Americanisms in the novel by B. Pylnyak «O'key».pdf Творчество Бориса Андреевича Пильняка (1894-1941) в настоящее время активно изучается в Коломенском государственном педагогическом институте. Здесь периодически издаются сборники аналитических статей как отечественных, так и зарубежных авторов. В поле зрения ученых - поэтика Бориса Пильняка во всем ее структурном диапазоне. Б. Пильняк, очевидец, неравнодушный наблюдатель, активный участник жизни начала ХХ в., сегодня воспринимается как летописец эпохи. Он жил в эпоху глобальных перемен. Масштабность событий, сопряженная с увлечением философией Ф. Ницше, А. Бергсона, А. Шопенгауэра, в совокупности с личностными особенностями и преклонением перед творчеством Андрея Белого, обусловили парадоксальность художественного мышления и экспериментаторский характер его прозы. История России, увиденная писателем «изнутри» («Голый год», «Соляной амбар», «Волга впадает в Каспийское море», «Повесть непогашенной луны»), раскрытие ее глубинных процессов, создание ярких образов с одновременным выявлением особенностей гражданской позиции, исследованы в многочисленных статьях, монографиях, диссертациях Е.Р. Абдуразаковой, К.Б. Андроникашвили, Л.Н. Анпяловой, А.П. Ауэра, Е.С. Бабкиной и многих других ученых [1]. Достаточно внимания, с моей точки зрения, уделено и зарубежной тематике в творчестве Б. Пильняка, особенно теме Востока («Китайская повесть», «Корни японского солнца», «Камни и корни»). Писатель много путешествовал для своего времени: в 1922 г. он посетил Германию, в 1923 г. - Англию, в 1926 г. - Китай. В Японии побывал дважды: в 1926 и 1932 гг. В Америку Б. Пильняк приехал в 1931 г. по приглашению Рэя Лонга, издателя популярного еженедельника «Космополит», с которым заключил договор об издании романа «Волга впадает в Каспийское море» [2]. «О'кей. Американский роман» был опубликован в 1933 г. Непосредственные впечатления от увиденного, от многочисленных встреч и событий вошли в путевые очерки Б. Пильняка. Данное произведение, по-моему, несправедливо обошли вниманием многочисленные исследователи, поскольку именно эта книга писателя как никогда актуальна для России конца ХХ - начала ХХ1 в. Пильняк посетил США в разгар самого тяжелого в истории Америки экономического кризиса. В это время в СССР шел подъем промышленного строительства. Естественно, что через всю книгу проходит параллель между этими странами: «Конечно, Америка лежит на столбовой дороге развития человечества. Эта столбовая прокладывает новые пути - в социализм. Эти тракты в социализм конструируются в Союзе Социалистических Республик. Ныне СССР и США играют в шахматы современного человечества» [3. С. 451]. Такими сравнениями, аналогиями Б. Пильняк открывает и закрывает свой «американский роман». Книга имеет 43 главы, непропорциональные по объему изложенного в них материала. Эти главы заключены в своеобразное композиционное кольцо. Первая и последняя главы, обрамляющие книгу, содержат по три предложения, почти дословно повторяющиеся: «4 июля 1776 года, в день объявления независимости, в день возникновения Соединенных Штатов в Филадельфии, американская женщина Бэтси Росс подарила Джорджу Вашингтону, первому американскому президенту, первое американское знамя. Это было полтораста лет тому назад. 