Abandonment of motherhood in the system of legal facts: problems of discrepancy between theory and practice.pdf Государственная политика в интересах детей является приоритетной и основана в первую очередь на законодательном обеспечении прав ребенка, поддержке семьи в целях обеспечения обучения, воспитания, отдыха и оздоровления детей, защиты их прав, подготовки к полноценной жизни в обществе [1. Ст. 4]. Тем не менее институт семьи в последнее время обесценивается, повышается статистика случаев рождения несовершеннолетними лицами, уровень внутренней самоответственности падает, материальное положение ухудшается, все больше родителей не желают обременения обязанностями в отношении детей. Природу подобных действий объяснить сложно (экономические, социальные, психологические факторы, отсутствие должной профилактики со стороны государства), но даже не анализируя причины, по которым родитель не может или не желает осуществлять возложенные на него законом и государством обязанности по содержанию и воспитанию ребенка, мы приходим к следствию - родители отказываются от детей, растет количество детей, оставшихся без попечения родителей. Всемирная паутина изобилует различными форумами и юридическими консультациями по вопросам родителей: как проще всего отказаться от детей, будет ли за это ответственность и от скольких детей можно отказаться. Проблема совершенствования норм семейного законодательства в части защиты прав и интересов родителей и детей назрела давно, и один из пробелов касается именно добровольного отказа от родительских прав. В законодательстве термина «отказ от ребенка» не существует, однако фактически на практике совершить это действие возможно. Несмотря на законодательно закрепленный принцип равенства прав и обязанностей родителей, традиционно ожидания активной заботы о детях возлагаются на мать. Анализ ст. 38 Конституции Российской Федерации [2] это подчеркивает, так как устанавливает защиту со стороны государства детства, семьи и именно материнства, исключая термины «отцовство» и «родительство». Именно женщине преимущественно предоставляется право выбора после зачатия ребенка на сохранение или прерывание беременности независимо от воли мужчины и его осознанного отказа от реализации репродуктивных прав либо желания продолжения потомства. В связи с этим хотелось бы выделить в рамках данного исследования право на материнство и рассмотреть его в контексте правовых возможностей матери ребенка не исполнять предусмотренные законом обязанности путем отказа от них. Сразу подчеркнем, что в данной статье рассматриваются не причины и социально-психологическая составляющая проблемы (предупреждая любые осуждения и поощрения указанных действий), а юридическая составляющая термина «отказ от материнства», с целью выявления правовых возможностей совершенствования законодательства в данной сфере. Все вопросы определения происхождения ребенка, связанные с юридическим фактом его рождения, регулируются семейным законодательством [3]. Прослеживая механизм установления правовой связи между родителем (родителями) и ребенком, стоит разделить происхождение ребенка по матери и по отцу. Федеральный закон от 15.11.1997 № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния» [4] закрепляет основания для государственной регистрации ребенка, порядок записи матери и отца в свидетельстве о рождении. Следовательно, родительское правоотношение не возникает автоматически, а подразумевает факт правовой связи между ребенком и его матерью, отцом. При этом отметим преимущественное положение матери ребенка перед отцом (например, при рождении ребенка женщиной, не состоящей в браке, регистрация отцовства возможна только по совместному заявлению матери и отца ребенка, и только в исключительных случаях - по одностороннему волеизъявлению отца в установленном порядке). Определяя факт государственной регистрации рождения ребенка решающим, следует выделить момент осуществляемого отказа - до установления правовой связи между матерью и ребенком и после. По сути, так как законодатель не признает юридического факта отказа от родительских прав и обязанностей, фактический механизм данной процедуры выражается в двух возможных формах: 1) отсутствие факта возникновения правовой связи между матерью и ребенком (например, отказ забрать ребенка из медицинской организации матерью, не предъявившей документов, удостоверяющих личность; согласие суррогатной матери на запись иных лиц в качестве родителей ребенка; анонимное оставление новорожденного ребенка); 2) лишение родительских прав в установленном законом порядке. Ввиду многих причин, женщины часто не обращаются за помощью в медицинские и иные организации, оставляют новорожденных в опасных для их жизни и здоровья местах, а нередко и убивают своих новорожденных детей. Таким образом, отказ от ребенка, наряду с проявлениями родительской жестокости, остается чрезвычайно распространенным явлением, которое требует принятия срочных и продуктивных мер. Анализ отказа матери забрать ребенка из медицинской организации позволяет систематизировать данное действие в зависимости от факта возникновения правовой связи с ребенком. Попробуем разграничить данные случаи и выделить их правовые