Restriction of solitary confinement in the light of the ban of tortures.pdf Общепризнанной гарантией защиты прав человека в пенитенциарных учреждениях является законодательный запрет пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными. Это отражено и в основных международно-правовых документах, относящихся к обращению с осужденными. Так, ст. 3 (Запрещение пыток) Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. гласит: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию» [1]. Генеральной ассамблеей ООН в 1984 г. принята «Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания» [2], где в ст. 1 впервые предпринята попытка сформулировать определение (понятие) пытки, которое, по нашему мнению, получилось крайне расплывчатым. Вместе с тем весьма значимой является оговорка ст. 1 Конвенции о том, что «в это определение не включаются боль или страдания, которые возникают лишь в результате законных санкций, неотделимы от этих санкций или вызываются ими случайно». Кроме того, в указанной Конвенции к пытке приравнены «жестокие, бесчеловечные или унижающее достоинство виды обращения и наказания», понятие и содержание которых в тексте данного документа не раскрыто. В решениях Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) о нарушениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод выработан определенный подход к их трактовке. В частности, вводится понятие «плохое обращение», которое должно стремиться к минимальному уровню жестокости. Оценка того, что можно считать таким минимумом, относительна, она зависит от всех обстоятельств дела, в том числе от длительности наказания, его физических или психических последствий, а в некоторых случаях - от пола, возраста и состояния здоровья заключенного. «Пытка» в соответствии с позицией ЕСПЧ заключается в «намеренном бесчеловечном обращении, причиняющем очень серьезные и жестокие страдания». Разграничение между пыткой и другими формами обращения или наказания, запрещенными ст. 3 Конвенции, определяется степенью интенсивности и зависит от индивидуальных качеств жертвы. Поэтому невозможно однозначно утверждать, что какой-то вид обращения всегда будет подпадать под ту или иную категорию [3. С. 119-126]. Не остался в стороне в попытках устранения пробела в рассматриваемых дефинициях и Верховный Суд РФ. В п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» указано, что к «бесчеловечному обращению» относятся случаи, когда такое обращение, как правило, носит преднамеренный характер, имеет место на протяжении нескольких часов или когда в результате такого обращения человеку был причинен реальный физический вред либо глубокие физические или психические страдания. Унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания. Оценка указанного уровня осуществляется в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения. В некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья лица, которое подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению [4]. Особое место в регламентации запрета пыток занимают принятые в 2015 г. Правила Нельсона Манделы (далее - ПНМ) [5]. Мы поддерживаем точку зрения, что эти Правила являются несомненным шагом вперед по сравнению с действующими ранее Минимальными стандартными правилами ООН обращения с заключенными 1955 г. (далее - МСП 1955 г.) [6. С. 38-55] в политическом, информативном, стимулирующем и других аспектах [7]. Значимость проблемы предупреждения пыток подчеркнута включением данной сферы в число девяти положений МСП 1955 г., подлежащих обязательному пересмотру, о чем прямо указано в Преамбуле ПНМ. Кроме того, в первом, основном, принципе Правил Нельсона Манделы закреплено, что «...