7 ноября 1931 года, в годовщину Октябрьской революции, в Детройте американская женщина Бэтси Росс передала коммунистическое красное знамя детройтской организации коммунистической партии [3. С. 452, 675]. История открытия Америки, ее экономических взлетов и падений, документы исторического и политического характера, впечатления очевидца, - все это нанизано на острие единого повествовательного сюжета - записок путешественника [4]. Эта целостность достигается очень доступным синтаксисом и своеобразной лексикой. Конструкция произведения упорядочивается ритмом, аллитерациями и звуковыми повторами. Основной стилистический пласт книги связан с американизмами, уверенно вводимыми автором в изобразительный пласт книги. Американизмы в интерпретации Б. Пильняка - это не только слова и выражения, свойственные американскому варианту английского языка. Американизм - это и ощущение какой-то особости, свободы, свойственной людям, населяющим данную страну. «И все у американцев - спорт. При этом понятия спорт, рекорд, о'кей - понятия равнозначащие... И - очень много национальных флагов!.. Флаги даже на кладбищах!.. и - патриоты! - в восторге от самих себя, в восторге от своей страны (пусть у половины американцев даже отцы не родились в Америке!) - Америка - вершина человечества и цивилизации, венец творения! - и американцы - никак не космополиты: - что такое Европа или Азия?! - Афины, это где - в Мексике? - Москва, - ах, да, это, кажется, в штате Кентукки! - Одиссей Вольтер, - это бондарь со второй улицы? - но вообще это не важно, Америка никем, ничем и нигде не превзойдена и не может быть превзойдена! - впрочем, если европейцы там что-то придумывают, так это только для Америки! - все остальное - пустяки! [3. С. 433-485]. Или: «В Америке - прохибишен - сухой закон, - не какой-нибудь пустяковый закон, а такой, который внесен в заповеди американской конституции. Поэтому раза два приходилось мне, иностранцу, в незнакомых местах обращаться к полисмену и больше жестами, чем словами, объяснять, что мне с моими друзьями следует выпить. Полисмены во всех этих случаях отвечали одинаково: "О'кей, бой! О'кей, парень! - это, бессомненно, очень просто. За углом, второе крыльцо. Скажи, что тебя послал полицейский Чарли! Щур!"» [Там же. С. 568]. Гангстеризм в США 30-х гг. ХХ в. - одна из своеобразных форм проявления свободы по-американски. Б. Пильняк подробно рассказывает об одном из бандитских королей, Ал Капоне, который не смог побеседовать с писателем из России, потому что в этот день был занят на выборах мэра Чикаго: «Если мистер Пильняк задержится в Чикаго, мистер Капон к его услугам» [3. С. 511]. «Молодцы» Ал Капона расстреливают «заказанных» людей из пулемета, при этом жизнь человека оценивается от 25 долларов и выше. «Ал Капон - большой человек!» -продолжает Пильняк и детально описывает, как бандит наживает миллионы в содружестве с банкиром Z, с чикагскими фабрикантами и купцами в компаньонах. «У Ал Капоне биг бизнес - большое дело!» - Он собирает дань с покорных и расстреливает непокорных - его дела не ограничиваются водкой и проституцией. Б. Пильняк не только приводит примеры рэкетирования, но и цитирует акт, в котором указаны функции специального рэкетного суда в Чикаго [Там же. С. 575], который судит за: «1) уничтожение взрывами имущества граждан; 2) преднамеренное вредительство домов; 3) сбор денег в виде штрафов; 4) бросание бомб», и т.д. - всего 9 пунктов. Через несколько лет, в 1935 г., советские писатели И. Ильф и Е. Петров, путешествуя по Америке, также не смогли встретиться с Ал Капоне. В это время он уже отбывал наказание в тюрьме Лос-Анжелеса, будучи приговорен к 11 годам заключения «не за контрабанду и грабежи, а за неуплату подоходного налога с капиталов, добытых грабежами и контрабандой» [5. С. 288]. Свое отношение к американской «особости» Б. Пильняк не скрывает. Наоборот, «я» писателя присутствует в каждом из описываемых явлений. Например: «В Америке, говорят, уважают труд. Я думаю, что в Америке гораздо больше уважают доллар, и безразлично, как он получен, хоть бандитизмом» [3. С. 451]. Американизмы Пильняка в описаниях, где много иронии, подчас сарказма, проявляемых введением в текст политических анекдотов, плакатов, сообщающих истины американской морали: «Время - деньги!», «Кто не работает больше, чем ему платят, тому не платят больше, чем он работает», «Несчастный случай - потерянное