Rules-principles of criminal proceedings: law and theory.pdf Считаем необходимым напомнить читателям о том, что принципы уголовного процесса и нормы-принципы, содержащиеся в уголовно-процессуальном праве, - категории неравнозначные, хотя теснейшим образом связанные друг с другом. Нормы-принципы, т.е. законодательные предписания, выражающие и закрепляющие принципы права, занимают особое место среди специализированных норм уголовно-процессуального права. В то же время они не являются единственными представителями таких норм. Здесь следует отметить, что часто бывает затруднительным отличить нормы-принципы и нормы-начала, нормы, содержащие общие дозволения и запреты, нормы-дефиниции, ибо первые получают развитие и логичное выражение во вторых. В теории права и науке уголовного процесса принято считать, что принцип - это диалектическое единство объективного и субъективного. В процессе формирования идей о том, каким быть судопроизводству, принципы составляют содержание исключительно правосознания. На этапе конструирования норм права принципы-идеи приобретают нормативноправовой характер [1. С. 110]. Наибольшая возможность проявления субъективного начала нам видится в применении таких критериев, как общность (высокой степени) положения, достойного быть принципом, и самостоятельность его содержания. Именно здесь каждый исследователь, руководствуясь своими убеждениями, может сформировать такие виды принципов и такую их систему, которые представляются ему наиболее приемлемыми. Несколько иную оценку данному явлению мы дадим с точки зрения законодательства и правоприменения. Значение принципов состоит в том, что они, будучи правовыми положениями высокого уровня, гарантированно обеспечивают надлежащее осуществление судопроизводства. Принципы А.М. Баранов, П.Г. Марфицин 22 предопределяют основополагающие требования к рассмотрению и разрешению уголовного дела, отступление от которых не допускается. Они оказывают воздействие на процесс дальнейшего нормотворчества, определяя содержание конкретных норм. Через правосознание правоприменителей принципы направляют их деятельность в случаях неполноты правового регулирования тех или иных отношений [2. С. 16]. Принципы служат отправными, исходными началами для истолкования текста закона. Поэтому их виды, содержание и система в законе должны быть максимально конкретными. Сделать это непросто, но необходимо. Теперь собственно о нормах-принципах. УПК РФ содержит гл. 2 «Принципы уголовного судопроизводства». Следует отметить, что в истории развития российского уголовно-процессуального законодательства такой шаг предпринят впервые. Возможно, поэтому он получил неоднозначную оценку научной общественности. Данный подход имеет некоторые преимущества. По крайней мере мы можем констатировать, что нормы-принципы объединены законодателем в отдельную главу, а это облегчает их поиск, изучение и использование. Еще один, казалось бы, положительный момент - законодатель четко очертил круг предписаний, которые относятся к числу норм-принципов. Следовательно, иные положения, имеющие общий характер, включая общие дозволения и запреты, относятся к другим группам специализированных норм. Однако ощущение удовлетворенности технико-юридическим приемом, использованным законодателем, быстро проходит, когда начинается анализ положений, включенных во гл. 2 УПК РФ. Совокупность норм-принципов, как нам представляется, должна зеркально отображать систему принципов уголовного судопроизводства. Последняя же обладает весьма важным свойством. «Принципы не просто суммируются в систему, они образуют ее как некое целое, которое обладает особым интегративным качеством. Только система принципов может гарантировать достижение конечных целей уголовного процесса. Именно в этом заключается ее основное качество, которым не обладает ни один из принципов, взятых в отдельности» [3. С. 140]. Вопрос о системе принципов уголовного судопроизводства является архисложным. Отсутствие единодушия в нем в первую очередь обусловлено тем субъективным фактором, о котором мы говорили выше и который позволяет каждому исследователю придерживаться собственных правил создания такой системы. Число предложенных систем принципов уголовного судопроизводства значительно. Они разнятся количественно. Однако разработчики УПК РФ не воспользовались в полной мере ни одной из многочисленных систем, закрепив в гл. 2 систему, соответствующую их собственным представлениям об уголовном судопроизводстве. Это представляется не только странным, но и некорректным. Среди норм-принципов, отображенных в гл. 2 УПК РФ, не нашлось места многим положениям, ранее традиционно признававшимся таковыми. Более того, не получили закрепления в УПК РФ фундаментальные положения, имеющие регламентацию в иных законах, включая Конституцию РФ. Нормы-принципы уголовного процесса: закон и теория 23 Так, одним из очевидных упущений разработчиков УПК РФ является невключение в число норм-принципов положения о равенстве всех перед законом и судом. Серьезные возражения на страницах юридической литературы высказаны по поводу отсутствия в УПК РФ и иных положений, ранее считавшихся фундаментальными для уголовного судопроизводства и не потерявших