Self-defense of civil rights and accountability measures.pdf В условиях современного развития частного права особую актуальность приобретает вопрос о защите гражданских прав мерами самостоятельного, одностороннего характера, поскольку специфика частных правоотношений предполагает наличие особых отраслевых мер самостоятельного противодействия различным посягательствам на субъективные права. В настоящее время самозащита закрепляется в законе как способ пресечения нарушения прав (ст. 14 ГК РФ), однако в пандектной системе права существовали и существуют меры самозащиты не только пресекательного, но и восстановительного характера12, что подчеркивает возможность существования самозащиты как способа восстановления нарушенных прав. Полагаем, что самозащита - это форма защиты, реализующаяся в основном способом пресечения нарушения, а иногда и способом их восстановления при допустимости законом. В рамках формы самозащиты существуют отраслевые односторонние меры защиты (односторонние правозащитные меры). Первичная функциональная цель защиты права - это пресечение нарушения или угрозы нарушения субъективных прав. Восстановление прав - это также результат дальнейшей реализации правоохранительного механизма, который, как правило, связан с государственно-властным участием. Восстановительная (компенсационная) функция присуща и гражданско-правовой ответственности. В теории гражданского права справедливо возникает вопрос: как соотносятся понятия «меры защиты», особенно в договорных правоотношениях, с «мерами ответственности», «санкциями». Актуален этот вопрос и в связи с тем, что в цивилистике самостоятельные, односторонние правозащитные меры в договорных правоотношениях часто именуются оперативными санкциями. Полагаем, что меры самозащиты в договорных правоотношениях имеют единую правовую природу с мерами самозащиты внедо-говорного применения. Поэтому необходимо ответить на вопрос: как соотносятся все подобные односторонние правозащитные меры с понятием мер ответственности, санкциями? Односторонние правозащитные меры относятся к широкому понятию гражданско-правовой защиты. Защита гражданских прав функционально направлена не только на пресечение нарушения или его угрозы, но и на восстановление уже нарушенных прав, поэтому широкое понятие защиты прав включает в себя также и понятие гражданско-правовой ответственности, поскольку ей присущ восстановительный (компенсационный) характер. Применение мер ответственности связано и с фактом нарушения обязанностей (возмещение убытков). В узком смысле конкретные меры защиты не тождественны мерам ответственности, хотя бы потому, что первые могут реализовываться субъектами гражданских правоотношений односторонне и самостоятельно, т. е. без государственно-властного участия, а также не предполагают каких-либо дополнительных обременений для конкретного нарушителя. Таким образом, субъекты гражданских правоотношений могут самостоятельно применять в рамках материального правоотношения только такие односторонние меры защиты, которые не связанны с гражданско-правовой ответственностью. В ретроспективном аспекте гражданско-правовая ответственность реализуется исключительно государственно-принудительно. Поэтому меры гражданско-правовой ответственности всегда связаны с другой стороной правоотношения, правонарушителем. Меры же гражданско-правовой защиты могут применяться и при отсутствии конкретного правонарушения, они могут вовсе не быть связанными с санкциями и неблагоприятными последствиями для конкретного нарушителя. Конкретный нарушитель может вообще отсутствовать, поскольку факт нарушения права не всегда связан с действием какого-то субъекта. Источником нарушения субъективных прав могут являться различные источники опасности, не только противоправные действия человека. Судебные и иные государственные юрисдикционные органы при осуществлении правоохранительной деятельности вправе применять в отличие от субъектов частноправовых отношений меры гражданско-правовой ответственности. Речь идет о ретроспективном аспекте ответственности. Восстановление нарушенного права чаще всего может осуществиться посредством обременения конкретного нарушителя, который обязан возместить, компенсировать, т.