HUMAN, NATURE, SOCIETY IN VIKTOR ASTAFIEV'S AND VALENTIN RASPUTIN'S ESSAYS.pdf Отсчет истории отечественного движения в защиту природы принято на-чинать с 1960-х гг., когда многие выдающиеся ученые, писатели, деятели культуры и журналисты выступили против строительства Байкальского цел-люлозно-бумажного комбината (введен в строй в 1966 г.). Одним из основ-ных средств борьбы за сохранение окружающей среды, начиная с работы В. Чивилихина о Байкале «Светлое око Сибири» (1963) и статей С. Залыгина «Леса, земли, воды» (1962), «Леса, земли, воды и ведомство», «Дело народ-ное, а не ведомственное» (1963), стала «предфактумная» (И.В. Кузнецов) публицистика, упреждающая катастрофические последствия покорения при-роды, предупреждающая о них. Публицистическая деятельность С. Залыгина способствовала прекращению работ по проекту Нижне-Обской ГЭС, благо-даря усилиям публицистики удалось добиться сначала приостановления, а потом и закрытия проекта поворота северных сибирских рек, в апреле 1987 г. ЦК КПСС и Совмин СССР приняли постановление о кардинальных мерах по защите бассейна озера Байкал от загрязнений, о перепрофилирова-нии Байкальского ЦБК и развитии на берегах озера туристической и сана-торно-курортной инфраструктуры.В 1970-е гг. в экологическое движение вливаются В. Распутин и В. Ас-тафьев, становясь одними из самых значительных его участников. В публи-цистике В. Распутина без внимания не остается ни одна из «болевых точек» на экологической карте Сибири. Все локальные экологические противоречия предстают как составляющие единого регионального и шире - планетарного кризиса экологии. Разрушение экосистем и истощение по экспоненте при-родных ресурсов оценивается как пограничная ситуация между жизнью и смертью, к которой пришло человечество, избрав неверный, гибельный путь развития.Работа подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 10-04-64401 а/Т).П.П. Каминский 90В. Астафьев, обращаясь к проблемам экологии, изображает то, с чем хо-рошо знаком, - разграбленный в послевоенное время Урал, изуродованную в ходе варварских лесозаготовок и промышленного строительства реку Чусо-вую; пристально рассматриваются экологические проблемы Красноярского края, вызванные гидростроительством (последствия строительства Красно-ярской и Саяно-Шушенской ГЭС для климата и экологии, возможные по-следствия строительства Туруханской ГЭС в Эвенкии), истребление тайги и загрязнение окружающей среды в районах нефтегазовых промыслов и т.д. В контекст публицистических размышлений включаются проблемы Байкала, Арала, Иссык-Куля, Азовского, Каспийского (строительство дамбы в заливе Кара-Богаз) морей, последствия гидростроительства на российских реках Каме, Волге, Доне, Днепре. При этом Сибирь и вся Россия вписаны в обще-мировой контекст: «погибшие воды» Эльбы, Рейна, Сены и т.д.Современная экологическая ситуация (истощение ресурсов, исчезновение флоры и фауны, климатические изменения, нарушение природного равнове-сия, баланса экосистем, а также прямые последствия деятельности человека по преобразованию природы - вымирание коренных народов в результате раз-рушения автаркических пространств, духовная энтропия общества в целом) трактуется как самоистребление человечества в общепланетарном масштабе, ускорившееся во второй половине ХХ в. (развитие средств вмешательства в природу в связи с достижениями научно-технического прогресса). Реальность рубежа тысячелетий ставит человека перед лицом выбора - определения сво-его места в бытии, итогом которого станет гибель или обновление.Таким образом, экологическая проблематика в публицистике В. Астафь-ева и В. Распутина образует, помимо социального, онтологический план рефлексии.