The Inflectional Potential of a Noun in the Payovsko-Adashevsky Accents of the Moksha Language.pdf Введение Актуальность выбранной темы не вызывает сомнения. Диалектные особенности любого языка всегда будут привлекать внимание ученых-лингвистов, и мокшанские говоры не являются исключением. Мокшанские диалекты не являются однородными, каждый из них обладает целым комплексом фонетических, морфологических, лексических особенностей, вызванных разными факторами, как внутриязыковыми, так и внешними. «Диалектная разобщенность в первую очередь связана с ассимилятивными процессами, которые вызваны миграцией мокшанского населения» [1. С. 24]. Первыми исследователями мокшанских говоров были иностранцы (Н.К. Витсен, Д.Г. Мессершмидт, Г.Ф. Миллер, П.С. Паллас, Х. Па-асонен и др.), которые в составе научных экспедиций или самостоятельно передвигались по территории Российской империи и собирали сведения по языкам проживающих в ней народов, в том числе и мордовцев. Часто им помогали известные люди. Так, в качестве информанта у Н.К. Витсена был сам патриарх Никон. Результатом таких экспедиций чаще всего были словарные статьи, фрагментарные записи образцов диалектной речи c несовершенной транскрипцией, которые после обработки издавались за границей. Первый мордовский словарь был опубликован на голландском языке в 1692 г. в книге Н. Витсена «Noord und oost Tartarye...» в Амстердаме [2. С. 10-11]. Фонетическая сторона многих мокшанских говоров была изучена и описана финскими и венгерскими учеными (Х. Паасоненом [3], Э. Итконеном [4], Р. Бартенс [5], Л. Керестешем [6] и др.). Монографическая работа Х. Паасонена «Mordwinische Lautlehre» явилась событием в исследовании фонетики мокшанских и эрзянских диалектов, которая не теряет своей актуальности до настоящего времени. Вопросы синхронической и исторической морфологии мордовских языков освещены в известных работах Д.В. Бубриха [7], Б.А. Серебренникова [8]. Морфологические особенности паёвско-адашевских говоров мокшанского языка до сих пор не были предметом специального изучения. Ранее полученные диалектные данные свидетельствуют о близости паёвско-адашевских говоров мокшанского языка к атюрьевскому диалекту [9], юго-западным говорам западного диалекта [10], а также части говоров центрального диалекта [11]. В определенных аспектах описываемые говоры подобны рыбкинско-мамолаевским говорам [12], сузгарьевско-болдовско-палаевским [13] и торбеевским говорам мокшанского языка [14]. Но в то же время паёвско-адашевские говоры мокшанского языка обладают множеством уникальных реляционных признаков, позволяющих заключить, что морфологические свойства имени существительного отделяют их от других говоров мокшанского языка и дают возможность выделить их как отдельную группу в системе мокшанских диалектов. Цель данного исследования заключается в детальном описании словоизменительного потенциала имени существительного в паёвско-адашевских говорах мокшанского языка и на их основе выделении их из числа других говоров мокшанского языка в отдельную группу. Объект исследования - паёвско-адашевские говоры мокшанского языка, распространенные в южной части Республики Мордовия на территории Инсарского, Кадошкинского, Ковылкинского районов, а также Пензенской области (населенные пункты: Новое Пшенево [ot ps'en'], Старое Пшенево [s'ar' pas'en'], Старое Дракино [s'ar' draka], Мордовское Коломасово [moksan' kolamas], Подгорное Алёксово [kalas] - Ковыл-кинский район; Мордовская Паёвка [pojval'n'e], Старые Верхиссы [isa val'e] - Инсарский район; Паёво [pojval'], Глушково [kalaska], Алякс [al'aks] - Кадошкинский район; Мордовская Поляна [kuza], Анаево [anaju] - Зубово-Полянский район; Старое Шайгово [c'ar' sajgav], Новая Теризморга [t'ar'azmorga], Темяшево [t'emaz vel'e] - Старо-Шайговский район; Зайцево [sajc'a], Мордовские Парки [paRka] - Краснослободский район; Новые Пичуры [od picura], Мордовская Муромка [vjrsan' muramka], Пичелей [picalej] - Пензенская область). Диалектный материал собран в полевых условиях студентами и преподавателями филологического факультета Мордовского государственного университета во время ежегодных экспедиций в период с 2000 по 2017 г. Научное основание исследования Научным основанием исследования послужила, с одной стороны, научная концепция профессора А.