Informational potential of scientific bird names (based on passerine ornithonyms).pdf Орнитонимы периодически оказываются в фокусе лингвистических изысканий, преследующих разные цели, что свидетельствует в пользу неугасаю-щего интереса к подобного рода наименованиям и в плане мотивов номинации, и в плане развития этими лексическими единицами метафорических значений, ведущего к антропоморфизации данной группы слов. К наиболее значительным работам в этом направлении можно отнести исследования последних десятилетий А.Д. Адиловой, Л.В. Амелиной, Т.В. Козловой, Н.Ю. Костиной, И.Г. Лебедева, Н.Б. Нероновой, А.С. Савенко, О.Л. Силаевой, О.Б. Симаковой, Н.В. Солнцевой. Зоологическая номенклатура представляет собой «применение отличительных названий для каждой из групп организмов, выделенных в любой зоологической классификации» [1. С. 11]. Основу для большей части данной номенклатуры составляет линнеевская иерархия, достигшая своей почти законченной формы (для зоологов) в 10-м издании «Системы природы» (Sys-tema Naturae) К. Линнея в 1758 г. Принятая всеобщим соглашением для стандартных зоологических классификаций, линнеевская иерархия предстает как последовательность, состоящая из семи уровней: царство, тип, класс, отряд, семейство, род, вид [2]. Современная таксономия птиц опирается на систему классификации, созданную К. Линнеем, где главной таксономической единицей выступает вид (могут выделяться более мелкие группировки - подвиды). Так, несколько родственных видов составляют род, рода образуют семейство (могут быть подсемейства), семейства объединяются в отряд, отряды составляют класс. Класс птиц входит в тип хордовых, подтип позвоночных, принадлежа царству животных [3. С. 17]. Со времен К. Линнея действует и бинарная номенклатура, согласно которой каждый вид обозначается двумя латинскими названиями, показывающими родовую и видовую принадлежность, например: Parus major, или большая синица, где Parus (синица) - это родовое имя, а major (большая) - это видовое прилагательное (видовой эпитет). Видовой эпитет рассматривается как имя существительное в функции прилагательного (пеночка-теньковка), либо как существительное (имя собственное) в родительном падеже (Savi's warbler), либо как прилагательное, согласованное с родовым названием в числе и роде (roselin cramoisi). Родовые наименования обычно имеют просторечно-региональное происхождение, многие из которых «некогда были индивидуальными однокомпонентными названиями, в то время как видовые определения - это результат более позднего словотворчества ученых» [4. С. 862]. Реже встречаются тройные номинации, содержащие два видовых эпитета, например: great reed warbler; названия многих видов имеют только одно родовое имя, например: рябинник, wren. Что касается латинской и французской орни-тономенклатуры, то она в основном бинарная, например, Acrocephalus arundinaceus, rousserolle turdoide. По мнению Дж. Симпсона, зоологическая номенклатура - это «просто этикетирование таксонов в классификации. Она разрабатывает словарь для описания и обсуждения животных и в таком качестве совершенно необходима в зоологии, но сама по себе она не представляет какого-либо другого зоологического и вообще научного интереса» [1. С. 40]. Позволим себе не согласиться с таким заявлением, ставя перед собой задачу раскрытия того информационного потенциала, который, без сомнения, заложен в научных названиях самых красивых животных, населяющих нашу планету. Номенклатурная единица призвана выполнять номинативную, классификационную, информативную и коммуникативную функции [5. С. 16]. Применительно к научным названиям птиц номинативная функция состоит в наименовании отдельно взятого вида с учетом тех признаков, которые являются необходимыми и достаточными для его идентификации. Классификационная функция заключается в индивидуализации, обобщении и дифференциации многообразия видов, составляющих орнитофауну, и определении места для каждого представителя в таксономической системе. Информативная и коммуникативная функции научных названий реализуются посредством включения данных единиц в информационный обмен, обеспечивая специалистам ориентацию в многообразии пернатого царства и профессиональное общение по вопросам, связанным