е. восстановить нарушенное. В ретроспективном аспекте восстановление нарушенной сферы потерпевшего осуществляется государственно-принудительно, на конкретного нарушителя возлагается обязанность осуществления восстановительных (компенсационных) действий и обеспечивается такая обязанность всей мощью государственного аппарата. В перспективном же аспекте можно говорить об ответственности, которую несут все юридически обязанные субъекты. Перспективная ответственность существует вне государственного принуждения [1. С. 76]. Таким образом, понятие «ответственность» в праве шире понятия «меры ответственности». Его нельзя сводить только лишь к невыгодным имущественным последствиям, ограничениям личного и имущественного характера, мерам или формам принуждения. Во всех перечисленных элементах речь идет о наказательном аспекте ответственности, или по-другому о ретроспективном. Не следует рассматривать ответственность и как охранительное правоотношение, поскольку ответственность не возникает исключительно в самостоятельных правоотношениях охранительного содержания, а является внутренним элементом любого гражданского правоотношения как ненарушенного в форме заранее установленных нормативно или договорным порядком возможно применимых мер ответственности, или конкретно реализуемых мер в случае совершения правонарушения [1. С. 66]. Таким образом, ответственность триедина. Во-первых, она состоит в возможности ее наступления только лишь с появлением гражданского правоотношения и субъективными обязанностями в его рамках. Назовем такое проявление ответственности как возможность ее наступления. Во-вторых, она возникает по факту юридического основания (правонарушения) как в правоотношении, в котором произошло нарушение, так и в отдельном охранительном правоотношении (де-ликтное обязательство). В-третьих, должна присутствовать государственно-принудительная реализация ответственности. Итак, восстановление права чаще всего реализуется государственно-принудительно и связано с деятельностью конкретно обязанного к этому субъекта - правонарушителя, поэтому оно чаще всего реализуется за счет и посредством действий самого нарушителя. Пресечение же нарушения возможно и односторонними оперативными и самостоятельными действиями самого потерпевшего или третьих лиц, а не только посредством обращения к аппарату государственного принуждения. Реализация пресекательных мер защиты может быть как при посредстве принудительной деятельности государства, так и оперативной односторонней и допустимой законом понудительно-принудительной деятельности самого управомоченного лица без обращения к компетентным государственным или общественным органам. Защита права посредством пресечения нарушения может произойти в рамках материального правоотношения без участия органов государства. В некоторых случаях допустимо, когда право предоставляет возможность совершать восстановление прав односторонним и самостоятельным порядком. Это исключительные меры, но они возможны в условиях развитого частноправового регулирования. Восстановление прав посредством самозащиты является максимальным проявлением государственного доверия частноправовому началу. Таким образом, самозащита и юрисдикционная защита в совокупности обеспечивают как пресечение нарушения, так и восстановление прав, но принудительный механизм реализации конечной функциональной цели защиты прав - их восстановление посредством наложения мер ответственности -принадлежит только государству. Понятие «меры защиты» наиболее часто ассоциируется со «способом защиты» права. Оно часто отождествляется также и с такими понятиями, как средства, способы принуждения обязанного субъекта (должника) для достижения целей правовой защиты [2. С. 16]. Мера защиты уже понятия способа защиты, но может целиком совпадать с ним, когда лишь одним правозащитным действием, т.е. мерой, достигается функциональная цель защиты - пресечение или восстановление нарушенных прав. Когда речь идет об особых односторонних правозащитных мерах, то они являются лишь частью единого понятия «меры защиты», которое объединяет в себе меры государственно-властного принуждения и дозволенные самостоятельные действия - отраслевые односторонние меры защиты субъективных прав, реализуемые в рамках самостоятельной формы защиты прав. Все односторонние правозащитные меры в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений реализуют правомочие на защиту в рамках субъективного права. Любое одностороннее действие субъекта гражданского права в обязательстве или в рамках абсолютного правоотношения, направленное на предотвращение нарушения или его угрозы, является мерой защиты субъективного гражданского права. По рассматриваемому вопросу мэтр отечественной теории права С. С. Алексеев обращает внимание на следующее: необходимо отграничить меры, направленные на восстановление нарушенных прав потерпевшего, т. е. меры защиты, от иных мер, например, от мер гражданско-правовой ответственности, поскольку реализация первых не приводит к формированию дополнительных обременений для лица, нарушившего чужое право, а последние предполагают возложение на правонарушителя новых обременяющих обязательств. В отличие от мер гражданско-правовой ответственности меры защиты субъективных гражданских прав обеспечивают их восстановление и при отсутствии вины правонарушителя [3. С. 184-189]. Представленные признаки различий между мерами защиты и мерами ответственности действительно обнаруживают разность между ними, хотя они и осуществляются в едином правоохранительном механизме и реализуют охранительную функцию гражданского права. Действительно, например, односторонним порядком, т. е. самостоятельно, возможно пресечь нарушение и реализовать защиту, но нельзя установить дополнительное обременение для нарушителя. Это же касается и возможности применения защиты, которая совершенно может не касаться какого-то виновного поведения конкретного лица, но применять к нему меры принуждения. Обороняющийся от посягательства невменяемого лица защитительно применяет к нему меры принуждения, т.