П. Феоктистова, который в своей последней классификации мокшанских диалектов, опубликованной в первом томе «Mordwinises Worterbuch» Н. Паасонена на основе трех лингвистических принципов: фонетического, морфологического, лексического, а также территориального принципа, выделяет пять диалектных типов: центральный, юго-восточный, западный, переходный и смешанный [15]. Однако при более внимательном изучении классификации можно увидеть, что превалирующими являются фонетический и территориальный принципы, менее задействован морфологический принцип. С другой стороны, основанием явилась научная теория ученых-мордвоведов, изложенная в монографических работах по отдельным мокшанским диалектам: средневадскому [10], темяшевскому [16], рыб-кинско-мамолаевским [12], колопинским [17], городищенскому [18], верхнее-алатырским [19] о разновариантном фонетическом оформлении падежных маркеров и связанных с ними закономерностях. Методология Методологической базой исследования являются основные положения теории словоизменения как отечественных [1, 7, 8, 10, 13, 16, 17, 19-21], так и зарубежных ученых [4-6]. Для проведения исследования мы обращались к синхронным методам: собственно описательному, методу сравнительного анализа, а также сравнительно-историческому методу. В качестве основного метода определен синхронно-описательный, предполагающий изучение диалекта на одном историческом этапе его развития. Используя прием непосредственного наблюдения, анализ, классификацию языковых фактов, данный метод способствовал последовательному восприятию языковых фактов и позволил полному раскрытию текущего состояния словоизменительных особенностей имени существительного в рассматриваемых говорах. При междиалектном исследовании использовался метод сравнительного анализа, который помог выявить морфологические диалектизмы в представленных оппозициях; в качестве средства восстановления определенных исторических аспектов применялся сравнительно-исторический метод. Работа проводилась поэтапно. Первый этап был отведен рассмотрению базовых теоретических и методологических ресурсов для постановки проблемы, определена степень ее изученности в научной литературе, сформулированы общие положения. Второй этап посвящен непосредственному изучению и анализу фактического материала, проведению междиалектных и межъязыковых параллелей. Наша задача заключалась в исследовании и детальном описании словоизменительного потенциала имени существительного в паёвско-адашевских говорах мокшанского языка. Исследование и результаты В мокшанском языке употребляются те же части речи, что и в русском, исключение составляют послелоги, которые выполняют функцию предлогов, однако занимают постпозицию по отношению к словам, к которым они относятся. Существительное имеет три типа склонения: основное, или неопределенное, указательное, или определенное, притяжательное [7, 22]. Причем по особенностям мокшанского языка, одно и то же существительное может склоняться по всем трем склонениям. Номинатив основного склонения единственного числа одновременно является исходной формой, в косвенных падежах принимает соответствующие падежные форманты; в указательном склонении к основе существительного присоединяются суффиксы определенности, которые указывают на конкретный предмет; в притяжательном склонении падежные форманты дополняются суффиксами принадлежности [20-24]. В паёвско-адашевских говорах в основном склонении выделяется 13 падежей: номинатив (kije? miz'e? «кто? что?»), генитив (kin'? miz'an'? «кого? чего?»), датив (kin'd'i? min'd'i? «кому? чему?»), аблатив (kida? miz'd'e? «от кого? от чего?», инессив (kin' isa? mizsa? «в ком? в чем?»), элатив (kin' mizsta? mizsta? «от кого? от