с орнитологией и смежными областями знаний. Это разъяснение функций, выполненное автором статьи. Настоящее исследование базируется на 102 научных названиях (номенах) птиц отряда воробьеобразных, вошедших в сравнительный словарь орнито-нимов [6] и представляющих латинскую, русскую, английскую и французскую номенклатуры. Поскольку словарь продолжает традицию подачи сугубо лингвистического материала в тесной связи с экстралингвистическими фактами, словарная статья располагает этимологической, орнитологической и культурологической информацией для наименования каждого рассматриваемого вида. Таким образом, верификация лексикографических данных [7; 8; 9; 10; 11; 12] производилась с опорой на специализированную орнитологическую литературу [3; 13; 14; 15]. Следует отметить, что большинство исследователей наименований птиц ограничивается анализом родовых имен, ссылаясь на тот факт, что двухком-понентные номинации не фиксируются словарями (см., например, [16; 17; 18; 19]). Видимо, по той же причине не исследуются эпонимические названия птиц, как, например, дрозд Науманна или etourneau sansonnet. В результате из поля зрения ученых-филологов ускользают видовые прилагательные, а вместе с ними и дополнительные отличительные признаки птиц. Между тем на долю видовых эпитетов приходится уточняющая информация, играющая немаловажную роль при идентификации видов. Проанализированный материал позволяет сделать следующие обобщения. 1. Рассмотренные орнитонимы характеризуются сохранившейся и утраченной мотивированностью. Научные названия, в которых мотивы номинации прозрачны либо восстанавливаются с высокой степенью вероятности, подразделяются на категории по выделяемым в них компонентам (развитие идей Дж. Джоблинга [11. С. 11-15]). К компонентам, обеспечивающим фонетическую мотивированность орнитонимам, относятся фононимы (от греч. qmvf] - голос, звук и ovo/a - имя, название), закрепляющие разнообразные вокальные данные представителей авифауны, например: (лат.) Garrulus glandarius, (франц.) alouette lulu, (рус.) грач, (англ.) warbler. Компонент, придающий соматическую мотивированность научным названиям птиц, именуется морфонимом (от греч. /юрщ, вид, образ, наружность). Следует различать морфонимы с колористической основой, или морфонимы-колоронимы, отражающие цвет оперения птицы (например, лат. Oriolus oriolus, франц. merle noir, англ. icterine warbler), и морфонимы, характеризующие форму и величину птицы (например, рус. пухляк, франц. troglodyte mignon). Компо-нент-бионим (от греч. /Зюд - жизнь), определяющий экологическую мотивированность орнитонимов, указывает на ландшафтную приуроченность видов и предпочитаемые ими места обитания и гнездования, например: (лат.) Alauda arvensis, (франц.) grimpereau des bois, (англ.) pine grosbeak, (рус.) обыкновенная каменка. Фагонимы (от греч. qayeiv - есть, пожирать), указывающие на разнообразие питания птиц (лат. Lanius, англ. spotted nutcracker, рус. мухоловка), и эрго-нимы (от греч. epyov - труд, занятие, работа), отражающие образ жизни и поведение видов (рус. зяблик, англ. wagtail, франц. grimpereau des bois), определяют эколого-этологическую мотивированность научных названий. Компонент-топоним (от греч. голод - место, местность), обусловливающий топонимическую мотивированность орнитонимам, связан с названиями географических объектов и распространением птиц на ареале обитания, например: (англ.) European greenfinch, (лат.) Eremophila alpestris. Эпоним (от греч. en-mvu/og - имя дающий, названный по имени кого-либо), придающий эпонимическую мотивированность научным названиям, увековечивает имя первооткрывателя, натуралиста или другого исторического или мифического героя, например: (франц.) bergeronette d'Yarrell, (англ.) martin, (рус.) дрозд Науманна. Возможны сочетания указанных компонентов с учетом данных по биологии видов или же для составных родовых имен. Признакообразующий компонент может быть представлен как видовым прилагательным, так и родовым именем или его частью. Орнитонимы с утраченной мотивированностью, в которых реконструируется от двух и более мотивов номинации, относятся к символам, поэтому их дальнейшее распределение по категориям не представляется целесообразным. 