The Unknown Pages in V.A. Zhukovskiys Biography (from the unpublishedletters of the RGIA funds).pdf Обратимся к некоторым неизвестным страницам биографии В.А. Жуков-ского, введя их в историко-культурный контекст. Материал для этого пред-ставляют неопубликованные письма поэта, хранящиеся в РГИА. Точнее, речьпойдет о двух архивных делах, в состав которых они входят: одно - Канцеля-рии министра народного просвещения, другое - Придворной конторы ЕгоИмператорского Высочества государя наследника цесаревича. Эти дела пред-ставляют собой комплекты документов, которые при исследовании развора-чиваются в целые сюжеты, связанные с жизнью и личностью первого русско-го романтика и его современников, а также с общественной и культурнойатмосферой эпохи, к которой относятся данные дела.Первое дело озаглавлено «О посвящении имени государя наследника це-саревича Горного словаря обер-берггауптмана 5-го класса Спасского» и да-тировано: Начато апреля 2 дня 1841 года. Кончено мая 22 дня 1844 года» [1].На открывающем «Дело» л. 1а - автограф на белой бумаге с водяным знаком«1825», размер листа 24,5х19,5, написан черными чернилами. Это - письмоЖуковского, без конверта, не датировано, адресат не назван. Приведем егоздесь:Я был сам у Вас и оставил Вам вместо красного яичка прекрас-ную книгу с письмом от автора и с моею и его просьбою о исхода-тайствовании для книги его величайшей чести быть посвященнойЕго Высочеству Наследнику. Соблаговолите покровительствоватьавтору, знающему, трудолюбивому и достойному уважения во всехотношениях.Жуковский.1 Статья подготовлена при финансовой поддержке гранта ФЦП № 4 2010-1.1-304-125.Неизвестные страницы биографии В.А. Жуковского43Прокомментировать это письмо помогает следующий далее в архивномделе на л. 1б - 2 автограф письма Г.И. Спасского от 24 марта 1841 г. кС.С. Уварову, являющего собой официальное обращение, связанное с жела-нием первого представить отпечатанную первую часть своего «Горного сло-варя» («образец») «вместе с посвятительным письмом» и с просьбой о хода-тайстве «украсить эту часть высоким именем государя наследника цесареви-ча и напечатать в ней самое посвятительное письмо». Он просит также уУварова «разрешения представления трех экземпляров первой части«Горного словаря», по надлежащем их изготовлении, для поднесения Их Ве-личествам государю императору и государыне императрице и Его Высочест-ву наследнику» [1. Л. 1б - 1б об.].Отсюда становится понятным, что письмо Спасского, обращающегося спросьбой в Министерство народного просвещения официально, было переда-но Уварову Жуковским, причем в сопровождении приведенным выше егособственным письмом министру, написанным не ранее 24 марта 1841 г. (и непозднее 3 апреля этого же года, о чем см. ниже) как ходатайство в поддержку«прекрасной», по оценке Жуковского, книги Спасского. Для поэта, постоянновыступавшего, как известно, защитником и просителем за друзей и знакомых,за их родственников и т.д., в общем, за тех, кому нужна была помощь, подоб-ная просьба была привычным делом. Жуковский никогда не откладывал та-кие дела в долгий ящик.И это письмо Жуковского к министру народного просвещения С.С. Ува-рову, менее всего похожее на официальное, содержит очередную просьбуполуличного-полуофициального характера, отличаясь, однако, тем, что оновлилось в русло делопроизводства очень серьезного государственного учре-ждения, каковым являлась Канцелярия министра народного просвещения, истало точкой отсчета для разветвленного сюжета, растянувшегося на не-сколько лет.Но прежде чем проследить эту историю, остановимся на несколькихпринципиальных для нас вопросах: каков был характер отношений Жуков-ского и Спасского, зачем последнему понадобилось данное посвящениеименно на издании «Горного словаря», наконец, почему оба обратились спросьбой о посвящении издания Его Высочеству наследнику к министру на-родного просвещения Уварову и что означает тот факт, что дело перешло введение его Канцелярии.Первое упоминание Жуковского о Г.