Behavior (activity) of those incidentally involved in a criminal event as a crime mechanism element: from articulation o.pdf Актуальность статьи. Современное развитие государства и общества сопровождается признанием прав и свобод человека высшей ценностью (ст. 2 Конституции Российской Федерации). Поэтому проблемы охраны жизни, здоровья и неприкосновенности личности приобретают особую актуальность и вызывают необходимость всесторонней их проработки. Уголовная политика и законодательство России декларируют защиту жизни, здоровья и неприкосновенности человека. В этой связи состояние корыстно-насильственной преступности и эффективность борьбы с ней становятся важными индикаторами нравственной и социальной зрелости общества, способности государства и его структур выполнять продекларированные обязательства [1]. Однако приходится констатировать распространенность тяжких насильственных преступлений в России за последние 25 лет, о чем свидетельствуют как динамика количественных показателей, так и негативные качественные изменения [2]. Закономерности и тенденции развития современной преступности связаны с эффективностью и оптимизацией всей правоприменительной системы, в том числе и деятельности органов внутренних дел. В этой связи следует отметить, что в настоящее время субъекты раскрытия и расследования преступлений работают в сложной обстановке, которая обусловлена тем, что в последние годы постоянно возрастала нагрузка, превысив в два и более раза научно обоснованные нормы [3, 4]. Одним из обстоятельств (как препятствующих, так и способствующих), влияющих на раскрываемость тяжких насильственных преступлений, являются наличие (или отсутствие) и содержание поведения лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события. Несмотря на то что вопросы поведения лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события, и закономерности, составляющие такое поведение, более 30 лет включаются в механизм преступления, они ранее самостоятельно и отдельно в криминалистике не исследовались. Познавательная ситуация в науке криминалистике при изучении поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, характеризуется рядом вопросов, неточностей, противоречий, отсутствием разработок теоретического и прикладного характера. Указанные обстоятельства определили актуальность и значимость темы исследования, часть результатов которого представлена в рамках данной статьи. Объектом исследования в статье выступили явления, процессы и ситуации докриминальной, криминальной, посткриминальной действительности, вызванные поведением лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события, связанных как с преступной деятельностью, так и с деятельностью по раскрытию и расследованию преступлений. Гипотеза исследования - наличие фактов повторяемости и типичности поведения лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события, дает возможность изучать закономерности объективной действительности, входящие в предмет криминалистической науки. Предмет - закономерности поведения лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события. Цель - выявление ранее не изученных закономерностей поведения лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события (криминальный и посткриминальный периоды). При исследовании поставленной гипотезы использовался ранее практически не применяемый инструментарий системного криминалистического познания, а именно: а) по специально разработанной анкете нами исследованы 127 видеоэпизодов резонансных тяжких насильственных преступлений (запечатленных видеокамерами наружного наблюдения, видеорегистраторами, мобильными телефонами, беспилотными летательными аппаратами [5-7] и другими средствами фиксации); б) опрошены 500 граждан Южного федерального округа России, участвовавших на месте преступного события в качестве потерпевшего и / или очевидца; в) проинтервьюированы 73 субъекта расследования преступлений, прибывших на место события преступления; г) проанализированы 100 уголовных дел по тяжким преступлениям корыстно-насильственного характера. По нашему мнению, конструирование такого инструментария познания позволяет ученому-криминалисту наиболее полно и детально исследовать события как криминального, так и посткриминального характера [8] применительно к большинству актуальных проблем теории и практики кри-1 миналистики . Автором статьи к познанию объектов криминалистического исследования и закономерностей изучаемого поведения лиц применялись следующие подходы: деятельностный [9], ситуационный [10], системный [11] и синергетический. Методологией