2. В связи с тем, что в русской и английской орнитонимике наблюдается тенденция к отказу от ряда видовых эпитетов, связанных с ареалом распространения птиц (Европейский, Евразийский, обыкновенный), и росту числа однокомпонентных названий, количество рассмотренных эпитетов в заявленных языках неодинаково. В латинском и французском языках оно равно 102, что обусловлено процессом активного заимствования орнитономинаций и языковым родством; в английском языке количество видовых эпитетов для 102 видов воробьеобразных составляет 98 единиц; в русском языке - 72. Видовые прилагательные изначально ориентированы на идентификацию и различение видов, поэтому в меньшей степени подвержены деэтимологизации и десемантизации. Количество латинских видовых эпитетов с прозрачной мотивированностью составляет 84%, французских - 89%, английских -98%, русских - 100%. 3. Мотивы, лежащие в основе номинации видовых эпитетов, отличаются разнообразием. При этом для французских, латинских и русских эпитетов доминантным является соматический признак (компонент-морфоним): 42 эпитета из 91, 35 из 86 и 26 из 72 соответственно, в то время как для английского языка большее количество эпитетов связано с ареалом распространения птиц (компонент-топоним): 31 из 96, а компонент-морфоним обнаружен в 29 видовых прилагательных. Таким образом, видовые прилагательные с компо-нентом-морфонимом количественно превосходят эпитеты с компонентом-бионимом: лат. 34 : 21%, рус. 36 : 29%, англ. 30 : 25%, франц. 41 : 21%. В русском, французском и латинском языках на втором месте после соматического признака оказывается признак экологический (компонент-бионим) - по 21 эпитету в каждом языке; в английском языке таких эпитетов 25. Если ведущие позиции эпитетов с компонентами морфонимом и биони-мом неоспоримы (для английского языка важно подчеркнуть преобладание прилагательных с топонимической мотивированностью, таких как Eurasian, European), то для прилагательных с фонетической, экологической, эколого-этологической, топонимической и эпонимической мотивированностью выделить приоритетную группу представляется затруднительным вследствие равномерного количественного распределения составляющих компонентов. Данная статистика подтверждает важность внешнего облика птицы (цвета оперения, формы различных частей тела, величины) и места ее обитания и гнездования для определения вида в полевых условиях. 4. Родовые имена во всех языках анализа чаще всего представляют собой народные названия, вошедшие в научную номенклатуру, потому исходные признаки, положенные в основу их номинаций, оказываются забытыми. Как следствие процент символизации среди родовых имен довольно высок. Если количество имен с прозрачной мотивированностью составляет в английском языке - 60%, латинском - 53%, русском - 48%, французском - 44% (при общем количестве рассмотренных наименований равном 102), то на долю имен-символов приходится: в латинском языке - 44%, французском - 36%, русском - 24%, английском - 9%; остальной процент имен (англ. - 31%, рус. -28%, франц. - 20%, лат. - 3%) - это орнитонимы, в которых восстанавливается один, наиболее вероятный мотив номинации. Следует отметить, что наибольшую трудность при восстановлении мотивов номинации вызывают именно орнитонимы-символы и наименования птиц, подвергшиеся ремоти-вации. Только привлечение специальной лингвистической литературы наряду с биологическими и экологическими сведениями способно приблизить исследователя к пониманию сути того или иного орнитонима, в особенности если речь идет о спорных этимологических решениях. 5. У имен с сохранившейся мотивированностью преобладающими признаками, формирующими название, выступают вокальные характеристики птиц (компонент-фононим) для английского (25 из 63 имен) и русского языков (14 из 49 имен) и соматические особенности (компонент-морфоним) для французского (18 из 45 имен) и латинского языков (15 из 54 имен). Если рассмотреть родовые имена, мотивированные голосом, с учетом реконструкций, то они занимают первое место относительно орнитонимов с соматической мотивированностью, включая орнитонимы с колористической основой, в трех рассматриваемых языках: рус. 29% (фононимы) : 15% (морфонимы в целом) и 29% (фононимы) : 11% (морфонимы-колоронимы), англ. 53% (фо-нонимы) : 20% (морфонимы в целом) и 53% (фононимы) : 17% (морфонимы-колоронимы), франц. 