ни один заключенный не должен подвергаться пыткам и другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания, все заключенные должны быть защищены от них, и никакие обстоятельства не могут служить оправданием для них.». В этой связи необходимо отметить, что в действовавших ранее МСП 1955 г. вопросы пыток упоминались лишь вскользь в разделе «Дисциплина и наказания» первой части (п. 31): «Телесные наказания, заключение в темной камере и жестокие, бесчеловечные или унижающие человеческое достоинство виды наказания следует запрещать в качестве наказания за дисциплинарные проступки». Конкретные рекомендации, относящиеся к запрету пыток, включены в раздел «Ограничения, дисциплина и меры взыскания» ПНМ. В п. 43.1 ПНМ впервые приведен перечень мер (практик), равнозначных пытке или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания (далее - меры, равнозначные пытке), которые ни при каких обстоятельствах не могут налагаться. К указанным мерам отнесены: 1) одиночное заключение на неопределенный срок; 2) длительное одиночное заключение; 3) помещение заключенного в камеру без освещения или в постоянно освещаемую камеру; 4) телесное наказание или уменьшение рациона питания или питьевой воды заключенного; 5) коллективное наказание. Не ставя перед собой задачу рассмотреть весь комплекс вопросов, связанных с регламентацией запрета пыток и равнозначных пытке мер, проведем анализ только ограничения применения одиночного заключения (далее -ОЗ) как наиболее распространенного из перечисленных выше видов таких мер. Кроме того, три из пяти обозначенных в ПНМ мер, равнозначных пытке, непосредственно относятся к ОЗ (п.п. a), b), c)). Обращаясь к позиции Пленума Верховного Суда РФ [4], раскрывающей дефиниции «бесчеловечное обращение» и «унижающее достоинство обращение», можно сделать вывод, что одиночное заключение содержит элементы обоих определений, что еще раз подчеркивает его особое место среди мер, равнозначных пытке. Так, к первому из определений (бесчеловечное обращение) относится временной признак - «имеет место на протяжении нескольких часов», а второе понятие (унижающее достоинство обращение) содержит, по нашему мнению, психотравмирующий фактор (психологический признак) - «вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности». Во многих международных документах, регламентирующих обращение с заключенными, при описании ограничения мер, равнозначных пытке, значительное внимание уделяется именно применению ОЗ. Данные вопросы в той или иной степени нашли свое отражение во всех специальных стандартах обращения с осужденными к лишению свободы. Так, в принципе 7 Основных принципов ООН обращения с заключенными [8] закреплено, что «следует прилагать и поощрять усилия по отмене ОЗ в качестве наказания или по ограничению его применения». Правило 60.5 Европейских пенитенциарных правил 2006 г. (далее - ЕПП) гласит: «Одиночное заключение должно использоваться в качестве наказания только в исключительных случаях и на конкретно установленный срок, который должен быть как можно короче» [9]. Еще большие ограничения применения ОЗ предусмотрены в стандартах, относящихся к определенным категориям правонарушителей - женщинам и несовершеннолетним. В этой связи необходимо отметить, что подобные ограничения упомянуты и в уже указанном выше постановлении Пленума Верховного Суда РФ. Правило 22 Правил ООН, касающихся обращения с женщинами-заключенными и мер наказания для женщин-правонарушителей, не связанных с лишением свободы (Бангкокских правил) [10], закрепляет запрет применения одиночного содержания или помещения в штрафной изолятор в отношении находящихся в исправительном учреждении беременных женщин, женщин с грудными детьми и кормящих матерей. Правило 67 Правил ООН, касающихся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы [11], не только запрещает применение ОЗ для них, но и относит этот вид дисциплинарной меры к жестокому, негуманному или унижающему человеческое достоинство обращению. Данные положения нашли свое развитие в Европейских правилах в отношении несовершеннолетних правонарушителей, по отношению к которым применены санкции или ограничительные меры уголовно-правового характера [12]. Правила 95.3-4 этого документа не ограничиваются запретом на водворение несовершеннолетних в одиночную камеру, но и вводят альтернативу ОЗ - изоляцию как меру дисциплинарного воздействия, с раскрытием оснований и условий ее применения. Кроме того в данном документе (п. 93) предусмотрена «изоляция для обеспечения правопорядка». Как и в случае с пытками в целом, ведущую роль в регламентации ограничения применения