Problems of extending rights of the defendant against whom preventive measures are applied during criminal proceedings i.pdf Федеральным законом от 3 июля 2016 г. № 325-ФЗ [1] в УПК РФ введены нормы (п. 3.1 ч. 4 ст. 46, п. 9.1 ч. 4 ст. 47, ч. 13 ст. 107 УПК РФ), которыми определяются основания и порядок предоставления обвиняемым (подозреваемым) права на свидание с нотариусом и на совершение нотариальных действий. Это явилось продолжением правовой политики по созданию и поддержанию в Российской Федерации благоприятного делового, предпринимательского и инвестиционного климата и условий для ведения бизнеса, исключению возможности использования уголовного преследования в качестве средства давления на предпринимательские структуры и решения споров хозяйствующих субъектов, ограждению от необоснованного привлечения к уголовной ответственности предпринимателей. Указанные нормы стали одними из важнейших элементов организационно-правового механизма, регулирующего применение мер пресечения по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Мы разделяем мнение о том, что эти нормы образуют определенное единство и имеют одну целевую направленность, поэтому толковать их смысл следует в контексте проводимой уголовной политики по противодействию преступности в сфере экономики и в системе всех новелл уголовно-процессуального законодательства последнего времени, принятых в русле этой политики [2. С. 5-11]. В пользу этого подхода можно привести несколько доводов. Так, в первоначальной редакции пункта первого Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 г. № 48 [3] указанные нормы были приведены в единство с другими нормами, образующими особый организационно-правовой механизм применения уголовного закона в случае совершения преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, а именно: «применение меры пресечения в виде заключения под стражу (ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ), обеспечение прав подозреваемого, обвиняемого, находящегося под стражей или домашним арестом (п. 3.1 ч. 4 ст. 46, п. 9.1 ч. 4 ст. 47, ч. 13 ст. 107 УПК РФ)». Это не оставляет сомнения в общем смысле, который придавал Пленум Верховного Суда Российской Федерации этим нормам: гарантировать права и интересы именно данной категории обвиняемых. Принятие анализируемых норм обосновывалось пожеланием бизнеса закрепить в законе право на допуск нотариуса к предпринимателям, находящимся в следственных изоляторах, чтобы на время заключения под стражей у них была возможность делегировать право управления компанией или своим предприятием, своим бизнесом. При этом подчеркивалась недопустимость того, чтобы предприниматель с нотариусом за это время провели отчуждение или сокрытие имущества или денежных средств, которые подлежат аресту с целью возмещения ущерба [4]. Системное толкование норм, содержащихся в п. 3.1 ч. 4 ст. 46, п. 9.1 ч. 4 ст. 47, ч. 13 ст. 107 УПК РФ, позволяет сделать следующие замечания. Первый момент, который надо отметить, состоит в том, что нормы с содержанием, аналогичным тому, что имеется в ч. 13 ст. 107 УПК РФ, почему-то не появилось в ст. 108 УПК РФ. Хотя из смысла поправок, внесенных в ст. 46 и 47 УПК РФ, однозначно вытекает то, что законодательная новелла распространяется и на применение меры пресечения в виде заключения под стражу. Нет никаких сомнений в том, что посредством редактирования ст. 106108 УПК РФ целенаправленно создавался специальный уголовно-процессуальный субинститут, включающий нормы, регулирующие применение мер пресечения по уголовным делам о преступлениях в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Главным в этом субинституте является запрет за заключение под стражу и важность применения к лицу, обвиняемому в совершении преступления, иных мер пресечения с максимально благоприятным для него правовым режимом. Поэтому неправомерно думать, что данное право принадлежит любому подозреваемому или обвиняемому, в отношении которого применяются меры пресечения, связанные с лишением свободы. По общему смыслу закона только в связи с уголовным преследованием за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности и только для удостоверения доверенности на право представления интересов обвиняемого в сфере предпринимательской деятельности может быть предоставлено свидание с нотариусом. Известные нам случаи заявления обвиняемым ходатайств о допуске нотариуса с целью совершения нотариально удостоверяемых сделок произошли именно в связи с содержанием под стражей обвиняемого, т. е. в условиях следственного изолятора. В связи с этим на практике уже возникали трудности. Первая из них была вызвана тем, что администрация следственного изолятора отказалась допускать свидание нотариуса с лицом, содержащимся под стражей, ссылаясь на то, что нормативно-правовые акты, регулирующие режим содержания обвиняемых в местах предварительного заключения, такого рода нормы не содержат. Положение осложнялось тем, что обвиняемый и его защитник требовали конфиденциальности общения сторон и соблюдения нотариальной тайны относительно удостоверяемых нотариусом документов. Возможный выход виделся в доставлении содержащегося под стражей обвиняемого в место производства предварительного следствия и организации встречи нотариуса со своим клиентом в кабинете у следователя. Однако следователь настаивал на своем присутствии при совершении нотариусом действий и ознакомлении с содержанием удостоверяемых нотариусом документов с тем, чтобы не допустить совершения нотариальных действий в отношении