е. реализует защиту права. Однако невменяемый не виновен, с юридической точки зрения он не может быть правонарушителем. Это же касается и случаев устранения опасности от нападения животного, т. е. крайней необходимости, и др. Таким образом, меры защиты в узком смысле не тождественны мерам гражданско-правовой ответственности. Меры защиты гражданских прав хотя и реализуются во многих случаях самостоятельно и по желанию самого потерпевшего, но требуют часто юрис-дикционного соучастия. В гражданском праве существует весомый спектр мер защиты, требующих юрисдикционного вмешательства, т. е. государственно-принудительного. Например, компенсация морального вреда может произойти только посредством судебного присуждения выплаты денежной компенсации, такой же характер носит присуждение к исполнению обязанности в натуре. Меры же реализации защитительного правомочия субъективного права, которые являются вариантом проявления исключительно односторонней воли без посредства юрисдикционного органа, характеризуются внутривидовой общностью, которая позволяет рассматривать их как самостоятельные правозащитные действия в правоохранительном механизме, а соответственно и в механизме гражданско-правового регулирования общественных отношений. В рамках односторонних правозащитных мер можно выделить меры оперативного воздействия в договорных правоотношениях. Давний спор возник в вопросе отнесения мер оперативного воздействия к понятиям «меры ответственности» и «санкции». Поскольку такие меры являются частью единого понятия односторонних правозащитных мер в гражданском праве, то логично коснуться некоторых аспектов этой дискуссии. Все односторонние правозащитные меры в гражданском праве характеризуются общностью, которая позволяет рассматривать их как самостоятельные юридические действия в гражданском праве, со своей спецификой и механизмом применения. Безусловно, внутри этого юридического понятия можно выделить и некоторые меры, характеризующиеся также незначительной спецификой (в силу специфики самого правоотношения организационно-преобразовательного характера), к таковым и относятся меры оперативного воздействия, которые применяются исключительно в договорных правоотношениях. Однако не следует придавать столь существенное значение их особенности лишь по тому факту, что они урегулированы законом. На момент применения подобных мер характер нарушения прав, соответственно и возможность их применения, защищающийся оценивает субъективно, точно так же, как и в момент применения односторонних правозащитных мер во внедоговорном правоотношении. В договорном правоотношении меры защиты направлены против контрагента нарушителя, который естественным образом известен защищающемуся, а во внедоговорном правоотношении нарушитель может быть не только не известен, но и само нарушение субъективного права может быть вообще не связано с деятельностью субъекта прав, например, опасность может исходить от сил природы. Что же касается гражданско-правовых санкций, то нередко это понятие ассоциируется с ответственностью. Это понятие в теории гражданского права также спорно. Под санкцией можно понимать как последствия, установленные правовой нормой за ее несоблюдение, так и конкретную меру воздействия, которая применяется к неисполняющим требования нормы субъектам. В гражданском праве фигурируют в основном компенсационные санкции, т. е. меры восстановительного характера. Также существуют санкции штрафного или конфискационного характера. Штрафной характер санкций свойствен тем ситуациям, когда взыскание осуществляется сверх восстановления. Кон-фискационный характер санкций связан с субъектом, в пользу которого происходит взыскание, когда речь идет о взыскании в доход государства. Корифей советской цивилистики С. Н. Братусь отмечает, что под санкцией нормы права могут пониматься любые правовые последствия правонарушения, предусмотренные законом для какого-то конкретного случая, в том числе и те, что не связаны с использованием силы государственного принуждения [4. С. 122]. При таком юридическом понятии санкции естественно, что применение всех односторонних правозащитных мер следует рассматривать как реализацию гражданско-правовой санкции. Понятие же гражданско-правовой ответственности тесно связано с понятием санкции. Не будем подробно вдаваться в эту давнюю дискуссию (о соотношении понятия юридической ответственности и санкций) в юридической литературе, приняв за основу одну из наиболее последовательных позиций по этому вопросу, а именно, что гражданско-правовая ответственность есть реализация гражданско-правовой санкции [5. С. 85; 6. С. 18] \ Таким образом, если взять за основу широкое понятие юридической санкции, которое обозначил С.