The regulation of liability for murder in legislations of Russia, Kazakhstan, Kyrgyzstan and Mongolia: comparative legal.pdf В ХХ в. уголовное право России, Казахстана, Кыргызстана и Монголии в течение длительного времени развивалось в рамках системы социалистического уголовного права, ориентированной, в свою очередь, на романо-германскую систему. В силу этого к началу 90-х гг. прошлого века оно характеризовалось многими общими чертами, в том числе в части определения круга уголовно наказуемых деяний, приоритетов уголовно-правовой охраны, особенностей конструирования санкций, формирования перечней квалифицирующих обстоятельств, используемой законодательной техники и т.д. Сопоставление уголовно-правовых норм, устанавливающих ответственность за квалифицированное убийство, позволяет говорить о значительном сходстве в регламентации ответственности за данный вид преступлений в законодательстве перечисленных стран и в настоящее время, несмотря на то, что в постсоциалистический период каждое из государств уже самостоятельно формировало уголовно-правовую политику и разрабатывало уголовное законодательство. Прежде всего, обращает на себя внимание обширный круг квалифицирующих убийство обстоятельств и сосредоточение их в рамках одной части статьи, предусматривающей ответственность за убийство: ч. 2 ст. 105 УК РФ содержит 13 пунктов, в которых изложены квалифицирующие признаки убийства, ч. 2 ст. 99 УК Республики Казахстан (далее - УК РК) [1] - 15 пунктов, ч. 2 ст. 97 УК Кыргызской Республики (далее - УК КР) [2] - 16 пунктов, ч. 2 ст. 91 УК Монголии [3] - 17 пунктов. При этом количество квалифицирующих убийство обстоятельств превышает количество пунктов, поскольку некоторые из пунктов содержат от двух до пяти квалифицирующих признаков. Такое законодательное решение существенно отличается от подхода, распространенного в европейских странах, принадлежащих к романо-германской правовой семье, в которых уголовный закон обычно предусматривает лишь несколько отягчающих умышленное причинение смерти обстоятельств, влияющих на квалификацию преступления. Например, в ст. 139 Уголовного кодекса Испании включены всего три пункта с квалифицирующими умышленное причинение смерти обстоятельствами [4. С. 51; 5], а в § 211 Уголовного кодекса Германии перечисляется шесть видов отягчающих убийство обстоятельств [6; 7. С. 365-366]. Перечни квалифицирующих признаков убийства в законодательстве России, Казахстана, Кыргызстана и Монголии в значительной части совпадают. В законодательстве всех указанных государств имеются следующие квалифицированные виды убийств: 1) убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 1 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 1 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 16 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 2) убийство лица или его близких в связи с осуществлением им служебной деятельности либо выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 2 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 4 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 17 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 3) убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 3 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 3 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 15 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 4) убийство, сопряженное с похищением человека (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 3 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 11 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 8 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 5) убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 4 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 2 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 14 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 6) убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 5 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 6 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 12 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 7) убийство, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 7 ч. 2 ст. 99 УК РК, пп. 14 и 15 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 11 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 8) убийство из корыстных побуждений (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 8 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 8 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 1 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 9) убийство по найму (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 8 