Жанр статьи и проблема дискурса в музыкальной журналистике.pdf Проблема выявления и маркирования дискурса вмузыкальной журналистике тесно связана с историейотечественной литературы и журналистики XIX века,этапами развития критической мысли В.Г. Белинско-го, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева. В их работахбыла положена основа, связующая историю культуры,просвещения, образования с эстетикой восприятия, ив целом с созданием в публицистических статьях настраницах журналов новых моделей отображения дей-ствительности. Именно поэтому проблема дискурсадля журналиста неразрывно связана с этапом освое-ния определенной языковой картины мира 1, и музы-кальная журналистика с точки зрения традиционнойлитературной критики не является исключением вэтом вопросе.Следует отметить, что для журналиста, работающе-го в современной музыкальной области, требуется нетолько традиционное «умение» писать, но и широкийинструментарий знаний, который позволяет в каждомконкретном случае «вскрыть» имплицитный характермузыкального, художественного произведения, напри-мер, в ходе беседы с артистом. Иногда эта беседа мо-жет быть воображаемой, но журналист все равно по-гружается в настроение героя, обозначает тональностьбеседы, акцентирует внимание на незначительных напервый взгляд деталях и т.д. Что, в свою очередь, по-зволяет применять оригинальные языковые средстваи, наконец, мотивировать читателя к восприятию дис-курса или набора дискурсов 2.В данной работе исследование ограничено рассмо-трением жанра статьи - традиционно относящегося каналитическим и художественно-публицистическимжанрам. Примеры статей обнаруживают в современ-ной музыкальной публицистике, в частности, посвя-щенной рок-музыке, возможности к реализации дис-курсивных резервов, а значит и приобщения к сферепроблематики дискурса гораздо большей читатель-ской аудитории, нежели та аудитория, которая ограни-чена лишь интересами к сугубо музыкально-жанровойкультуре.В основе исследования лежит статья обозревателя«Новой Газеты» Алексея Поликовского «Время Дилана.Элстон Ганнн и Сергей Петров выдвинуты на Нобе-левскую премию» 3, которая наглядно демонстрируетдискурсивный подходжурналиста к тексту и можетявляться предметом изучения проблемы дискурса втрадиционном жанре газетной и журнальной публи-цистики.В данной статье дискурс, или система дискурсов,реализуется на трех уровнях - композиционном, со-держательном, а также в контексте пространствен-но-временного соотношения, или хронотопа повество-вания.Композиционную целостность тексту придаетособое значение заголовка, имеющего также подза-головок, который взаимодействует с основными по-ложениями статьи, подтвержденными в заключении.Заголовок «Время Дилана» вводит нас в простран-ственно-временную связь, биографию, жизнь певца напротяжении более полувека, и содержит точку отсче-та хронотопа текста. Время неопределенно, имеет аб-страктное выражение, именно такой вид презентациивремени позволяет в дальнейшем журналисту вводитьразличные уровни понимания времени внутри текста,тем самым погружая читателя в систему дискурсов.Подзаголовок «Элстон Ганнн и Сергей Петров выдви-нуты на Нобелевскую премию» иначе маркирует аб-страктное время заголовка, уточняя его событийность,привязывая образ Дилана к сегодняшнему дню, совре-менности. Одновременно подзаголовок обозначаетодин из важнейших дискурсов, используемых жур-налистом, - русский или национальный дискурс, по-скольку псевдоним Дилана и русские имя и фамилиясоздают определенный культурный контекст пове-ствования, намечая пути сопоставления двух культур,мировой культуры и ее отражения в русском обществе.Кроме того, вводя в подзаголовок наименование Но-белевской премии, автор сознательно вводит худо-жественные и публицистические образы в широкийконтекст прочтения, как имеющие важность для всегочеловечества, тем самым определяя наличие сразу не-скольких дискурсов.На содержательном уровне статья представляет не-сколько дискурсов: религиозный, философский, исто-рический, литературный, жанровый (музыкальный),образно-бытовой и, наконец, национальный (русский).Все они несут смысловую нагрузку, определяя опор-ные точки повествования, помогая журналисту рас-сматривать проблему художественного и публицисти-ческого образа под разными углами зрения. Сопостав-ление системы аргументов и доказательств, определя-ющих множественность дискурсов, позволяет авторурасширить представления читателя о герое материала,размышлять о культурных и исторических событиях XXвека, обозначить проблему сопоставления различныхкартин мира, используя систему дискурсов для дости-жения языковой коммуникации внутри текста.