И. Спасском (1783-1864), россий… x-ском историке, исследователе Сибири, члене-корреспонденте ИмператорскойАкадемии наук (с 1810 г.1), члене Петербургского общества любителей наук,словесности и художеств, Русского географического общества, Император-ского Общества истории и древностей российских и др., усиленно занимав-шемся самообразованием, все свободное время посвящавшем научным изы-сканиям, находим в дневниковых записях поэта от 29 сентября 1837 г.: «Пе-реезд в Перекоп. Вечер с Спасским, который показывал свои сибирскиеи крымские рисунки» [3. С. 78]. Речь идет о путешествии Жуковского с на-следником по России, в частности об осеннем путешествии по Крыму, во1 Жуковский был избран почетным членом Имп. Академии наук 29 декабря 1827 г. См.: [2].И.А. Айзикова44время которого он побывал в Перекопе и останавливался в доме Спасского, с1835 по 1838 г. заведовавшего соляными промыслами в Крыму и жившего вэтом городе. Под «сибирскими и крымскими рисунками», которые рассмат-ривал Жуковский, находясь в гостях у Спасского, следует понимать его кол-лекцию сибирских и крымских древностей, к которым обращался Н.М. Ка-рамзин при написании «Истории государства Российского» и А.С. Пушкин -работая над «Историей пугачевского бунта». Судя по всему, Жуковский иСпасский к этому времени были уже знакомы.Второй раз имя Спасского встречаем в записи от 25 февраля (9 марта)1841 г. «У меня Спасский», - записывает Жуковский [3. С. 246]. Велика ве-роятность того, что визит Спасского был вызван именно его хлопотами о по-священии первого тома своего «Горного словаря» великому князю Александ-ру Николаевичу и просьбой к Жуковскому помочь ему в этом деле (напом-ним, что его письмо к Уварову по этому поводу датировано 24 марта 1841 г.Любопытны само желание Спасского посвятить свое издание наследникурусского престола и его выбор для этого именно «Горного словаря». «Про-светитель и энтузиаст» Спасский [4], видевший значение своих трудов в раз-витии и пропаганде отечественной науки, не раз сталкивался с тем, что его«издательские предприятия» «успехом у широкой публики не пользова-лись», при очевидности интереса к ним «со стороны просвещенного читателяи ведущих представителей литературы той эпохи» [5]. Тем более это моглокоснуться такого специфического, новаторского для России издания, как«Горный словарь», представлявшего собой энциклопедию горнозаводскогопроизводства XVIII - первой половины XIX в. В отличие от Западной Евро-пы, в которой корни технической энциклопедии уходят в эпоху Возрождения(напр., в 1556 г. на латинском языке вышел труд Г. Агриколы «О горном делеи металлургии»), где в XVIII в., в связи с промышленным переворотом, одинза другим публикуются английский «Словарь рудокопа» У. Хусона, немецкоеиздание «Фрейбергский любитель минералов», «Новый систематизирован-ный минералогический и горнозаводской словарь», а в начале XIX в. сложил-ся тип многотомных технических энциклопедий (одним из первых был фран-цузский «Технологический словарь», изданный в 22 томах в Париже в 1822-1835 гг.), в России издание технической литературы можно отнести только кначалу XVIII в. Причем первые русские справочные технические пособиябыли переводными или создавались путем переработки иностранных трудов.Назовем, например, «Термины, употребляемые в фортификации» (в книгеВобана «Истинный способ укрепления городов». СПб., 1724), «Зрелище при-роды и художеств» (СПб., 1784-1790) - содержит 90 статей о производствен-ных профессиях, орудиях труда, отраслях естествознания и прикладных наук,о материалах, применяемых в промышленности, и т.п. В 1767 г. был издансборник переводов из энциклопедии Дидро и Д'Аламбера.В начале XIX в. появились энциклопедические издания производственно-бытового назначения В.А. Левшина - «Полная хозяйственная книга» (В 5 т.М., 1813-1815), И.А. Двигубского - «Лексикон городского и сельского хо-зяйства» (В 12 т. М., 1836-1839) и др. «Горный словарь» Г.И. Спасского, от-личавшийся очень широким охватом материала, оказался, по сути, у истоковотраслевой литературы энциклопедического типа. Много позднее появилисьНеизвестные страницы биографии В.