чего?», kosta? «откуда?»), илла-тив (kin' is? mizs? kozа? «в кого? во что? куда?»), латив (kozа? «куда?»), пролатив (kin izga? miz'ge? k(a)van'e? «по чему? где?»), компаратив (kin' eska? mizska? «с кого? с чего?»), абессив (kiftama? miz'ft'ame? «без кого? без чего?»), транслатив (ki laca? miz'ks? «как кто? как что?»), каузатив (kin' iqksa? miz'aqksa? «из-за чего? из-за кого?»). В основном склонении отдельный показатель множественного числа имеется лишь в номинативе, который выступает в двух вариантах -t и -t'. Вариант -t присоединяется к основе на твердый согласный, гласный (исключение составляют многосложные слова, оканчивающиеся на i); -t' - к основе на мягкий согласный, в многосложных словах - к основам на i. Причем присоединение форманта множественности всегда сопровождается оглушением ауслаутного звонкого согласного основы, например: vaz - vas-t «теленок - телята», s'ir' - s'i'R-t «сторона - стороны», varma - varma-t «ветер - ветра»; par' - paR'-t' «кадушка - кадушки»; сонорные m, n, n' переходит в р, t, t': s's'am - s's'ap-t «одежда», jan - jat-t «тропа - тропы», alman' - almat'-t' «сноха (старшая) - снохи (старшие)». В косвенных падежах один и тот же формант является показателем и единственного и множественного числа (табл. 1). Формы косвенных падежей можно различить только в контексте. Небольшая группа номинантов употребляется только во множественном числе (среди них есть и заимствования): vas'amb'ijaL'-t' «ножницы», stana-t «брюки», poqks-t «штаны», эту группу могут пополнить парные существительные, например sazaRt-pel'n'at' «сестры-братья», trakst-ucat «коровы-овцы» и др. В паёвско-адашевских говорах некоторые имена, заимствованные из русского языка, выступают как в единственном, так и во множественном числе, в то время как в русском языке они имеют форму только одного числа, или единственного, или множественного, например: lapsa - lapsat «лапша - лапша (мн. ч.)» ( t'e lapsa «это лапша», но lapsat pid'at'? «лапшу сварил?»; ра!Ъ - раГШ «пальто - пальто (мн. ч.)» (paman' fk'e ра!Ъ «купил (а) одно пальто», но paman' kafta ра!'Ш «купил (а) два пальто». «Агглютинация падежных аффиксов и их вариантов происходит согласно закономерности и зависит от гласного первого слога и фонетического оформления конца основы слова. Поэтому все именные основы делятся на две группы: вокалические и консонантные» [13. С. 105]. Т а б л и ц а 1 Парадигма основного склонения Номинатив а7эг jan «хозяин» azэR- t «хозяева» Генитив -n' azэrэ-n' «хозяина, хозяев» Датив -n'd'i azэrэ-n'd'i «к хозяину, к хозяевам» Аблатив -ta, -da, -t'e, -d'e azэr-da «от хозяина, от хозяев» Инессив -sa,-са azэr-sa «в хозяине, в хозяевах» Элатив -sta, -ota azэr-sta «у хозяина, у хозяев» Латив -v, -u, -i - Иллатив -s, -с azэr-s «за хозяином, за хозяевами» Пролатив -va, -ga, -g'c, -ka, -k'e azэr-ga «по хозяину, по хозяевам» Компаратив -ska, -c'ka / -cka azэr-ska «с хозяина, с хозяев» Абессив -ftema, -f1t'эme azэr-ftэma «без хозяина, без хозяев» Транслатив -ks azэr-ks «как хозяин, как хозяева» Каузатив -gksa azэrэ-gksa «из-за хозяина, из-за хозяев» В паёвско-адашевских говорах основы на гласный можно разделить на следующие типы: 1) основы, где конечный гласный сохраняется во всей парадигме; сюда стоит отнести те, которые оканчиваются: на широкий гласный; редуцированный гласный э < *i, *u, *u, которому предшествует одиночный согласный; на гласный i (< *i, *e), например: aka «тетя» - aka-n' «тети» - aka-da «от тети» - aka-fsma «без тети» - aka-sta «с тети»; ula «подбородок» - и1э-п' «подбородка» - uta-da «от подбородка» - uta-s «в подбородок» - uta-sta «с подбородка»; pin'e «собака» - pin'э-n' «собаки» - рт'э-d'e «от собаки» - рт'э-s «в собаку» - рт'э-sta «из собаки» -pin'э-ft'эme «без собаки»; v'i «ночь» - v'i-n' «ночи» - v'i-da «от ночи» -v'i-sta «с ночи» - v'i-й'эте «без ночи»; ks'i «хлеб» - ks'i-n' «хлеба» - ks'i-d'e «от хлеба» - ks'i-sta «с хлеба» - ks'i-va «по хлебу»; 2) основы, где конечный гласный в некоторых падежных формах выпадает; это основы