одиночного заключения выполняют Правила Нельсона Манделы. Обращает на себя внимание, что среди уже упомянутых ранее девяти положений МСП 1955 г., подлежащих обязательному пересмотру (Преамбула ПНМ), наряду с «расследованием... любых признаков пыток или бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания заключенных или утверждений о них» (п. d)), отдельно выделена необходимость совершенствования применения ОЗ (п. c)). Указанное обстоятельство еще раз подчеркивает, на наш взгляд, значимость проблем в рассматриваемой сфере. В связи с включением Правилами Нельсона Манделы отдельных видов одиночного заключения в перечень мер, равнозначных пытке, заслуживает внимания еще одна новелла ПНМ. В разделе «Ограничения, дисциплина и меры взыскания» среди аспектов (факторов), которые должны всегда регулироваться законодательством или нормативно-правовыми актами компетентного административного органа, указано (п. d) правила 37): «.любые меры принудительного отделения от общего контингента заключенных, как, например, одиночное заключение, изоляция, сегрегация, помещение в карцер или ограничение условий содержания, будь то в качестве дисциплинарного взыскания или для поддержания порядка и безопасности, включая ввод в действие принципов и процедур, регулирующих использование и пересмотр порядка применения и отмены любых мер принудительной изоляции». Значение этой нормы состоит в уменьшении неурегулированных правовыми нормами процедур действий сотрудников пенитенциарных учреждениях. В п. 45.1 Правил Нельсона Манделы изложены условия применения ОЗ (в качестве крайней меры в исключительных случаях, в течение как можно более короткого времени, осуществление независимого контроля) и основания применения одиночного заключения: только с санкции компетентного органа, не должно налагаться в силу приговора заключенного. П. 45.2 ПНМ перечислены категории заключенных, к которым ОЗ запрещено применять: страдающие психическим расстройством или имеющие физические недостатки, если принятие таких мер приведет к ухудшению их состояния; женщины и дети. Наиболее значимой новеллой в этом отношении явилась дефиниция понятий «одиночное заключение», под которым подразумевается ограничение свободы заключенных в течение 22 часов или более в день без содержательных контактов с людьми, и «длительное одиночное заключение» -в течение срока, превышающего 15 дней подряд (п. 44 ПНМ). Анализ положений указанных выше международных правовых документов в сфере одиночного заключения позволяет, по нашему мнению, выделить ряд элементов, формирующих международно-правовой подход к данному понятию [13]. Во-первых, в большинстве международных стандартов ОЗ рассматривается как дисциплинарное взыскание (мера дисциплинарного воздействия). Исключение из этого положения составляют лишь упомянутые выше Европейские правила в отношении несовершеннолетних правонарушителей 2008 г. [12], в которых, кроме изоляции как меры дисциплинарного воздействия, п. 93 предусмотрена «изоляция для обеспечения правопорядка». Во-вторых, форма и продолжительность одиночного заключения должны быть определены в письменной форме в законе или нормативно-правовом акте компетентного административного органа. Уместной формой реализации второго варианта документа считаем Правила внутреннего распорядка пенитенциарных учреждений, действующие в большинстве стран мира. В-третьих, обязательность медицинского заключения о способности осужденного перенести рассматриваемый вид содержания (размещения) и в дальнейшем ежедневный медицинский, предпочтительнее врачебный, контроль за состоянием здоровья заключенного (п.