Philosophic interpretation of abstractedness as a basis for linguisticanalysis of abstract nouns and nominalisations in the Old Germanic Languages.pdf Объектом исследования в настоящей статье выступают лексические еди-ницы, входящие в особое тематическое объединение - группу имен сущест-вительных, которые являются обозначениями признаков, состояний, процес-сов, действий, качеств и т.п., т.е. таких имен, которые в лингвистике принято называть абстрактными. Задача комплексного описания массива лексиче-ских единиц, подпадающих под современное понятие «абстрактный», кото-рая включает и необходимость когнитивной интерпретации их словообразо-вательных типов и совокупности деривационных средств, высветила акту-альность проблемы критериев для выделения имен существительных с абст-рактной семантикой в древних германских языках и тем самым заставила обратиться к философской интерпретации понятий «абстрактное» и «кон-кретное».Несмотря на то, что в философии опыт осмысления сущности абстракт-ности насчитывает десятки столетий, в лингвистической науке понятие «аб-страктный» и до настоящего времени представляет собой «неоднозначное, труднопостижимое и трудно интерпретируемое» содержание [1. С. 28]. Со-ответственно, парадокс абстрактного имени (АИ) как объекта лингвистиче-ского и философского анализа заключается в том, что «накопление знаний о нем способствует не столько решению старых проблем , сколько обнаруже-нию новых» [1. С. 316]. Дело в том, что рассматриваемые в настоящей рабо-те в качестве объекта исследования имена существительные составляют лишь одну из групп всего лексикона, однако даже взятый в отдельности дан-ный тип слов представляет собой подсистему, в которой способ упорядоче-ния единиц согласуется с некоторыми образцами когнитивной переработки и сортировки информации. Поэтому именно когнитивный подход к анализу абстрактных имен считается на современном этапе более адекватным и пло-дотворным.Проблема несколько усугубляется еще и тем, что в рамках традиционно-го базового деления субстантивов на конкретные и абстрактные во многих авторитетных русскоязычных лингвистических работах (см. обзор в [1.И.В. Новицкая 18С. 41-56]) в качестве дублета термина «абстрактный» часто используется термин «отвлеченный». Данное обстоятельство также потребовало уточнить основания для использования подобной терминологической синонимии и установить, возможно ли проводить разграничение абстрактных и отвлечен-ных имен в древнегерманских языках.В философии считается [2. С. 144-190], что процесс познания окружаю-щего мира человеком опирается на два уровня мышления: 1) чувственное (непосредственное, наглядное, эмпирическое, техническое) мышление, осу-ществляющееся на первой ступени абстракции в формах ощущений, воспри-ятий и представлений, которые не требуют языковой опоры; 2) логическое (абстрактное) мышление, осуществляющееся на второй ступени абстракции и реализующееся в логических формах понятий, суждений и умозаключе-ний, обязательно выраженных в формах естественного языка - в словах (по-нятия) и предложениях (суждения и умозаключения).Приведенные выше две ступени познания - чувственное и логическое -образуют единый процесс мышления, в котором элементы находятся в по-стоянном взаимодействии, что и составляет основной закон и назначение процесса мышления. Это означает, что, с одной стороны, абстрактного логи-ческого мышления не существует, если оно тут же не переходит в чувствен-ное, так как за абстракцией всегда должно что-то скрываться, иначе она, лишь как абстракция, не может быть воспринята чужим мозгом; а с другой -то, что в основе как чувственного, так и логического мышления лежит осно-вополагающая способность человека к абстрагированию.Процесс абстрагирования может трактоваться как в широком, так и в уз-ком смысле. Если широкая интерпретация предполагает мыслительную опе-рацию, при которой «мысль отвлекается от непосредственно данного вос-принимаемого представления и сохраняет для себя некую часть, чтобы ис-пользовать на последующих этапах мышления», то в узком смысле абстрак-ция - это «отвлечение от единичного, случайного, несущественного и выде-ление общего, необходимого, существенного, чтобы достигнуть научного, объективного познания» [3. С. 8]. На этой основе в философии выделяются следующие типы абстракции: обобщающе-различающее, отождествляю-щее, а также рефлектирующее (изолирующее) абстрагирование [4. С. 14].Таким образом, способность человеческого мышления к абстрагирова-нию является его неотъемлемой характеристикой , не за висящей от любых экстралингвистических факторов, таких, например, как тип экономической формации общества, в котором человек проживает, или уровень культурного развития человека и общества.