исследования выступили положения диалектического материализма, теории отражения, теории улик поведения, теории хаоса и ряда других. Статья состоит из введения (актуальность, объект, гипотеза, предмет, методы, подходы и методология исследования, структура), основной части (обзор и выход на познавательную проблему, исследовательская часть, выводы и рекомендации) и заключительной части. Обзор и выход на познавательную проблему. Содержание криминалистической науки в целом и частных криминалистических учений в частности предопределено спецификой объекта познания. С позиций философии, в понимании объекта теории можно выделить реалистический, номиналистический, логико-методологический аспекты. В философской и науковедческой литературе достаточно подробно подвергнуты критике реалистический и номиналистический аспекты. Криминалистическое же понимание объекта теоретического знания связано с логико-методологическим аспектом. В системе криминалистических знаний диалектический метод познания преступной и посткриминальной действительности является основополагающим на протяжении многих десятилетий. Одним из постулатов логико-методологического подхода является то, что объекты познания не наблюдаемы. В связи с чем одним из первых философских вопросов, который может возникнуть при исследовании объекта криминалистического познания, является: не теряют ли статус теоретического знания те объекты (преступная и / или посткриминальная действительность в их криминалистическом аспекте), которые ранее были не наблюдаемыми, а теперь, благодаря развитию научно-технического прогресса в информационном обществе и цифровой экономике, становятся наблюдаемыми (например, онлайн-трансляции СМИ в режиме реального времени, видеокамеры, ютуб-каналы, мессенджеры, системы «Безопасный город» и т.д.). 1 Отметим, что опрос лиц, отбывающих наказание по тяжким и особо тяжким преступлениям, не дал достоверных результатов, применительно к поставленной цели и задачам исследования в рамках статьи, и поэтому не представлен нами в данной работе. Для криминалистики решение данного философского вопроса, учитывая особенности раскрытия и расследования преступлений (в том числе в некоторых случаях и судебного рассмотрения), в которых реализуются эти знания, а именно борьба с преступностью, возможно по следующим направлениям: - включение виртуальной и дополненной реальности в объекты познания криминалистики; - разработка методологических регулятивов допущений наблюдаемых процессов, явлений в криминалистике; - выявление, систематизация, дальнейшее изучение наблюдаемых и ненаблюдаемых явлений и закономерностей преступной и / или посткриминальной действительности. Считаем, что изучение объектов криминалистического познания и извлечение предметных закономерностей особо актуальны по тем направлениям, которые носят лакунарный характер (черные дыры, белые пятна). К примеру, это поведение лиц, случайно оказавшихся на месте происшествия, улики поведения в виртуальной среде, онлайн-трансляции мессен-джеров, посткриминальное поведение лиц, связанных с преступной деятельностью. Закономерности механизма преступления как сегмент предмета криминалистики рассматриваются более 30 лет. В криминалистической науке проблемам механизма преступления и его закономерностей посвящены работы известных российских ученых-криминалистов А.Н. Васильева, А.В. Варданяна, И.А. Возгрина, Р. С. Белкина, А.Ю. Головина, З.И. Кирсанова, Ю.Г. Корухова, А.С. Князькова, В.П. Лаврова, И.М. Лузгина, С.И. Цветкова, В.А. Образцова, Н.П. Яблокова и ряда других. Применительно к теме статьи особо отметим успешно защищенное исследование А. М. Кустова на уровне докторской диссертации «Криминалистическое учение о механизме преступления» (цит. по: [12]). Зарубежный обзор и научно-тематический анализ юридической литературы показал многогранность подходов и аспектов проблемы, определенной нами в статье. В подтверждение отметим ряд авторов и их идей как концептуального, так и прикладного характера: Kelly Frailing исследовала криминологические аспекты поведения человека в бедствиях (ураганы Хьюго и Катрина) и при совершении преступлений, которые произошли по следам этих штормов, что требовало от автора иных методов для объяснения поведения лиц в таких условиях и дало направление для дальнейших научных объяснений [13]; Rick Ruddell отмечает, что бум растущих городов вызывает намного более высокий объем и тяжесть преступлений, чем в других, этим обусловлено изменение в распределении преступности на современном этапе; автором раскрывается природа конфликта и поведения (в том числе и посткриминальный период) сообщества (между вновь прибывшими и местными жителями) и группы жителей [14]; Anastasia Powell изучила сексуальное насилие в цифровой век и поведение отдельных лиц до и после его совершения [15]; Marc Jonathan Blitz исследует проблему Пятой поправки и дачи невыгодных для себя показаний. При этом нейроотображение поднимает сформулированную проблему (не имеющую простого ответа) наличия в законе о Пятой поправке двух взаимоисключающих подходов, потому что выступают в посткриминальной действительности и как заявление свидетеля (или «свидетельство»), и как вещественное доказательство (кровообращение, артериальное давление или другие физиологические процессы) [16]; Ronn Johnson исследовал те или иные виды поведения для глубокого понимания особых процессов, которые объясняют конкретный вид использования оружия юными членами банд [17]; Katina Michael рассматривала особенности поведения осведомителей при раскрытии и расследований киберпреступлений [18]; David C. Gray, Stephen E. Henderson, Alex Marthews и Catherine Tucker рассмотрели проблемы онлайн-наблюдения как фактор, воздействующий на поведение тех или иных лиц, в том числе случайно попавших под такое наблюдение в контексте защиты прав и свобод человека и гражданина, а также вопросы отслеживания местоположения по делам о терроризме и кибер-преступности [19]. Поведение лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, как элемент системы механизма преступления введен профессором Р.С. Белкиным в 1986 г. [20]. Криминалистические вопросы поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, как элемент системы механизма исследованы А.М. Кустовым (1997 г.), который в диссертационном исследовании отметил, что «в состав элементов механизма преступления (его основную часть) следует включить действия и поступки лиц, оказавшихся косвенно, часто случайно, связанных с преступным событием». М.А. Берестнёв [21] выявил, что в 88,8% исследованных по уголовным делам случаев разбойных нападений, совершение преступлений сопровождалось физическим и насилием над потерпевшим, в том числе случайно оказавшимся на месте преступления лицами. Ю.Б. Лебедева [22] и А.Н. Мартынов [23] занимают позицию, аналогичную позиции Р. С. Белкину [24]. На наш взгляд, познавательная ситуация в науке криминалистике при изучении поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, характеризуется рядом вопросов, неточностей, противоречий, отсутствием разработок теоретического и прикладного характера, а именно: 1. Имеются ли (и какие) закономерности поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события. 2. Наличие противоречия между традиционным двуединым объектом и предметом криминалистики (закономерностями механизма преступления и закономерностями, связанными с преступлениями в до- и посткриминальный периоды). 3. Необходимо изучать по структуре действия и поступки лиц, случайно оказавшихся на месте преступления; поведение или деятельность. 4. Наличие и характер связи с другими элементами механизма преступления. 5. Содержание субъекта данного вида поведения: очевидец и / или потерпевший. Периоды и содержание такой деятельности. 6. Каковы соотношение связи «жертва - преступник» и поведение лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события. 7. Язык криминалистики по отношению к поведению лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, содержит неточности, неясности, противоречия. 8. Не установлен характер влияния поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, на содержание криминальных и посткриминальных ситуаций, исходных следственных ситуаций (в том числе и на тактику проверки сообщения о преступлении). 9. Существует проблема выявления материальных следов поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, и формирования идеальных следов у таких участников. 10. Вопросы получения новых систем криминалистических знаний. Как было отмечено во введении, для разрешения данной познавательной ситуации нами по специально разработанной анкете исследованы 127 видеоэпизодов резонансных тяжких насильственных преступлений; опрошены 500 граждан Южного федерального округа РФ, участвовавших на месте преступного события в качестве потерпевшего и / или очевидца; проинтервьюированы 73 субъекта расследования преступлений, прибывших на место события преступления; проанализированы 100 уголовных дел по тяжким преступлениям корыстно-насильственного характера. Исследовательская часть. По специально разработанной анкете исследованы 127 видеоэпизодов резонансных тяжких насильственных