Религиозный дискурс в статье реализуется черезразличные интерпретации библейских и индуистскихобразов - Боб Дилан сравнивается с библейским про-роком Мафусаилом (1-й абзац), «по разным сторонам»которого располагаются Кришна и Вишну. «МафусаилДилан уже слышал все, что могут сказать о нем люди,уже видел все, что было и что может быть, он уже усталот самого себя, и уже давно надоел сам себе, и ужедавно бежит от самого себя самым надежным, самымправильным, давно известным мистикам и преступни-кам способом: меняя имена» - тем самым автор текстауказывает на множественность, как категорию, при-сущую не только людям, но и каноническим образам.Другими словами, множественность в этом контекстепротивостоит единичному восприятию, определяет«схожесть» множественных процессов в истории чело-вечества, и тем самым вскрывает существующую мно-жественность смыслов при прочтении текста и образа.Тем самым намечая «демократичный путь» познанияв противовес «тоталитарной» однозначности: «Можетбыть, таким библейский Мафусаил, проживший ты-сячу лет, видел и свой конец: переход из «я» в «мы»,слияние с народом и Богом, растворение в людях иистории». Следует добавить, что особенность време-ни-пространства религиозного дискурса состоит всопоставлении «надвременного» и бесконечного вре-мени с конечной человеческой жизнью, ограниченнойсроком, и «слепленной» в едином образе человека-бо-га - «Мафусаил Дилан». Также в статье присутствуют идругие библейские сравнения, данные в связи с бурнойбиографией певца: «Трубы Иерихона, и дудки ИисусаНавина, и грохот еврейских наступлений, и ладан сми-рения».Философский дискурс представлен через размыш-ления автора о жизнии судьбах людей - сравниваяжизнь с рекой: «Дилан движется, извилистый, какгигантская река, бесконечный, как сама жизнь, неис-черпаемый, как его собственная дискография». Такжефилософское размышление об образе Дилана нахо-дит отражение в глубине и многоликости его жизнен-ных ипостасей, в тексте фигурируют: «Хитрый Цим-мерман», «мотоциклист Дилан», «мемуарист Дилан»,«самовлюбленный Дилан» и «просто влюбленныйДилан», «Дилан тревоги и Дилан покоя», «Отец своихдетей и сын Америки», «классик Дилан и авангардистДилан», «продвинутый Дилан и Дилан-ретроград». По-добное перечисление наталкивает читателя на мысльо поиске человеком места в жизни - «может, он ужедавно понял, что не человек идет путем, а путь идет че-ловеком», ставит вопрос о ее смысле и смысле большо-го и малого творчества.Исторический дискурс маркирован воспоминани-ями автора о коллегах музыканта, некогда участво-вавших в культурно-политических событиях Запада,а также упоминаниями в тексте политических симво-лов эпохи - «Америки Кеннеди и России Брежнева».Введение в текст двух «противоборствующих систем»намечает сопоставление двух псевдонимов Дилана -Энтони Ганнна «(да, да, именно так, через три н)» и Сер-гея Петрова. Исторический дискурс вводит читателя вэпоху брежневской Москвы, подчеркнуто украшеннойпублицистическими деталями: «Боб Дилан вдруг взялсебе это имя и перевоплотился в русского отщепенца,затерянного в патриархальной Москве дешевой водки,маленьких зарплат и бровастого генсека», что позво-ляет журналисту менять временно-пространственнуюсвязь внутри текста, ставя на этот раз в центр хроното-па русский тип, образ. Этот стилевой прием нужен для«объяснения» позиции автора текста, внесения соб-ственного мнения и обозначения голоса автора, совме-щающего также и свою судьбу со временемДилана.Литературный дискурс отмечен поэтическими до-стижениями Дилана, которого автор статьи оцениваетс вершин творчества Лонгфелло и Уитмена - «сидя-щие в белых пластмассовых креслах на Олимпе, уважительно поднимают широкополые потертые шля-пы со своих седых голов». Внутри этого дискурса про-исходит превращение артиста в писателя, обозначаяиной хронотоп жизни Дилана - внутри литературноготворчества: «Список его псевдонимов - это переченьгероев толстого романа, который еще предстоит напи-сать писателю, которому еще предстоит родиться. Дей-ствие этого романа разворачивается в Англии Диккен-са». Тем самым публицистика апеллирует к литератур-ному творчеству, указывая на духовную связь, родствопесенного, уличного жанра и серьезного «толстого»романа-эпопеи.