On demarcation and differentiation of terms "semantic derivation" and "semantic word formation" in diachrony.pdf Исследование семантической системы древнерусского языка предполага-ет исследование двух важных её составляющих - лексической и грамматиче-ской семантики. Историческая семантика - неотъемлемая часть семантики вцелом, позволяющая дополнить известную современным учёным языковуюкартину мира славян, которая отражена в текстах памятников древней пись-менности посредством особенностей функционирования в них слов, так как«слово действительно есть способ сосредоточения семантической энергииконцепта» [1. Т. 2. С. 292].Сложность описания исторической семантики и её моделирования связа-на с рядом факторов. Во-первых, основную проблему составляет конструи-рование семантической модели, поскольку она неизбежно должна учитыватьданные всех уровней языка, в то время как сама семантика не является уров-нем языка - она содержание языка. Во-вторых, при моделировании семанти-ки необходимо учитывать постоянное развитие языка, в котором самым под-вижным является изменение именно семантической составляющей, такимобразом, модель должна представлять временнoе и пространственное соот-ношение, вертикальные (диахронические) и горизонтальные (синхрониче-ские) отношения и связи языковых единиц в системе (модели). В-третьих,необходимо учитывать и то, что слово дошло до современности лишь в опре-деленном контексте, что затрудняет фиксирование всех возможных употреб-лений слова и его связей с другими языковыми единицами, поскольку сохра-нившиеся тексты могут не отражать все отношения слова, которые реализо-вывались в тот или иной период развития языка. В-четвёртых, при интерпре-тации связей слов, употребленных в древних текстах, не всегда можно гово-рить об абсолютной адекватности подобного анализа, так как описание се-мантики слова рассматривается сквозь призму наличия семантических связейслова в современном языке, которых могло и не быть у данной языковойединицы на более ранних этапах развития языка. В-пятых, любое моделироили сводить к минимуму рассмотрение отклонений от общей картины разви-тия, а отклонения и ответвления и есть сущность развития семантики. Ото-бражая релевантные, существенные с точки зрения исследования свойстваоригинала и отвлекаясь от несущественных, модель выступает как некоторыйабстрактный идеализированный объект. Всякая модель строится на основегипотезы о возможном устройстве оригинала и представляет собой функцио-нальный аналог оригинала, что позволяет переносить знания с модели наоригинал. В идеале модель должна быть формальной (т.е. в ней должны бытьв явном виде и однозначно заданы исходные объекты и связывающие их от-ношения) и обладать объяснительной силой (т.е. не только объяснять фактыили данные экспериментов, необъяснимые с точки зрения уже существую-щей теории, но и предсказывать неизвестное раньше, хотя и принципиальновозможное поведение оригинала, которое позднее должно подтверждатьсяданными наблюдения или экспериментов). Семантика пронизывает все уров-ни языка, поэтому при построении семантических моделей необходимо учи-тывать процессы, происходящие на других уровнях. Именно поэтому семан-тические модели являются принципиально отличными от других лингвисти-ческих моделей. Здесь наполняемость модели - фактор не основной, по-скольку наполняемость не оказывается связанной с универсальностью. В товремя как одним из основных критериев любой модели, в том числе и лин-гвистической, является предсказание неизвестного, но возможного поведенияобъекта, которое позднее должно подтверждаться данными наблюдения илиэксперимента. Предлагаемое в статье моделирование семантики представляетсобой разработку типовой структуры семантического описания, а наполняе-мость этой структуры обусловлена индивидуальными характеристиками иотношениями слов.При описании семантики слова и его связей и отношений с другими сло-вами мы прежде всего опираемся на контекст, в котором употреблено слово,и наразование и семантическая деривация. Если с термином словообразованиевсё вполне понятно, то при употреблении термина деривация возникают оп-ределённые сложности. Семантическая деривация рассматривается в лин-гвистике в целом как частное проявление деривации. Однако само понятиедеривация имеет в научной лингвистической литературе разную трактовку. Вузком смысле деривация представляет собой аффиксальное образование:«Образование новых слов при помощи аффиксов (или посредством дезаф-фиксации) согласно словообразовательным моделям, свойственным данномуязыку» [3. С. 129]. Учёные, придерживающиеся этой концепции, выделяютследующие типы деривации: первичная деривация - деривация от корня,вторичная деривация - деривация от производной основы, прогрессивнаядеривация - аффиксация, регрессивная деривация - дезаффиксация. Широкаятрактовка понятия «деривация» распространяется на процессы образования вязыке любых вторичных знаков разных уровней языка, в том числе путемиспользования знака в новом значении [4. С. 129]. В последнем случае, соб-ственно, и используется термин семантическая деривация. Существует и не-сколько иная точка зрения на значение этого термина, рассматривающего егоне столько как термин словообразования, сколько как термин сугубо лексикиили лексической семантики. Под семантической деривацией большинстволингвистов понимают образование значений многозначного слова.Д.Н. Шмелев при этом подчеркивает обязательное наличие между этими зна-чениями отношений производности, или, по терминологии Д.