25% (фононимы) : 24% (морфонимы в целом) и 25% (фононимы) : 16% (морфонимы-колоронимы). В латинском языке наблюдается обратное соотношение, выводящее родовые имена, мотивированные цветом и другими морфологическими признаками, на первое место: 6% (фо-нонимы) : 15% (морфонимы в целом) и 6% (фононимы) : 10% (морфонимы-колоронимы). Ведущие позиции родовых имен с фонетической и соматической мотивированностью прослеживаются достаточно четко, на третье место в латинском (14 имен), английском (7 имен) и французском языках (11 имен) (с учетом реконструкций) выходит компонент-фагоним, а в русском языке - компо-нент-эргоним (12 наименований). Дальнейшая градация орнитонимов может быть проведена только для отдельно взятого языка: в латинском языке после компонента-фагонима следуют бионимы (13 наименований) и эргонимы (8 наименований); в русском языке после компонента-эргонима следуют био-нимы и фагонимы, имеющие равное количество презентаций (по 10 наименований); в английском языке после компонента-фагонима наблюдаются эрго-нимы (5 наименований); во французском языке после компонента-фагонима имеется незначительное количество презентаций бионима (2 имени) и эрго-нима (1 имя). Приведенные показатели говорят о том, что человек выделял птиц по наиболее заметным признакам, к которым со всей определенностью можно отнести голос и окраску оперения представителей орнитофауны, а в некоторых случаях способ их питания, предпочитаемый корм или же ландшафтные особенности обитания и поведение в природной среде. 6. Помимо орнитонимов, содержащих отдельно взятый компонент (фоно-ним, эргоним и т.д.), выделены имена и эпитеты, сочетающие в себе сразу два компонента (фононим + морфоним, бионим + эргоним и т.п.). Такие сочетания возникают, во-первых, вследствие составного характера родовых имен, во-вторых, как возможное закрепление в наименовании двух признаков, характеризующих определенный вид. Например, видовые прилагательные, содержащие фононим и морфоним, отмечены в русском и французском языках для дроздовидной камышовки (rousserolle turdoide), они указывают одновременно на голос и окраску оперения, подобные дрозду; родовые имена, фиксирующие фононим и бионим, отмечены в английском языке для двух видов чеканов (whinchat и stonechat), они объединяют в составном названии характерный позыв птиц и место гнездования. 7. Отдельного внимания заслуживают орнитонимы, обозначенные выше как символические. Выявленные в них признаки могут выступать только в качестве одной из восстанавливаемых основ номинации. При этом реконструируемая экологическая мотивированность может соседствовать с эколого-этологической или фонетической мотивированностью вследствие полной или частичной символизации рассматриваемых орнитонимов. В качестве примера подобных этимологических реконструкций, не противоречащих экологии видов, можно привести русский орнитоним соловей. В данном имени восстанавливается комбинация из трех компонентов: окраска оперения (компонент-морфоним с колористической основой), ландшафтная приуроченность вида (компонент-бионим) и оценка голосовых данных птицы (компонент-фононим): соловей < праслав. *solvijь < *solvb желтовато-серый; допускается происхождение от древнеиндоевропейского корня *sal в значении морская вода, вода (др.-инд. salila) как указание на места обитания, близкие к воде [8. С. 267-268], или же связан со славой; славиями именовали и других сладкоголосых птиц, поющих в брачный период днем и ночью [20. С. 52-53]. 8. Процессы деэтимологизации тесно связаны с ремотивационными явлениями, в результате которых забытый признак денотата, возможно, ставший основой номинации как «случайно бросившийся в глаза в момент называния» [21. С. 197], заменяется на более понятную современному наблюдателю особенность птицы. В результате появляются подновленные мотивы, связанные с морфологическими характеристиками вида (синица < синий, starling < star в значении звезда, rossignol < russus в значении рыжий), яркими вокализациями (галка < крик гал-ка, oriole < пение птицы ori-ole, grive < передача пения птицы gri-gri) или заметными поведенческими моделями (ворона < вор она, воробей < вора бей, ласточка < ластиться). Наибольшее количество ремоти-вированных родовых имен обнаруживается в русском (24 единицы) и французском (13 единиц) языках. 