В концепции В. Астафьева, в природе человека заложены как созида-тельные, так и разрушительные начала, сосуществующие на протяжении ис-тории. В. Астафьев выделяет «безумие» - имманентный, генетически зало-женный и развивающийся с прогрессом человечества порок, исключающий ответственность и вменяемость существования. Безумие - начало, противо-положное разуму, не-разум, неразумие, актуализированное в двух основных значениях: как безрассудство, «бездумность» - склонность к безрассудным поступкам, противоречащим здравому смыслу, и как сумасшествие - потеря рассудка, помешательство, мания. Безумие проявляется в форме агрессии и обусловливает экспансионистскую модель поведения.Для характеристики человеческой природы писатель использует в уни-версальном смысле понятия «хищничество» и «браконьерство» - способ существования за счет другого, основанный на эксплуатации, несправедли-вом присвоении (ограблении, расхищении) и т.д. Хищничество - это и ха-рактеристика отношения человека к пространству существования, и отно-шений между людьми (их общностями): «Человек всегда искал упрощен-ные и легкие решения, кратчайшие пути к благоденствию, счастью и раз-решению всевозможных тайн и загадок. Самый из них короткий и простой способ жить хорошо, благоденствовать, не утруждая себя, - это ни о чем не заботиться, отобрать хлеб у ближнего, не отдаст - смять его, растоптать,Человек, природа, общество в публицистике В. Астафьева и В. Распутина91уничтожить» [1. С. 8-9]. Насилие является органическим продолжением этой части природы человека, становится частью социального поведения, в осно-ве которого - отсутствие чувства меры и непонимание универсальных зако-нов взаимосвязи всего живого. Именно на ощущении этой взаимосвязи фор-мируется разумное начало, источник которого - онтология. Природа - разум-но организованное пространство жизни, все элементы которого упорядочены, находятся в сложном динамическом равновесии и направлены на утвержде-ние жизни (образ рыбы-ленка в очерке «Вечно живи, речка Виви», 1989).История человечества, таким образом, определяется постоянной борьбой разума и безумия. Сложное взаимодействие этих противоположных интен-ций В. Астафьев иллюстрирует историей кризиса средиземноморской циви-лизации на исходе первого тысячелетия новой эры в очерке «Лес не шумит, лес стонет» (1992). Люди научились уже «…строить корабли и отважно на них плавать», но и «делать вино и пить его», ковать оружие и употреблять «ег о на ограбление ближайших земель» [2. С. 46]. Отказ от трудового (ра-зумного) начала в пользу гедонистического в итоге рождает страх как утрату способности к духовной ориентации цивилизации. По мнению В. Астафьева, этот этап длится несколько веков и охватывает период Средневековья, за которым следует эпоха Ренессанса - возрождение культуры, расширение картины мира в ходе активного познания, модернизация. Но вместе с дости-жениями человеческого духа множится и зло, прогресс предоставляет новые средства и способы разрушения: «И чем дальше, тем больше плоды труда упот ребляются против него же, ч еловека, назначены на истребление всег о живого на земле и в первую голову самого производителя» [Там же. С. 47]. Природа прогресса в его научно-техническом воплощении обнаруживает несостоятельность, ведет в тупик: «По этой причине не верю и в миро-вую гармонию, тем более достижение ее посредством научно-технической революции» [3. С. 290]. Логика исторического процесса заключается в по-стоянной усугубляющейся инволюции, необратимом движении к концу -мировоззрение В. Астафьева отличает эсхатологизм.Склонный к безумию, человек отчуждается как от природы, лона, в ко-тором зарождается человеческое существо, которое наделяет его разумными задатками, так и от себя самого как природного существа с заповеданной ему миссией продления жизни и ответственности за ее пространство - ста-новится Чужим, утрачивает родство1. Это обусловливает фундаментальный антагонизм человека и природы в современности.