Жанровый (музыкальный) дискурс открыт име-нами известных рок-музыкантов и певцов: ДжиммиХендрикса, Джона Леннона, Джоан Баэз, ДжорджаХаррисона, Эрика Клэптона, с которыми дружил и вы-ступал Дилан. Важной особенностью этого перечисле-ния является то, что каждое имя окружено легендамии особой реальностью, каждая из которых открыва-ет дверцу в иной дискурс. Так, «Джимми Хендрикс,игравший песню Дилана, умер в постели с подружкойи был похоронен против своей воли в Америке, а нев Англии», «Джон Леннон, с язвительным сарказмомотзывавшийся о христианстве Дилана, получил пулюот человека, возлюбившего его», «революционнаякрасная косынка незабываемой Джоан Баэз, в кото-рой она выходила на сцену вместе с Диланом, давноистлела», «просветленный Джордж Харрисон, вместес которым Дилан играл на концерте в пользу Бангла-деш, обрел нирвану», «и даже закоренелый алкоголикКлэптон, несовместимый с трезвостью, протрезвел ибросил пить». Таким образом, музыкальный дискурс,отмеченный в начале статьи, открывает или вмеща-ет в себя краткий «конспект», набор дискурсов, даетим развитие в последующем повествовании. Можноговорить, что каждое из упомянутых имен, наверное,может иметь право стоять рядом с именем Дилана -автор имеет в виду, что о каждом можно говорить как оДилане, и вместе они представляют собой «разное це-лое», именно они дали собой начало «большой исто-рии», о которой повествует автор. То есть каждое имя- уже есть набор дискурсов, содержит в себе зачаткиобщечеловеческой проблематики. Поэтому музыкаль-ный (жанровый) дискурс также является важнейшимкомпонентом в системе опорных точек повествования,он раскрывает контекст не только непосредственно му-зыкальной жанровой специфики, но и дает представ-ление о певцах как людях, занимающих определеннуюпозицию в обществе, имплицитно указывая на харак-теристику их социальной роли.Образно-бытовой дискурс выделен отдельно, по-скольку он служит общей задаче в статье - объяснитьхудожественный и публицистический образ Диланаязыком поколения «средних» американцев, дать пред-ставление о проблематике внутреннего мира черезвнешние детали, сопоставить судьбу певца и судьбу«простого» человека, подчиненных единым законамжизни. Поскольку речь идет прежде всего о музыке -автор текста путем «открывания шкафа» предлагаетчитателю окунуться в обычную жизнь, наполненнуювоспоминаниями и страстями прошлых дней, котораяи составляет главную ценность для Дилана: «МузыкаДилана - это нечто вроде огромного платяного шка-фа, набитого всем чем угодно. Вы открываете дверцу,а на вас вываливается шубка, в которой ваша бабушкабегала на свидание с дедушкой, и нежной фиалкойблагоухает платье вашей мамы, и висит на плечикахпапин пиджак, лацканы которого пахнут красным ви-ном, и снизу грустной укоризной глядят на вас вашистарые туфли, помнящие, каким вы были красавцемв неизвестно каком году. Так и музыка Дилана, в нейесть древнее кантри, и доисторический фолк, и рок-н-ролл, которым полвека назад пугали маленьких детей,и психоделия, как ее понимали Grateful Dead, и пьяныевопли зимнего Нью-Йорка, и любовный шепот летнихсоитий». Стоит отметить,что приведенный абзац, на-полненный материальными деталями, стремится пе-редать читателю поэтическое восприятие обыденного,в сущности воспроизводя элементы оригинальной по-этики Дилана. Так, «наблюдая» вещи, читатель можетиспытывать сопереживание грусти, любопытства, вос-хищения, необычности происходящего или произо-шедшего, романтической тайны - все эти элементысобраны в букет или поэтический коктейль, которыйпредложен тем, кто уже знаком с творчеством певца.Детали внешнего плана в тексте раскрывают харак-тер героя, одновременно спуская его с пьедестала, де-лая понятным и более «человечным»: «Этот небритыйстарикан с проспиртованным голосом и небрежнойдикцией бродяги запутывает следы так, что их не раз-гадать и целой стае следопытов». Автор текста умелои тонко связывает черты внешности, звуки голоса спредставлением о беднейшем населении Америки,делая акцент на той публике, для которой единственнопоет Дилан. И потому вновь имплицитно вскрываютсяистинные струны души поэта, поющего для людей навсе времена: «Потому что нет ничего лучше, чем опу-стить жалюзи на окнах, и забить двери серыми доска-ми, позаимствованными из сараев Среднего Запада1962 года, и мрачно хрипеть в микрофон, и отбиватьритм по краю гитары, и притоптывать ногой не по полу,а по водам вечности. Пусть плещут, заливая времена,подтапливая континенты! И тогда получается вот та-кой хорошо проспиртованный, густо