9. Орнитонимы с компонентом-фононимом предстают в виде названий с транскрипцией голоса в основе номинации (рус. юла, англ. crow), со звукоподражательными корнями в основе номинации (франц. jaseur, англ. warbler, рус. пищуха) и в виде названий, содержащих оценку голосовых данных птицы (лат. Locustella, рус. пересмешка). Кроме того, выделяются пограничные случаи, когда основу номинации может составлять и транскрипция, и звукоподражательная основа (англ. и франц. pipit), а также звукоподражательная основа в совокупности с общим впечатлением о голосе птицы (англ. whinchat, stonechat). Если компонент-фононим, представленный видовым прилагательным, призван описывать общее впечатление о вокализации того или иного вида птицы (лат. modularis, франц. babillarde), то компонент-фононим в виде родового имени оказывается более приспособленным к закреплению видового призывного крика (реже крика опасности), например: (англ.) chough, (рус.) чиж, или фразы демонстративной песни при помощи звукосочетаний или звукоподражательных основ (корней), например: (рус.) пеночка-теньковка или пеночка-трещотка. Обладатели имен, образованных на основе транскрипции видового призывного крика или песенной фразы, - это, как правило, птицы, характеризующиеся хорошо известными и легко воспроизводимыми человеком вокализациями, как, например, птицы семейства вороновых. Это могут быть и виды, которым свойственна довольно стереотипная, многократно повторяемая демонстративная песня или часто воспроизводимая позывка, включая сигнал опасности (см., например, названия дроздов, чеканов, пеночки-теньковки, юлы). Иногда в таких песнях легко улавливаются призывные крики, составляющие песенную канву (например, имена чечетки, чижа, щегла). Общее количество орнитонимов с основой из звукосочетаний, передающих вокализации, с учетом реконструкций: в латинском языке - 1, в русском языке - 17, в английском языке - 21, во французском языке - 10 наименований видов. Птицы, научные названия которых опираются на семантику звукоподражательных корней и на общее впечатление об их голосе, отличаются незаурядными вокальными данными. Их демонстративные песни сложны и вариативны, зачастую содержат большое количество имитонов, а позывы трудно поддаются переложению с помощью адекватно подобранных звукосочетаний. Наилучшим способом фиксации сложно звучащих голосов оказывается метафорический путь осмысления вокализаций с использованием ярких эпитетов или производных от звукоподражательных корней образований (например, имена бормотушки, пересмешки, славки-мельничка и др.). Общее количество орнитонимов со звукоподражательными основами и орнитони-мов, передающих вокализации описательно или метафорически, с учетом реконструкций: в латинском языке - 5, в русском языке - 12, в английском языке - 35, во французском языке - 15 наименований видов. Таким образом, орнитонимов, опирающихся на фонетическую транскрипцию голоса птицы (с учетом реконструкций) в общей сложности оказывается меньше по сравнению с наименованиями, основанными на впечатлении о голосе или семантике звукоподражательных корней. Данное наблюдение подтверждает тот факт, что закрепляемое в языке звучание носит приблизительный и упрощенный характер по отношению к голосу птицы. Также можно сделать вывод о том, что орнитонимы с компонентом-фононимом метафоричны в своей основе, поскольку звучание голоса птицы вызывает разного рода ассоциации при его восприятии и с неизбежностью субъективируется. 