В свою очередь, процесс абстрагирования также может проходить в не-сколько этапов и, следовательно, быть разбитым на уровни. Если принять во внимание тот факт, что абстракция есть «процесс мысленного отвлечения от ряда свойств предметов и отношений между ними и одновременного отделе-ния, вычленения интересующего нас свойства или отношения» [5. С. 20] с целью создания обобщения, обобщенного образа, то на первой ступени по-знания происходит отход, отвлечение от реального, материального мира и формирование идеальных образов предметов, действий и т.д. не в виде их физического отпечатка в языковом сознании, а в качестве обобщенногоФилософское осмысление абстрактности при анализе абстрактных / отвлеченных имен19представления об этих предметах, например «дерево» вообще. Как следст-вие, человек способен мысленно себе представить объект даже при его фак-тическом отсутствии. Однако это мысленное представление будет опираться на тот объект, который существовал ранее и был доступен органам чувств. В этом ракурсе обобщение, образ как результат абстрагирования присутст-вует в каждом слове, следовательно, каждая лексическая единица может считаться абстракцией, так как за ней стоит определенная идея (ср., напри-мер, бежать, играть, теплый, воспитанный, игра, стол, ромашка). Одним из проявлений указанной способности мышления можно считать функцию объединять единичные предметы материального мира в роды, пренебрегая их внутривидовыми различиями.Однако уникальность человеческого мышления заключается также и в том, что способность к абстрагированию (отвлечению и обобщению) позво-ляет человеку осуществить мысленный отрыв не только от материального мира, но и от мира идеального. За каждым словом в языке стоит идея, кото-рая находится на разной ступени удаленности от телесного мира - ощущае-мого, зримого, наблюдаемого, фиксированного в пространстве и времени. Степень удаленности идеи от материального мира определяется исключи-тельно тем, насколько активно и полно задействованы человеческие органы чувств (зрение, слух, обоняние, осязание, вкусовые ощущения) в процессе получения информации об объекте, обозначенном словом.Признание существования различных ступеней абстракции имеет для лингвистических исследований, направленных на раскодирование заложен-ной в языковых символах информации об опыте социума, важное значение, поскольку позволяет увидеть, что абстрагирующая способность мысли обу-словливает появление в языке двух типов образов, условно названных «пер-вичными чувственно-рациональными образами», или «перцептивными пер-вичными образами», и «образами воображения», «вторичными ментальными образами» [6].Первый тип образов базируется на чувственно-рациональной форме от-ражения материального мира в сознании, связан с предметно-понятийным логическим содержанием лексической единицы и адекватно отражает обо-значенный этим словом объект. Е.А. Юрина считает, что носителями пер-цептивных первичных образов в лексической системе языка являются пред-метные имена существительные, качественные прилагательные, глаголы конкретного физического действия в своих первичных значениях, обозна-чающие, соответственно, конкретные предметы и чувственно воспринимае-мые их статические и динамические свойства [6. С. 9]. Однако уже на этом уровне благодаря различной степени обобщения выделяются образы, пред-ставляющие собой структуры знания, различные по степени сложности: мыслительные «картинки» (бульдог, ромашка, петух), менее детализирован-ные образы-схемы (река, дерево, дорога), «образы-инсайты» предметов сложной конструкции (зонтик, барабан, ножницы), более обобщенные обра-зы гиперонимов (одежда, обувь, игрушка) [6. С. 10]. Градация лексических единиц по степени сложности образа (степени и характера обобщения) вы-являет тесную взаимосвязь чувственного и логического мышления, так как имена менее широких классов объектов выражают менее обобщенные, болееИ.В. Новицкая 20детализированные образы с преобладанием чувственного элемента, а имена более широких классов характеризуются более обобщенными и схематизи-рованными образами, в которых понятийная составляющая превалирует над чувственной [6. С. 10].Второй тип образов - конвенциональные ментальные образы, образы во-ображения - предполагает функционирование абстрактного аналитического мышления, которое позволяет в интерпретационной форме, опосредованно и ассоциативно отразить содержание обозначаемого феномена, который отно-сится к сфере объектов, не поддающихся чувственному восприятию. Сюда относятся явления ментального, психического, социального, абстрактно-категориального порядка, т.е. единицы, определяемые как абстрактные объ-екты [6. С. 10-12].