п. 39.3 и 46 ПНМ, п. 43.2-3 ЕПП). Особая роль медиков в недопущении мер, равнозначных пытке, закреплена принятым Генеральной ассамблеей ООН в 1982 г. специальным документом - «Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания» [14]. Указанные Принципы получили свое развитие и в п. d) правила 32 ПНМ, в котором среди этических и профессиональных стандартов, определяющих отношения между врачом и заключенными, указан «абсолютный запрет активно или пассивно участвовать в действиях, которые могут представлять собой пытки или другие жестокие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения или наказания, включая медицинские или научные опыты, которые могут причинить вред здоровью заключенного, как, например, изъятие клеток, тканей организма и органов заключенного». В-четвертых, продолжительность одиночного заключения не должна превышать 15 суток. В-пятых, законодательством должен быть определен перечень категорий лиц, к которым одиночное заключение не применяется в принципе. Наконец, в-шестых, хотя напрямую в рассмотренных документах это требование и не указывается, однако очевидно, что помещения для ОЗ должны соответствовать установленным санитарным нормам (п.п. 12-17 ПНМ) и общим условиям содержания (п. 42 ПНМ). Данная ремарка связана с имевшими ранее в европейской пенитенциарной практике случаями так называемой «сенсорной депривации», о чем упоминается в п. 60.3 ЕПП, устанавливающем запрет на помещение в карцер без окон. В комментарии к п. 60.5 ЕПП указано, что «наиболее жесткой формой одиночного заключения является содержание заключенного в полной изоляции в условиях резкого ограничения сенсорной информации за счет лишения доступа к свету, свежему воздуху или полной звукоизоляции при содержании в так называемых "карцерах". Подобная форма изоляции никогда не должна использоваться в качестве наказания» [9]. В российском законодательстве понятию «одиночное заключение как мера дисциплинарного воздействия» наиболее соответствуют такие виды взыскания, как водворение осужденного в штрафной изолятор (далее -ШИЗО) и водворение заключенного в карцер. Но необходимо отметить, что если в соответствии со ст. 40 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (далее , ФЗ «О содержании под стражей») [15] содержание подозреваемых и обвиняемых в карцере только одиночное, то по отношении к ШИЗО в ст. 118 УИК РФ подобной абсолютной нормы нет. Поэтому содержание в ШИЗО может быть как одиночным, в том числе по оперативным основаниям, так и групповым. Кроме того, ОЗ возможно и при исполнении других мер взыскания - переводе в помещения камерного типа (далее - ПКТ) и единые помещения камерного типа (далее - ЕПКТ). Обозначенные положения Правил Нельсона Манделы в основном отражены в ст.ст. 115-118 УИК РФ, регламентирующих основания, виды и порядок применения мер взыскания, в том числе и связанных с изоляцией от общей массы осужденных [16]. Механизм (алгоритм) применения перечисленных норм УИК РФ на подзаконном уровне детализирован в разделах XXII (Особенности содержания в запираемых помещениях осужденных, отбывающих наказания в строгих условиях) и XXIV (Особенности условий содержания осужденных в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, одиночных камерах) Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденных приказом Минюста России от 16 декабря 2016 г. № 295 (далее -ПВР ИУ) [17]. Так, водворение осужденных в ШИЗО допускается на срок до 15 суток (п. в) ч. 1 ст. 115 УИК РФ) и, соответственно, не подпадает под «длительное одиночное заключение», предусмотренное ПНМ. Российский порядок применения этой меры и должностные лица, ее применяющие (ст.ст. 117 и 119 УИК РФ), также соответствуют рекомендациям п. 45.1 Правил Нельсона Манделы. Что касается категорий лиц, которые не могут быть водворены в ШИЗО, то, по нашему мнению, в ч. 7 ст. 117 УИК РФ их перечень более дифференцирован по сравнению с требованиями п. 45.2 ПНМ. Это «осужденные женщины, имеющие детей в возрасте до трех лет в доме ребенка исправительного учреждения, и осужденные женщины, освобожденные от работы по беременности и родам (ПНМ - женщины с детьми), а также осужденные, являющиеся инвалидами I группы (ПНМ - страдающие психическим расстройством или имеющие физические недостатки, если принятие таких мер приведет к ухудшению их состояния)». Российское уголовно-исполнительное законодательство предусматривает несколько правовых оснований одиночного размещения заключенных и соответствующих им групп лиц, находящихся на одиночном содержании. Первая группа - это заключенные, отбывающие меру взыскания в виде водворения в карцер на основании ст. 38 ФЗ «О содержании под стражей», а