время». Подчас это просто констатация факта: «По американским понятиям в партии следует видеть не принципы и программы, но - источник существования» [3. С. 471-473]. Автор приводит, например, цитаты из книги американского журналиста Ф. Кэнта, которого называет «человеком никак не революционным». Одно перечисление оглавлений книги «Political Behavior» дает представление о ее содержании. Они по-американски лаконичны: «Повинуйся закону, и ты будешь побит», «Необходимо быть верным своей шайке», «Задевать интересы деловых кругов невыгодно», «Партия не ответственна за взяточничество в ее рядах» и т.д. Пильняк, кроме того, передает и содержание отдельных глав. Например, в главе «Когда вода достигает верхней палубы, следуй за крысами» сообщается: «В применении к политической жизни это означает, что для человека, занимающегося политикой, глупо продолжать придерживаться своих убеждений после того, как они стали непопулярны» [3. С. 582]. «Прохибишен», «просперити», «эксидент», «драйвер», «супер-вайзер», «ковбой», «синопсис», «студио», «алюзмент», «хатдогс», «конференс», «дансинг», «кар», «ревю» и другие слова - не просто американизмы, представляющие интервенцию «чужеречий», - это характерные особенности «американского романа» Б. Пильняка, задающие его самобытную стилистическую тональность. К лексике этого произведения писателя было немало нареканий от рецензентов. «Ни к чему, кроме безвкусицы, не приводит нарочитое употребление английских слов с русскими окончаниями, - писал один из них. - Американцы у него "лончат" (от Lunch), "динерят" (что значит - обедают), "битчу-ются" (лежат на пляже) и заодно "балуют" (от слова "бал")» [6. С. 11]. Для Б. Пильняка использование американизмов - содержательно обусловленный речевой прием, раскрывающий основной смысл повествования. «О'кей», вынесенное в название произведения - ключевое слово «американского романа», звучит рефреном в книге Пильняка и чаще всего имеет иронический подтекст. Оно пронизывает оба смысла понятия «американизм». В самом начале книги Пильняк дает объяснение его значения: «В начале девятнадцатого века президентами в Соединенных Штатах предпочтительно бывали генералы, люди военные и ненаучные. И был президентом Андрю Джексон. Есть на английском языке два слова: "all correct", что значит "все правильно", совершенно верно. Президенту Джексону приносили на подпись законы. Он визировал их двумя буквами: "О.К.", полагая по грамотности своей на слух, что пишет первоначальные буквы слов "all correct", потому что "all correct" на слух произносится "олл коррект"; эти же две буквы - О.К. -произносятся по-английски "о'кей". Так и пошло по президентско-генеральской безграмотности это "о'кей", распространенное и узаконенное в Америке, как "олл-райт" в Англии и "маманди" в Китае». Разорился американец на бирже - «о'кей». Расшиб американец автомобиль - «о'кей». Ограбили бандиты - «о'кей». «Президенты теперь ставят "о'кей" на законах из солидарности предшествующему человечеству» [3. С. 444-445]. Английские слова включаются в текст книги обязательно с русским переводом, но не всегда так пространно, как «о'кей»: «Уолл-стрит пишется по-английски Wall Street, точный перевод значит Валовая, Стенная улица [3. С. 655]; «У американцев есть поговорка "keep smiling" - "храни улыбку"», американские традиции требуют, чтобы американец всегда улыбался и был бодр [Там же. С. 597]. Иногда это «"Эффективность" (американское словцо!)» [Там же. С. 618]. Порою дается калька с английского, а затем развернутый перевод: «Они называются там "трэмпами" - путешествующими босяками, бродягами» [Там же. С. 643]. Или: «Российский шофер, если бы проехал по Нью-Йорку час времени с московскими правилами езды, - он был бы засыпан "тикетами", штрафными квитками, как снегом в метель, - и этого не произошло бы только потому, что его б угробили вместе с его машиной на нью-йоркских улицах в первые 5 минут» [Там же. С. 476]. Еще пример: «Слово поворот, угол по-американски, изображается буквами "curve".., по-русски прочесть "курве", по-английски "кэрв"» [Там же. С. 478] и т.