В отношении АИ можно отметить их специфическую особенность, кото-рая проявляется в том, что имя данного типа не обладает образностью в том смысле, что оно не связано ни с каким зрительным впечатлением или сен-сорным опытом. Однако диалектическая взаимосвязь чувственного и логи-ческого мышления позволяет наделить абстрактные сущности чувственно воспринимаемыми признаками в силу того, что мышление человека способ-но ухватить сходство разноплановых (предметных и умопостигаемых) явле-ний (например, стена враждебности, луч надежды). В результате логиче-ские образы абстрактных понятий в языке выражаются посредством целого ряда наглядных чувственных образов, что в лингвистической литературе получило терминологическое обозначение «вещная коннотация абстрактных сущностей», введенное В.А. Успенским [7. С. 140-148]. Анализ сочетаемо-сти АИ [1; 8], а также концептов, выражаемых абстрактными понятиями [9], выявил, что в коллективном сознании АИ уподобляется предметному имени и наделяется чувственно воспринимаемыми характеристиками объектов вещного мира, с которыми это АИ может быть связано в языковом сознании. Своеобразие языков при этом проявляется в разном «видении» абстрактной сущности в ее проекции на предметную (рус. легкость пушинки - фр. лег-кость пепла [10]). В рамках современной когнитивной парадигмы данное явление описывается как создание обязательной образности АИ посредством «когнитивной метафоры» [1. С. 241].Приведенная выше типология образов, наряду с доказательством суще-ствования различных типов абстрагирующей работы мысли, позволяет уви-деть общие закономерности в структурировании лексической системы языка, которые отражают существующие в сознании единицы с обобщенным кон-цептуальным содержанием, служащие ориентирами при субкатегоризации некоего формального класса. Так общепринятым является мнение об уров-невой организации как всего класса субстантивов [11. С. 161-167; 12. С. 65-66], так и отдельных лексико-грамматических разрядов этого класса [1], вы-страиваемой с точки зрения ступени абстракции. Согласно такому подходу вся лексическая система в целом организована по уровням таким образом, что чем выше уровень, тем более абстрактное значение имеют слова в него входящие (модель родовидовых взаимоотношений лексических единиц). Со-ответственно, на самом высоком уровне находятся слова, обозначающие максимально обобщенные понятия, т.е. такие, которые мы традиционно на-Философское осмысление абстрактности при анализе абстрактных / отвлеченных имен21зываем абстрактными. На самом низком уровне лексической иерархии нахо-дятся сл ова, которые характ еризуются самой узкой сферой употребления и обозначают конкретные понятия. Таким образом, в системе субстантива вы-являются два типа полюсных единиц: абстрактные и конкретные. При этом каждая лексическая единица занимает определенное положение по шкале конкретности - абстрактности как в системе всего класса субстантивов, так и в пределах каждого типа имен.Таким образом, в системе субстантива абстрактное имя (АИ) с точки зрения обозначаемых понятий противопоставлено имени конкретному (КИ). Отличительным признаком, по которому абстрактные имена противопостав-ляются существительным конкретным, является «абстрактность». Само сло-во «абстракция» впервые появилось в философских трудах. Термин «абст-ракция» (abstractio) был введен средневековым философом Боэцием (480-525) для обозначения процесса абстракции и является переводом на латин-ский язык греческого термина αφαιρεδις, употреблявшегося Аристотелем для обозначения процесса абстракции и его результатов [5. С. 20].В известной антиномии «абстрактное - конкретное» философы, опираясь на этимологическое значение словоупотреблений «конкретный» и «абст-рактный», традиционно вкладывали в них тот смысл, который отображал позицию отстаиваемой ими философской концепции. В латинском языке concretus «конкретное» означало попросту смешанное, сращенное, состав-ленное, сложенное, а abstraсtum «абстрактное» - изъятое, вынутое, извле-ченное (или отвлеченное), отрешенное [13. С. 384]. Подобное этимологиче-ское видение и нашло свое выражение в определениях средневековой науки, которая называла абстрактными все имена-понятия (имя не отличалось от понятия), обозначающие свойства и отношения вещей, а конкретными - на-звания этих вещей. Таким образом, непосредственный смысл термина «кон-кретный» подразумевал единичные, чувственно воспринимаемые вещи и наглядные их образы, а «абстрактный» - общие формы этих вещей, одинако-во повторяющиеся их свойства и закономерные отношения этих вещей, вы-ражаемые в терминах, именах и числах [13. С. 385]. Следовательно, упот-ребление терминов «абстрактный» и «отвлеченный» в качестве абсолютных синонимов во многих лингвистических трудах восходит к разночтению фи-лософского термина «абстракция», который отражает две стороны явления.