своего значения и в наши дни. Обозначим лишь два из них, которые, по нашему мнению, заслуживают называться нормами-принципами. Это публичность (официальность) уголовного судопроизводства и всесторонность, полнота, объективность исследования всех обстоятельств дела. Аргументов как в пользу формулирования норм-принципов, регламентирующих данные положения, так и против этого высказано достаточно много [4. С. 29; 5. С. 18; 6. С. 105-106]. Ошибка составителей УПК РФ, на наш взгляд, состоит не только в том, что ими были проигнорированы отдельные положения, имеющие основополагающее значение для уголовного судопроизводства, но и в том, что они не воспользовались основными общепризнанными правилами формулирования принципов. Принципами именуются положения, обладающие высокой степенью общности. Не обнаружив этого качества в том или ином положении, нельзя сформулировать принцип, тем более систему принципов. С учетом сказанного выше обратимся к наименованиям отдельных статей, входящих в гл. 2 УПК РФ, а, по сути, - к названиям принципов, обозначенных законодателем: «Уважение чести и достоинства личности» (ст. 9 УПК РФ), «Неприкосновенность личности» (ст. 10 УПК РФ), «Неприкосновенность жилища» (ст. 12 УПК РФ), «Тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений» (ст. 13 УПК РФ). Явно усматривается, что все эти положения могут быть объединены в одну группу. И название у нее в УПК РФ уже имеется: «Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве» (ст. 11 УПК РФ). Нам представляется, что нельзя обеспечить охрану прав и свобод человека, унижая его честь и достоинство или нарушая неприкосновенность жилища. Таким образом, правило о высокой степени общности положения, именуемого принципом, в данной ситуации может быть и должно быть использовано. Если исходить от противного, т.е. не признавать высокую степень общности положения, являющегося принципом, то можно сформулировать огромное количество фундаментальных положений судопроизводства. Так, из «уважения чести и достоинства личности» можно «получить» два принципа, из «тайны переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений» - еще больше. Если же проанализировать содержание норм-принципов, обозначенных в ст.ст. 9-13 УПК РФ, то бессмысленность построения отдельных принципов и их системы становится еще более явной. Приведем два фрагмента. «В ходе уголовного судопроизводства запрещается осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоин- А.М. Баранов, П.Г. Марфицин 24 ство либо создающее опасность для его жизни и здоровья» (ч. 1 ст. 9 УПК РФ). «Лицо, в отношении которого в качестве меры пресечения избрано заключение под стражу, а также лицо, которое задержано по подозрению в совершении преступления, должны содержаться в условиях, исключающих угрозу его жизни и здоровью» (ч. 3 ст. 10 УПК РФ). Созвучие явное, но законодатель посчитал, что эти постулаты должны входить в содержание разных принципов. Продолжим анализ содержания норм-принципов на примере ст. 10 УПК РФ, поименованной «Неприкосновенность личности». Текст ч.ч. 1 и 2 данной статьи закрепляет общее правило о том, что никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу без законных на то оснований. Предоставление права на ограничение свободы гражданина только суду является важнейшей (но не единственной) гарантией неприкосновенности личности. Возможность «прикосновения» к личности сводится не только к применению задержания или заключения под стражу. Такую возможность предполагает наличие государственного принуждения, применяемого в уголовном судопроизводстве. Проявления этого принуждения весьма многообразны. Кроме того, государственное принуждение принято рассматривать как физическое или психическое воздействие в отношении лица в целях обеспечения его должного поведения [7. С. 85; 8 С. 11]. Таким образом, на наш взгляд, «прикосновение» к личности возможно и при осуществлении принудительного привода, производстве личного обыска, допросе и т. д. Уголовное судопроизводство позволяет ограничивать как физическую, так и психическую неприкосновенность человека. Поэтому формулировка «неприкосновенность личности» должна указывать на недопустимость неправомерного стеснения прав и свобод человека, в том числе путем применения насилия, пыток, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения [9. С. 3]. Последнюю фразу мы заимствовали из ст. 9 УПК РФ, где, по замыслу законодателя, отражен иной принцип - уважение чести и достоинства личности, что подчеркивает недостаточную четкость изложения норм-принципов, предложенных законодателем. Напомним - мы не ставим под сомнение существование рассматриваемых принципов уголовного судопроизводства, мы анализируем содержание норм-принципов с точки зрения полноты и точности их изложения в УПК РФ. Законность - понятие, знакомое каждому юристу с первого курса обучения. Представление о ней возникает при освоении общей теории права, и потом сформировавшееся знание сопровождает изучение всех отраслей права. Так происходит потому, что наибольшее распространение получило понимание законности как требования о соблюдении и исполнении законов и подзаконных актов всеми субъектами правоотношений. Несмотря на значительные