имущества, денежных средств и иных ценностей, на которые может быть наложен арест, в случаях, предусмотренных ст. 115-116 УПК РФ. В части соблюдения гарантий недопущения злоупотребления своим правом на допуск нотариуса и нотариальную тайну следователь и сторона защиты согласия не достигли. Встреча нотариуса с обвиняемым не состоялась. Оказалось, что на практике выполнить нормативно-правовое предписание о запрете совершения нотариальных действий, которые шли бы вопреки интересам правосудия, весьма затруднительно. Еще одна проблема касается круга лиц, на которых распространяется действие норм, содержащихся в п. 3.1 ч. 4 ст. 46, п. 9.1 ч. 4 ст. 47, ч. 13 ст. 107 УПК РФ. Пленум Верховного Суда Российской Федерации пошел на расширение круга лиц, на которых распространил действие ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ [3. П. 6-8]. В п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2016 г. № 48 содержатся разъяснения, из смысла которых вытекает, что запрет на заключение под стражу распространяется, кроме как на самих субъектов предпринимательской деятельности (руководитель коммерческой организации, член органа управления коммерческой организации, индивидуальный предприниматель), на любых «иных лиц», совершивших преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности (перечисленные в ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ) в соучастии с основным исполнителем (субъектом предпринимательской деятельности) такого преступления. Значит, все указанные лица обладают правом на свидание с нотариусом и совершение нотариального действия, предусмотренного в указанных нормах. В следственной практике уже неоднократно возникали ситуации, косвенно относящиеся к обсуждаемым уголовно-процессуальным нормам и тем не менее весьма близкие по смыслу с тем, на что вправе рассчитывать любой человек, оказавшийся в изоляции, а именно: заявление ходатайства о допуске нотариуса лицом, обвиняемым в совершении преступления, не связанного с предпринимательской или иной экономической деятельностью. У таких лиц также возникает необходимость в нотариальном удостоверении факта, который имеет важное значение для обвиняемого, защиты его прав и свобод, при том, что в принципе это никак не входит в противоречие с назначением уголовного судопроизводства. Однако, следуя буквальному смыслу нормы закона, следователи отказывают в удовлетворении такого рода ходатайства. По нашему мнению, право на допуск нотариуса к обвиняемому и на совершение в его интересах нотариальных действий должен иметь любой обвиняемый, независимо от характера совершенного преступления и обстановки совершения преступления. Нельзя не сказать и о проблеме обеспечения нотариальной тайны, возникающей при предоставлении обвиняемому свидания с нотариусом. Ведь следователь обязан как-то выполнить требование закона о недопущении совершения нотариальных действий, направленных на распоряжение имуществом, ценными бумагами, подлежащими аресту с целью возмещения вреда или возможной конфискации. Между тем этому мешает институт нотариальной тайны. Согласно ч. 2 ст. 5 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате [5] (далее - Основ) нотариусу запрещается разглашать сведения, оглашать документы, которые стали ему известны в связи с совершением нотариальных действий. Согласно ч. 4 ст. 5 Основ сведения о совершенных нотариальных действиях выдаются по требованию прокуратуры, органов следствия в связи с находящимся в их производстве уголовным делом. Получается, что следователь вправе получить сведения о действиях, совершенных нотариусом, только постфактум, по истечении некоторого времени. Нотариус вместе со своим клиентом - обвиняемым легко может обойти все препоны, используя современные средства связи и телекоммуникационные технологии: путем совершения нотариальных действий с электронными документами, с использованием усиленной квалифицированной электронной подписи (ст. 11 Основ). Необходимо сказать и о том, что по буквальному смыслу закона свидание с нотариусом может быть предоставлено исключительно для удостоверения доверенности на право представления интересов обвиняемого в сфере предпринимательской деятельности. Полагаем, что в интересах обвиняемых следовало бы предоставить им возможность совершать по месту нахождения любых нотариально удостоверяемых действий, кроме тех, что идут вразрез с интересами правосудия, за исключением случаев, когда место совершения нотариального действия определено законодательством Российской Федерации или международными договорами, как это следует из ст. 15 Основ. Предоставление такого права каждому обвиняемому в случае необходимости совершения нотариальных действий, на наш взгляд, должно быть обусловлено присутствием следователя или другого представителя правоохранительного органа. Можно по-разному оценивать попытку государства создать особый организационно-правовой механизм противодействия преступности в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности7 [6. С. 5-20], однако закон есть закон, и правоприменителям (прежде всего это касается сотрудников органов предварительного расследования и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность) необходимо его выполнять и находить баланс между гарантиями неприкосновенности предпринимателей и необходимостью противодействовать преступности в сфере экономики, выявлять и раскрывать преступления экономической направленности, изобличать и добиваться привлечения к уголовной ответственности лиц, их совершивших.

Скачать электронную версию публикации