Писатель подчеркивает особую остроту протекания этих процессов в России в связи с обстоятельствами исторического характера: «Думаю, что в движении сем, не делающем чести существу под названием ЧЕЛОВЕК, мы, жители Великой, в убожество впавшей державы по масштабам разрушения1 В процессе развития человек теряет знание о своем месте в бытии, заповеданном Богом. В очерке «Лес не шумит, лес стонет» В. Астафьев рассказывает о древней рукописи на вы-цветшем лоскутке кожи в Патмосском монастыре, которую не могут расшифровать современ-ные ученые - «Послание нам от людей или земных существ, только-только овладевающих письменностью и еще не имеющих бумаги. Послание нам вечного мира, добра и веры в Бога» [2. С. 44-45].П.П. Каминский 92природы и самих себя занимаем отнюдь не почетное первое место, идем в авангарде, так сказать, движения к краху и полному банкротству» [4. С. 294].В публицистике В. Распутина с 1980-х гг. формируется цивилизационная концепция экологического кризиса [5-9]. Как и В. Астафьев, современную стадию социогенеза В. Распутин оценивает как заключительную и необра-тимую фазу процесса выделения человека из природной среды, создавшей естественные предпосылки существования и развития общества. Социум, являясь частью биосферы, со временем обособляется в активно противо-стоящее ей начало, составляет антитезу природе и всему природному, что усиливается в техногенный период развития цивилизации. Научно-технический переворот в производстве стремительно возвышает человека над природой, нарушая их естественные связи.С точки зрения В. Распутина, возросшие возможности преобразования природы рождают убеждение в неограниченных возможностях человеческо-го разума и утилитарно-прагматический, потребительский подход к природе, взгляд на нее как на источник прибыли, ресурсов, сырья, бездонный резер-вуа р отх од ов , ко сн ую и ин ерт н ую силу, тре б ующую п окорения. Это н а ру-шение гармонии в системе бытия грозит человечеству гибелью: кризис эко-логии, катастрофическое обеднение в области духовной жизни; деградация общества стимулирует процесс его самоуничтожения: «Последнее произош-ло моментально - произошло в самолюбивом угаре, не считающемся с поль-зой и не стесняющемся в средствах. Это своего рода рубикон между человеческой эволюцией и революцией; с определенного момента, почувст-вовав себя вершиной развития, человек отлепился от единого природного организма и повел свою судьбу самостоятельно, приведя к результату, кото-рый мы имеем сегодня» [8. С. 100].В. Распутин фиксирует внутреннюю противоречивость, драматический разлад человека, возникший вследствие отступления от законов бытия. Че-ловек в концепции писателя, являясь биосоциальным существом, утрачивает понимание своей природности, что приводит к разрушению внутренней це-лостности: «Неполнота жизни, скованность и вороватость движений, душев-ная однобокость и вся неправильность внутреннего сложения. И потому состоим из осколков, обрывков цитат, не сходящихся вместе начал и окон-чаний» [10. С. 105]. Другое противоречие - диспропорции между рассудоч-ностью и душой, рассудок перестает корректироваться нравственным чувст-вом: «Прогресс принял форму раковой опухоли , когда второстепенное воз-росло до огромных размеров и вытеснило главное. В человеке победил ме-ханизм физического движения, дух остался в старомодных советчиках, не нашедших решительного слова» [11. С. 328]. С точки зрения В. Распутина, «безумие происходит не от недостатка разума, а от тирании вышедшего из-под контроля, переродившегося, злокачественно разбухшего «разума», того, что от него без души осталось » [10. С. 110]. Писатель говорит о «ду-ховных трещинах, откуда сочится и высачивается человечье» [Там же. С. 109]. Оно порциями, чтобы создавалась иллюзия подлинной жизни, выса-сывается цивилизацией, метафорой которой становится паук, «невидимый, огромный, плотоядный» [Там же. С. 111].Человек, природа, общество в публицистике В. Астафьева и В. Распутина93Современный массовый человек, носитель поп-сознания представляется В. Распутину неисправимо уродливым, не способным к правильной жизни, охваченным алчностью и скудоумием существом: «…в последнее время произошло и впредь будет происходить решительное расчеловечивание че-ловека, превращение его под влиянием «цивилизационных» условий в суще-ство агрессивное, безнравственное и эгоистичное» [12. С. 8]. Пренебрежение истиной, этической мерой поступков приводит к окончательной утрате ду-ховного.