативных общепринятым» [7. C. 128]. Д. П. Гавра, напротив, полагает, что «данные СМИ вполне вписываются в культурный контекст нового образовательного класса. Они отрицают любое противостояние официального и оппозиционного, предлагая альтернативу системе. Подобные политические или досуговые издания будут удерживать свою аудиторию еще несколько лет, пока читатель не повзрослеет и не вернется к традиционным СМИ. Тогда не исключено появление новых похожих проектов» [8]. Авторские медиа появились даже раньше, чем прогнозировалось. К середине 2010-х гг. в российской медиасфере произошли серьезные изменения, связанные с усилением политического и экономического давления государства на прессу. Выход на медиарынок по разным причинам высвободившихся профессионалов (разгон редакции, как в «Ленте.ru» под руководством Г. Тимченко; цензура и смена собственника и концепции, как в «Русской планете»); удешевление и упрощение создания подобных интернет-платформ; формирование городского образованного класса объективно способствовали появлению авторских медиа именно в данный период. Вместе с тем произошло фрагментирование и практически исчезновение главного объекта СМИ - массовой аудитории. Это стало логическим завершением процесса демассификации, углубления индивидуального медиапотребления. Коммуникативная практика Web 3.0: персональные медиа («многие - одному») дает возможность отбирать, структурировать и распространять контент каждому отдельному пользователю. Новыми игроками рынка стали персонифицированные медиа, ассоциируемые с именем и личностью их инициаторов и редакторов; их основатели - выпускники факультетов журналистики российских университетов Е. Мостов-щиков, Ф. Дзядко, П. Никулин, Т. Коэн, обладающие опытом работы в редакциях таких изданий, как Esquire, Forbs, «Сноб», «Большой Город», «Такие дела» и др. Сформированное профессиональное сознание и следование стандартам качественной журналистики позволяет им производить контент, который существенно отличается от контента любительской оппозиционной журналистики фэнзинов. В отраслевой индустрии для данного феномена принято определение small media, которое в 2014 г. впервые использовал медиаменеджер С. Карпов, сооснователь проекта «Последние 30», посвященного изменениям в России за годы перестройки: «Они создаются на некоммерческой основе, не предполагают больших вложений и, по сути, представляют собой новый формат подачи информации» [9]. Институт развития интернета (ИРИ), созданный по инициативе Администрации президента в 2015 г., назвал их медиа без лицензии Роскомнадзора (как СМИ), но при этом работающие как полноценные редакции, и предложил ввести их регулирование. В журналистской среде отмечают отличие small media от нишевых СМИ, ставших очевидным трендом развития журнальной прессы последнего времени: small media имеют полноценный сайт, свой домен и редакцию, но «не стремятся стать институциональным игроком» [10]. Мастерская малых медиа некоммерческого образовательного проекта «Антиуниверситет» также подчеркивает, что они «отстраиваются от господствующего в данный момент порядка вещей в профессиональной индустрии», и это не только «собирательное имя небольших независимых проектов, а название целого процесса» [11]. Номинация small media для авторских журнальных интернет-проектов используется и в еще пока немногочисленных академических исследованиях, но иногда они получают атрибуцию скорее образную, чем научную - «крафтовые» СМИ, созданные командой авторов по индивидуальным заказам и ориентированные на локальные сообщества, которые «выделяются уже не по институциональному принципу, а по какому-то другому, часто ментальному, соответствующему особому восприятию современного мира» [2. С. 77]. Исследующий гиперлокальныe сообщества С. В. Курушкин вводит понятие «цифровые соседства» как возникающие в связи с переносом социального соседства в цифровую среду. Признавая дискуссион-ность вопроса, он считает возможным говорить о подобных сообществах не только как ограниченных географической локализацией, но и как объединенных общими интересами, деятельностью и другими социальными связями. Гиперлокальные коммуникации «являются отражением ментальных моделей мира, сформированных у их пользователей» [12. C. 38]. Представляется, что «крафтовые» СМИ, обладающие «уникальными свойствами, соотносимыми с