на редуцированный гласный э < *e, *a, которому предшествует взрывной согласный (k, g, t, d, t', d'); выпадение наблюдается в формах аблатива, инессива, элатива, иллатива, абессива, наряду с выпадением звонкий взрывной согласный, оказавшийся перед глухим согласным суффикса, оглушается, в результате регрессивной контактной ассимиляции, например: polga «стая» - po1k-ta «от стаи» - polk-sa «в стае» - polk-sta «из стаи» - polk-s «в стаю» - polk-fsma «без стаи»; 3) основы, в которых на морфемном шве происходит перенос артикуляции конечного переднерядного гласного к заднему ряду; это основы на гласный e (< *а) // а; данное фонетическое явление наблюдается перед твердым парным или непарным согласным, например: t'er'e «мама» - t'er'e-n' «мамы» - t'er'e-n'd'i «маме», но t'er'a-da (аблатив) «от мамы» - t'er'a-sa (инессив) «в маме» - t'er'a-sta (элатив) «от мамы» -t'er'a-s (иллатив) «в маму» - t'er'a-va (пролатив) «по маме» - t'er'a-ska (компаратив) «с маму» - t'er'a-ks (транслатив) «в маму» - t'er'a-ftama (абессив) «без мамы» - t'er'a-gksa (каузатив) «из-за мамы»; 4) основы, которые в общемордовском языке оканчивались на дифтонгические сочетания i < *ij (*ij), u < *uv, откуда в период исторического развития мокшанского языка конечный согласный выпал, он восстанавливается перед сонорным согласным, например: kulu «зола» -kuluv-an' «золы» - kuluv-an'd'i «золе» - kuluv-agksa «из-за золы»; kin'd'i «овод» - kin'd'ij-an' «овода» - kin'd'ij-an'd'i «оводу» - kin'd'ij-agksa «из-за овода». Перед формантом множественного числа согласные v, j оглушаются, например kuluf-t, kin'd'is'-t'. «Консонантные основы в форме генитива, датива, каузатива перед сонорным согласным суффикса приобретают интерфиксальный гласный: tov «семя» - tov-a-n' «семени» - tov-a-n'd'i «к семени» - tov-э-gksa «за семенем»; lajmar' «черемуха» - lajmar'-a-n' «череёмухи» -lajmar'-a-n'd'i «к черемухе» - lajmar'-a-gksa «за черемухой» [22. С. 15]. Особенностью финно-угорских языков является действие закона сингармонизма [4, 7], который в той или иной степени сохранился в современном мокшанском языке [13]. Данное фонетическое явление большую реализацию находит в диалектах, где проявляется в агглютинации разновариантных падежных формантов. Остановимся на этом подробнее. Номинатив падежного показателя не имеет; значение - назывное: kal «рыба», p'iz'am «дождь», seksata «сорока»; Падежные форманты генитива (-n'), датива (-n'd'i), каузатива (-gksa) присоединяются только к гласной основе: ген.: skola - skola-n', «школа - школы», ava - ava-n' «женщина -женщины», pr'e - pr'e-n' «голова - головы», s'il'me - s'il'ma-n' «глаз - глаза», k'i «тропа» - k'i-n' «тропы» (основное значение - предмет, которому что-либо принадлежит; материал, из которого предмет состоит); дат.: skola-n'd'i «к школе», ava-n'd'i «к женщине», pr'e-n'd'i «к голове», s'il'ma-n'd'i «к глазу», k'i-n'd'i «к тропе» (основное значение -объект действия); кауз.: skola-gksa «из-за школы», ava-gksa «из-за женщины», pr'a-gksa «из-за головы», s'il'ma-gksa «из-за глаза», k'i-gksa «из-за дороги»; (основное значение - причина, цель совершаемого действия). Если в номинативе имя существительное оканчивается на согласный, то основа генитива, датива, каузатива удлиняется интерфиксаль-ным гласным, например: sov - sova-n' - sova-n'd'i - sova-gksa «пена -пены - к пене - из-за пены», val - vala-n' - vala-n'd'i - vala-gksa «слово -слова - к слову - из-за слова», il'i - il'ija-n' - il'ija-n'd'i - il'ija-gksa «прут - прута - к пруту - из-за прута». Падежные форманты аблатива -ta, -t'e, -da, -d'e; формант с глухим твердым согласным и гласным заднего ряда -ta присоединяется к основе существительного на глухой твердый согласный; формант с глухим мягким согласным и гласным переднего ряда 4е присоединяется к основе на глухой мягкий согласный и гласный переднего ряда; аналогичным образом происходит агглютинация формантов со звонкими согласными -da, -d'e: kut-ta «от дома», k'et'-t'e «от руки», sov-da «от пены», t'iv-d'e «от