последствия. Процедура оставления ребенка в роддоме матерью никакими нормативными актами не регламентирована, не предусматривается за это и ответственность (кроме тех случаев, когда это повлекло за собой негативные последствия). В связи с этим законодатель предусматривает порядок регистрации оставленного в медицинской организации ребенка, если мать не предоставила документов, удостоверяющих личность (ст. 19.1 ФЗ «Об актах гражданского состояния»). В таких случаях государственная регистрация рождения ребенка производится в срок до семи дней по инициативе медицинской организации либо органа опеки и попечительства и сведения о родителях ребенка в запись акта о рождении не вносятся, следовательно, юридически их у данного ребенка нет, и им приобретается статус оставшегося без попечения родителей. Схожий порядок предусмотрен и в случае найденного (подкинутого) ребенка [4. Ст. 19]. Следовательно, говорить об отказе от родительских прав в такой ситуации недопустимо и неверно, так как невозможно отказаться от несуществующих правомочий. Другим, более «осознанным», вариантом поведения является дача согласия матерью на усыновление при рождении ребенка в медицинской организации или при обращении матери ребенка за оказанием помощи в медицинскую организацию при родах вне медицинской организации. Практически именно это согласие на усыновление и называют юридическим отказом от ребенка, что не совсем верно терминологически и, напомним, не закреплено законодательно. Такая процедура возможна при наличии следующих условий: 1) наличие у роженицы документов, подтверждающих личность. В противном случае при регистрации рождения ребенка указание данных матери производиться не должно, и юридически родителей у ребенка не будет; 2) мать является единственным родителем ребенка и не состоит в браке; 3) не установлено отцовство в соответствии с п. 2 ст. 48 СК РФ в рамках презумпции отцовства, которая распространяется на 300 дней после прекращения брака либо признания его недействительным. Тут отметим сложность установления указанных сведений, так как отсутствует единая база; 4) отказ матери забрать ребенка из медицинской организации и нести родительское правоотношение. СК РФ закрепляет, что согласие может быть дано письменно (нотариально удостоверенное или заверенное руководителем организации, в которой находится ребенок) и только после рождения ребенка, при этом оно может содержать информацию о конкретном лице, которому дается согласие на усыновление ребенка, или быть оформлено без указания конкретного лица. Если мать является несовершеннолетней (до 16 лет), дополнительно требуется согласие ее родителей (законных представителей), а при их отсутствии - согласие органа опеки и попечительства. Устное выражение согласия возможно при производстве дела об усыновлении. Однако на практике мать нечасто заинтересована дальнейшей судьбой новорожденного и после подписания заявления не желает быть привлеченной к судебному процессу. Тем не менее, подтверждая действие принципов приоритетной защиты материнства, мать имеет право отозвать свое согласие до вынесения решения об усыновлении независимо от первоначальных причин совершенного поступка, и в связи с этим суды зачастую пытаются призвать мать к участию в судебном заседании. Следует обратить внимание на постановление Пленума Верховного Суда № 8 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об усыновлении (удочерении) детей», где указано, что «если мать отказалась от ребенка после его рождения и выразила согласие на его усыновление, о чем имеется ее письменное заявление, нотариально удостоверенное или заверенное руководителем учреждения, в котором находился ребенок, либо органом опеки и попечительства по месту жительства матери, повторного выявления ее согласия на усыновление этого ребенка в судебном порядке не требуется» [5. П. 9]. В документе также акцентируется необходимость проведения проверки актуальности согласия матери на момент рассмотрения дела в суде. Проверка «отзыва» согласия должна проводится судом путем запроса (суд вправе запрашивать иные документы, если сочтет нужным - ч. 3 ст. 272 ГПК РФ [6]) в организацию или орган, где было заверено заявление матери, а также в орган опеки и попечительства по месту нахождения ребенка. Однако анализ судебной практики не выявляет системности данных проверок. Можно ли это назвать эти действия отказом? Согласимся с мнением А.М. Нечаевой, что «не будет отказом от ребенка заявление родителя о согласии на усыновление ребенка без указания конкретного лица - будущего усыновителя. Такое согласие представляет собой одно из правомочий родителей, заключающееся не только в прекращении родительских правоотношений, но и в передаче заботы о ребенке другому лицу. Причем право выбора такого лица предоставляется органам опеки и попечительства. Поэтому неправомерно бытующее представление о согласии на усыновление как отказе от ребенка» [7. С. 41]. Однако данный механизм в целом вызывает много вопросов. Если мать ребенка условно допускает передачу своих родительских прав и обязанностей иному лицу (лицам) подписанным заявлением, то как юридически происходит прекращение ее правомочий? Теория и практика не разрешают вопрос правильного