преступлений. По изученным видеоэпизодам 34% составляют групповые тяжкие насильственные преступления, т. е. несмотря на тяжесть и вид преступления, организованность, групповой характер и подготовку в ряде ситуаций, случайное появление тех или иных лиц существенно влияет на изменение механизма тяжких насильственных преступлений, процессов возникновения следов, исходных следственных ситуаций (в сторону очевидности, благоприятности, конфликтности), тактики проверки сообщения о преступлении. Количество лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события на месте происшествия, в различные периоды неодинаково: в докриминальный период - в среднем 1,2 чел.; криминальный - в среднем 1,6 чел.; посткриминальный период - в среднем 3,2 чел. Специфика изученных нами тяжких насильственных преступлений заключается в том, что 100% - это очевидцы, поскольку потерпевший и так находится на месте преступления, хотя мы не исключаем возможности случайного появления потерпевшего и вызванного этим фактом его поведения. По данной категории поведение лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, в количественном соотношении наиболее часто проявляется в посткриминальный период. Изученные эпизоды, как правило, включают способы тяжкого насильственного преступления: заранее подготовленный характер - 41%, без подготовки - 53% (в 6% случаев не установлено); с наличием сокрытия тяжкого насильственного преступления - 48% и без такового - 24% (в 28% случаев не установлено). Исследованные эпизоды протекают от 5 секунд до 1,5 часов. Среднее время эпизода составляет 5 минут 57 секунд (криминальный период - 1 минута 5 секунд, посткриминальный - 4 минуты 52 секунды). Совершены на открытой местности 66% изученных эпизодов. В вечернее и ночное время совершено 65% изученных эпизодов. В 9% случаев тяжкое насильственное преступление совершено в условиях полной неочевидности (например, обнаружение очевидцами трупа). Очевидцы наблюдают в 71% (наибольшее количество) на расстоянии от 3 до 7 метров; 23% - на расстоянии более 7 метров; 6% - на расстоянии от 1 до 3 метров. Таким образом, лица, случайно оказавшиеся участниками (активными и пассивными) тяжкого насильственного преступления, в большинстве случаев воспринимают в полном объеме не только механизм преступления, но идентификационные признаки виновных, места нахождения материальных следов, у таких лиц возникают идеальные следы. Активность поведения (деятельности) изучаемых лиц в различные периоды неодинакова: в докриминальный период - в 92% случаев, как правило, только наблюдают за подготовкой к преступной деятельности, не препятствуют совершению и не скрываются; в криминальный период -64% случаев, как правило, только наблюдают за подготовкой к преступной деятельности, не препятствуют совершению и не скрываются; в посткриминальный период - в 31% случаев, как правило, только наблюдают за подготовкой к преступной деятельности, не препятствуют совершению и не скрываются. Таким образом, с каждым из этапов на треть в процентном соотношении изменяется поведение лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события тяжкого насильственного преступления. Оно превращается и видоизменяется от наблюдения на расстоянии к препят-ствованию совершению, собственному бегству с места преступления, вызову «подмоги», оказанию помощи потерпевшему, вызову скорой помощи и полиции, установлению лиц, совершивших преступление, материальных следов, и сами лица становятся носителями идеальных и создателями виртуальных следов. Например, после убийства бывшей жены и огнестрельного ранения тестя Сергеем К. на трассе Ростов-Таганрог, последний скрылся на автомобиле, а проезжающие водители вызвали скорую помощь, полицию и остановили проезжающий медицинский экипаж для оказания первой неотложной помощи. В процессе ожидания лица, случайно оказавшиеся на месте убийства после его совершения, также установили, кто совершил и каким способом, особо тяжкое преступление. «Это бывший муж моей дочери! Застрелил из пистолета, но есть и ружье», - из отрывка видеозаписи раненого тестя, полученного на мобильный телефон (экс-полицейский из Ростова-на-Дону добивал жену и тестя в упор на глазах у очевидцев, ntv.ru). Отметим, что процесс формирования следов по данному преступлению не окончился на месте убийства. Так, на одном из сайтов, спустя определенное время, появились следующие комментарии. «Я остановился третьим или четвертым по счету и пошел смотреть, могу я помочь или нет. В первый момент я подумал, что человека сбили, но потом увидел выходные отверстия от