Problems of implementation of international rules of liability for piracy in national Criminal law.pdf Уголовная ответственность за пиратство первоначально появилась в на-циональном уголовном праве. Международно-правовое определение пират-ства сформулировано относительно недавно в ст. 101 Конвенции ООН поморскому праву 1982 г. Пиратством в силу Конвенции является любое из пе-речисленных ниже действий:а) любой неправомерный акт насилия, задержания или любой грабеж, со-вершаемый с личными целями экипажем или пассажирами какого-либо част-новладельческого судна или частновладельческого летательного аппарата инаправленный:i) в открытом море против другого судна или летательного аппарата илипротив лиц или имущества, находящихся на их борту;ii) против какого-либо судна или летательного аппарата, лиц или имуще-ства в месте вне юрисдикции какого бы то ни было государства;b) любой акт добровольного участия в использовании какого-либо суднаили летательного аппарата, совершенный со знанием обстоятельств, в силукоторых судно или летательный аппарат является пиратским судном или ле-тательным аппаратом;с) любое деяние, являющееся подстрекательством или сознательным со-действием совершению действия, предусматриваемого в подпункте «а» или«b» [1].Международно-правовое определение пиратства не соответствует реаль-ным признакам этого деяния и имеет два существенных недостатка. Во-первых, в настоящее время существует два вида пиратства: индонезийское.когда пираты нападают на судно с целью грабежа, и сомалийское, когда суд-но захватывается вместе с экипажем с целью выкупа. К сожалению, сомалий-ский вариант в конвенционном определении пиратства не учтен, посколькуст. 101 Конвенции по морскому праву не включает в качестве самостоятель-ного деяния захват экипажа как заложников с целью получения выкупа. Во-вторых, конвенционное определение пиратства на практике сложно разгра-ничить с угоном судна, на котором находится экипаж. Угон с применениемнасилия, так же как пиратство, осуществляется «с личными целями».Национально-правовые определения пиратства не соответствуют между-народно-правовому. Например, ст. 227 УК РФ рассматривает пиратство какнападение на морское или речное судно в целях завладения чужим имущест-вом, совершенное с применением насилия либо с угрозой его применения [2].Статья 381 Уголовного кодекса Нидерландов квалифицирует пиратство та-ким образом: «Лицо, которое поступает на службу или служит капитаномсудна, зная, что оно предназначено или используется для совершения актовнасилия по отношению к другим судам в открытом море или к людям или ксобственности, находящимся на борту этих судов, не имея таких полномочийот державы, ведущей военные действия, и если судно не относится к военно-морскому флоту признанной державы, виновно в пиратстве» [3].Статья 446 Криминального кодекса Украины рассматривает пиратствокак преступление, посягающее на международную безопасность: «Пиратство,то есть использование с целью получения материального вознаграждения илииной личной выгоды вооруженного либо невооруженного судна для захватадругого морского или речного судна, применения насилия, ограбления илииных враждебных действий в отношении экипажа либо пассажиров такогосудна» [4]. Статья 110 Пенитенциарного кодекса Эстонии аналогично Кри-минальному кодексу Украины относит пиратство к международным преступ-лениям и формулирует его признаки следующим образом: «Нападение насудно в открытом море или в месте, находившемся вне юрисдикции какого-либо государства, захват или уничтожение такого судна, посягательство нажизнь и физическую неприкосновенность людей, находящихся на борту суд-на, их задержание либо захват или уничтожение находящихся на борту суднаимущества, совершенные с применением насилия» [5]. Многие государстване имеют специального запрета пиратства в своих уголовных кодексах, огра-ничиваясь нормами более общего характера. Не содержит запрета пиратстваУК Германии (§ 316с «Посягательство на воздушное или морское сообще-ние»): «Лишением свободы на срок не менее пяти лет наказывается тот, кто1. применяет насилие или посягает на свободу лица в принятии решенияили предпринимает иные подобные действия для того, чтобы завладетьа) воздушным судном, используемым в гражданском воздушном сообще-нии и находящимся в полете, илиb) морским судном, используемым в гражданском морском сообщении,или воздействовать на управление ими» [6].Уголовный кодекс КНР также не содержит специального запрета пират-ства, устанавливая в ст. 122 следующую норму: «Захват и удержание морско-го, речного судна или автомобиля с применением угроз, насилия или иныхспособов» [7].При конструировании понятия пиратства в большинстве уголовных ко-дексов используются два признака: объективный - насильственный захватсудна и субъективный - корыстный умысел. Специальный признак объек-тивной стороны - нападение на судно в открытом море, содержащийся в кон-венционной норме, в большинстве случаев национальным уголовным правомне учитывается. Это приводит к тому, что в таком виде пиратство невозмож-но отличить от морского разбоя, совершаемого в территориальных водах.