д. Единожды переведя слова с английского на русский, Б. Пильняк в дальнейшем тексте использует только их английские аналоги: «На Манхэттэне десять авеню (авеню - это по-русски перевести -аллея!), идущих вдоль города, и без малого триста стрит (по-русски -улица), пересекающих город, И нет в Нью-Йорке авеню, где не был бы слышен, скрежет. Сейчас известно, что расстояние в три авеню и десять стрит пройти по Нью-Йорку скорее, чем проехать на автомобиле» [Там же. С. 471]. «Просперити» - чисто американский вариант английского Б. Пильняк поясняет также только единожды: «Несмотря на "просперити" (процветание - противоположность кризиса) - в самые лучшие годы последнего просперити - в Америке было от трех до трех с половиной миллионов безработных рабочих» [3. С. 505]. А далее читатель, усвоивший значение этого американизма, свободно включается в содержание, например, следующего отрывка: «Что касается вообще американских просперити, которых вместе с просперити от 1922 г. до октября 1929 г. было пять, то главными причинами этих просперити некоторые американские экономисты выставляют вещи, не менее необыкновенные, чем "прохибишен"» [Там же. С. 590]. «"Прохибишен" был одной из причин последнего "просперити"» [Там же. С. 592]. Для американизмов Бориса Пильняка характерна перечислительная интонация, перебиваемая эмоциональными восклицаниями: «Пуб-лисити! реклама! - честное слово, часто казалось мне, что люди в Америке существуют не к тому, чтобы быть людьми, но для публисити и для рекламы... Рекламы орут, мурлычат, напевают ариями, пугают, таращат глаза и глаза успокаивают, сшибают с ног, караулят на перекрестках, в подворотнях, в сортирах, в альковах. Эти рекламы лезут в нос, в глаза, в уши, в пищу, в кровь, в сердце, лезут в карман, карман, карман! - ибо все они существуют к тому, чтобы орать: - покупайте больше.., - ешьте больше.., - пейте больше.» [3. С. 458]. И это «больше» «орет» тогда, когда в США кризис и десять с лишним миллионов безработных. Нельзя не согласиться с Д. Заславским, который писал в год издания «американского романа»: «Пильняк. очень ярко, с злым юмором описал, как живут и развлекаются американские миллионеры, как нельзя дышать в США здоровому человеку от рекламы, как пропитаны все большие города бензинной вонью, как автомобильное количество перешло в такое "качество", что не проехать в Нью-Йорке автомобилем, - легче пешком дойти. Все это верно, хотя, конечно, не ново» [7. С. 2]. Говоря о том, что впечатления от Америки Бориса Пильняка своеобразны, но не новы, критик имел в виду «Без языка» В. Короленко, «Город Жёлтого Дьявола» М. Горького, «Моё открытие Америки» В. Маяковского и «Железный Миргород» С. Есенина, отечественных писателей, посетивших США ранее Б. Пильняка. Естественно, никто из них (писателей и литературоведов) не мог предвидеть, что через каких-нибудь 70-80 лет Россия будет представлять собою Америку начала ХХ в. Содержание, структура и языковое оформление «американского романа» Б. Пильняка, в первую очередь, характеризуют личность его создателя, носителя собственной культуры, мировоззрения. Введение в повествование англоязычной лексики, преобразованной американской культурой и преподнесенной в ироничной манере, свойственной Б. Пильняку, поразительно актуально прочитывается современным российским читателем романа «О'кей». Современному россиянину кажутся наивными переводы очень многих американизмов, давно и прочно вошедших в русскую речь вместе с рекламой, публиси-ти, просперити (последнее - для малой доли сегодняшнего населения России).

Скачать электронную версию публикации