пуль. Мужчина лежал под углом 45 градусов к машине и слабо шевелился. Возле него уже было 2 человека. Примерно через минуту он начал более активно себя вести, видимо, стал приходить в сознание. В это время по трассе в сторону Ростова проезжала скорая, везла женщину в больницу. Мы остановили ее, и врач из скорой начала оказывать первую помощь. Примерно через 5 минут приехал наряд ДПС вместе с еще одной скорой, еще через 2 минуты наряд ППС. Пострадавший, до того как его увезли, назвал на телефон одному из очевидцев имя и фамилию стрелявшего. Он его знал. Я уточнил у полиции, нужны ли мои показания. Они сказали, что хватит показаний того, кто остановился первым»1. При этом поведение (деятельность) лиц, случайно оказавшихся участниками преступного события тяжкого насильственного преступления, выражается как в форме посткриминальных переживаний и поступков, вызванных преступной деятельностью (хватание за голову, крики, закрытие глаз и т.д.), - 39% случаев [3], так и деятельностью в отношении: виновного и связанных с ним лиц - 29% случаев (уговоры, крик, воспрепятствование совершению), жертвы - 57% (помощь, уговоры), собственных интересов и безопасности - 74% (попытка скрыться), по фиксации и сообщению о совершении общественно опасного деяния с помощью средств сотовой связи - 62%. Нами проведено изучение мнения путем опроса более 500 граждан Южного федерального округа РФ, участвовавших на месте преступного события в качестве потерпевшего и / или очевидца. Из опрошенных очевидцев 388 человек указали, что действовали на месте преступления 425 виновных и связанных с ним лиц, 377 жертв и 986 других очевидцев, которые так или иначе реализовывали исследуемое нами поведение. Отдельно указанный вопрос нами рассматривался ранее, в рамках настоящей статьи нами представлен ряд значимых результатов и выводов проведенного опроса, полученный в ходе анализа статистических данных. Так, из 161 опрошенного очевидца 115 человек наблюдали воздействие на жертву или очевидцев, а 46 были подвергнуты воздействию со стороны преступников и связанных с ним лиц. Были отмечены следующие способы посткриминального воздействия на жертву и очевидцев: подкуп, задабривание - 36 (22,36%); уговоры -12 (7,45%); угрозы убийством и нанесением телесных повреждений -35 (21,74%); запугивание - 67 (41,6%). Посткриминальное воздействие осуществлено: виновным - 83 раза, родственниками виновного - 36; знакомыми виновного - 42 раза. Позитивное посткриминальное поведение традиционно проявляется на месте происшествия среди очевидцев и жертв. Наиболее безразлично к преступной деятельности относятся очевидцы (56%) и ведут себя безучастно на месте преступления после его совершения либо их поведение носит уликовый характер. Поведение отдельно взятого очевидца на месте преступления в посткриминальный период может содержать в себе прямо противоположные, а иногда и алогичные действия и поступки. Типовой моделью посткриминального поведения очевидцев и других лиц (чуть менее 50% случаев) является проявление контрдействий и поступков: позитивное поведение - противодействие расследованию. Посткриминальное поведение лиц взаимосвязано с деятельностью по раскрытию и расследованию преступлений. Особо отметим, что очевидцы в 45,36% наблюдали прибытие сотрудников полиции (из 388 - 176 чел.). Очевидцы указали, что знали в 48,5% случаев, куда скрылся виновный (65 из 134 лиц): а) домой (41 чел.); б) к знакомым (8 чел.); в) в места досуга (5 чел.); г) в другую местность (11 чел.). Из них 176 очевидцев были опрошены 144 чел. (81,8%) прибывшими на место сотрудниками полиции. При этом оставшиеся 212 очевидцев, которые не наблюдали прибытие сотрудников полиции, были опрошены в 59 случаях (27,8%). Из 388 очевидцев, находившихся на месте преступления, сотрудниками полиции были опрошены 203 чел. (52,3%). Из 185 неопрошенных очевидцев на месте преступления 48 были допрошены в качестве свидетеля (25,9%). Из 169 опрошенных жертв заявили о совершении преступления 114 чел. (67,45%), из них находились на месте преступления до прибытия сотрудников полиции 96 чел. (84,2%) [24]. Проинтервьюированы 73 субъекта расследования преступлений, прибывших на место события преступления. Опрос следователей, дознавателей, оперуполномоченных уголовного розыска проведен нами в Южном федеральном округе с 2016 по 2017 г. (n = 173). Полученные результаты показали, что в 72% случаев данные субъекты сталкивались в практической деятельности с понятием «механизм преступления», а на поведение (деятельность) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, как элемент механизма преступления указали только 18% респондентов. Для сравнения отметим, что А.