А. Жуковского45«Справочная книга для горных инженеров и техников по горной части»И.А. Тиме (первый том «Горнозаводской механики» вышел в свет в Санкт-Петербурге в 1879 г.), «Справочная книжка по электротехнике» В.Н. Чиколе-ва (СПб., 1885) и др.К созданию своего словаря Спасский шел, можно сказать, всю жизнь. Непретендуя в данной статье на изложение полной биографии Спасского, всеже назовем некоторые вехи его жизни, чтобы представить историю создания(в широком смысле слова) интересующего нас труда.Родившийся в семье священника, окончивший Коломенскую духовнуюсеминарию, Спасский в конечном итоге получил образование, позволившееему стать горным инженером. В 1809 г. по «желанию своему и склонности»он был зачислен в штат колывано-воскресенских заводов с переименованиемиз губернских секретарей в соответствующий горный чин - «берггешворена»(12-й класс в Табели о рангах). Начав с чина, соответствующего в системегорного чинопроизводства, принятой в Западной Сибири со второй половиныXVIII в., чину поручика (в армейской пехоте) или подпоручика (в артиллериии инженерных войсках)1, Спасский дослужился до обер-берггауптмана, чинаглавного начальника горных или литейных заводов, соответствующего 4-муклассу в Табели о рангах.Проведя большую часть своей горной службы в Змеиногорском руднике,Спасский в 1817 г. был назначен сопровождать караван серебра в Петербург,но отсюда уже не возвратился в Сибирь, так как получил повышение - былопределен в горную экспедицию Кабинета Его Величества, с оставлением в«штате» Колывано-Воскресенских заводов.Параллельно своей исследовательской (исторической и археологической)и издательской деятельности, связанной с Сибирью, Спасский всегда велзанятия по своей первоначальной, горной, специальности, что и вылилось вподготовку уникального для России первой половины XIX в. издания «Гор-ного словаря», три тома которого вышли в Москве в 1841-1843 гг. в типо-графии Н. Степанова. На эту публикацию Спасский и хотел обратить макси-мальное внимание русских читателей, в том числе и столь высоким ее по-священием - наследнику русского престола. Известно, что такого рода изда-ния приковывали к себе особый интерес. За помощью он вполне закономернообращается к Жуковскому, воспитателю великого князя Александра Нико-лаевича, заботившемуся в первую очередь о просвещении своего воспитан-ника и о том, чтобы привить ему мысль о просвещении русского народа.Столь же закономерно оба практически одновременно обратились с хода-тайством о посвящении книги имени царского наследника к С.С. Уварову,1 В 1761 г. глава Кабинета Ее Императорского Величества А.В. Олсуфьев в докладе императрицеотметил, что из русских дворян «в горную науку никто идти не хочет», поскольку горные офицеры «втаком от служащих в армейских и гарнизонных полках штаб и обер-офицеров презрении, что не хотятих и за офицеров признавать, а на гаупвахтах или при ином каком карауле часовые оным горнымофицерам и чести ружьем не отдают, поставляя их за мастеровых людей, а не за офицеров». В связи сэтим обстоятельством указом Елизаветы Петровны от 12 января 1761 г. горные офицеры ведомстваКолывано-Воскресенского горного начальства были приравнены «рангами, жалованьем и действи-тельным почтением» к артиллерийским и инженерным офицерам, имевшим преимущество над ар-мейскими офицерами в один чин (Пережогин А.А. К вопросу военизации системы чинопроизводствана Колывано-Воскресенских заводах во второй половине XVIII в. [6]).И.А. Айзикова46управлявшему министерством народного просвещения (с марта 1833 г.). Этогосударственное учреждение, созданное в 1802 г., имело целью «воспитаниеюношества и распространение наук». В его ведении находились учебные за-ведения (кроме военных, духовных и других ведомственных), ученые обще-ства, Академия наук и (до 1863 г.) цензура. После 1815 г. министерство на-родного просвещения было преобразовано в министерство духовных дел инародного просвещения, при котором, с 5 октября 1818 г., в связи с назначе-нием на должность наставника в российском языке при Ее ИмператорскомВысочестве Государыне великой княгине Александре Федоровне, «высочай-ше повелено было состоять» и Жуковскому [3. С. 413].