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 8 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 4 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 10) убийство, сопряженное с разбоем или вымогательством (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 8 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 8 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 7 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 11) убийство из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 9 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 10 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 2 ч. 2 ст. 91 УК Монголии); 12) убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 10 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 13 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 6 ч. 2 ст. 91 УК Монголии). Однако обозначение того или иного вида квалифицированного убийства в национальном уголовном законодательстве различных стран с использованием одинаковой терминологии еще не означает, что в правоприменительной практике конкретных государств отсутствуют различия в толковании признаков соответствующих квалифицированных составов. Так, согласно п. 7 нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 11 мая 2007 г. № 1 «О квалификации некоторых преступлений против жизни и здоровья человека» как убийство беспомощного потерпевшего следует квалифицировать убийство спящего, а также лица, находящегося в состоянии тяжелой степени алкогольного или наркотического опьянения [8], тогда как в российской правоприменительной практике по делам об убийстве потерпевшие, находящиеся в таком состоянии, беспомощными не признаются. Верховный Суд Республики Казахстан считает обязательным признаком убийства двух или более лиц умысел на одновременное причинение смерти нескольким потерпевшим; что же касается разъяснений, даваемых относительно этого квалифицированного вида убийства в постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» [9], то в них отсутствует подобное требование, вследствие чего на практике квалификация по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ осуществляется как при наличии единого умысла, так и тогда, когда умысел на убийство каждого из потерпевших возникает самостоятельно. Отдельные квалифицирующие признаки убийства в уголовных законах различных государств описываются посредством использования хотя и не тождественных, но тем не менее близких формулировок. Так, п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ и п. 13 ч. 2 ст. 91 УК Монголии предусматривают совершение убийства общеопасным способом, тогда как в п. 6 ч. 2 ст. 99 УК РК речь идет о способе, опасном для жизни других людей, а в п. 5 ч. 2 ст. 97 УК КР - о способе, опасном для жизни многих людей. При этом в российской правоприменительной практике для вменения общеопасного способа убийства в соответствии с упомянутым постановлением Пленума Верховного Суда РФ достаточно создания опасности для жизни хотя бы еще одного лица, помимо потерпевшего (п. 9), а Верховный Суд Республики Казахстан предлагает считать способом, опасным для жизни многих людей, способ, представляющий реальную опасность для жизни и здоровья «многих (не менее двух) других людей» (п. 11 нормативного постановления). В некоторых случаях терминологически по-разному обозначены квалифицирующие признаки, совпадающие содержательно. Так, в п. «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 12 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 12 ч. 2 ст. 97 УК КР установлена ответственность за убийство в целях (с целью) использования органов или тканей потерпевшего. В п. 5 ч. 2 ст. 91 УК Монголии в качестве цели совершения убийства называется изъятие, продажа или трансплантация органов или тканей. Однако обе эти формулировки позволяют толковать цель подобного преступления довольно широко, не ограничивая ее только трансплантацией. В нормативном постановлении Верховного Суда Республики Казахстан от 11 мая 2007 г. № 1 «О квалификации некоторых преступлений против жизни и здоровья человека» прямо указывается, что цель использования органов или тканей предполагает намерение использования их как в медицинских, так и в иных целях (например, при каннибализме). Ряд квалифицирующих признаков убийства является характерным для законодательства только одного или нескольких из перечисленных государств. Так, лишь в УК Республики Казахстан предусмотрено такое квалифицирующее убийство обстоятельство, как совершение его в условиях чрезвычайной ситуации или в ходе массовых беспорядков (п. 15 ч. 2 ст. 99 УК РК). Кроме того, только УК Казахстана повышает ответственность за убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом профессионального долга (п. 2 ч. 2 ст. 99 УК РК); при этом под выполнением профессионального долга Верховный Суд Республики Казахстан предлагает понимать совершение лицом действий, связанных с определенной профессией (например, изображение художником эскизов, портретов, карикатур) (п. 6 нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 11 мая 2007 г. № 1 «О квалификации некоторых преступлений против жизни и здоровья человека»). В п. 9 ч. 2 ст. 91 УК Монголии содержится такой квалифицированный вид умышленного причинения смерти, как убийство, совершенное рецидивистом, который отсутствует в уголовном законодательстве других государств. Убийство малолетнего является квалифицированным видом в соответствии с российским уголовным законодательством (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ), тогда как в законодательстве Казахстана и Кыргызстана установлена повышенная ответственность за убийство заведомо несовершеннолетнего (п. 14 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 3 ч. 2 ст. 97 УК КР), а в Уголовном кодексе Монголии вообще нет квалифицирующего обстоятельства, связанного с возрастом потерпевшего; в силу этого умышленное причинение смерти малолетним и несовершеннолетним образует квалифицированное убийство лишь тогда, когда этих лиц можно признать беспомощными, т. е. не способными защитить себя (п. 15 ч. 2 ст. 91 УК Монголии). Экстремистские мотивы как обстоятельства, отягчающие ответственность за убийство, наиболее полно представлены в УК РФ: п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ называет такие мотивы, как политическая, идеологическая, расовая, национальная, религиозная ненависть или вражда, а также ненависть или вражда в отношении какой-либо социальной группы. В п. 11 ч. 2 ст. 99 УК Республики Казахстан перечислены лишь мотивы социальной, национальной, расовой и религиозной ненависти или вражды, в п. 9 ч. 2 ст. 97 УК Кыргызской Республики - мотивы межнациональной, расовой, религиозной ненависти или вражды, а в ч. 2 ст. 91 УК Монголии не упоминается ни один из вариантов экстремистских мотивов. В УК Казахстана и Монголии среди квалифицированных видов убийств называется убийство, совершенное неоднократно (п. 13 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 10 ч. 2 ст. 91 УК Монголии), в УК России и Кыргызстана - убийство, сопряженное с бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 8 ч. 2 ст. 97 УК КР), в уголовном законодательстве всех перечисленных государств, кроме России, в число квалифицирующих признаков убийства включена его сопряженность с захватом заложника (п. 3 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 11 ч. 2 ст. 97 УК КР, п. 8 ч. 2 ст. 91 УК Монголии). Сопряженность с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера присутствует как квалифицирующее убийство обстоятельство в законодательстве России (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ), Казахстана (п. 10 ч. 2 ст. 99 УК РК) и Кыргызстана (п. 7 ч. 2 ст. 97 УК КР) и не предусмотрена в УК Монголии; при этом в УК Кыргызской Республики использована несколько иная формулировка, чем в УК РФ и Казахстана, - убийство, сопряженное с изнасилованием или насильственным удовлетворением половой страсти в иных формах. Наконец, мотив кровной мести не упоминается в уголовном законодательстве Кыргызстана, в остальных кодексах он является квалифицирующим признаком убийства (п. «е-1» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 11 ч. 2 ст. 99 УК РК, п. 3 ч. 2 ст. 91 УК Монголии). Одной из особенностей регламентации ответственности за квалифицированное убийство выступает использование неодинаковых формулировок в описании убийств, совершенных при наиболее опасных формах соучастия. Так, в п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ говорится о совершении убийства организованной группой, в п. 11 ч. 2 ст. 91 УК Монголии, кроме этого, упоминается убийство, совершенное преступной организацией, в п. 16 ч. 2 ст. 97 УК Кыргызстана фигурирует убийство, совершенное организованной преступной группой или преступным сообществом, а в п. 15 ч. 2 ст. 99 УК Казахстана -убийство, совершенное преступной группой. Эти различия имеют сугубо терминологический характер и отнюдь не означают, что в законодательстве какого-либо из государств не предусмотрено ужесточение ответственности за убийство, совершенное лицами, входящими в обладающие повышенной общественной опасностью преступные формирования. В частности, как следует из ч. 3 ст. 31 УК Казахстана, под преступной группой необходимо понимать организованную группу, преступную организацию, преступное сообщество, транснациональную