М. Кустов, ранее исследовавший данные вопросы, с 1998 по 2004 г. получил более высокие процентные показатели: 90 и 22,8% соответственно. При этом в ходе опроса 92% респондентов отметили, что при проверке сообщения о преступлении поведение лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, существенно влияет на тактику проведения проверки такого сообщения. На отсутствие необходимых криминалистических разработок по воздействию на поведение лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, обнаружение материальных следов, проблемы идентификации по идеальным следам указали чуть более половины респондентов (51%). Изучение уголовных дел о тяжких насильственных преступлениях. В процессе исследования по специально разработанной анкете были изучены 100 уголовных дел о тяжких и особо тяжких насильственных преступлениях, рассмотренных судами Ростовской области. В среднем на одно исследованное уголовное дело приходится 1,62 эпизода, 24,3% изученных случаев представляют собой эпизоды особо тяжких преступлений. Результаты проверки позитивного посткриминального поведения использовались в дальнейшем расследовании в 94% случаев; использовались не в полном объеме в 6% случаев. В результате проверки позитивного посткриминального поведения получены исходные данные для определения тактики отдельных следственных действий, которые использовались: - при задержании соучастников преступления - 2,7%; - допросе явившегося с повинной - 23,8%; - допросе свидетелей - 14,6%; - допросе потерпевших - 13,2%; - допросе соучастников преступления - 17%; - проведении очной ставки - 7,5%; - производстве обыска - 14,2%; - производстве других следственных действий - 7%. Выводы и рекомендации. Результаты проведенного исследования в рамках данной статьи позволяют сделать следующие выводы и дать рекомендации теоретического и прикладного характера: 1. Обзор и научно-тематический анализ юридической литературы показал палитру и архитектурное многообразие научных исследований поведения лиц, так или иначе связанных с преступностью (в том числе и оказавшихся на месте преступного события случайно). Мы считаем, что в преступной и посткриминальной действительности, как части социальной действительности, существует достаточно специфическая, ранее отдельно не изучавшаяся учеными-криминалистами группа закономерностей поведения (деятельности) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события. Случайность появления очевидца и / или потерпевшего на месте совершения в до-, криминальный и посткриминальный периоды не означает отсутствия в их поведении (деятельности) определенных закономерностей, имеющих криминалистическое значение. «Случайность» поведения (деятельности) лиц, оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события - это свойство, критерий, отношения элемента системы, очерченные конструктом «механизм преступления». Сказанное означает, что случайность (случайное) относится только к процессу появления, вовлечения лиц в пространственно-временном отрезке преступного события, в этом смысле лица случайно оказываются участниками (активными и пассивными) преступного события, но дальнейшее их поведение закономерно, хотя иногда носит хаотичный и неосознанный характер [3]. При этом использование такого термина, как «случайное», хотя и выступает как исторически сложившееся словосочетание, но при этом носит условный характер, поскольку является проявлением закономерностей социальной действительности, обусловленных явлениями и процессами, не связанными с механизмом преступления и другими криминалистически значимыми проявлениями. Таким образом, такой исторический подход и некоторая условность «случайности» для криминалистической науки не лишают возможности познания новых закономерностей поведения (деятельности) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, и, основываясь на таком познании, необходимо разрабатывать криминалистические приемы, средства и методы, что соответствует задачам науки и ее предмету. 2. Нами отмечалась проблема наличия противоречия между традиционным двуединым объектом и предметом криминалистики (закономерностями механизма преступления и закономерностями, связанными с преступлениями в до- и посткриминальный периоды). Структура объекта криминалистической науки представляет собой, с одной стороны, преступную деятельность; посткриминальное поведение лиц, связанных с преступной деятельностью; а с другой - деятельность по раскрытию и расследованию преступлений (а в некоторых случаях - и деятельность по судебному разбирательству) [24, 25]. 