С начала 1810 г. С.С. Уваров был связан со столичной цензурой. Еще довступления на пост министра народного просвещения он стал членом Глав-ного управления цензуры и как цензор имел большой авторитет. Не касаясьздесь сути цензурной политики Уварова и отношения к ней Жуковского1,подчеркнем точность хода, сделанного Спасским и поддержанного Жуков-ским. Они обратились к самому влиятельному в области российского книго-издания и книгораспространения человеку, являвшемуся создателем россий-ской цензурной программы, утверждавшей, что и как цензуровать. При этом,разумеется, следует подчеркнуть характер личных отношений Жуковского иУварова, которых связывала память об «Арзамасе».Письма Жуковского и Спасского, о которых шла речь выше, судя по все-му, были доставлены в Канцелярию министра народного просвещения. Этоучреждение начало работу в феврале 1825 г. в качестве подразделения мини-стерства и вело секретные дела, занималось переводами с иностранных язы-ков и тому подобной секретарской работой. Традиционно все министерскиеканцелярии занимались письмоводством, включая частную переписку мини-стра. Во главе Канцелярии стоял директор, в рассматриваемый нами периодим являлся В.С. Комовский, одновременно он был правителем дел Главногоцензурного управления.Покровительство Уварова Спасскому, о котором просит Жуковский, вы-лилось в то, что 3 апреля 1841 г. он пишет письмо А.А. Кавелину, воспитате-лю наследника. На л. 3-3 об. рассматриваемого дела находим автограф этогописьма, в котором, излагая просьбу Спасского, Уваров просит Кавелина«поднести государю цесаревичу доставленный ему автором пакет иуведомить о решении Его Высочества» и сообщает, что к данному письму онприлагает первый том «Горного словаря» Спасского.7 апреля 1841 г. Кавелин известил Уварова о том, что он «довел до сведе-ния государя наследника цесаревича» желание Спасского и что «Его Импера-торское Высочество соизволил изъявить свое согласие» [1. Л. 4]. 9 апреля1841 г. Уваров сообщил Спасскому о решении великого князя [1. Л. 5а] и от-ветил Жуковскому, уведомив его о том, что «на посвящение издаваемогоГ. Спасским «Горного словаря» имени Гос Насл1 Приведем лишь одно высказывание Жуковского в дневнике по этому поводу: «Что восстановитдостоинство книгопечатания? Одна только цензура, но уж, конечно, не á la Красовский и Уваров» -запись от 2 июня 1838 г. [3. С. 92].Неизвестные страницы биографии В.А. Жуковского47Цес последовало соизволение Е ИВысва, о чем г. Издатель извещен уже» [1. Л. 5б].22 апреля 1841 г. Спасский ответил Уварову благодарственным письмом,с «присовокуплением» дарственного экземпляра книги для Уварова (авто-граф на л. 6). Жуковскому тоже был подарен подносной экземпляр первоготома «Горного Словаря», отпечатанный на особой бумаге, с гравированнымзаглавным листом и с посвящением воспитаннику поэта великому князюАлександру (см.: [7], книга хранится в НБ ТГУ, в составе томской части кол-лекции).«Дело о посвящении имени государя наследника цесаревича Горногословаря обер-берггауптмана 5-го класса Спасского» продолжается письмомот 18 ноября 1841 г., написанным в Канцелярию министра народного про-свещения директором канцелярии Министерства императорского двораВ.И. Панаевым. Оно содержит просьбу сообщить, «были ли поднесены черезпосредничество министра народного просвещения Ея Императорскому Вели-честву и Его Императорскому Высочеству, государю наследнику цесаревичуГригорием Спасским экземпляры 1-й части составленного им Горного слова-ря и удостоили ли Ея Величество и Его Высочество принять оные?» [1. Л. 9].В ответном письме от 19 ноября В. Комовский сообщал Панаеву, что книгибыли поднесены и «удостоены принятия» с «соизволением на посвящениесего труда имени Его Высочества» (Л. 10-10 об.). Акт поднесения книги вдар царственным особам, разумеется, был направлен, кроме всего прочего, напривлечение читательского внимания к изданию.