Criminal trial in Russia: law and policy.pdf В результате произошедших социально-политических изменений в нашем государстве в конце 80 - начале 90-х гг. прошлого столетия объективно возникла необходимость осуществления судебной реформы. Как следствие этого Верховн^ім Советом РСФСР 24 октября 1991 г. была утверждена соответствующая концепция, которая определила все последующие изменения [1]. В Концепции судебной реформы под влиянием политических взглядов были провозглашены основные направления уголовно-процессуальной и судебной политики. Наиболее ярко выражались следующие идеи: расширение состязательных начал в уголовном судопроизводстве; ограничение надзорн^іх полномочий органов прокуратуры и расширение судебных процедур по защите гражданами своих прав; обжалование действий исполнительных органов; установление единственной досудебной формы производства по уголовным делам - предварительного следствия; введение специальн^іх судов. Одним из позитивных моментов провозглашенной реформы стало создание действительно самостоятельной судебной системы, не зависимой от ин^іх ветвей государственной власти. В поисках новых форм и путей борьбы с преступностью в теории были введены новые понятия. Так, наряду с терминами «борьба с преступностью» и «уголовная политика» стали использоваться такие, как «защита общества и граждан от преступн^іх посягательств» и «государственн^ій контроль над преступностью» [2]. Тезис о том, что государство все-таки должно играть активную роль в «борьбе с преступностью» и определять «уголовную политику» в конкретный момент исторического развития, вновь стал предметом научн^іх диспутов [3]. По прошествии десятилетия судебной реформы научная мысль, сделав виток в развитии, вернулась к идее о ведущей роли государства в проведении политики борьбы с преступностью, которая реализуется в сфере уголовной, уголовно-процессуальной, уголовно-исполнительной, профилактической и судебной деятельности. Однако приоритеты этой политики изменились, и на первом плане теперь находятся интересы личности, а уже потом общества и государства [4. С. 25-34]. А.М. Баранов 34 Свобода научной мысли, многообразие привнесенн^іх новых научн^іх доктрин, заимствование их из иностранных правовых систем и возрождение старых и «нехорошо забытых теорий^) российского права - все это на фоне стремительно меняющегося политического и экономического сознания общества - та среда, в условиях которой принимался действующий Уголовно-процессуальн^ій кодекс Российской Федерации. Изначально принятый в таких условиях закон не мог не быть противоречивым, поскольку теория уголовного процесса от научного единства и полемики советского периода перешла в состояние полемики-антагонизма. Такое состояние в теории и законе уголовного процесса не осталось без внимания, и учеными были сформулированы основные противоречия современного уголовного процесса, которые выражают суть противостояния в уголовно-процессуальной политике. В.Т. Томин, М.П. Поляков выделили следующие противоречия: 1) между потребностями общества в социальной справедливости и возможностями правоохранительной системы; 2) задачей обеспечить неотвратимость ответственности лиц, совершивших преступления, и обязанностью блюсти законные интересы лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство; 3) предназначенностью уголовного судопроизводства для проведения государственной политики и необходимостью обеспечить независимость следователей, прокуроров, судей от других государственных и общественных органов; 4) необходимостью в специальн^іх людях, осуществляющих эту деятельность, и предубежденностью против них; 5) необходимостью в преобразованиях уголовного судопроизводства и консерватизмом этой системы как обязательн^ім условием ее устойчивости; 6) между целью уголовного процесса и его средствами [5, 6]. Поддерживая в целом высказанную позицию, в ее развитие отметим перекосы в современной уголовно-процессуальной политике, которые еще более обостряют суть указанных противоречий. Среди них следует назвать: 1) превалирование обеспечения интересов обвиняемого (подсудимого) над интересами потерпевшего, особенно в досудебном производстве; 2) чрезмерную формализацию досудебного производства, повышение стандартов доказывания, вплоть до признания непригодными для использования в доказывании общеустановленн^іх фактов; 3) распространение состязательного порядка на досудебное (по своей природе тайное и письменное) производство; 4) широкое введение иммунитетов в ущерб реализации целей уголовной юстиции. В 90-е гг. проводником уголовно-процессуальной политики стал сначала Комитет конституционного надзора СССР, а затем и Конституционн^ій Суд РСФСР. Наиболее ярко приоритеты такой политики выразились в его решениях, посвященн^іх толкованию принципа состязательности. И по сей день последовательно распространяются состязательные начала посредством дачи Конституционным Судом РФ заключений о соответствии тех или иных норм УПК РФ положениям этого принципа. Зачастую такие толкования даются без должного учета влияния иных принципов уголовного процесса, например принципа публичности. Другая доктрина, определенная Конституционным Судом РФ, выражается в его решениях, посвященн^іх праву граждан на судебное обжалование законности и обоснованности решений органов предва- Уголовный процесс России: закон и политика 35 рительного расследования, известная как институт судебного контроля. На уровне постепенного, но неуклонного изменения правосознания не