Конкретизация места совершения преступления имеет принципиальноезначение. Если нападение на судно совершается в территориальных водах,деяние должно быть квалифицировано как разбой. Привлечь к ответственно-сти лиц, совершивших нападение, может только то государство, на террито-рии которого совершено преступление. Если деяние совершено в открытомморе, пресечь пиратское нападение может военный корабль любого государ-ства. Только ст. 110 Пенитенциарного кодекса Эстонии 2001 г. и ст. 381 УКНидерландов учитывают конструктивный признак пиратства, предусмотрен-ный в Конвенции, - нападение в открытом море. Конвенционное определе-ние пиратства конструирует субъективную сторону этого преступления болеешироко, чем национальное уголовное право, относя к пиратству нападение насудно не с корыстными, а с любыми личными целями. Ни в одном уголовномкодексе о личных целях при совершении пиратства не говорится, возможно,по причине того, что термин «личные цели» на язык уголовного права пере-вести достаточно сложно.Состояние национального уголовного права различных государств ука-зывает, что взаимодействие между национальным и международным правомв области регламентации уголовной ответственности за пиратство практиче-ски отсутствует, международно-правовое понятие пиратства в национальныхправовых системах учитывается недостаточно либо не учитывается вообще.Из этого несоответствия следуют два негативных вывода. Во-первых, на-столько различные конструкции национально-правовых норм о запрете пи-ратства не способствуют выработке единой стратегии и совершенствованиюправоприменительной практики по борьбе с этим преступлением. Во-вторых,различное понимание пиратства международным и национальным правомприводит еще к одному отрицательному последствию, заключающемуся вследующем. Кодекс по расследованию морских аварий и инцидентов [8] пре-дусматривает проведение расследования инцидента государством флага суд-на с привлечением заинтересованных государств. По итогам расследованияморского инцидента должен быть подготовлен доклад, который подлежитобнародованию. Если международное право и национальные правовые сис-темы трактуют пиратство неодинаково, то возникает вопрос: а может ли ито-говый документ расследования морского инцидента являться доказательст-вом по уголовному делу о нападении на судно?В соответствии с Конвенцией по морскому праву государство, военныйкорабль которого захватил пиратское судно, может распространить в отно-шении его свою юрисдикцию. Пираты будут привлечены к ответственностина основании уголовного закона государства, военный корабль которогоосуществил захват. Уникальной особенностью пиратства является то, чтоюрисдикция государства, задержавшего пиратов, в отношении пиратскогосудна ограничена во времени. Судно становится пиратским в тот момент,когда пираты получили над ним контроль. Но Конвенция не конкретизируетюридический факт, в связи с которым судно перестает быть пиратским (этомогло бы быть постановление суда, акт полиции). Можно предположить, чтотаким моментом является освобождение судна или захват пиратов. Послетого, как пираты покинули судно, оно не может считаться пиратским. Госу-дарство, корабль ВМФ которого осуществил захват, утрачивает юрисдикцию вотношении освобожденного судна. Следовательно, дальнейшее удержание это-го судна и совершение в отношении его обыска или ареста невозможны, по-скольку уголовно-процессуальные нормы государства флага корабля, осущест-вившего захват, не могут применяться на судне, имеющем флаг другого госу-дарства. Если после того, как судно освобождено, на нем будут осуществленыследственные действия, то собранные при этом доказательства не могут бытьположены в основу приговора, как полученные с нарушением закона.Если захват судна будет первоначально квалифицирован как пиратскоенападение, но в ходе следствия или судебного рассмотрения уголовного делаобвинение будет переквалифицировано по статье об угоне либо как морскойразбой, возникнет вопрос о законности самого следствия и судебного процес-са. Конвенция предоставляет возможность осуществить захват пиратскогосудна и распространить юрисдикцию государства флага военного корабля,осуществившего захват, в отношении судна только в том случае, если имеломесто пиратство. Но такие смежные составы, как угон и морской разбой, вКонвенции не упомянуты. Если в процессе следствия выяснится, что имелместо угон или морской разбой, Конвенция по морскому праву не применя-ется со всеми вытекающими последствиями: военный корабль, имеющийфлаг иного государства, не имеет права осуществить задержание и освобож-дение захваченного судна, а также задержать лиц, совершивших захват. Тоесть до того, как провести захват пиратского судна, необходимо убедиться,что имело место именно пиратство, а не иное преступление, что возможнодалеко не всегда.Статья 105 Конвенции по морскому праву содержит норму, которая за-трудняет проведение предварительного следствия по делам о пиратстве. Вэтой статье сказано следующее: «Судебные учреждения того государства,которое совершило захват, могут выносить постановления о наложении нака-заний и определять, какие меры должны быть приняты в отношении такихсудов, летательных аппаратов или имущества, не нарушая прав добросовест-ных третьих лиц». Для проведения следственных действий в открытом моренеобходимо достаточно много времени. Командир военного корабля не мо-жет проводить предварительное расследование. Для его проведения требует-ся прибытие следственной группы из государства, флаг которого имеет воен-ный корабль, осуществивший захват. В условиях Мирового океана на этоуходит много времени. Проведение следствия не может не вести к задержке,которая безусловно нарушает права таких третьих лиц, как грузополучателии пассажиры. Следовательно, в соответствии с Конвенцией освобожденноесудно не может задерживаться, предварительное