Дискретный человек отказывается от моральных норм и своей миссии по нравственному самосовершенствованию: «Человек не выдержал своего предназначения. Он себя не выдержал, своих противоречий, которые хоте-лось скорей примирить, и примирять он их взялся необременительным спо-собом «поверх добра и зла». Так было проще, чем побеждать в себе зло. Оно так долго не побеждалось, что он счел себя уставшим и свободным от борь-бы» [13. С. 158]. Моральный распад человека в ходе технического прогресса цивилизации, по В. Распутину, постоянно усугубляется: «…в сравнении с тем, чем был человек хоть и сто лет назад, теперешняя его фигура и пути, которыми он руководится, заставляют и надежды высказывать неопределен-но и робко» [Там же. С. 158-159]. Духовное разрушение человека, как и раз-рушение ландшафтов, может оцениваться как кара человеку: «…природа в своем естественном порядке вещей, как судия, поступает удивительно муд-ро: наказывает себя виновный. Или опустошенной землей, или опустошен-ной душой, а чаще и тем и другим вместе» [14. С. 267].Писатель говорит об особой губительности этих процессов для России, что объясняется спецификой русского национального характера: «В отноше-нии к природе и всему природному вокруг себя мы остались язычниками И потому именно, что мы не вышли, как другие, из естественного со-стояния своего национального характера, связанного с родной стихией, не-разумное обращение с этой стихией для нас губительно вдвойне. Думая об отравленной среде, мы еще прежде должны подумать об отравленной душе» [15. С. 319].В социальном аспекте В. Астафьев выстраивает систему детерминант кризиса отношений в системе «природная среда / человек» на современном этапе, в которую входят, с одной стороны, социально-экономические факто-ры (структура организации государственной системы хозяйствования, сло-жившаяся в СССР), с другой стороны, социально-исторические факторы (ха-ос социальной и национальной жизни в новейшей истории страны).В. Астафьев характеризует объективно-исторические причины «прорух», кот оры е «…за л ожены в са мой систем е на шег о хозя й ст вовани я », п од кот о-рые «…подведены научные основы, теоретические и практические выкладки сделаны, планы составлены, виды на всеобщее процветание нарисованы…» [4. С. 299]: отчуждение работников от результатов своего труда порождает безразличие, система планирования и контроля - безответственность, уси-ливаемые в условиях политического гнета. Эта система создает предпо-сылки для варварского наступления на природу, формирует систему его проводников.П.П. Каминский 94С одной стороны, это утопическая идеология. Сов ременные преобразо-ватели естественным образом попадают под очарование магии проектов: «Гигантомания, дух захватывающие перспективы роста, экономии, процве-тания Уже и стоимость одного киловатта подсчитана. Уже сказано, что среда на Нижней Тунгуске малостоящая, лес однороден и беден, недра, правда, плохо разведаны, но предполагаемые несметные залежи угля и неф-ти можно добывать из-под воды, как на Каспии и в Баку. Народ местный, его и всего-то по Тунгуске обретается 10-12 тысяч, переселить в горы» [1. С. 21-22]. Но утопическая идеология, ложная доктрина, часто составляет лишь прикрытие личных целей - редуцируется до демагогии, «словоблудия».С друг ой ст орон ы , такая си стема созда ет особы й тип «уд ел ьн ы х князь -ков», «дельцов», которыми движут преимущественно меркантильные моти-вы - извлечение личной выгоды из реализации проектов: доступ к материаль-ным ресурсам и возможность воровства, получение премий, чинов, наград. В очерке «Вечно живи, речка Виви» в качестве примера приводится непоимено-ванный начальник Красноярской ГЭС, «…видом и ухватками напоминающий Никиту Хрущева, во времена Хрущева за компанию с такими же, как он, хва-тами и ловкими дельцами получивший звание Героя Соцтруда» [Там же. С. 19]. В этом же очерке В. Астафьев вспоминает историю с распределением премий за сдачу Камской ГЭС, рассказанную другом-писателем Андреем Терентьевым: «Вот тебе и рычаг гидростроительства. Один из главных. Материальная заинтересованность это у нас зовется» [Там же. С. 40].