только у специалистов, но и всего общества реализуется уголовно-процессуальная политика в вопросе надзорных полномочий прокуратуры за досудебным производством. Противостояние интересов, которое не было разрешено в 19921995 гг. о наделении прокуратуры полномочиями органа, предназначенного для уголовного преследования или же для осуществления надзора за уголовно-процессуальной деятельностью ин^іх субъектов, уже разрешается в пользу сторонников первой точки зрения. Основная масса преобразований проведенной судебной реформы связана с вопросами судоустройства, перераспределением полномочий между прокуратурой и судом, а также с изменениями в порядке производства по уголовным делам в суде, которые опять же вызваны преобразованиями в судоустройстве. Значимых перемен в порядке производства по уголовному делу, особенно в его досудебной части (к которой больше всего претензий со сторонах общества), не происходит [7]. Возможно, по этой причине до сих пор используется понятие «судебная реформа» вместо категории «уголовнопроцессуальная политика». Правовая политика всегда обслуживала и обслуживает прежде всего интересы государства, а через государство - интересы всего общества, его граждан [8]. Искусство уголовно-процессуальной политики заключается в том, чтобы из всех средств, уже известных цивилизации, в какой-либо период предложить обществу наиболее соответствующие его представлению о правосудии правовые процедуры. Современная политика обеспечения законности в досудебном производстве без наличия к тому каких бы то ни было объективных причин стала развиваться по экстенсивному пути, а именно по пути увеличения органов, должностн^іх лиц и их контрольных полномочий за органами и лицами, осуществляющими досудебное производство. Причина этого кроется в другом реализуемом сегодня направлении уголовной политики, проявляющемся в либерализации уголовно-процессуальных процедур и ограничении средств и полномочий государства в регулировании отношений между гражданами, в том числе и в борьбе с преступностью. Кризис правосудия заключается, прежде всего, в ресурсном перенапряжении всех звеньев уголовной юстиции - органов следствия, суда и прокуратуры. Оценивая результаты такой политики с формальной точки зрения, можно утверждать, что произошло существенное расширение прав участников уголовного процесса. Более того, по мнению ряда ученых, можно вести речь о постепенном выравнивании статусов обвиняемого и потерпевшего. В этой связи особое внимание начинает уделяться обеспечению прав личности при расследовании преступлений в широком смысле, т.е. прав всех участвующих в расследовании лиц: подозреваемого и обвиняемого, свидетеля и потерпевшего, а также следователя, прокурора, дознавателя, защитника, специалиста и др. [9, 10]. А.М. Баранов 36 Однако в действительности, кроме усложнения процедуры уголовного судопроизводства и увеличения сроков расследования, ситуация с точки зрения законности и обоснованности осуществляемых действий и принимаемых решений в досудебном производстве не меняется в лучшую сторону. Сегодня с подачи политиков-либералов доминирует позиция, что борьба с преступностью, защита прав граждан и реформа уголовного судопроизводства в демократическом государстве единственно возможны путем либерализации уголовного и в первую очередь уголовно-процессуального законодательства. Применительно к уголовно-процессуальному закону либерализация проявилась не только лишь в ограничении принудительно-властных полномочий органов, осуществляющих уголовное преследование. Стремясь создать цитадель правовых гарантий от уголовного преследования, в УПК РФ усложнили ранее существовавшие и ввели новые, в реальных условиях заведомо невыполнимые либо сложные по организации и длительные по времени, а потому неэффективн^іе процедуры. В условиях социальной нестабильности, обусловленной переходом к более либеральной политической и экономической форме управления обществом, ни в коем случае не должно происходить ослабление уголовнопроцессуальных средств контроля за преступностью в обществе. В сфере правосудия либерализация возможна не за счет гуманизации уголовнопроцессуальных средств и способов раскрытия и расследования преступлений, а за счет смягчения санкций за уголовное преступление либо путем декриминализации ряда преступлений, которая объективно неминуема в сфере экономической преступности. Следует признать, что в последнее время государство стало проводить политику именно в этом ключе. Суды стали существенно реже назначать наказание в виде лишения свободы. Законодатель предусмотрел существенные ограничения по применению мер пресечения по уголовн^ім делам в отношении лиц, обвиняемых в совершении экономических преступлений, появились специальные основания освобождения от уголовной ответственности по делам данной категории. В то же время следует помнить, что либерализация уголовнопроцессуального (публичного, властно-принудительного) закона, без потери контроля над преступностью, возможна только в условиях государства с четко отлаженной и действующей системой специальных органов и с высоким уровнем государственно-властных полномочий в период политической и экономической стабильности в государстве. Во время проведения в государстве крупных политических, социальноэкономических и правовых реформ либерализация борьбы с преступностью в сфере уголовного судопроизводства недопустима, поскольку ведет к беспомощности всей системы органов уголовной юстиции и подрыву авторитета власти в государстве