Н. Братусь, мы приходим к выводу, что применение односторонних правозащитных мер - это реализация гражданско-правовой санкции, следовательно, и гражданско-правовой ответственности. Однако такое широкое понимание санкций предполагает наличие у всех санкций неких особо единых признаков. Если же проанализировать применение односторонних правозащитных мер, то они имеют как раз ряд существенных отличий от большинства «традиционных» санкций в гражданском праве, следовательно, подобный слишком широкий подход все-таки вряд ли оправдан. Так, при сравнительном анализе односторонних правозащитных мер в договорных обязательствах (оперативных мер) с понятием юридических санкций отмечаются такие отличия: 1) эти меры применяются управомоченным лицом независимо от вины нарушителя обязательства; 2) меры применяются управомоченным лицом самостоятельно, без участия арбитража, при этом подчеркивается наличие государственного принуждения, которое наступает не непосредственно, а благодаря возможности вмешательства арбитража или иного органа; 3) меры не выполняют компенсационной функции, поскольку не связаны с передачей денежных средств [7. С. 67]13. Из представленных отличий особо следует обратить внимание на первое и существенное, заключающееся в том, что применение односторонних правозащитных оперативных мер не связано с выяснением виновности нарушителя, по крайней мере на момент применения такой меры. Оценка поведения нарушителя на момент правоприменения происходит исходя из самостоятельного, одностороннего и оперативного анализа ситуации. Защищающийся предполагает о наличии нарушения его субъективного права или существенной угрозы такого нарушения, что и является основанием к одностороннему противодействию посягательства на право. Установить четкие признаки совершаемого противоправного деяния со стороны хоть и известного нарушителя - контрагента - на момент применения односторонней правозащитной меры не представляется возможным. Однако условие правомерности применения защиты предполагает наличие нарушения права, а иначе это означало бы, что закон допускает защиту от правомерных действий, что абсурдно. Особенность нарушений прав в рамках договорных правоотношений связана с тем, что такое нарушение всегда обусловлено действием конкретного субъекта права - контрагента, тем не менее установить все признаки правонарушения в его поведении защищающийся не в силах, в любом случае его оценка субъективна. Объективную оценку посягательства как правонарушения может установить суд как основной юрисдикционный орган защиты прав. Во внедоговорных правоотношениях нарушение субъективного права может быть и не связано с конкретным субъективным действием, но противодействие ему тоже является защитой субъективного права и она предполагает правомерное причинение вреда, например, третьим лицам (крайняя необходимость). Тем не менее и в этом случае защищающийся оценивает ситуацию с нарушением его прав субъективно. Следует также учитывать, что элемент вины в условиях наступления гражданской ответственности является специфическим, так как отсутствие вины в своих действиях доказывает ответственная сторона. Кроме того, в гражданском праве существует хоть и не бесспорное понятие «эвентуальная ответственность» - независимо от вины [8. С. 7]. На момент применения односторонней правозащитной меры произвести объективную оценку, а не субъективную (самим защищающимся) содеянного нарушителем не представляется возможным, поэтому субъект, защищающийся односторонним порядком, полагается только на внешнюю фактическую сторону произошедшего, ему достаточно лишь оперативно оценить ситуацию и сделать вывод о противоправности поведения контрагента. Главное, что есть все признаки нарушения и в некоторых случаях предполагаемого нарушения (существенная угроза) субъективным правам. Таким образом, односторонние правозащитные меры как в договорных правоотношениях, так и во внедоговорных не являются мерами ответственности, санкциями. Если для оперативных правозащитных мер в рамках договорного правоотношения такой вопрос еще носил какой-то спорный характер, то для внедоговорных отношений вполне очевидно, что такие самостоятельные односторонние правозащитные действия никак не могут быть названы ни санкциями, ни мерами ответственности. Все односторонние правозащитные действия в гражданских правоотношениях являются специфическими отраслевыми мерами формы самозащиты - односторонними правозащитными мерами.

Скачать электронную версию публикации