самоидентификацией читателя/зрителя как члена локального сообщества» [2. С. 80], ближе к идеологии и концепции цифровых соседств с их стремлением к обособленности и созданию своего рода «ментальных резерваций», чем к small media с сотнями тысяч подписчиков в соцсетях. Найти место новой медиамодели в существующей сегодня типологической системе действительно непросто. Согласно классификации М. В. Шкондина, критериями отнесения СМИ к тому или иному типу являются: технологический (платформа и формальные признаки), экономический (форма собственности, характер доходов), аудиторный, редакционный и организационный аспекты, целевое назначение, характер информации [13. С. 37-38]. Т.В. Болдырева считает возможным идентифицировать «крафтовые» СМИ только по типу платформы - как интернет-СМИ, а по характеру аудитории отнести к молодежной он-лайн-периодике [2. С. 77]. К аналогичному выводу приходит Т.В. Максимова, рассматривающая журнал «Нож» как новый этап в развитии молодежной журналистики [4]. Контент, по мнению исследовательниц, тематически близок молодежным лайфстайл- и развлекательным изданиям, в основе которых лежит принцип инфотейнмента. Проблема идентификации small media в рамках традиционной типологической системы СМИ состоит, на наш взгляд, в том, что они не считают себя СМИ и отказываются от регистрации. Между тем ранее в типологических классификациях А. Н. Алексеева и С. Г. Корконо-сенко был предложен критерий «легитимность» (отношения с законодательством и наличие лицензии). Речь шла об альтернативной как политической, так и неполитической прессе, т.е. о периодическом самиздате рубежа 1980-1990-х гг., о группе изданий, существовавших «как квазилегитимные (курсив автора - М. Л.) (не запрещенные и не разрешенные законом)» [14. С. 94]. Для small media данный статус становится решающим условием субъектности в медиасфере. Рассматривая его как ведущий типоформирующий фактор, проанализируем содержательное наполнение типологических признаков модели small media на примере наиболее известных из них. «Нож» («интеллектуальный журнал о культуре и обществе»), «Батенька, да вы трансформер» («самиздат - независимый журналистский проект»), moloko+ («контркультурный альманах о насилии») - мультиплатформенные интерактивные проекты, ключевым элементом которых является текст, что следует из их самопози-ционирования на порталах. Они сохраняют генетическую связь с разными типами печатных СМИ. Так, moloko+ выходит в виде печатного альманаха, материалы которого анонсируются в паблике, но не выставляются на сайте. «Батенька…» изначально задумывался как газе-та-самиздат и в сетевом варианте сохранил черты ее верстки. «Нож» до переформатирования в 2017 г. также имел печатную версию. «Батенька…» в 2017-м, а «Нож» в 2020-м и 2021 гг. выпустили книги-сборники своих сетевых публикаций. Несмотря на особенности каждого из исследуемых проектов, их объединяют общие черты small media: 1. Отказ от регистрации в статусе СМИ или другом (компании, ИП), что позволяет авторам реализовать себя вне ограничений государственной цензуры и требований инвесторов, получить больше свободы в отборе и подаче контента. «Для нас нет запретных тем, мы не собираемся мириться с цензурой и не боимся, “как бы чего не вышло”. Наша задача - дать читателям возможность делать выводы самостоятельно», - говорится в манифесте проекта moloko+ [15]. 2. Редакционная система: коллектив профессионалов и горизонтальная открытая редакция с привлечением экспертов и авторов из числа аудитории. Как утверждает «Батенька…», «мы делаем читателей авторами». 3. Аудитория сосредоточена в соцсетях: «Нож» имеет 420 тыс. подписчиков «ВКонтакте», 2,5 млн уникальных посетителей в месяц (март 2021 г.). 52,6 % пользователей заходят на сайт напрямую, что свидетельствует об устойчивой лояльной аудитории. Более 50 % аудитории «Ножа» - пользователи в возрасте от 25 до 44 лет, 17 % -старше 44 лет. Это жители мегаполиса, тратящие деньги на развлечения и образование [16]. «Батенька…» насчитывает 82 тыс. подписчиков «ВКонтакте», свыше 273 тыс. просмотров в месяц (март 2021 г.), доля прямых заходов на сайт - 33,5 % [17]. Альманах moloko+ имеет 47 тыс. подписчиков «ВКонтакте» и определяет своих читателей как «людей, которые любят хорошие тексты на русском языке» [15]. 