3. Считаем, что более точным будет использование термина «поведение (деятельность) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события». При этом, на наш взгляд, нет необходимости изменять с лиц, «случайно оказавшихся» (по Р. С. Белкину) на «косвенно оказавшихся, часто случайно» (по А. М. Кустову), как участников преступного события, поскольку это носит исключительно этимологический и семантический аспект проблемы. 4. Исследование подтвердило наличие и характер связей с другими элементами механизма преступления, что требует их дальнейшего познания. 5. Субъект данного вида поведения в широком смысле - очевидец и (или) потерпевший, в узком - только очевидец. Периоды и содержание их деятельности требуют изучения применительно к отдельным видам и группам преступлений. 6. Связь «жертва - преступник» включает как часть проблемы поведение (деятельность) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события. 7. Криминалистика в целом и отдельно взятое криминалистическое учение (теория) в частности выступают как теоретическая система знаний, соподчиненная законами диалектики с криминалистическими категориями, понятиями, терминами и суждениями. Частные криминалистические теории, как и любые другие научные теории, обладают собственным понятийным аппаратом, т.е. языком теории (учения). Для опредмечивания явлений, процессов преступной и / или посткриминальной действительности описание криминалистических закономерностей, образующих предмет науки или частной теории (учения), для решения других задач криминалистики, создается и используется язык науки. Язык криминалистики практически не отражает или носит второстепенный характер в основных категориях, терминах и понятиях по отношению к поведению лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, что особенно проявляется применительно к кризису криминалистической характеристики преступлений, механизма преступления, соотношения способа совершения и способов сокрытия преступлений и в целом противодействия расследованию, как и ограничивает возможность познания посткриминального содействия раскрытию и расследованию преступлений и многих других вопросов. 8. Доказано влияние поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, на содержание криминальных и посткриминальных ситуаций, исходных следственных ситуаций (в том числе и на тактику проверки сообщения о преступления). 9. Проблема выявления материальных следов поведения лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, и формирования идеальных следов у таких участников. 10. Назрела теоретико-прикладная необходимость, с одной стороны, изучения закономерностей поведения (деятельности) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события [26-31], а с другой - изучения потребности формирования частной криминалистической теории о посткриминальном поведении и комплексной методики расследования посткриминальных преступлений, в том числе совершенных лицами, случайно оказавшимися участниками (активными и пассивными) преступного события (например, самосуд на месте задержания педофила), как различных и значимых систем криминалистических и других знаний обеспечения борьбы с преступностью [32, 33]. Таким образом, гипотеза исследования в рамках статьи доказана и требует дальнейшей проверки и интеграции в различных подсистемах криминалистических знаний. В заключение отметим вопросы теоретической и практической значимости проведенного исследования. Теоретическая значимость проведенного исследования состоит, прежде всего, в том, что на основе обобщения и анализа достижений в области криминалистики ставится фундаментальная проблема необходимости получения новых криминалистических знаний при познании закономерностей поведения (деятельности) лиц, случайно оказавшихся участниками (активными и пассивными) преступного события, на примере тяжких насильственных преступлений. Представляется, что новые системы знаний, теоретические положения призваны существенно дополнить и развить криминалистическую науку. Практическая значимость исследования определяется общей направленностью по обогащению знаний о современном состоянии борьбы с тяжкими насильственными преступлениями, по совершенствованию правовых, организационных, методических и тактических основ деятельности функционально определенных субъектов по раскрытию и расследованию этих преступлений, в том числе воздействию и управлению данным видом человеческого поведения при осуществлении криминалистической деятельности.

Скачать электронную версию публикации