10. Одна из особенностей орнитонимов, содержащих компонент-морфоним с колористической основой, состоит в том, что в большинстве случаев они закрепляют представление о более яркой, контрастной или доминирующей брачной окраске самца, например: (англ.) common blackbird, black redstart, (франц.) roselin cramoisi. Исключение составляют названия тех видов, которым не свойственен половой диморфизм. При этом видовые прилагательные и родовые имена не всегда верно отражают действительную окраску оперения птицы, поскольку в научной номенклатуре высока степень их формализации. При сопоставлении цветов, закрепленных научными названиями, с описанием цвета оперения воробьиных птиц в определителях напрашивается вывод, что наблюдателям свойственно выбирать преобладающий цвет, упрощая тем самым истинную колористическую характеристику птиц. Видовые прилагательные и родовые имена, обозначающие доминирующую окраску оперения, фактически указывают на окраску части тела птицы, например: (лат.) Motacilla alba, Pyrrhula, (англ.) coal tit, goldfinch, (франц.) bruant aureole, (рус.) серый сорокопут. Наиболее важной для закрепления в английских и французских научных названиях оказывается окраска верхней части птицы, потому в вышеприведенных примерах чаще подразумевается цвет спинной стороны тела и головы. Необходимо отметить, что орнитонимы, возникшие на основании подобия одному из цветов спектра, цвету другой птицы или предмета, фактически образованы путем метафоризации, что подтверждает значение ассоциаций по сходству в словотворческой деятельности человека. 11. Излишняя формализация научных названий птиц, ведущая к генерализации существенных признаков, необходимых для определения вида, граничит с детализацией отдельных особенностей, положенных в основу номинации. Как следствие, один и тот же представитель орнитофауны в разных языках характеризуется различными экологическими предпочтениями. В качестве иллюстраций можно представить следующие орнитонимы с компо-нентом-бионимом: (лат.) Passer montanus - птица холмистой местности; при наличии соответствующего биотопа довольно высоко поднимается в горы [13. С. 356, 358], (рус.) полевой воробей - предпочитая городские окраины и сельскую местность, живут и в естественных местообитаниях - в рощах и перелесках, среди полей [3. С. 555], (англ.) Eurasian tree sparrow - по происхождению полевые воробьи птицы древесные [3. С. 552]. Примеры показывают, что расхождения в эпитетах могут быть обусловлены, с одной стороны, фиксацией происхождения вида, а с другой - наименованием биотопа, с которым он связывается в современном представлении. Нередки случаи присвоения имени одному из представителей семейства, отражающему в полной мере тот или иной характерный признак вида, и впоследствии перенос данного имени на других членов семейства, а иногда на все семейство в целом. Так, латинское родовое имя Sylvia = silvia < silva, ae, лес; парк, сад [7. С. 709] значально относилось к серой славке [11. С. 375376], но сейчас присвоено всему роду славок и семейству славковых, что вполне оправданно, потому как эти птицы преимущественно населяют леса и сады. 12. Максимальной продуктивностью в формировании оттопонимических эпитетов обладают компоненты-гипертопонимы, такие как Eurasian, European, d'Europe. В связи с тем, что использование прилагательных европейский или евразийский не свойственно русскоязычной орнитонимике, можно считать определение обыкновенный своеобразным аналогом английских и французских терминов Eurasian, European, d'Europe: ср. обыкновенный снегирь и Eurasian bullfinch или обыкновенная иволга и loriot d'Europe. Заметно меньшее количество оттопонимических названий дают макротопонимы (Eremophila alpestris), а минимальное количество наименований, образованных от топооснов, представлено регионимами, т. е. названиями мест регионального значения (Turdus iliacus). Компонент-топоним в составе орнитонима оказывается гораздо информативнее по сравнению с компонентом-эпонимом, несущим в себе имя собственное как указание на факт причастности некоего лица к описанию какого-либо вида или же на произвольную связь антропонимического образа с птицей. Специалисты считают почти полное отсутствие в русском языке «именных» названий птиц, относящихся к гнездовой фауне России, положительным фактором по той причине, что они «не обеспечивают информативной характеристики видов» [4. С. 866]. Присутствие «именных» орнитонимов во французском и английском языках часто напрямую связано с заимствованием книжных латинских названий. При этом нельзя забывать о самодостаточности английских натуралистов в период их доминирования в орнитологии XIX в. Имя, которое получает вид в честь мифологического персонажа, как правило, не имеет под собой никакой мотивационной основы: это птица, в которую превращен тот или иной герой согласно легенде (Anthus, Acanthis, Progne, Coronis, -idis). В ряде эпонимов все же просматривается ассоциативная связь между именем мифологического или библейского персонажа и образом жизни птицы, как, например, в орнитонимах с компонентами philomele, philomelos (в основе вокальные данные птицы), martin (в основе способ питания или же дата отлета птиц на зимовку), wren (в основе репродуктивное поведение самцов), sansonnet (в основе содержание птицы в неволе). Можно сказать, что в таких эпонимических названиях их мотивированность носит ассоциативно-образный характер, устанавливая прочные связи между наукой и культурой. Ряд орнитонимов французского и английского языков образован от антропонимов по простой схеме переноса имени собственного, идентифицирующего человека, на птицу: magpie (< Маргарита), robin (< Роберт) или pierrot (< Пьер). Подобное имянаречение распространенное явление в народной практике, когда речь идет о широко известных и любимых видах птиц, однако оно может быть и более поздним переосмыслением названий, ставших символическими знаками (например, jackdaw < Jack или появившееся в просторечии имя аполлоновка < Аполлон). Несмотря на то, что значимость всех вышеприведенных эпонимических названий для идентификации видов практически равна нулю, они представляют несомненный интерес с точки зрения выявления прочных взаимосвязей номена с культурно-историческими традициями. Имя собственное в орнито-ниме с компонентом-эпонимом - это «живая история, позволяющая представить исторические события и историю науки» [22. С. 24]. 13. Как справедливо отмечают Е.А. Коблик и Ю.С. Фридман, русскоязычные орнитонимы по своему богатству, выразительности и меткости превосходят названия птиц на большинстве европейских языков. Кроме того, особенность русских и французских двухкомпонентных орнитонимов состоит в многообразии родовых названий, что повышает их информативность [4. С. 863]. Так, из 18 рассмотренных видов семейства славковых 14 видов в английском языке имеют родовое наименование warbler, фактически только указывающее на способность петь, но не характеризующее особенности вокализации, тогда как в русском и французском языках у этих птиц 6 родовых имен, которые помимо голосовых особенностей указывают на морфологию и экологию данных видов (славка, пеночка, камышевка, сверчок, пересмешка, бормотушка; locustelle, phragmite, rousserolle, hypolais, fauvette, pouillot). Из 12 анализируемых видов семейства вьюрковых 6 представителей содержат в родовых названиях английского языка звукоподражательный элемент -finch, который только в одном случае (chaffinch) является частью вокализации птицы; в остальных 5 орнитонимах (greenfinch, goldfinch, rosefinch, bullfinch, hawfinch) этот элемент указывает на принадлежность к данному семейству при утраченной фонетической мотивированности. Русский и французский языки демонстрируют свои уникальные и потому более информативные родовые названия представителей этого семейства: зяблик, юрок, зеленушка, чиж, щегол, коноплянка, чечетка, чечевица, щур, клест, снегирь, дубонос, pinson, verdier, tarin, chardonneret, linotte, sizerin, roselin, dur-bec, bec-croise, bouvreuil, gros-bec. Однако французский язык все же имеет тенденцию указывать на отличительные особенности той или иной птицы при помощи видового эпитета, оставляя неизменным родовое наименование. Например, 6 из 7 рассмотренных видов дроздов именуются grive, а их вокальные данные, соматические признаки, приоритетный корм и характер поведения уточняются при помощи таких эпитетов, как musicienne, draine, a ailes rousses, litorne и mauvis. Или же 5 представителей славковых, именуемых fauvette, получают отличительные признаки благодаря таким эпитетам, как eperviere, grisette, a tete noire, des jardins или babillarde, свидетельствующим об окраске оперения одних видов и местах обитания и вокальных способностях других видов. Надо признать, что схожие виды одного семейства и в русском языке различаются при помощи видового прилагательного или второго компонента составного названия, как, например, мухоловка-пеструшка, серая мухоловка, малая мухоловка или же славка-мельничек, серая славка, садовая славка, но это не снижает совокупного эффекта разнообразия русско- и французскоя-зычных