Далее в деле подшита переписка канцелярий названных министерств поповоду поднесения 2-й и 3-й частей труда Спасского, вышедших в свет в1843 г., за которые «государыня императрица всемилостивейше соизво-лила изъявить издателю Высочайшее Ея Величества благоволение», очем сообщалось в письме Уварову от 31 декабря 1843 г. из Собственной ЕяИмператорского Величества канцелярии [1. Л. 14]. Уваров, в свою очередь,извещает об этом Спасского в письме от 14 января 1844 г. [1. Л. 15-15 об.].20 января 1844 г. Уварову было написано все по тому же делу письмо изМинистерства Двора Его Императорского Высочества государя наследникацесаревича «по части гофмаршала», ведавшей хозяйством дворцовых кладо-вых, а также подготовкой различных церемоний, заготовлением, хранением ивыдачей подарков императора (золотые и усыпанные драгоценными камнямиперстни, табакерки, часы и т.п.) государственным сановникам и чиновникам,а также не служащим на государственном поприще лицам за служебные инеслужебные отличия (например, за литературную или художественную дея-тельность). Эти подарки не являлись государственными наградами, скорее -знаком личной признательности или благоволения императора, но высокоценились, записи о таком подарке вносились в формулярные списки служа-щих. Упомянутое выше письмо подписано шталмейстером двора наследникаИ.М. Толстым, являвшимся одним из его самых задушевных друзей, и в немсообщалось, что «Его Императорское Высочество в знак особенного внима-ния своего к полезному труду г. Спасского соизволил пожаловать ему брил-лиантовый перстень, который и доставлен по принадлежности».И.А. Айзикова48* * *Не менее показательным и интересным, чем эпизод ходатайства за Спас-ского, является еще одно архивное дело РГИА, также ярко характеризующеекак личность Жуковского, его репутацию, силу влияния на придворные по-рядки, так и сами эти нормы и правила придворной жизни. Это - «Дело При-дворной Его Императорского Высочества государя наследника цесаревичаконторы о заказанных для Его Высочества художнику Гульдебранду (так натитульном листе дела! - И.А.) портрете тайного советника Жуковского искульптору Нордгейму бронзовой статуйке и о деньгах, уплаченных за оныеи за изготовленный в Берлине мраморный бюст в к МарииНиколаевны». Дело датировано: «Началось 11 мая 1844. Кончилось 29 января1846».Дело также открывается автографом письма Жуковского к И.М. Толсто-му от 22 июля 1844 г. Оно написано черными чернилами на листе белой бу-маги таких же размеров, как и рассмотренное нами выше письмо к Уварову,лист сложен вдвое. Вот его содержание:Обращаюсь к Вам, любезнейший Иван Матвеевич, с просьбоюпривести в порядок нижеследующее дело.Государь наследник в проезде своем через Дюссельдорф соизволилприказать живописцу Гильдебранду написать для него копию с моегопортрета во весь рост; сверх того заказал скульптору Нордгеймубронзовую статуйку, что полагает Нордгейм за свою работу, я ещене знаю; за портрет же назначена цена 100 фридрихсдоров. Гильдеб-ранд просил, чтобы половина платы была сделана ему вперед; по се-му случаю я обратился к Петру Яковлевичу Убри, и Гильдебранд по-лучил от него требуемые деньги, в чем и дана мною расписка. Обовсем этом я уведомил В.Д. Олсуфьева; но до сих пор не имею от негоответа и не мог иметь, ибо О. в отпуску. Наконец вчера я получилэтот ответ, в котором Олсуфьев говорит мне, чтобы я по делуГильдебранда и Нордгейма обратился к Вам. Это дело самое про-стое. Прошу Вас сделать также официальное поручение Убри, какоебыло сделано ему при заказе великим князем картин в Дюссельдорфев его первое путешествие. Напишите к нему, чтобы выдал живопис-цу Гильдебранду и скульптору Нордгейму деньги за работы, им зака-занные великим князем, как скоро потребуют, и, если пожелают, по-ловину вперед. Все и будет кончено; если можно, прошу Вас поспе-шить это исполнить. - Пользуюсь сим случаем, чтобы повторитьВам уверение в искренней, дружеской преданности, которую всегдасохранял к Вам. Простите. Не откажите написать мне о том, что увас делается. Но спрашивать страшно и без вестей жить душно,Ваш Жуковский22 июля. 1844. Франкфурт н/М [8. Л. 1-1 об.]