Современная философия в основу разграничения понятий «абстрактный» и «конкретный» кладет принцип диалектической логики о соотношении аб-страктного и конкретного в понятии. Согласно означенному принципу язык - непосредственная действительность мысли, которая в определениях понятий словесно фиксирует определения действительности. Действитель-ность при этом понимается не просто как море «единичных вещей», а как организованная в себе конкретность, т.е. закономерно расчлененная система отношений человека к человеку и человека к вещи. В практическо-научном исследовании этой конкретной действительности вырабатываются «абст-рактные» определения понятий, выражающих структуру и организацию дей-ствительности. Подобные абстрактные определения выражают действитель-но (объективно) выделяющиеся в составе конкретной действительности ее дискретные моменты [13. С. 402-413]. «Каждое понятие абстрактно в томИ.В. Новицкая 22смысле, что фиксирует далек о не всю полноту конк ретн ой действительн о-сти, а только один из ее частных моментов. Но каждое понятие конкретно, так как фиксирует не формально-общие «признаки» разнородных фактов, а точно выражает конкретную определенность того факта, к которому оно от-носится, его особенность, благодаря которой он играет в совокупном составе действительности именно такую, а не какую-нибудь иную роль и имеет именно такое «значение», а не иное» [13. С. 412].Соответственно, понятие - «конкретная абстракция» (термин Э.В. Иль-енкова), так как в нем находит выражение чувственно и эмпирически кон-статируемый факт со стороны такого его свойства, которое ему специфиче-ски принадлежит как элементу данной конкретной системы взаимодейст-вующих вещей, а не просто как «абстрактной» вещи, неизвестно к какой конкретной сфере действительности относящейся.Опираясь на данную позицию, можно утверждать, что любое понятие содержит в себе и конкретную и абстрактную характеристику, поэтому лю-бое слово языка как единицу языковой системы, служащую для обозначения понятия, представления или какого-либо предмета [3. С. 418], нужно рас-сматривать как диалектическое единство абстрактного и конкретного. Сле-довательно, любая лексическая единица есть своего рода абстрактная едини-ца в том смысле, что она возникла благодаря способности нашего мышления к абстрагированию. Однако с точки зрения типа абстракции, активированно-го при формировании понятия, выраженного словом, степени абстрагирова-ния и типа обобщаемых объектов мы можем выделить в системе субстанти-ва, с одной стороны, конкретные, а с другой - абстрактные имена. При этом каждый из данных типов имен также обнаруживает стремление к уровневой организации входящих в него единиц по шкале конкретности - абстрактно-сти. Именно наблюдения за неоднородностью типа АИ позволили Л.О. Чер-нейко высказать точку зрения о необходимости выделять отдельный класс имен - отвлеченные имена - как продукт особого вида мыслительной дея-тельности, или особого вида абстракции [1].Связывая концепцию иерархической организации лексики с положением о различных типах абстракции, Л.О. Чернейко обосновала авторское пони-мание АИ как результата высшей ментальной деятельности человека, т.е. индуктивно-дедуктивной [1. С. 67]. По мнению Л.О. Чернейко, АИ обоб-щает такие стороны материальной действительности, которые хотя и при-сущи ей, в самой действительности, кроме мысли, ничем не объединены. АИ обозначает такой феномен, информацию о котором не передает ни од-но из ощущений в отдельности, ни все они в совокупности, поскольку по-стичь сущность обозначаемого явления эмпирически невозможно. Поня-тие, стоящее за АИ, всегда формируется только на основе понимания и представляет собой «идею смешанных модусов». Основная особенность АИ проявляется в том, что содержание его понятия характеризуется обяза-тельным наличием приращенных смыслов различной природы, не позво-ляющим представить семантику АИ как арифметическую сумму простых идей [1. С. 67-80].В противоположность АИ у основания лексической иерархии находится КИ, которое можно охарактеризовать как единицу, обозначающую такоеФилософское осмысление абстрактности при анализе абстрактных / отвлеченных имен23понятие, которое формируется на основе обобщающе-различающего типа абстрагирования. КИ возникает как результат обобщения предметов мате-риальной действительности. Имя конкретного понятия обладает наглядно-стью в виде чувственного образа вещи, обусловленного общностью внешней формы предметов одного класса, способных быть воспринятыми органами чувств человека. Иными словами, имя конкретного понятия обозначает не-что такое, информация о чем передается всеми ощущениями одновременно либо взятыми по отдельности, и в этом проявляется непосредственное соот-ношение КИ с материальным миром. Чем больше органов чувств активизи-руется у человека при осмыслении реально существующих, эмпирически постигаемых объектов материального мира, тем более конкретными они для человека являются [1. С. 68-108].