также осужденные, отбывающие меру взыскания в виде водворения в штрафной изолятор на основании п. в) ч. 1 ст. 115 УИК РФ и дисциплинарный изолятор в воспитательных колониях (ст. 136 УИК РФ). К этой же группе относятся и осужденные мужчины, являющиеся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, содержащиеся в ИК особого режима, переведенные в одиночные камеры на срок до шести месяцев (п. г) ч. 1 ст. 115 УИК РФ). Вторая группа - осужденные, помещенные в камеры ШИЗО за нарушения режима отбывания наказания в качестве организационно-обеспечительной меры (дисциплинарного пресечения). К этой категории относятся лица, помещенные в ШИЗО, а в исправительных колониях особого режима -в одиночные камеры, по постановлению дежурных помощников начальников исправительных учреждений (далее - ДПНК) до прихода начальника ИУ, но не более чем на 24 часа, в экстренных случаях при отсутствии начальника учреждения, когда иными мерами пресечь совершаемое преступление или злостное нарушение режима невозможно. Такая изоляция дисциплинарным взысканием не является (примечание к разделу XXIV ПВР ИУ). Это связано с тем, что правом применения перечисленных мер взыскания в полном объеме пользуются начальники учреждений или лица, их замещающие (ч. 1 ст.119 УИК РФ). У ДПНК соответствующих полномочий нет, и признание осужденного нарушителем, заслуживающим применения мер дисциплинарного воздействия, откладывается до решения начальника ИУ. Третья группа - переведенные в одиночные камеры следственных изоляторов (далее - СИЗО) и камеры штрафных изоляторов, ПКТ и ЕПКТ исправительных учреждений в целях обеспечения личной безопасности. В этом случае указанные помещения используются в качестве безопасного места для заключенных (ст.ст. 19, 32, 33 ФЗ «О содержании под стражей») и осужденных (ч. 3 ст. 13 УИК РФ). Несмотря на формальное нахождение в помещениях, специально предназначенных для отбывания мер взыскания, подобный перевод заключенных и осужденных в одиночные камеры и камеры ШИЗО наказанием не является, и ограничения, предусмотренные ст. 118 УИК РФ, на них не распространяются (п.п. 188-189 ПВР ИУ). К этой же группе следует отнести подозреваемых и обвиняемых, размещенных в одиночных камерах на срок более одних суток по мотивированному постановлению начальника места содержания под стражей, санкционированному прокурором (ст. 32 ФЗ «О содержании под стражей»). Четвертая группа - это заключенные, помещенные в одиночные камеры СИЗО для временной изоляции, у которых произошел нервный срыв, в целях предотвращения совершения ими членовредительства, самоубийства, нападения на подозреваемых, обвиняемых, осужденных, сотрудников СИЗО и других лиц. К сожалению, ФЗ «О содержании под стражей» не содержит норм, регулирующих действия персонала в этой ситуации, а также отсылок к подзаконным нормативным правовым актам. Косвенно рассматриваемое состояние заключенного может быть отнесено (включено) к интересам обеспечения безопасности жизни и здоровья подозреваемого или обвиняемого либо других подозреваемых или обвиняемых (ст.32 данного Федерального закона), для обеспечения которых не требуется санкции прокурора на размещение подозреваемых и обвиняемых в одиночных камерах. Основания перевода в такую камеру изложены в п. 18 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы (далее - ПВР СИЗО) [18]. Процедура рассматриваемого перевода, требования к оборудованию камеры для временной изоляции («мягкой» камеры), условия содержания в них и основания освобождения регламентируются ведомственной инструкцией об организации службы по обеспечению надзора в СИЗО, доступ к ее содержанию которой ограничен, что затрудняет ознакомление с ними. Кроме того, представляется не соответствующим требованиям к ограничению прав личности уровень правового регулирования данной процедуры. В этой связи необходимо отметить, что алгоритм действий при возникновении подобных состояний у осужденных отсутствует вообще. К этой же группе отнесем и перевод на одиночное содержание осужденных по их собственной просьбе («самоизоляция»). Такие случаи возникают в ситуациях сильного стресса, но с сохранением критики