Над текстом письма вверху листа написана резолюция: «Его Высочествоизволит приказать исполнить царскую волю. И. Толстой. 26 июля 1844».Неизвестные страницы биографии В.А. Жуковского49Прежде всего, обратимся к фигурам адресата письма и упомянутых в немлиц, а также предметов искусства. Имя дипломата, действительного тайногосоветника, шталмейстера двора наследника, члена Государственного совета,сенатора, управляющего министерством иностранных дел (1856-1858 гг.),министра почт и телеграфов (с 1863 г.), возведенного в графское достоинствов 1866 г., И.М. Толстого (1806-1867), упоминается в поздних дневниках Жу-ковского несколько раз. Впервые - в записи от 31 января (12 февраля) 1839 г.,описывающей участие поэта в римском карнавале и присутствие на вечернембалу у дипломата, посланника при папском дворе в Риме И.А. Потемкина.Читаем: «Смешной дипломат Толстой» [3. С. 154]. Далее, отмечая вехи сво-его путешествия по Англии в апреле этого же года, Жуковский вновь называ-ет имя Толстого, который в то время являлся младшим секретарем русскогопосольства в Лондоне и сопровождал, как и Жуковский, великого князя в егопоездке [1. С. 167]. Следующая запись от 4 августа 1839 г. сделана по поводу«смешного анекдота», касающегося Толстого, особенностей его личности ихарактера: «Толстой, что у принца Ольденбургского, прозван le faisan duprince потому что на билетах своих подписывает: faisant fonction du maréchalde S.A.I. Le prince dOldenburg» [1. С. 180]. Запись построена на игре словамиfaisan (фазан) и faisant fonction (исполняющий обязанности), подчеркивая са-молюбование Толстого, его упоенность своими придворными обязанностями.Главными фигурами письма Жуковского являются немецкий художникЭ. Гильдебрандт (1817-1868) и немецкий скульптор А. фон Нордгейм (1813-1884). С картинами первого, пейзажиста, мариниста, поэт познакомился в1838 г. в Берлине, во время посещения (в сопровождении искусствоведаГ.-Ф. Вагена) картинной галереи, принадлежавшей польскому дипломату,графу А. Рачинскому (большинство полотен хранится сегодня в Берлинскойнациональной галерее). Жуковский отметил в своем дневнике картины, про-изведшие на него наибольшее впечатление, - наряду с известной картинойсимволико-исторического содержания В. фон Каульбаха «Битва гуннов», по-лотном «Жнецы» знаменитого французского живописца Л.-Л. Робера, самымзнаменитым произведением известной итальянской художницы СофанисбыАнгуишолы, которая стала в один ряд с наиболее выдающимися художника-ми Ренессанса, «Три сестры за шахматами», написанной в 1555 г., названа икартина Гильдебрандта «Дети Эдуарда». Уже в июле 1838 г. Жуковский, вовремя своего пребывания в Дюссельдорфе, куда он приехал на встречу сГ. Рейтерном и для знакомства с дюссельдорфской школой живописи, посе-щает мастерскую Гильдебрандта и отмечает такие его работы, как портретмадам Шадовой и рисунок для большой картины «Кардинал Вользей» (за-пись в дневнике от 30 июля) [1. С. 112]. Именно в это время поэт начинаетформировать свою коллекцию живописи. 31 июля в доме Рейтерна, в присут-ствии Ф.А. Моллера, Р.Ю. Гюбнера, Г.А. Штильке, К.Ф. Зона и Э. Гильдеб-рандта, рассматривались рисунки самого Жуковского [1. С. 113]. Позднеепоэт не раз еще посещал мастерскую Гильдебрандта в Дюссельдорфе (май,август 1840 г., октябрь 1841 г., январь 1842) [1. С. 209, 216, 218, 262, 267],бывал у Жуковского и Гильдебрандт (октябрь 1841 г.) [1. С. 263].25 октября 1841 г. поэт записывает в дневнике: «Начат портрет Гильб-ранда» [1. С. 264], имея в виду начало работы художника над своим, широкоИ.А. Айзикова1и50известным сейчас портретом. Его первоначальный набросок («подмалевка»)был завершен уже 30 октября, а в целом портрет был закончен в 1843 г. В1844 г. с него были сделаны автокопии для прусского короля Фридриха-Вильгельма IV и великого князя. Об этой автокопии и идет речь в рассматри-ваемом нами письме Жуковского к И.