дела» (основное значение - предмет или лицо, с которым сравнивается какой-то предмет; причина действия; предмет, от которого что-либо отделяется). Падежные форманты инессива - -са, -sa (основное значение -орудие совершаемого действия; место нахождения предмета; предмет, который чем-либо испачкан или покрыт), элатива -rta, -sta (основное значение - материал, из которого создан предмет; место совершаемого действия); иллатива - -с, -s (основное значение - цель, причина действия; предел совершения действия), компаратива - -ska, -cka /-c'ka (основное значение - сравнение предмета с другим предметом; приблизительное количество, меру и единицу измерения); форманты с аффрикатой -са, -са, -с; -cka/-c'ka агглютинируют к основам на сонорные согласные n, n'; шумные d, d', t, t' (сюда же следует отнести основы с выпавшим редуцированным гласным ауслаута): kran - kran-са - kran-ota -kran-с - kran-cka «кран - на кране - с крана - на кран - с кран»; kud -ku-са - ku-cta - ku-c - ku-cka «дом - дома - из дома - в дом - с дом»; panda - pan-са - pan-cta - pan-c pan-cka «гора - на горе - с горы - в гору - с гору»; t'itrat' - t'itrat'-са - t'itrat'-cta - t'itrat'-c - t'itra-c'ka «тетрадь -в тетради - из тетради - в тетрадь - с тетрадь». К остальным основам присоединяется падежные форманты с щелевым согласным (-sa, -sta, -с, -ska-): эГс'е - al'c'a-sa - эГс^-sta - al'c'a-s -эГс^^а «улица - на улице - c улицы - на улицу - с улицу»; vaz' - vaz'-sa - vaz'-sta - vaz'-s - vaz'-ska «шапка - в шапке - с шапки - в шапку - с шапку» и т. д. Падежные форманты латива - -v, -i, -u; -v присоединяются к гласной основе; -u - к твердому согласному основы; -i - к мягкому согласному основы; (основное значение - направление), например skola-v «в школу», vir'-i «в лес», kud-u «в дом». В паёвско-адашевских говорах падежных формантов пролатива пять - -va, -ga, -g^, -ka, -k'e; формант -va агглютинирует только к гласной основе; формант со звонким твердым -ga - к звонкому твердому согласному основы; формант со звонким мягким -g^ - к звонкому мягкому согласному основы; соответственно присоединяются форманты -ka, -k'e: первый - к глухому твердому согласному основы, второй - к глухому мягкому согласному основы, например: t'el'me - t'el'ma-va «веник - по венику», lov - lov-ga «снег - по снегу», karksiz'am - karksiz'am-g'e «пояс - по пояс», karaf - karaf-ka «ров - по рву», picf - picf-ke «горбушка - по горбушке» (основное значение - предмет, по которому что-либо перемещается; предмет, указывающий на уровень чего-либо). Падежные форманты абессива -ftama, -ft'ame (основное значение - отсутствующий предмет); формант с твердым согласным и гласным заднего ряда (-ftama) агглютинирует к твердому согласному и гласному заднего ряда основы, формант с мягким согласным и гласным переднего ряда (-ft'ame), соответственно, - к мягкому согласному и гласному переднего ряда основы, например: pocf-ftama «без муки», vit'-ft'ame «без воды», pra-ftama «без головы», pic'a-ft'ame «без сосны». Если в других говорах мокшанского языка падежный формант тран-слатива (-ks) присоединяется и к гласной, и согласной основе, то в паёв-ско-адашевских говорах - только к гласной основе: непосредственно к конечному гласному или через интерфикс: paba - paba-ks «бабушка - в бабушку», puR'c - puR'ca-ks «поросенок - в поросенка», kud - kuda-ks «дом - в дом» (в других диалектах baba-ks, puR'ca-ks, но kut-ks; (основное значение - сходство с каким-либо предметом; превращение во что-либо). Вокатив в паёвско-адашевских говорах образуется при помощи суффиксов -j, -nej, -kaj (в других говорах - -j, -kaj); суффикс -j выражает обращение к кому-либо: s'ar' s's'et'ej «прадедушка (по линии матери)», t'er'ej «мама», al'ej «папа», рabaj «бабушка (по линии отца)», s'ar'(a) babaj «прабабушка (по отцу)», s'ar' at'ej «прадедушка (по линии отца)»; часто перед pat'ej «дядя» называются мужские имена: il'ka bat'ej «дядя Илья», por'ka bat'ej «дядя Боря». Суффикс -kaj (< -ka-+-j

Скачать электронную версию публикации