правоприменения. Например, из решения Ленинского районного суда г. Краснодара (Краснодарский край) от 24.06.2019 по делу № 2-6038/2019 [8] об установлении усыновления усматривается удовлетворение заявления на основе согласия матери на усыновление ребенка. В то же время в схожей фабуле [9] определяющим являлось постановление администрации о признании несовершеннолетнего оставшимся без попечения родителей в силу письменного согласия матери на усыновление и направлении ребенка в учреждение для дальнейшего воспитания и содержания. Также, несмотря на согласие матери на усыновление ребенка и фактический отказ от исполнения обязанностей, судебная практика сталкивается с вопросами об установлении факта отсутствия родительского попечения над ребенком [10] либо о лишении родительских прав матери на основании ее согласия на усыновление [11]. Однако серьезность проблемы со стороны как института материнства, так и правового статуса ребенка, находящегося в данной ситуации в «режиме ожидания» решения его дальнейшей судьбы, требует детального урегулирования со стороны законодателя. В судебной практике встречаются дела о лишении родительских прав матери, давшей согласие на усыновление с целью дальнейшего усыновления [12]. Считаем такую позицию верной, так как не установлен иной механизм, и при регистрации рождения ребенка указанное согласие не входит в перечень документов, на основании которых устанавливается факт родительства (п. 4 ст.16 ФЗ «Об актах гражданского состояния»). В противовес сказанному, при суррогатном материнстве закон более тщательно закрепляет данный вопрос. Суррогатная мать может отказаться от возникновения родительских прав только в пользу супругов, так как данные лица также имеют основания к возникновению у них родительских прав в отношении этого ребенка [13. С. 204]. При регистрации необходимо предоставить документ, подтверждающий факт получения согласия женщины, родившей ребенка, на запись генетических супругов родителями ребенка (п. 5 ст. 16 ФЗ «Об актах гражданского состояния»). Однако не стоит отождествлять данные нормы и согласия, так как они не являются однородными по своим последствиям и ведут к различным фактам: записи генетических родителей и усыновлению. Тем не менее на первый взгляд точное регулирование порядка записи родителей, давших согласие на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, также вызывает некоторые судебные споры. В этой связи заслуживает внимания решение Дзержинского районного суда (Санкт-Петербург) от 25.02.2019 по делу № 2-639/2019 [14]. Заявители обратились с требованием о внесении актовой записи о рождении. Дети родились в технологий, творения и суррогатного материнства. Суррогатная мать дала согласие на запись заявителей родителями детей в установленной нотариальной форме, однако органы ЗАГС отказали в регистрации, поскольку на момент подачи заявления в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения и на имплантацию эмбрионов они не состояли в зарегистрированном браке. Однако судом отмечено, что действующее законодательство не содержит запрета на регистрацию рождения ребенка, рожденного в результате имплантации эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, одинокой матерью или отцом данного ребенка. В соответствии с действующим законодательством каждая совершеннолетняя женщина детородного возраста имеет право на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона, причем указанное право не ограничено для женщин, не состоящих в браке. В связи с этим суд признал необходимым обязать органы ЗАГС произвести государственную регистрацию рождения детей с записью биологических родителей в качестве их отца и матери, по аналогии с п. 4 ст. 51 СК РФ и п. 5 ст. 16 ФЗ «Об актах гражданского состояния». результате использования вспомогательных репродуктивных путем применения процедуры экстракорпорального оплодо- Таким образом, на первый взгляд в действующем российском семейном законодательстве в достаточной мере урегулированы вопросы выражения родителями согласия на усыновление, однако в ходе правоприменительной практики выявляются ситуации, которые имеющимися нормами не охватываются. В научной литературе вопросам юридической природы согласия родителей, его содержания и правовых последствий не уделяется достаточного внимания, в то время как отсутствие теоретической основы не только препятствует совершенствованию законодательства, но и приводит к «вольной» интерпретации действующих норм субъектами правоприменения. Возвращаясь к процедуре оставления ребенка в зависимости от факта возникновения правовой связи с ребенком выделим: 1) отсутствие факта возникновения правовой связи между ребенком и матерью, не предъявившей документов; 2) отказ матери забрать ребенка без волеизъявления своих намерений; 3) отказ матери осуществлять родительское правомочие и предоставление согласия на усыновление. Соответственно, если мать покинула организацию, не оформив согласие на усыновление или заявление о временном помещении ребенка на полное государственное обеспечение, ребенок передается под опеку или устраивается в организацию для детей, оставшихся без попечения родителей. Аналогичная ситуация происходит и в случае безадресного или бланкетного согласия