М. Толстому (позднее копию с этогопортрета сделала А.П. Елагина).Знакомство Жуковского с Нордгеймом состоялось, по-видимому, черезГ. Рейтерна, в одно время с знакомством поэта с Гильдебрандтом. В дневни-ковой записи от 20 мая 1840 г. это имя упоминается впервые, в связи с нача-лом работы скульптора над восковым рельефом Жуковского [1. С. 209, 396,513], а в записи от 10 сентября 1840 г. читаем: «У нас Нордгейм. Послеобеда опять Нордгейм», от 11 сентября: «Утром Нордгейм», от 12 сен-тября: «У нас Нордгейм» [1. С. 221-222]. Судя по дневнику, Нордгейм и Жу-ковский и позднее нередко обменивались визитами (см. записи от января1842 г., января и марта 1844 г.).Летом 1844 г. во Франкфурте Нордгейм по заказу великого князя Алек-сандра Николаевича начинает работу над статуэткой Жуковского, который вэто время тоже переехал во Франкфурт. Позже она стояла в библиотекеАлександра II на его столе в Зимнем дворце [1. С. 535]. Именно об этой «ста-туйке» и говорится в письме Жуковского к И.М. Толстому, о котором мы ве-дем речь.Судя по этому письму, Жуковский пытался уладить дело с выплатой де-нег Гильдебрандту за выполненную по заказу великого князя АлександраНиколаевича работу через управляющего Коллегией иностранных дел, ди-пломата, посланника во Франкфурте, действительного статского советникаП.Я. Убри, распоряжения которого оказалось достаточным для того, чтобыполовина платы за копию была получена художником, как он того и просил уЖуковского. Кроме того, Жуковский посчитал необходимым уведомить о«деле» Гильдебрандта и Нордгейма гофмаршала двора графа В.Д. Олсуфьева,однако тот перенаправил просьбу Жуковского шталмейстеру двораИ.М. Толстому, что объясняется структурой министерства «малого» дворавеликого князя Александра Николаевича и обязанностями и иерархией слу-жащих в нем.Этот государственный орган, являющийся «слепком» Министерства им-ператорского двора, объединял все части управления придворной жизни це-саревича. Министерство возглавлялось министром двора, который состоялпод непосредственным ведением наследника государя. Все повеления ми-нистр получал непосредственно от него, в том числе и по делам, требующимВысочайшего разрешения (напомним резолюцию на рассматриваемом пись-ме Жуковского к И.М. Толстому, о которой речь шла выше). Историки счи-тают, что такое положение министерства объясняется тем, что предметы егодеятельности не имели общегосударственного характера, а касались исклю-чительно царствующего дома. Придворная Его Императорского Высочествагосударя наследника цесаревича контора, в ведение которой попало частноеписьмо Жуковского, адресованное шталмейстеру двора И.М. Толстому, заве-довала содержанием дворцов, садов и парков придворного ведомства, продо-вольствием императорской семьи, придворным штатом и устройством при-Неизвестные страницы биографии В.А. Жуковского51дворных церемоний. Кроме того, она выполняла некоторые функции Двор-цовой канцелярии, которая была учреждена для работы с делами, требовав-шими личного участия великого князя, и Кабинета Его Императорского Вы-сочества, который заведовал его личным имуществом, а также через негопроходила переписка о покупке и получении в дар художественных произве-дений, о наградах, пособиях и пенсиях деятелям искусства, об изготовлениихудожественных предметов (посуды, ковров, мебели) для членов император-ской фамилии, подарков иностранным монархам и послам.Письмо Жуковского к Толстому вызвало написание последним письма кУбри. Его автограф, датированный 27 июля, находим на л. 2-2 об. В письмесодержится просьба приказать выдать половину денег вперед Гильдебранду иНордгейму с обещанием Убри вернуть деньги по предоставлении извещенияоб оплате.В ответном письме Убри Толстому от 26 августа 1844 г. сообщается, что«живописцу Гильдебранду уже несколько недель пред сим» было выплачено50 прусских фридрихсдоров, «и по представлении написанного им портретаг. тайного советника Жуковского заплачены ему ныне остальные 50 фрид-рихсдоров. Сверх того издержаны 10/20 за провоз картины из Дюссельдорфасюда. Сама картина находится в сохранении г. тайного советника Жу-ковского; по отдаче оной не премину препроводить ее по принадлежности»[8. Л. 3].