родовых имен. 14. По наблюдению специалистов [23. С. 579, 580], большинство французских орнитонимов полностью или частично совпадает с латинскими научными названиями птиц, обоснованием чему являются как латинские корни французского языка, так и предпочтение французскими учеными научной латыни при «книжном» заимствовании имен. Рассмотрим некоторые примеры: (лат) locustella ^ (франц.) locustelle; (лат.) Lullula arborea ^ (франц.) alouette lulu; (лат.) Locustella luscinioides ^ (франц.) locustelle luscinioide; (лат.) Acanthis flammea ^ (франц.) sizerin flamme. Иногда латинские основы через французские заимствования оказываются и в составе английских орнитонимов, например, (лат.) Hippolais icterina ^ (франц.) hypolais icterine ^ (англ.) icterine warbler; (лат.) Oriolus oriolus ^ (франц.) loriot d'Europe ^ (англ.) golden oriole. Как показывают данные диахронного анализа, половина исконных древнеанглийских названий птиц была вытеснена французскими заимствованиями в среднеанглийский период в результате активных языковых контактов [24. С. 59-60]. Причиной проникновения такого количества заимствований в среднеанглийскую орнитонимику была «ситуация билингвизма, сложившаяся в то время на территории Англии вследствие вторжения норманнов. Влияние латинских заимствований на английскую систему орнитонимов ослаблялось тем, что они носили дистантный научный характер. Давление французского языка смягчалось тем, что он предварительно взаимодействовал с германскими (скандинавскими) языками» [24. С. 59]. 15. Выбор мотивирующего признака для одного и того же орнитонима в разных культурах отмечен разнообразием, что во многом обусловлено образом жизни народа, географической средой и другими экстралингвистическими факторами. К тому же каждое явление действительности имеет множество особенностей, из которых в основу номинации в отдельно взятом языке ложится какой-то один отличительный признак. Так, обыкновенная пищуха (Certhia familiaris) не только издает своеобразный писк, но имеет определенную окраску перьев, форму головы, клюва, характерные повадки. Поэтому русский орнитоним, будучи сформированным на основе описания голоса с использованием семантики звукоподражательных корней, не имеет ничего общего с названиями этого вида в английском и французском языках, где в основу номинации положен другой признак, отличный от вокализации, а именно особенность кормодобывания птицы: насекомых и пауков находит на стволах деревьев, лазая по ним по спирали снизу вверх (англ. treecreeper, франц. grimpereau, т.е. тот, кто ползает или лазает по дереву). Яркий пример названий, создающих целостный «портрет» птицы, представляет орнитоним поползень: в латинском и французском языках родовое имя (Sitta, sittelle) образовано от звукоподражательной основы, воспроизводящей основной позыв птицы; русское имя связано с характером ее передвижений в поисках корма; английским родовым именем (nuthatch) закреплен предпочитаемый поползнем корм и способ его добывания, а французский видовой эпитет (torchepot) образно соотносит процесс гнездостроительства с грязной работой поваренка-замарашки. Подобный «экопортрет», дающий представление о месте обитания, внешнем облике и голосовом поведении птицы, формируется посредством анализа наименований свиристеля: английский и французский видовой эпитеты (Bohemian, boreal) свидетельствуют о том, что птица имеет северный ареал распространения и не отличающиеся строгостью соблюдения сроки прилета и отлета с мест зимовки; латинское (Bombycilla) и английское (waxwing) родовые имена фиксируют наиболее приметные детали в окраске оперения свиристеля - светлую «шелковую» полоску, венчающую хвост, и подобные восковым ярко-красные пластинки на концах крыльев; русское и французское имена (свиристель, jaseur) и латинский эпитет (garrulus) отмечают характер голосовой коммуникации птиц, постоянно перекликающихся между собой в стае свиристящими трельками. Если отдельно взятое наименование вида вскрывает только один отличительный признак представителя авифауны, то такие обобщения, основанные на информационном потенциале научных названий нескольких языков, позволяют синтезировать объемный образ той или иной птицы.

Скачать электронную версию публикации