на усыновление и отсутствия потенциальных усыновителей. По истечении шестимесячного срока мать лишается родительских прав. Не стоит упускать, что, помимо прав, у матери с момента установления правовой связи с ребенком появляются и обязанности, крайней мерой ответственности за несоблюдение которых установлена возможность лишения родительских прав. СК РФ ст. 69 в исчерпывающем перечне оснований допускает лишение родительских прав в случаях отказа без уважительных причин забрать ребенка из медицинской организации. Несмотря на то, что Верховный Суд РФ [15] очерчивает круг вопросов, необходимых для лишения прав по данному основанию, и обозначает допустимую уважительность действий, факт остается фактом, а ребенок - без попечения родителей. Действия одинокой матери по оставлению в родильном доме (отделении) новорожденного, не выразив при этом своего намерения устроить его в другую семью либо детское учреждение на полное государственное попечение (когда к тому же ее поступок не продиктован серьезными объективными причинами), следует оценивать как неправомерные, говорящие о наличии оснований для лишения родительских прав [16. С. 35]. Следует отметить, что, несмотря на лишение родительских прав, за родителем сохраняется обязанность по выплате алиментов на ребенка, которая будет отменена лишь в случае, если ребенок будет усыновлен другим родителем. Соответственно, отнесение факта лишения родительских прав к способам отказа от материнства также является неосновательным, так как является санкцией за ненадлежащее выполнение обязанностей и обременяет непосредственно мать ребенка. Как отмечается в литературе, очевидно, что в подобных случаях согласие на усыновление представляет собой завуалированный отказ от родительства, который совершается исключительно с целью избежать лишения родительских прав и понуждения к взысканию алиментов [17. С. 190]. Следовательно, прослеживается проблема урегулирования механизма дальнейшего устройства ребенка. С одной стороны, если мать ребенка оставляет его без выражения намерения дальнейшего его устройства, закон устанавливает основание для лишения ее родительских прав по истечении шести месяцев. С другой стороны, если дано согласие на усыновление с указанием потенциальных усыновителей, процедурно не установлен срок, в течение которого такое усыновление должно быть реализовано, и не определено, как будет разрываться правовая связь между матерью и ребенком. Полагаем необходимым внести изменения в СК РФ, включив в перечень оснований для лишения родительских прав предоставление матерью ребенка согласия на усыновление, тем самым сократив установленный шестимесячный срок. Данная норма не только поспособствует оптимизации механизма усыновления, но и - главное - установит приоритет защиты интересов ребенка и его прав на семейное воспитание. Подводя итог, следует отметить, что важнейшим условием психологического, физического, духовного и социального благополучия детей и обеспечения их надлежащего развития и воспитания является ответственное поведение их родителей. Согласимся с мнением В.В. Кулакова, что «специфика семейных отношений предполагает необходимость учета баланса нематериальных интересов их участников, причем интересов специфических, связанных с самыми сущностными потребностями человека (продолжение рода, зашита потомства и иных родственников). Любое грубое вмешательство в эту сферу посредством позитивного правового регулирования приведет к очевидным негативным последствиям» [18. С. 17]. Конечно, заставить человека принять на себя обязанности, быть хорошим родителем, любить и заботиться о своем потомстве невозможно. Однако отказ от ребенка, наряду с проявлениями родительской жестокости, остается чрезвычайно распространенным явлением, которое требует принятия срочных и продуктивных мер. Начать следует с освещения проблемы, толкования норм и правильного их применения. Массовая пропаганда в информационном пространстве легких путей снятия с себя ответственности приводит к распространению иллюзии, что можно просто отказаться от ребенка, как от вещи. Возможно, первый шаг следует сделать именно юристам путем удаления популярных тегов и создания новых ресурсов, разъясняющих, что использование термина «отказ от ребенка» является неправильным и не несет юридической смысловой нагрузки. На сегодняшний день проблема практической реализации указанных вопросов усложняется не только отсутствием закрепленного в законе правового механизма регистрации материнства при отказе, но и спорным судопроизводством. Проанализированные нормы свидетельствуют о неправомерности использования термина «отказ от материнства». Отказ от осуществления правомочий материнства, исполнения обязанностей, как и предоставление согласия на усыновление, не являются проявлением права распоряжения родительскими правами, которые по своей сути неразрывны с личностью. Даже при добровольном характере действий матери при непринятии на себя правомочий материнства непосредственное прекращение родительского правоотношения происходит на основании решения уполномоченного органа, поскольку защита института детства и соблюдение прав и законных ребенка обеспечиваются государством.

Скачать электронную версию публикации