Неограниченность возможностей порождает гипертрофированный волюн-таризм («чванство» и «самодурство»), усугубляющийся бесконтрольностью -истеблишмент изолирован от общества, избегает диалога, исключает общест-во из процесса принятия решений, вводит в заблуждение и неведение (тайные ядерные взрывы в разведочных скважинах в Сибири и т.д.). Как следствие -бесхозяйственность, равнодушие, сдвинутые представления о допустимом.Истеблишмент фальсифицирует технические и экономические обоснова-ния априори нецелесообразных проектов. Проект Красноярской ГЭС называ-ется «мошенническим», а планируемое строительство железной дороги Крас-ноярск - Лесосибирск - Туруханск, к месту строительства Туруханской ГЭС -«стройкой ради стройки». Как самый яркий пример приводится провал проек-та Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Цель подлогов -«…любыми способами сохранить за собой самим себе устроенное житье» [16. С. 176].Природопользование встроено в коррупционную систему Советского го-сударства - узурпация механизмов распоряжения материальными ресурсами и их перераспределение в узком кругу. Например, В. Астафьев указывает, как личный флот гэсовского начальника ловит рыбу в красноярском водо-хранилище, в том числе для отправки в Москву - «…высоким покровителям и кормильцам сибирских покорителей природы» [1. С. 20].Следующий уровень - рядовые исполнители: геологи-разведчики, гид-ростроители, лесозаготовители, рабочие нефтяных и газовых промыслов и т.д. К ним примыкают браконьеры, ряд замыкают маргиналы - «гулевой, бесшабашный люд». Эти элементы в претворении экспансии непосредст-Человек, природа, общество в публицистике В. Астафьева и В. Распутина95венно реализуют хищничество человеческой натуры. Их способ существова-ния - кочевой, не укорененный, подразумевающий постоянные миграции; пространство, в которое они приходят извне, - чужое им. Называя их варва-рами, писатель в переносном значении фиксирует жестокость и дикость нра-вов. Этот тип, имеющий повсеместное распространение, отличает самоуве-ренность, грубость, беспринципность.Система хозяйствования и природопользования, сложившаяся в нашей стране, оценивается как органичная современному состоянию социальной и национальной жизни - смятение, хаос; браконьерство свойственно психоло-гии самых широких слоев общества. Оценивая уровень экологической куль-туры жителей страны, писатель замечает: «Все это выделывают люди не от голода, не от нужды, выделывают все это люди сытые…» [1. С. 36].В публицистике В. Распутина также говорится о постепенном воцарении антропологического типа кочевника - не укорененного, не скованного мо-ральными ограничителями, рассматривающего Сибирь как временную пло-щадку и источник для скорого обогащения - сезонно-промыслового «вре-менщика». Этот тип воплощает варварский способ воздействия на природ-ную среду, освоения края. Его деятельность, особенно в последние десятиле-тия, оценивается как гражданская война «против собственных полей и рек, ценностей и святынь» [7. С. 121].Итогом эволюции духовного типа кочевника к 1980-м гг. предстает его усложнение, глубокая иерархическая дифференциация, которую можно представить в виде пирамидальной структуры. Вершину пирамиды состав-ляют союзные министерства и ведомства, абсолютизация типа «временщи-ка». Это ирреальная, бесчеловечная, не персонифицированная сила, выра-жающая весь спектр негативных архетипических значений. Ведомственные империи уподобляются хищнику, вампиру, высасывающему жизненные соки из сибирской земли; военно-административной машине, осуществляющей вооруженную агрессию; варварской орде набежников и т.п.