человека к своему состоянию. Осужденный осознает, что его дальнейшее нахождение в определенном коллективе может привести либо к суициду, либо к его агрессии в отношении других лиц. К сожалению, алгоритм действий сотрудников исправительных учреждений в подобных ситуациях нормативно не закреплен, хотя на практике такие просьбы от осужденных поступают. Очевидно, что во избежание серьезных последствий эти просьбы, как правило, удовлетворяются, и обратившихся изолируют. Имея в виду цели перевода на одиночное содержание, предлагаем выделить дисциплинарную цель и цель обеспечения безопасности. Дисциплинарную цель внешне должны достигать меры взыскания. Полагаем целесообразным для ОЗ выделить две стадии реализации этой цели: 1) подготовительная (факультативная) - если имеется необходимость дисциплинарного пресечения (вторая группа обозначенных выше лиц), 2) основная - непосредственное применение мер взыскания в виде водворения в карцер и ШИЗО в соответствии со ст. 38 ФЗ «О содержании под стражей» и ст. 115 УИК РФ (первая группа). Цель обеспечения безопасности охватывает две группы указанных выше лиц, переведенных на ОЗ: для обеспечения личной безопасности (третья группа); для временной изоляции заключенных, у которых произошел нервный срыв, помещенных в одиночные камеры СИЗО (четвертая группа). Раскрывая далее специфику ОЗ, предлагаем дальнейшую дифференциацию по этой цели лиц, содержащихся на одиночном содержании, а именно разделить безопасность на физическую, медицинскую, психологическую. К физической безопасности отнесем личную безопасность как защиту жизни и здоровья заключенных и осужденных, которым угрожает опасность со стороны других лиц (ст.ст. 19, 32, 33 ФЗ «О содержании под стражей» и ч. 3 ст. 13 УИК РФ). Медицинская безопасность при одиночном заключении направлена на защиту здоровых осужденных от угрозы заражения инфекционными заболеваниями, прежде всего туберкулезом. Это правило выполняется при размещении в камерах ШИЗО и СИЗО (ст. 33 ФЗ «О содержании под стражей»). В этой связи необходимо отметить, что требования медицинской безопасности гораздо детальнее регламентированы для заключенных в СИЗО в ст.ст. 32-33 ФЗ «О содержании под стражей». Относительно осужденных четких параметров обеспечения медицинской безопасности в УИК РФ практически нет. Исключением является крайне лаконичная формулировка ч. 5 ст. 80 УИК РФ: «Осужденные, больные разными инфекционными заболеваниями, содержатся раздельно и отдельно от здоровых осужденных», - которой, на наш взгляд, недостаточно. Психологическая безопасность подразумевает, по нашему мнению, защиту заключенных и осужденных от агрессии и аутоагрессии. В п. 18 ПВР СИЗО указано, что «подозреваемый, обвиняемый или осужденный, который своим поведением дает основания полагать, что может причинить вред себе или иным лицам, подлежит изоляции. Лица, у которых имеются признаки психического расстройства, размещаются по камерам с учетом рекомендаций психиатра и психолога». Психологическая безопасность внешне проявляется в помещении в одиночные камеры СИЗО для временной изоляции лиц, у которых произошел нервный срыв (четвертая группа), и изоляции под наблюдение лиц в предсуицидальном состоянии. Сюда же относятся и случаи «самоизоляции» в ИУ. Далее предлагаем подразделить одиночное заключение (содержание) на виды в зависимости от его продолжительности и повторности. 1. Длительное одиночное заключение (содержание). Используя временные рамки, установленные для этого вида ОЗ п. 44 Правил Нельсона Манделы (более 15 дней подряд), отнесем к этому виду две группы мер. Во-первых, - перевод осужденных мужчин, являющихся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, содержащихся в исправительных колониях особого режима, в одиночные камеры на срок до шести месяцев (п. г) ч. 1 ст. 115 УИК РФ). Вторая группа мер, относящихся к длительному ОЗ, - водворение в ШИЗО осужденных, уже отбывающих взыскания в виде перевода в ПКТ или ЕПКТ (ч. 5, 6 ст. 117 УИК РФ), при условии, что во всех перечисленных помещениях они находятся на одиночном содержании. 