Судя по документам дела, деньги Гильдебранду и Нордгейму шли черезпетербургский банкирский дом барона А.Г. Штиглица «Штиглиц и К0».А.Г. Штиглиц являлся последним так называемым придворным банкиром.Этот «статус» играл заметную роль в деловой жизни Петербурга и империиначиная со второй половины XVIII в. Банкиры членов царской семьи в марте1798 г. были объединены Павлом I в Контору придворных банкиров, котораяподдерживала тесные отношения с кредиторами правительства и имела по-стоянные связи с крупнейшими банкирскими домами Европы. Она занима-лась доставкой денег для русской армии и флота во время военных действийв Европе, русским дипломатам, находившимся за границей. Придворные бан-киры участвовали в международных финансовых операциях, занимались по-купкой оружия и следили за состоянием вексельных курсов. Все члены при-дворной конторы имели свои собственные торговые дома или банкирскиеконторы и активно участвовали в деловой жизни империи и как частные ли-ца. С образованием Министерства финансов и такого важного его подразде-ления, как Особенная канцелярия по кредитной части, операции, связанные смеждународными расчетами, почти целиком перешли в это ведомство. Одна-ко институт придворных банкиров сохранился до середины XIX в. и продол-жал играть значительную роль в экономической и финансовой жизни импе-рии, о чем свидетельствует, в частности, активная идеятельность последнегопридворного банкира А.Л. Штиглица (см.: [9]).История возникновения банкирской конторы «Штиглиц и К0» восходит кконцу XVIII в. и связана с Н. Штиглицем, основавшим в Петербурге торго-вый дом. Его брат Л. Штиглиц унаследовал дело и развил его так, что занялпервенство на Петербургской бирже. В 1820-е гг. богатство и кредиты Штиг-лица принесли ему европейскую славу. В 1828 г. Л. Штиглиц получил от Ни-И.А. Айзикова52колая I баронский титул. В 1843 г. он скончался, оставив состояние в18 млн руб. серебром своему сыну Александру, который способствовал про-цветанию созданного отцом банкирского дома. Штиглицы всегда оказывалиуслуги русскому правительству, прежде всего в организации иностранныхзаймов, за что А.Л. Штиглиц получил чин статского советника, а в 1856 г. -действительного статского советника. Он был признанным «королем Петер-бургской биржи» и непременным участником всех крупных операций рус-ского правительства на внутреннем и иностранных рынках. «Имя его пользу-ется такой же всемирной известностью, как имя Ротшильда», - писал в1859 г. «Вестник промышленности» [9].Переписка Толстого и Убри по поводу этих денег и названной банкир-ской конторы составляет большую часть рассматриваемого архивного дела.Только в письме от 4/16 октября 1844 г. Убри писал Толстому, что Жу-ковский отдал ему «два ящика, один с означенным портретом, другой с гип-совыми формами для доставления Его Императорскому Высочеству госуда-рю наследнику цесаревичу» и что эти ящики отправлены уже к консулу вЛюбек [8. Л. 8-8 об.].Таким образом, анализ двух эпизодов из жизни В.А. Жуковского, связан-ных с неопубликованными письмами поэта, демонстрирует в первую очередьценность архивно-ведомственных разысканий, за которыми скрываются не-известные и очень яркие страницы биографии и черты личности первого рус-ского романтика и его современников. Во-вторых, представленное в статьеисследование призвано подчеркнуть особую важность историко-культурногокомментария биографического, в частности эпистолярного, материала, зна-чительно углубляющего его (материала) понимание. Письма Жуковского поповоду «Горного словаря» Г.И. Спасского и выплаты гонораров Э. Гильде-бранду и А. фон Нордгейму, рассмотренные как документы историко-культурной эпохи и частной жизни, реконструируют и атмосферу жизни ве-ликого поэта, и его общественные, нравственно-этические позиции, и ихвзаимосвязь и взаимодействие.

Скачать электронную версию публикации