На втором уровне находятся руководители ведомств и подведомствен-ных организаций2. Промышленный истеблишмент предстает носителем не-самостоятельного типа сознания, бездумно выполняя директивы мифологи-ческой вершины пирамиды; его доводы абсурдны, основаны на подмене ценностей3. На противоположном промышленникам полюсе стоят участники охранительного движения: писатели В. Чивилихин, Л. Леонов, М. Шолохов, академики П. Капица, Б. Ласкорин и др. Отношения между полярными по-зициями носят характер неразрешимого антагонизма. В. Распутин вспоми-нает, как по-сержантски вел себя с писателями и учеными руководитель Сибгидробума Б. Смирнов, каких оценок удостоился активист движения в защиту Байкала, директор Лимнологического института СО АН СССР ака-2Министр лесной промышленности М. Бусыгин, его заместители Г. Пронин, И. Савченко,К. Продайвода, председатель Госплана Н. Талызин, главы комиссии по строительству Байкаль-ского ЦБК академики Н. Жаворонков и С. Вольфкович, директор Института экологическойтоксикологии в Байкальске А. Бейль и др.3«Числитель, первополагающая величина, перешел у нас в знаменатель, стал второсте-пенной, и мы приняли это как должное. Фактор обеспечения жизни сделался зависимым отфактора повреждения жизни» [17. С. 167].П.П. Каминский 96демик Г. Галазий, названный секретарем Иркутского обкома партии Р. Кацубой «пособником империализма», а бурятским партийным руководителемA.Модогоевым - «врагом бурятского народа». К этому же уровню можно отне-сти людей, желающих блага родному краю, но искренне заблуждающихся в пу-тях его достижения. Например, секретаря Горно-Алтайского обкома партии В.Чаптынова или директора строящихся Катунских ГЭС: «…Юрий Иванович несомневается, что в этом и состоит основная служба рек , в том числе егородной Катуни, которая до сих пор не работала, а пустотечила» [18. С. 156].Наконец, основание пирамиды составляет тот самый изначальный мар-гинальный элемент, ставший теперь, как полагает В. Распутин, массовым и распространившийся повсеместно в Сибири. Новые города оцениваются как временное пристанище и называются «нагромождением ночлежек». Пре-дельной реализацией не укорененного способа существования предстает вахтовик - «…народ аховый, нравственные законы ему, как правило, не пи-саны» [6. C. 278], он пригоден только для освоения бросовых и не приспо-собленных к проживанию территорий. Передвигаясь с места на место, он оставляет позади себя безжизненные пространства или губительные для природы производства. Кочевой тип, как полагает писатель, не является ре-гионально специфическим (в отличие от типа оседлого, «коренного» сиби-ряка), характеризуется общемировым распространением.Осмысляя истоки современного экол огическог о кризиса , В. Астафьев иB.Распутин ищут условия, делающие возможным дальнейшее существова-ние человека. В. Распутин для преодоления экологического кризиса совре-менности предлагает две взаимодополняющие стратегии - хозяйственно-экономическую и этическую. Первая стратегия заключается в формированиив современном обществе и государстве культуры хозяйствования, рацио-нального использования и комплексного освоения природных ресурсов:«Самое время, чтобы из понятий сослагательной экономики они окончательноперешли в закон жизни и действия» [19. С. 10]. Как утверждает В. Распутин,хозяйский подход к среде обитания позволит обществу и человеку сберечьглавные ресурсы - чистые воздух, воду и землю - и обеспечить тем самымбудущее своих детей. В очерке «Горный Алтай» писатель рассуждает о сель-скохозя й ств енном и туристи ческом предназна чении Горн о- Ал тай ского авто -номного округа и недопустимости в нем промышленного строительства. Бу-дучи депутатом Верховного Совета СССР, В. Распутин добивается неотлож-ного решения вопросов «…транспорта, безвредной очистки воды без хлори-рования, химизации в сельском хозяйстве, утилизации отходов, созданияэнергосберегающих технологий, машин и приборов, выбросов фреона в ат-мосферу. И так далее» [20. С. 82].