4. При наличии профессиональной редакции отход от принципов журналистики как индустрии (обязательный информационный повод, традиционные жанровые модели). Инфоповод заменяется личным интересом автора. Основные жанры - лонгриды, авторские колонки, эссе, исторические обзоры, переводные статьи. 5. Функции: вовлечение, создание и развитие сообщества единомышленников, готовых поддержать свое издание, противопоставляя его крупным СМИ; культуртрегерство; трансактивность, т.е. сочетание творческой и организационной деятельности; выход в офлайновые практики (мастер-классы, презентации в «третьих местах» - креативных пространствах, на панк-фестивалях, как moloko+). Реализуются социальные проекты «живой журналистики» («Моно» - экспедиции «Батеньки…» в удаленные моногорода, социальные анклавы, живущие по собственным законам), «Неизвестная Россия» - спецпро-ект «Ножа» о провинциальных российских городах в рассказах их жителей. 6. Контент в соответствии со стандартами качественной журналистики, о чем свидетельствует неоднократное присуждение премии «Редколлегия» каждому из журналов. Это тематически универсальный контент, но при отсутствии новостной и политической повестки: «ни в коем случае не о политике и даже не о “социальщине”, а скорее с культурологической направленностью» [9]. Главные объекты - пространство человека и повседневность, о которой провергается представление как о прозрачной, наблюдаемой, хорошо знакомой аудитории из индивидуального опыта. Требования к текстам - отсутствие оценочных суждений, фактчекинг, два мнения, досье на героя. Темы ежегодных выпусков moloko+ - «Революция», «Терроризм», «Наркотики», «Патриархат», «Ненависть». Темы последних текстов «Батеньки…»: «Как россияне жалуются в Роскомнадзор на Интернет», «Как живет прислуга богатых россиян», «Кого могут признать иностранным агентом». Здесь, как и в «Ноже», используется формат объяснительной журналистики. 7. Монетизация: отсутствие инвестиций и рекламы, краудфандинг, продажа печатной продукции и «мерча» - официальной продукции с символикой проекта (moloko+); коммерческие нативные проекты, практика «медиа+сервис»: студия бренд-журналистики, образовательные программы («Батенька…»); изготовление и продажа брендированной рекламы («Нож»). В период пандемии в связи с финансовыми сложностями бизнес-модели корректируются в сторону сокращения расходов. Авторские журналистские интернет-проекты small media занимают пограничное положение между оппозиционными фэнзинами и институциональными СМИ. Когда индивиды, группы, движения, не допущенные в массовые коммуникации, создают собственные медиаресурсы, основанные на принципах протестного активизма, они продвигают в аудиторию одностороннюю повестку и деформируют картину действительности в не меньшей степени, чем институциональные СМИ. При этом последние исследования small media показывают, что, несмотря на альтернативный и достаточно самобытный продукт, нельзя назвать их «дискурсивный протест радикальным явлением» [5. C. 59]. По концепции и тематике ближе всего к анархистским и панк-фэнзинам оказывается moloko+, но глубина анализа маргинальной повестки и стремление сделать ее предметом дискуссии выводит альманах за пределы открытой оппозиционности. Сознательный отказ от лицензии СМИ (квазилегитимный статус) является решающим условием субъектности «малых медиа», что позволяет им отстраиваться и от мейнстрима - набора официально принятых индустриальных и культурных стандартов современного медиаландшафта - при сохранении стандартов качественной журналистики. Это позволяет, например, журналу «Нож» успешно конкурировать с традиционными СМИ в проблемном для них сегменте молодежных медиа. На альтернативные аполитичные площадки small media приходит не маргинальная субкультурная аудитория, а многочисленные социальные группы, ушедшие из публичного пространства в отсутствии конкуренции идей и смыслов. В рамках Федерального закона от 1 мая 2019 г. № 90-ФЗ («Закон о суверенном интернете») отдельные публикации исследуемых small media неоднократно подвергались блокировке, но, по мнению одного из представителей академического сообщества, участника проекта «Динамика медиаисследований в современной России» факультета журналистики Московского университета им. М. В. Ломоносова, «усиление форм контроля над медиа приводит к тому, что появляются новые неконтролируемые медиа» [1. C. 143].

Скачать электронную версию публикации