изменения в мировоззрении, теории права, законодательстве, доминирующим остается понимание законности как Нормы-принципы уголовного процесса: закон и теория 25 универсального общеправового принципа, который получил свое нормативное закрепление в ст. 15 и других статьях Конституции РФ [10. С. 41-43]. Около тридцати лет тому назад теория права пополнилась понятием законности как правового режима в обществе, акцентируя внимание на необходимости строгого соблюдения «правовых законов», которые должны отвечать потребностям и интересам общества [11. С. 28-29]. Ныне действующее российское законодательство в нормах, посвященных принципам законности, не использует выработанную теорией дефиницию о понимании законности как всеобщего принципа. Объясняется это тем, что в настоящее время происходит поиск нового определения и толкования данного понятия. Невзирая на признаваемую всеми всеобщность, в каждой отдельной отрасли права принцип законности наполняется соответствующими специфическими свойствами, «материальным», прикладным значением, свойственным регулируемым правоотношениям. В отраслевом законодательстве провозглашается верховенство норм соответствующего закона над иным законодательством. Нормы других законов подлежат применению при условии их непротиворечия применяемому закону или же после включения в применяемый закон для разрешения соответствующих правоотношений. Сегодня различия в фактическом материальном наполнении понимания принципа законности в каждой из отраслей права проявляются все больше и больше. Причин тому две. Первая заключается в поиске новой доктрины понятия законности, вторая - во все большем вторжении в наше правосознание формально-нормативного толкования теории права и, как следствие этого, - замена традиционной теории законности теорией необходимости соблюдения должной законной процедуры. Законность в широком смысле служит отражением естественно-правовых начал права. При таком подходе неизбежен вывод, что законность -это уважение к закону, его понимание, толкование и соблюдение (применение) в соответствии со складывающимися правоотношениями в конкретный период развития цивилизации. Следовательно, законность как политико-правовой режим выражается через отвечающий этому режиму уровень правосознания, правоприменительную практику и действующее законодательство. Она выступает в качестве политико-правового режима, и ее нельзя нарушить или укрепить. Законность в узком значении (отраслевом, легистском, позитивном) есть требование соблюдения буквы и формы закона. В этом случае законность следует рассматривать как принцип права. Только при таком понимании законности для ее характеристики можно использовать термины об «укреплении», «усилении», «соблюдении» и «нарушении». В то же время нельзя отрицать и практическую значимость подобного подхода. Именно такое «позитивное», «прикладное» понимание законности как категории реализации законодательства присуще уровню правосознания большинства правоприменителей. Именно к этому уровню понимания законности разработаны критерии и статистические показатели нарушения А.М. Баранов, П.Г. Марфицин 26 последней, а также используются такие оценочные характеристики, как «низкий», «высокий», и категории - «нарушение законности», «усиление законности», «соблюдение законности» и т.п. Поэтому только на таком уровне понятие законности можно рассматривать как принцип права, причем не всеобщий, а присущий каждой конкретной отрасли в отдельности. Еще одна традиционно обсуждаемая проблема в содержании института законности - субъекты законности. По данной проблеме существуют две точки зрения. Первая заключается в том, что субъектами законности выступают все участники правоотношений [12. С. 174; 13. С. 16; 14. С. 112; 15. С. 8-11; 16. С. 5-8]. Согласно другой - совершенные гражданами и другими лицами нарушения закона суть нарушения правопорядка в обществе, а не законности [17. С. 526-527; 18. С. 9; 19]. Профессор Н.Г. Александров, пытаясь найти компромисс между крайними точками зрения, писал, что законность в широком смысле означает требование соблюдать законы всеми субъектами права. Законность, понимаемая в узком аспекте, означает соблюдение законов именно должностными лицами государства, т.е. законность распространяется только на деятельность государственного аппарата [20. С. 105-106]. Различие позиций в вопросе, кто является субъектом законности, обусловливается различием в понимании института законности, его содержания. Если законность толковать как принцип, задачу отдельной отрасли права и даже общеправовой принцип, то тогда в качестве субъектов законности должны рассматриваться только государственные органы и должностные лица. Граждане же относятся к субъектам права, следовательно, требование законности на них не распространяется. Если же рассматривать законность как политикоправовой режим, то тогда в качестве субъектов законности выступают все участники возникающих правоотношений. В теории уголовного процесса предпринимались попытки «приземлить» рассматриваемое понятие к деятельности по осуществлению судопроизводства. Однако они не всегда, на наш взгляд, были удачными. В частности, И.