следствие на нем прово-диться также не может, а государство, военный корабль которого осуществилзахват судна, не имеет права распространять в отношении его свою юрисдик-цию. Конвенция защищает интересы третьих лиц, но не обеспечивает интере-сы проведения предварительного расследования и привлечения пиратов кответственности. Исходя из вышеперечисленных особенностей Конвенции,можно утверждать, что конвенционные нормы о запрете пиратства не могутбыть эффективно имплементированы ни в одной национально-правовой сис-теме. Проблему территориальной юрисдикции можно решить путем созданиямеждународного трибунала по пиратству, который бы привлекал к ответст-венности всех пиратов вне зависимости от национальности захваченных су-дов. Основное препятствие для создания такого трибунала заключается в том,что до настоящего времени все международные трибуналы создавались недля борьбы с общеуголовными преступлениями, а для решения задач устра-нения определенных политических режимов. Опыт создания международныхтрибуналов для борьбы с общеуголовными преступлениями, не затрагиваю-щими отношения между государствами, у мирового сообщества отсутствует.Проблемы возникают также при применении правоохранительными ор-ганами РФ ст. 227 УК РФ о запрете пиратства. Единственное дело в РФ пост. 227 УК РФ было возбуждено по факту пиратского захвата мальтийскогосудна «Arctic Sea» 24 июля 2009 г. в двух морских милях от территориальныхвод Швеции (открытое море). Этот захват был первоначально квалифициро-ван СКП РФ по ст. 227 (пиратство) и 126 (похищение человека). В открытомморе нельзя захватить судно без экипажа. Таким образом, каждый факт пи-ратства должен быть квалифицирован не по одной, а по двум статьям: ст. 227и 126 УК РФ. При пиратском захвате умысел направлен на завладение суд-ном, а экипаж похищается с косвенным умыслом, что противоречит смыслуст. 126 УК РФ. Для целей конкретизации уголовно-правовой нормы ст. 227УК РФ следует дополнить еще одним квалифицированным составом, преду-смотрев повышенную ответственность пиратов в том случае, если захватсудна был связан с удержанием экипажа или пассажиров в качестве заложни-ков.Существует еще две теоретические проблемы, связанные с конкретизаци-ей объекта пиратства. Пиратство в широком смысле рассматривается иссле-дователями как морской разбой [9. С. 884]. С точки зрения международногоморского права единственное отличие пиратства от разбоя заключается в со-вершении нападения в открытом море. Но разбой отнесен в УК РФ к престу-плениям против собственности, а пиратство относится к преступлениям, по-сягающим на общественную безопасность. Исходя из того, что пиратство иразбой имеют больше общих признаков, чем различий, было бы правильновключить статью о пиратстве в главу УК РФ о преступлениях против собст-венности.Как было сказано выше, уголовное законодательство двух стран - Украи-ны и Эстонии - относит пиратство к международным преступлениям. Общийпризнак международных преступлений заключается в том, что они создаютугрозу ухудшения межгосударственных отношений. Пиратский захват объек-тивно не имеет таких целей и последствий. Если предположить, что пиратст-во - это международное преступление, то почему к международным преступ-лениям нельзя отнести такие смежные составы, как угон морского судна иморской разбой? Тем не менее можно утверждать, что пиратство можетиметь некоторую связь с преступлениями против мира и безопасности чело-вечества, но весьма опосредованную. Основной способ борьбы с пиратами -это использование вооруженной силы. Известны случаи нападения военныхкораблей на рыбацкие суда по подозрению в пиратстве, а также факты об-стрела прибрежных населенных пунктов. Выработка норм, устанавливаю-щих, что выбор средств и методов ведения борьбы с пиратством не являетсянеограниченным, могла бы явиться особым направлением в развитии между-народного гуманитарного права. Нарушение установленных ограничений ввыборе методов по борьбе с пиратством можно будет рассматривать как во-енное преступление, направленное против международной безопасности.Связь пиратства и преступлений против мира и безопасности человечестваможет проявляться только в этом.Этим перечнем вопросов сложности уголовно-правовой борьбы с пират-ством не исчерпываются. Необходимо отметить, что за всю историю борьбыс пиратством эта проблема никогда еще не решалась исключительно право-выми мерами. Борьба с пиратами имела серьезный эффект только при приме-нении вооруженной силы. Эксперты отмечают, что патрулирование военны-ми судами Аденского залива и части Индийского океана, являющихся зонамивысокого риска пиратских нападений, дает слабый эффект. Более эффективноприменение вооруженной охраны судов. Но, к сожалению, российское зако-нодательство не предусматривает возможности осуществления частной ох-ранной деятельности российскими организациями за рубежом. В междуна-родном праве нет ни одной конвенции, которая бы регламентировала част-ную охранную деятельность. Такая конвенция разрабатывается в рамкахООН начиная с 1989 г., но в ближайшее время она вряд ли будет принята. Всвязи с неопределенностью правового регулирования в области международ-но-правовой регламентации охраны судов уголовно-правовые меры по борь-бе с пиратством сохраняют свою актуальность, хотя могут иметь только до-полнительный характер. Тем не менее нормы о запрете пиратства в уголов-ных кодексах государств являются действующими и требуют значительнойдоработки.

Скачать электронную версию публикации