организованную группу, транснациональную преступную организацию, транснациональное преступное сообщество, террористическую группу, экстремистскую группу, банду или незаконное военизированное формирование. Таким образом, убийство, совершенное лицами, входящими в любую из перечисленных групп, будет расцениваться как квалифицированное. Отсутствие в ч. 2 ст. 105 УК РФ указания на совершение убийства преступным сообществом также не свидетельствует о том, что законодатель не относит подобное преступление к убийствам с квалифицирующими обстоятельствами. Согласно п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» при совершении участником преступного сообщества (преступной организации) тяжкого или особо тяжкого преступления его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи УК РФ, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» [10]. При анализе законодательной техники, применяемой при описании квалифицированных убийств, совершенных при различных формах соучастия, стоит отметить то обстоятельство, что в ч. 2 ст. 99 УК Казахстана соответствующие квалифицирующие признаки размещены в двух пунктах (в п. 7 -группа лиц и группа лиц по предварительному сговору, в п. 15 - преступная группа), в ч. 2 ст. 97 УК Кыргызстана - в трех различных пунктах (п. 14 -группа лиц, п. 15 - группа лиц по предварительному сговору, п. 16 - организованная преступная группа и преступное сообщество), тогда как в уголовном законодательстве России и Монголии все формы соучастия, с которыми связывается повышенная ответственность за убийство, сосредоточены в одном пункте (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. 11 ч. 2 ст. 91 УК Монголии). Последний вариант представляется предпочтительным. В правоприменительной практике нередки случаи, когда при рассмотрении дела суд усматривает менее опасную форму соучастия, чем вменялась органами предварительного расследования. В тех случаях, когда все формы соучастия перечисляются в одном и том же пункте, процессуальных сложностей при переквалификации содеянного не возникает. Как уже отмечалось, уголовная ответственность за все виды квалифицированных убийств в законодательстве России, Казахстана, Кыргызстана и Монголии установлена в рамках одной и той же части статьи, предусматривающей ответственность за умышленное причинение смерти, в силу чего в законодательстве каждой из стран всем отягчающим убийство обстоятельствам корреспондирует единая санкция. Более глубокая дифференциация ответственности не производится, хотя в российской уголовно-правовой литературе есть предложения из числа квалифицирующих признаков убийства выделить особо квалифицирующие и обособить их в ч. 3 ст. 105 УК РФ. В частности, подобные предложения были высказаны С.Ф. Милюковым [11. С. 214-216], В.И. Зубковой [12. С. 48-49], А.Н. Поповым [13. С. 45], Н.А. Ло-пашенко [14. С. 162-163]. В то же время другие исследователи полагают, что степень общественной опасности различных видов квалифицированных убийств соизмерению не поддается, в связи с чем осуществить распределение отягчающих убийство обстоятельств на квалифицирующие и особо квалифицирующие практически невозможно [15. С. 63]. Особый интерес представляет анализ санкций за квалифицированные виды убийств. Их изучение показывает, что они конструируются по-разному. При этом следует иметь в виду, что содержание и пределы санкций во многом определяются положениями Общей части уголовного законодательства, устанавливающими систему наказаний и пределы отдельных видов наказаний. Все санкции являются альтернативными. Из числа основных наказаний в качестве наиболее мягкого наказания за квалифицированное убийство в уголовных кодексах всех четырех государств предусмотрено лишение свободы на определенный срок, в качестве наиболее сурового в УК России и Монголии - смертная казнь, в УК Казахстана и Кыргызстана - пожизненное лишение свободы. Уголовное законодательство Монголии не знает пожизненного лишения свободы как самостоятельного вида наказания, в то время как в российском законодательстве оно выступает в качестве альтернативы смертной казни и, будучи включенным в санкцию ч. 2 ст. 105 УК РФ, оказывается наиболее суровым фактически применяемым наказанием за убийство с квалифицирующими обстоятельствами, поскольку смертная казнь в соответствии с международными обязательствами Российской Федерации в течение уже длительного времени не назначается. Таким образом, ч. 2 ст. 105 УК РФ только формально содержит три вида альтернативных основных наказаний. Фактически, как и в других изучаемых государствах, их два. Что касается пределов лишения свободы на определенный срок, заложенных в санкциях за