2. Одиночное заключение (содержание) с неопределенным сроком. К этому виду ОЗ относится перевод в одиночные камеры СИЗО и камеры штрафных изоляторов ИУ в целях обеспечения личной безопасности. Для ИУ установлен предельный срок такого перевода - 90 суток (п. 187 ПВР ИУ). Для СИЗО такой нормы нет, что связано, по нашему мнению, с двумя обстоятельствами: ограниченными сроками предварительного расследования и уже упоминавшейся нормой ст. 32 ФЗ «О содержании под стражей», предусматривающей возможность размещения подозреваемых и обвиняемых в одиночных камерах на срок более одних суток по мотивированному постановлению начальника места содержания под стражей, санкционированному прокурором. Необходимо указать, что применение мер взыскания в виде перевода в ПКТ или ЕПКТ, а также водворения в штрафные и дисциплинарные изоляторы производится с указанием срока содержания (ч. 4 ст. 117 УИК РФ), и, соответственно, все эти меры к данному виду ОЗ не относятся. 3. Повторное одиночное заключение (содержание) предусматривает повторное водворение ШИЗО (ДИЗО) после освобождения из этих помещений с перерывом хотя бы на одни сутки. В зависимости от влияния одиночного заключения (содержания) на фактическое положение осужденного (заключенного) в учреждении УИС можно выделить: 1. Одиночное заключение, улучшающее положение осужденного (заключенного). Это перевод в одиночные камеры СИЗО и камеры штрафных изоляторов ИУ в целях обеспечения личной безопасности. В этом случае устраняется угроза жизни и здоровью лица. Кроме того, помещение на одиночное содержание в специально оборудованную и находящуюся под круглосуточным наблюдением одиночную камеру для временной изоляции фактически улучшает и положение заключенного, у которого произошел нервный срыв. 2. Одиночное заключение, не влияющее на положение осужденного (заключенного) («нейтральное»). В эту группу входят осужденные, по решению ДПНК помещенные в камеры ШИЗО, одиночные камеры ИК особого режима за нарушения режима отбывания наказания в качестве меры дисциплинарного пресечения. Уже упоминалось, что такая изоляция дисциплинарным взысканием не является и применяется до прихода начальника ИУ, но не более чем на 24 часа. Возможна ситуация, когда начальник, прибыв в учреждение, оценив обстоятельства совершения нарушения, личность осужденного и его предыдущее поведение (ч. 1 ст. 117 УИК РФ), сочтет нецелесообразным применение к нему меры взыскания в виде водворения в штрафной изолятор, посчитав достаточными угрозу применения данной меры и фактически проведенное осужденным время в одиночной камере. 3. Одиночное заключение, ухудшающее положение осужденного (заключенного). В этот вид ОЗ входят все случаи, связанные с применением обозначенных выше мер взыскания в ИУ и СИЗО. Подводя итоги, отметим следующее. В международно-правовых документах, относящихся к обращению с осужденными, большое внимание уделяется запрету пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными в целом и одиночному заключению как элементу такого обращения в частности. Указанный правовой институт достаточно детально разработан для различных категорий лиц, лишенных свободы. Особую роль в регламентации ограничения применения одиночного заключения выполняют Правила Нельсона Ман-делы 2015 г. Наиболее значимой новеллой данного документа явилась дефиниция понятий «одиночное заключение» и «длительное одиночное заключение» (п. 44 ПНМ). Российское законодательство в целом соответствует требованиям международно-правового подхода к одиночному заключению. Вместе с тем институт одиночного заключения (содержания) как средство (элемент) обеспечения режима (правопорядка) в учреждениях УИС нуждается в совершенствовании. Прежде всего необходимо закрепить в УИК РФ как саму дефиницию понятия «одиночное заключение» и его признаков, так и механизм реализации данной меры. Целесообразно определить критерии перевода на одиночное заключение (содержание). Нуждается в регламентации процедура обращения с подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными, которые своим поведением дают основания полагать, что могут причинить вред себе или иным лицам, а также процедура «самоизоляции».

Скачать электронную версию публикации