Имя отвлеченное (ОИ) занимает промежуточное положение между АИ и КИ. Как и АИ, имя отвлеченного понятия является обозначением таких реа-лий, которые относятся к области понимаемого, а не эмпирически воспри-нимаемого. Однако как и КИ, ОИ еще сохраняет свою связь, хотя и опосре-дованно, с материальной действительностью через производящую основу (глагол и прилагательное). При этом наглядность ОИ достигается соотнесе-нием какого-либо свойства или действия с объектом, который воспринима-ется как стандартный референт (например, белизна снега, а не бумаги). Сле-довательно, в ОИ мы имеем дело с отвлечением, т.е. с освобождением свой-ства от его носителя, а действия - от его исполнителя с последующим кате-гориальным оформлением этого свойства/действия в виде субстантива. Та-ким образом, одним из отличительных свойств ОИ является его производ-ность от глагола или прилагательного. «Отвлеченные субстантивы - это отадъективные и отглагольные собственно синтаксические дериваты, сохра-няющие семантику производящих. Их было бы логичнее рассматривать как формы соответствующих производящих, а не как самостоятельные слова. Но тогда нелогично называть их «отвлеченными», признавая их самостоятель-ность» [1. С. 64]. Особенность ОИ заключается, прежде всего, в характере отражаемой этим именем реальности (ср. лганье и ложь, прегрешенье и грех, пение и песня, играние и игра, борение и борьба). Как следует из приведен-ных примеров, если в ОИ происходит отвлечение действия или свойства, то в АИ наблюдается их овеществление [1. С. 59-67].Таким образом, в сфере имен существительных, которые мы традицион-но определяем как абстрактные/отвлеченные, обнаруживается разнотипность образований, в нее включенных, которая, по мнению Л.О. Чернейко, позво-ляет провести среди них «демаркационную линию». Справедливость выска-занного мнения подтверждается также тем, что в последнее время в лингвис-тической литературе стали появляться и другие термины для обозначения ОИ, отражающие интуитивное стремление авторов отграничить этот класс имен. Так, мы встречаем упоминание о семантико-словообразовательной категории имен действия, или nomina actionis, которая включает как отгла-гольные, так и отыменные дериваты [14], а также указание на существование номинализаций, в терминологии Е.С. Кубряковой [15. С. 395], О.К. Ирисха-новой [16] и зарубежных исследователей.И.В. Новицкая 24В связи с вышеизложенными замечаниями в древнегерманских языках не следует проводить целенаправленное разделение существительных, обозна-чающих умопостигаемые явления, на абстрактные и отвлеченные. Как еди-ный класс древнегерманских абстрактных / отвлеченных имен данный лек-сико-грамматический разряд включает такие лексические единицы, которые служат обозначениями понятий, относящихся только к области понимаемо-го, не обладающих собственными чувственными образами, а наделенных «обязательной» образностью благодаря когнитивной метафоре, т.е. предмет-ным именам как «скрытым семантическим предикатам» [1. С. 242]. К подоб-ным лексемам можно отнести обозначения качеств, свойств, признаков, спо-собностей, состояний, действий, процессов, отношений, характеризующих жизнь, деятельность и результаты деятельности человека и животного, а также неодушевленные объекты. В приведенной трактовке древнегерман-ские абстрактные / отвлеченные имена не включают обозначения вымыш-ленных персонажей народного литературного творчества, мифологических и религиозных существ, а также термины различных метаязыковых систем, что расходится с мнением А.А. Уфимцевой [17].Средством выражения абстрактности / отвлеченности в древнегерман-ских языках выступает внутренняя форма языковой единицы, реализованная за счет словообразовательного маркирования. На лексическом уровне абст-рактностью / отвлеченностью обладают производные и непроизводные язы-ковые единицы, оформленные специализированными словообразовательны-ми формантами и относящиеся к определенным парадигматическим рядам / классам.В этой связи первичное выделение древнегерманских лексем с точки зрения выражаемых ими понятий следует обязательно сочета ть с после-дующим анализом их словообразовательного и парадигматического оформ-ления.

Скачать электронную версию публикации