Вторая - этическая - стратегия выступает условием реализации первой и заключается в формировании экологического сознания путем гуманистиче-ского осмысления способов бытия современного человека в социуме и миро-здании, пересмотра его отношений к природе и другим людям, коррекции мировоззренческих координат и системы ценностей. Основным средством реализации этой стратегии должна стать массовая работа по экологическо-му воспитанию: «Эта работа должна охватывать все сферы деятельностиЧеловек, природа, общество в публицистике В. Астафьева и В. Распутина97человека от школьного образования, от привития начальной любви к живот-ным, деревьям и травам до министерского рукоположения» [17. С. 167].Императивной моделью нравственного существования можно признать противоположный кочевому антропологический тип оседлого сибиряка. Оседлый способ существования предстает как биогенный: укорененность на земле обеспечивает «совместимость человеческой души с природным ду-хом» [5. С. 119] , сра щи ва ни е в еди ное целое человеческ ог о и п ри родн ог о ; человек находится в единстве с природой, не выделяется из нее, воздействие на окружающую среду имеет окультуривающий характер. При этом между воспроизводством культуры и природой сохраняется баланс. Экологическое сознание с опорой на эту модель заключается в осознании человеком своего нового назначения в мире - «…коль выделился он в главную на Земле фигу-ру, - п а сты рст в ов а ть всему х одячем у и п олзуч ем у, лежа щем у и текущем у, неподвижному и растущему» [8. С. 103].В постперестроечные годы кризис промышленности (уменьшение объе-мов вредных выбросов), по мнению В. Распутина, уменьшает остроту эколо-гической ситуации, но не разрешает ее, поэтому писатель продолжает доби-ваться реализации постановления ЦК КПСС о перепрофилировании Байкаль-ского ЦБК. Писатель указывает на неконтролируемый вылов байкальской ры-бы, которым занимается местное население, поставленное на грань выжива-ния, не имеющее иных источников дохода. Поэтому с решением экологиче-ских проблем начинает связываться решение проблем социальных.Экологическая программа В. Астафьева также предусматривает, во-первых, мероприятия социально-экономического характера (рациональная политика в сфере природопользования, разоружение и конверсия милитари-стски-ориентированной экономики, восстановительные мероприятия) - пе-реход от потребительского отношения к природе в процессе освоения к ох-ранительному; во-вторых, этический императив, выраженный в формулах «созидание и разумное освоение», «заботливо родственное отношение» и т.д., что требует коренного переворота в сознании («Уже не шаги нужны, а целый переворот в сознании человека, в его взаимоотношениях с природой-матерью» [3. С. 299]), самопознания, поиска утраченных связей с бытием.Этой цели должна способствовать воспитательная, просветительская ра-бота - формирование экологической культуры жителей с детства: «Спастись и спасти будущее планеты и людей возможно простым и всем доступным способом - уже сейчас, с детского садика начавши воспитание детей по за-конам созидания, а не разрушения» [3. С. 291]; «Думаю, пора ввести в шко-лах и вузах специальные уроки природоведения, ибо разбой в природе про-исходит не всегда от жадности, порой и от неведения» [21. С. 136]. Экологи-ческое просветительство должно способствовать выработке личной ответст-венности каждого человека за пространство существования.Авторский идеал, как и в публицистике В. Распутина, - биогенный способ существования, достижение динамического равновесия человека, как орга-ничного элемента биосферы с окружающей средой, опыт которого современ-н ом у человеку представляют земледельцы (в ча стности, сибирск ие старооб-рядцы и первопоселенцы Сибири), коренные народы Севера, представителиП.