квалифицированное убийство, то их сравнение наиболее корректным будет применительно к законодательству тех стран, в которых максимальный срок лишения свободы, установленный Общей частью УК, совпадает. Такое совпадение наблюдается в России, Казахстане и Кыргызстане, где верхний предел лишения свободы на определенный срок составляет 20 лет и, разумеется, он предусмотрен и в санкциях, соответствующих квалифицированным убийствам. Нижний предел наказания в виде лишения свободы на определенный срок за убийство при квалифицирующих обстоятельствах составляет в РФ 8 лет (ч. 2 ст. 105 УК РФ), в Казахстане - 15 лет (ч. 2 ст. 99 УК РК), в Кыргызстане - 12 лет (ч. 2 ст. 97 УК КР). С учетом этого приходится констатировать, что российское законодательство является наиболее мягким, а пределы соответствующей санкции - наиболее широкими (от 8 до 20 лет лишения свободы). Этот вывод подтверждается и сопоставлением санкции ч. 2 ст. 105 УК РФ с санкцией ч. 2 ст. 91 УК Монголии. Максимальный предел наказания в виде лишения свободы на определенный срок в соответствии с уголовным законодательством Монголии составляет 25 лет. Санкция, соответствующая квалифицированным составам убийства, предусматривает наказание в пределах от 15 до 25 лет лишения свободы. Некоторые специфические черты конструирования санкций за квалифицированное убийство обнаруживаются при сравнении их с санкциями за простое убийство. Исследование показывает, что в законодательстве всех вышеназванных государств максимальное наказание за убийство без отягчающих и смягчающих обстоятельств составляет 15 лет лишения свободы. Этот же предел в качестве минимального заложен в санкцию, корреспондирующую квалифицированным составам убийства, в ч. 2 ст. 99 УК Республики Казахстан и ч. 2 ст. 91 УК Монголии. Следовательно, в Казахстане и Монголии использован такой вариант конструирования санкций, при котором санкция, соответствующая основному составу убийства, и санкция, соответствующая квалифицированному составу, пересекаются между собой только в одной точке и не имеют общих интервалов. Иное законодательное решение нашло отражение в УК РФ и УК Кыргызской Республики. Законодатели этих государств допускают пересечение указанных санкций: в соответствии со ст. 97 УК КР минимальное наказание за квалифицированное убийство в виде 12 лет лишения свободы и максимальное наказание за простое убийство в виде 15 лет лишения свободы дают наложение санкций, которое, однако, здесь является не столь существенным, как в УК РФ, где интервал наложения составляет 7 лет. С учетом санкций чч. 1 и 2 ст. 105 УК РФ наказание в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет может быть назначено как за простое, так и за квалифицированное убийство, что нельзя признать правильным, поскольку вследствие этого фактически различия в степени общественной опасности этих убийств в значительной мере нивелируются. В российской уголовно-правовой литературе обоснованно подчеркивается, что минимальная граница наказания в виде лишения свободы за квалифицированное убийство должна превышать максимальную границу данного вида наказания за простое убийство или, в крайнем случае, быть равной ей [12. С. 47; 14. С. 163-164]. В качестве факультативного дополнительного наказания за квалифицированное убийство уголовное законодательство Казахстана и Кыргызстана предусматривают конфискацию имущества, причем стоит иметь в виду, что если в ст. 52 УК Кыргызской Республики перечень подлежащего конфискации имущества сформулирован практически так же, как и в российском законодательстве (хотя правовая природа конфискации в РФ является иной), то в Республике Казахстан до 1 января 2018 г. продолжает действовать ст. 51 УК РК 1997 г., согласно которой может быть осуществлена конфискация всего или части имущества, являющегося собственностью осужденного, при условии, что преступление совершено из корыстных побуждений [16]. В ч. 2 ст. 105 УК РФ в качестве обязательного дополнительного наказания к лишению свободы на определенный срок предусмотрено ограничение свободы сроком от одного до двух лет. Проведенный анализ показывает, что в уголовном законодательстве Казахстана, Кыргызстана и Монголии в части установления ответственности за квалифицированные виды убийств имеются более удачные законодательные решения, чем в российском законодательстве. Они касаются главным образом конструирования санкций. Очевидно, что санкция ч. 2 ст. 105 УК РФ не в полной мере отражает степень общественной опасности убийств при квалифицирующих обстоятельствах, поэтому она требует усовершенствования с учетом позитивного законодательного опыта зарубежных стран.

Скачать электронную версию публикации