пропахший таба-ком, завернутый в рыжую замшевую безрукавку, снаб-женный колокольчиком и пахнущий виски звук. Звуксегодняшнего Дилана». В приведенном отрывке сле-дует отметить сложную семантику времени-простран-ства - она передает идею совмещенности в звуке про-шлого, настоящего и вечного («по водам вечности»),где будущее выражено фразой «пусть плещут», то естьприсутствует пожелание будущего и пожелание лет итворчества самому певцу, озвученное голосом авторатекста, добавленного к голосу Дилана. Внешнее вре-мя-пространство, более того, совмещено с биографиейпевца и намечает контуры внутреннего мира, его про-блематики. Публицистический и художественный об-раз артиста передан через образно-бытовой дискурс,позволяющий размышлять в целом об американскойистории и культуре.И, наконец, национальный (русский) дискурс, кото-рый объявлен в подзаголовке материала упоминани-ем одного из псевдонимов Дилана - Сергея Петрова.По существу, данный дискурс является основополага-ющим, поскольку определяет событийность текста ипривязку к русской аудитории. Во второй части текставыясняется, что журналист был знаком с настоящимСергеем Петровым в прошлом - и эта фабула являет-ся ключевой и в то же время обозначает смысловую иэкспрессивную кульминацию материала. Для русско-го читателя важно, что каждый из нас когда-либо могзнать «своего» Сергея Петрова - настолько имя и фа-милия употребляемы в нашей жизни. В тексте СергейПетров - «художник и философ, с которым мы корота-ли наши длинные сторожевые ночи, гуляя по пустын-ным переулкам в районе Пречистенки и Остоженки.В сводчатом подвале, где дежурил мой друг Петров,у него стоял старенький магнитофон «Дайна», и в тричаса ночи мы слушали всевозможный рок и говорилио том, как жить». То есть, через короткий рассказ чита-тель «узнает» типажи русской интеллигенции, которые«слились» с народом, имея общие проблемы и одниулицы, по которым ходят все.Второй наиболее важный аспект национальногодискурса передан через упоминание имени А.С. Пуш-кина. Это чрезвычайно существенно, поскольку Пуш-кина в целом принято олицетворять с русской культу-рой: «Еще он лепил бюстики Пушкина из коричневогопластилина и мастерски переплетал книги и подолгумолчал со скорбным лицом человека, терпящего все-мирную тоску». Смешанное чувство иронии и траге-дии в словах автора текста трансформирует смысл всейстатьи - о том, что место Дилана именно в России, чтоДилан близок американцам так же, как Пушкин длярусских, и это, возможно, совместимые величины.Сама же величина творчества, по мнению журналиста,состоит в глубине трагедии и способности к самореф-лексии - того, чего отчаянно не хватает людям в совре-менном мире, и что во все времена составляло общуючерту для двух народов. Таким образом, национальныйдискурс естественно соединил в себе и общие чертыостальных дискурсов, представленных в тексте - лите-ратурного, религиозного, исторического, философско-го, образно-бытового.В итоге автор текста прощается с Сергеем Петро-вым в тот момент, когда происходит еще одна смысло-вая трансформация - из героя жизни и героя статьиблизкий по духу человек становится «отщепенцем»,чуждым элементом в системе, и, наконец, «выходит»из материала: «Потом он исчез из моей жизни, а ещепозже, через много лет, Боб Дилан вдруг взял себе этоимя и перевоплотился в русского отщепенца». Именноблагодаря этой метаморфозе главного героя журна-лист приходит к мысли о том, что таким, как Сергей Пе-тров, никогда не дадут Нобелевскую премию, и в этомсостоит истинный пафос журналиста.Являясь базовым в материале, национальный (рус-ский) дискурс предопределяет как композиционноепостроение материала, так и содержательный диалогкомпонентов текста между собой. Кроме того, данныйдискурс помогает разобраться в понимании системыдискурсов, проанализированных в статье.Выявление и обозначение проблемы в публицисти-ческом тексте связано с многообразием, полифониейсмыслов и образов, что в свою очередь требует введе-ния различных дискурсов. В локальной языковой кар-тине мира, ограниченной текстом, важную роль играетдиалог между отдельными компонентами содержа-ния, согласованности заголовка и корпуса текста. Си-стема дискурсов, их взаимодействие и связь с внеш-ним массивом текстов обеспечивает успешный диалог,структурирует инструменткогнитивного мышлениячитателя, помогает исследовать проблему диалога нетолько в музыкальной журналистике, но и в других об-ластях культуры.

Скачать электронную версию публикации