Ф. Демидов отмечает, что главное проявление принципа законности в уголовном процессе состоит в требовании, обращенном к органам расследования, прокурору и суду, все свои решения принимать при наличии достаточных оснований [3. С. 150]. Но такое понимание законности также не вносит необходимой ясности. Более детальное изучение рассматриваемых вопросов позволило предложить критерии (требования), которые свидетельствуют о законности каждого следственного и судебного акта. Так, Ю.Н. Белозеров и В.В. Рябоконь отмечали, что процессуальный акт может быть признан законным только тогда, когда отвечает следующим условиям: вынесение такого акта предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством; он вынесен компетентным органом либо лицом; он постановлен при наличии к тому условий, предусмотренных законом; его вынесению предшествовало производство необходимых процессуальных действий; он облечен в установленную законом процессуальную форму - постановление; он содержит необходимые реквизиты [21. С. 8]. Нормы-принципы уголовного процесса: закон и теория 27 Представляется, что такие требования могут быть уместными при формальной оценке законности решения правоприменителя, но они не лишены изъянов. В частности, эти условия не рассчитаны на использование следователем дискреционного поведения. Вместе с тем законодатель не имеет возможности строго формализовать ситуации, в которых действуют должностные лица, поэтому допускает возможность выбора, некую долю усмотрения. Вместе с тем должно быть принято решение, которое наиболее целесообразно в данном конкретном случае. «Таким образом, предоставленная свобода усмотрения в выборе решения ограничивается, с одной стороны, требованиями законности и обоснованности применяемых мер воздействия, а с другой стороны - их целесообразностью» [22. С. 100-101]. Что означает: «вынесение такого акта предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством», «он постановлен при наличии к тому условий, предусмотренных законом»? На наш взгляд, такие формулировки являются относительными. Должно ли присутствовать прямое предписание закона о выполнении данного акта или он может быть «выведен» из смысла, духа закона? Ответ на этот вопрос меняет многое в оценке законности правоприменительного акта. Статья 7 УПК РФ содержит норму-принцип, названную «Законность при производстве по уголовному делу». Сущность ч.ч. 1 и 2 рассматриваемой статьи сводится к тому, что суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон или иной нормативный акт, противоречащий УПК РФ. Намерение, побудившее закрепить это положение, понятно. Оно полностью согласуется с содержанием ч. 1 ст. 1 УПК РФ и призвано обеспечить единство правоприменения, верховенство норм уголовно-процессуального права в вопросах осуществления судопроизводства. Но использовать это правило иногда весьма затруднительно или невозможно. Например, ч. 3 ст. 56 УПК РФ устанавливает круг лиц, которые не могут быть допрошены в качестве свидетелей, поскольку являются обладателями информации, составляющей охраняемую законом тайну. Но среди них нет субъектов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность либо участвующих в ней. Предположим, что следователь примет решение об осуществлении допроса оперуполномоченного уголовного розыска по выяснению сведений, указанных в ст. 12 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». Противоречия рассматриваемых положений очевидны. Разрешение данной ситуации с учетом содержания чч. 1 и 2 ст. 7 УПК РФ остается загадкой. Подобные случаи могут возникать при использовании в уголовном судопроизводстве и иных сведений, составляющих охраняемую законом тайну (журналистскую, нотариальную, коммерческую, банковскую и др.). Если пойти дальше, то можно утверждать, что ч. 2 ст. 7 УПК РФ, запрещающая суду использование любого нормативного акта, не соответствующего УПК РФ, распространяет свое действие и на решения Конституционного Суда РФ. Таким образом, постановления высшего органа конституци- А.М. Баранов, П.Г. Марфицин 28 онного надзора, констатирующие несоответствие Конституции Российской Федерации тех или иных положений УПК РФ, также не должны применяться? Мы всего лишь предприняли попытку углубленного внедрения в содержание принципа законности, с тем чтобы показать всю сложность формулирования его сути, т.е. обратить внимание на то, что было проигнорировано законодателем. В том числе им оставлены без внимания достаточно значимые подходы, выработанные теорией уголовного процесса. Условием действия этого принципа является наличие в уголовно-процессуальном праве оптимального количества норм, их непротиворечивость, легитимность, систематизированность и доступность для участников уголовного процесса [23. С. 123]. Поэтому считаем возможным согласиться с мнением о том, что в ст. 7 УПК РФ внимание правоприменителя акцентировано на положениях, раскрывающих только отдельные сущностные свойства данного принципа, причем отнюдь не самые важные [24. С. 44]. В завершение подчеркнем: содержание норм-принципов, их система, закрепленные в гл. 2 УПК РФ, являются несовершенными и нуждаются в корректировке в соответствии с фундаментальными теоретическими разработками.

Скачать электронную версию публикации