П. Каминский 98традиционных промыслов. Этот способ существования не подразумевает оседлости как обязательного условия, его воплощают и кочевники, люди пути. Тех и других объединяет укорененность в автаркическом пространстве, отно-шение к земле как к пространству существования, соблюдение нормы беруще-гося у природы. Условием разрешения экологического кризиса является пре-одоление кризиса социального и национального. В. Астафьев выражает наде-жду на нравственную крепость народа в переходных социальных обстоятель-ствах заката советского государства и постсоветской России: «Государство огромно, в нем соответственно и дичь огромная, и безумство, коли оно торже-ствует всесметающе, но в нем культура и ее традиции так же громадны, так же многообъемны и всепроникающи, что взять их и выжечь, как русский лес, невозможно» [22. С. 96]. Опоры для нравственного самостояния следует искать в традициях, культуре, понимаемой как средство поддержания челове-ческого в человеке - его предназначение состоит в духовном строительстве, предостережении о гибельных путях развития.Одновременно с этим в публицистике В. Астафьева отчетливо выражен личный пессимизм, писатель не верит в реальность преодоления кризиса: «Я никакого оптимизма насчет будущего земли высказать не могу, хотя и рад бы» [3. С. 290]. Биогенный способ существования на современном этапе не достаточен - старообрядцы представляют пример сопротивляемости в куль-турном и нравственном аспектах, но беспомощны от наступления враждеб-ной цивилизации; коренные народы Севера обладают низкой адаптивностью и попросту вымирают от изменения условий. В. Астафьев констатирует не-достаточность сил искусства в его гуманитарной миссии: «Но всего их (яр-чайших деятелей мирового искусства. - П.К.) человеческого гения, всех че-ловеческих жертв оказалось мало, чтобы образумить род людской, чтоб воз-нести добро так высоко, что оно недоступно было злу» [22. С. 198]. Неодно-кратно высказывается осознание бесполезности экологической публицисти-ки, как и экологического движения в целом.Современная экологическая ситуация трактуется В. Астафьевым и В. Распутиным как кризис существования человечества, требующий от него самоопределения в бытии, этической коррекции отношений с природой, об-разует, помимо социального, онтологический план рефлексии. В. Астафьев и В. Распутин сближаются в понимании природы человека, однако если у В. Астафьева неразумие является изначальным свойством человека, то у В. Распутина - приобретенным в ходе истории - утрата нравственного чув-ства, суть разумного начала. Разрешение экологического кризиса предусмат-ривает две стратегии: организационную (защита внешнего пространства су-ществования) и этическую (защита внутреннего пространства существова-ния - нравственности, культуры).Экологическая публицистика В. Распутина имеет функциональную на-правленность на достижение действенности и эффективности коммуникатив-ного акта. С одной стороны, она служит воспитанию читателя, с другой - при-звана воздействовать на ответственных лиц, уполномоченных принимать реше-ния в сфере природопользования и культуры. Для экологической публицистики В. Астафьева свойствен натурализм в описаниях, писатель подробно, в дета-Человек, природа, общество в публицистике В. Астафьева и В. Распутина99лях, наглядно изображает способы вмешательства человека в природу, живо-писует их последствия с обильным использованием глаголов с семантикой насилия, что свидетельствует о суггестивной направленности выступлений автора по вопросам экологии, эмоциональном модусе воздействия. Вместе с тем в публицистике обоих писателей формируется императив целостного ви-дения мира - возвращения метафизического переживания природы человеком, т.е. за кардинальную переориентацию культурного опыта в ситуации смены культурных парадигм (патриархальной на модернистскую). Взгляды В. Распу-тина и В. Астафьева соотносятся с теорией превращения биосферы в ноосферу (сферу разума) В.И. Вернадского, утверждающей совместную, основанную на принципе взаимообогащения деятельность природы и человека условием дальнейшего существования и развития цивилизации.

Скачать электронную версию публикации