в глазах законопослушного общества. Содержание уголовно-процессуальной политики подвижно, изменчиво и зависит от конкретной социально-политической обстановки, от влияния оп-ределенн^іх политикообразующих факторов [11. C. 101]. Уголовный процесс России: закон и политика 37 Именно этими факторами обусловлено множество различн^іх взглядов и подходов к тому, каким должен быть современн^ій уголовн^ій процесс России и в каком направлении должно происходить его совершенствование. Изменилась ли ситуация в государстве, обществе, законотворчестве и правоприменении за последнее время? Безусловно да! Сегодня основной интерес общества направлен не на политику и право, а экономику. Как это связано с уголовным судопроизводством? Самым прямым образом. Более 80 % уголовных дел рассматриваются судами в правовом режиме, установленном в гл. 40 УПК РФ в особом порядке принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Не веря в возможность оправдательного приговора, а их, несмотря на все демократические преобразования, в процентном выражении не стало больше, чем в советскую эпоху, граждане сознательно выбирают менее затратный экономически, физически и морально процесс, при котором в качестве бонуса получают гарантию неназначения максимального срока наказания, а на практике и еще меньшего. Современное состояние уголовно-процессуального закона уже вызывает скорее не разочарование, а сострадание. Большая проблема для пользователей уголовно-процессуального права уже не только успеть переосмыслить изменения в законе, но и отследить их, а главное - не перепутать, какая норма действует в настоящее время, поскольку некоторые статьи претерпели неоднократн^іе изменения. Еще одно наблюдение за современн^ім состоянием уголовнопроцессуального закона. Закон все более превращается в инструкцию, пособие, учебник. Остановимся на двух примерах. Статья 144 УПК РФ «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении^). Оставим за рамками доктринальную полемику о необходимости стадии возбуждения уголовного дела. Обратимся к последним изменениям Федерального закона от 29.07.2017 № 250-ФЗ. Разве правового режима в предыдущей редакции было недостаточно для рассмотрения сообщения преступлений, в том числе и в сфере налогообложения и страхования? Пример второй. Пункт 62 ст. 5 УПК РФ: «_ педагог - педагогический работник, выполняющий в образовательной организации или организации, осуществляющей обучение, обязанности по обучению и воспитанию обучающихся» (п. 62 введен Федеральн^ім законом от 02.07.2013 № 185-ФЗ). Давайте исходить из того, что следователь (большинство из них), прокурор, судья получили высшее образование, в таком случае sapient sat. Для кого это разъяснение? Разве назначение уголовно-процессуального закона разъяснять кто такой педагог? И таких норм, только загромождающих закон, можно найти немало. Давая характеристику современному УПК РФ, следует обратить внимание на две симптоматичные исторические параллели. Устав уголовного судопроизводства 1864 г. по прошествии 25 лет претерпел настолько существенные изменения, что ряд ученых мужей, характеризуя закон, говорили о контрреформах в уголовном процессе стран^і. Действующий Уголовнопроцессуальный кодекс РФ радикально отличается по содержанию от закона, принятого в 2001 г. На 1 сентября 2017 г. в Уголовно-процессуальн^ій закон А.М. Баранов 38 внесены изменения 224 федеральными законами и 25 решениями Конституционного Суда РФ. Другая историческая параллель из нашего вчера. УПК РСФСР к 1991 г. провозглашения судебной реформы просуществовал 30 лет и был признан не соответствующим требованиям общества. С начала реформ прошло 26 лет, следовательно, идеи и направления судебной реформы уже морально устаревают. Означает ли это, что законодателю пора разрабатывать новый УПК? Нет. Поскольку экономика первична, а право все-таки вторично. Пока в стране не будет выстроена новая модель управления обществом и производством, реформирование уголовного процесса обречено на бесконечные и незначительные изменения в законе, подобн^іе тем, что происходят сейчас. Означает ли сказанное, что ученым необходимо направить усилия на разработку модели нового порядка уголовного судопроизводства? Полагаю, что да. Какой опыт необходимо учесть? Определяющим является то обстоятельство, что разработчиками судебной реформы 1991 г. и при подготовке УПК РФ 2001 г. принимались во внимание все научные достижения и предложения по совершенствованию законодательства, которые были выдвинуты намного ранее, а некоторые еще в 80-е гг. ХХ в. и уже на момент их принятия не отвечали требованиям общества. При разработке нового порядка судопроизводства необходимо учитывать современную информационную составляющую, высокую технологичность современного общества. Сейчас трудно объяснить, почему основн^ім средством консервации доказательств в досудебном производстве до сих пор выступает протокол, выполненн^ій ручкой на бумажном носителе. Почему консервация доказательств в досудебном производстве не может быть осуществлена при помощи электронных средств фиксации? Почему в судебном заседании до сих пор протокол составляется ручкой на бумажном носителе? Почему ход судебного заседания не фиксируется электронными видеосредствами? Один лишь только переход к электронной форме фиксации хода и результатов уголовного судопроизводства повлечет за собой существенные изменения всего порядка уголовного процесса как в целом, так и отдельных его стадий.

Скачать электронную версию публикации