Н. Шмелева,эпидигматических отношений [5]. Тем самым семантическая деривация от-граничивается от омонимии как «чисто внешнего совпадения двух или болееслов, в значении которых нет ничего общего» [6. С. 183]. Таким образом, по-нятие семантической деривации как способа развития многозначности словапротивопоставляется понятию лексико-семантического способа словообразо-вания как способа образования омонимов [7. С. 32]. Такой подход находитотражение и в лексикографической практике исторических словарей. Однако,если обратиться к истории происхождения этого термина и к его общенауч-ному значению, можно выявить некоторое несоответствие содержания исмысла лингвистического термина деривация узкоспециальному термину де-ривация, употребляющемуся в рамках других наук.Итак, термин деривация имеет латинское происхождение: слово derivationупотреблялось первоначально в значении «отведение, отклонение» [8.С. 190]. В современной науке оно используется как термин баллистики: «бо-ковое отклонение (курсив наш. - Н.И.) вращающегося при полёте снаряда,пули от плоскости бросания [9. С. 323], гидротехники: «отвод (курсив наш. -Н.И.) воды из реки, водохранилища или другого водоёма для целей судоход-ства, орошения, транспортировки воды к гидроэлектростанции или насоснойстанции» [8. С. 190], математики: «метод движения (курсив наш. - Н.И.) од-ной функции от другой на основе постоянных коэффициентов», геологии:«процесс дифференциации (курсив наш. - Н.И.) магмы» [8. С. 190], а такжесоциологии, языкознания и некоторых других наук. В современной лингвис-тике он выступает как синоним термину словообразование: «Деривация[< лат. derivation отведение, отклонение; образование] - 3) образованиеновых слов при помощи словообразовательных средств и в соответствии сословообразовательными моделями данного языка» [8. С. 190].Итак, ключевым словом в определении общенаучного термина дериватявляется понятие производное: «производное, происшедшее от чего-л. ранеесуществовавшего» [8. С. 190], а термина дериватор - понятия направление иопределение направления: «прибор для определения направлений касатель-ных и нормалей в отдельных точках произвольных прямых» [8. С. 190]. Та-ким образом, деривация в целом понимается как отклонение от нормальногоили исходного состояния, изменение направления или направления развития,ответвление. Следовательно, соблюдая общенаучную тенденцию и тради-цию в определении термина деривация, лингвистический термин семантиче-ская деривация следует применять при описании семантических процессов,приводящих к отклонениям от исходного значения слова, его изменениям.Естественно, понятие семантическая деривация тем самым не оказывает-ся противопоставленным термину семантическое словообразование, по-скольку в определённых областях семантических отношений и связей словони могут пересекаться, однако и отождествлять их тоже не следует. И се-мантическая деривация, и семантическое словообразование отражают диа-хронические процессы в языке, поэтому применяются нами для описанияисторических явлений. Однако каждый термин должен использоваться приисследовании определённых и вполне конкретных языковых процессов. Да-дим определение каждого термина.Семантическое словообразование - это процесс, характерный для любойязыковой системы, приводящий к появлению нового слова - семантическогопроизводного (деривата) - и к формированию и развитию явления омонимии,когда при многозначности знака (прежде всего графического) с ним отожде-ствляются два или более слова, имеющие разные значения, и, как правило,связанные с исходным значением первоначального слова словообразователь-ными отношениями производности, а также связанные между собой отноше-ниями родства.Семантическая деривация - это процесс появления у слова семантическипроизводных значений, со-значений, семантических коннотаций, т.е. процессрасширения семантического объёма слова, приводящий к появлению семан-тического синкретизма, а потом и процесс распадения семантического син-кретизма, приводящий к появлению явления так называемой полисемии. Де-ривация имеет направления изменений, которые определяют основные типысамой деривации: метонимические и метафорические процессы изменений всемантической структуре слова.Семантическая деривация и семантическое словообразование - явлениятесно связанные, отражающие разные стадии развития семантики слова ивыполняющие разные функции в формировании семантической системы.Семантическая деривация является количественным фактором семантиче-ских изменений: появляющиеся новые созначения слова всё более расширя-ют его семантический объем (хотя в исключительных случаях следует гово-рить не о расширении семантического объёма слова, а о его сужении); этоявление прежде всего речи, а не языка, поскольку актуализация тех или иныхконнотаций оказывается обусловленной контекстом, в котором языковаяединица употребляется. Таким образом, большую роль в функционированиии распадении семантически наполненных элементов - синкрет - играет кон-текст, определяющий значение слова. Семантическое словообразование -явление и результат качественного скачка, приводящего к появлению новойязыковой единицы с собственным значением, закрепляющимся в языке.В.М. Марков так определяет это явление: «По мере его употребления в раз-личных условиях речи оно [слово], характеризуясь соотнесенностью с опреде-ленным явлением действительности, обогащается все большим количествомассоциаций (признаки, степень, условия их проявления, отношение к ним ит.д.). Иными словами, происходит количественное накопление этих ассоциа-ций, приводящее в целом ряде случаев к качественному "скачку" в виде актарождения нового слова, то есть самостоятельной лексико-грамматической еди-ницы, служащей наименованием уже иного явления, в том или ином отношениисближенным с исходным» [10. С. 20]. В этом случае контекст определяет неактуализацию того или иного созначения употреблённой языковой единицы,а выбор того или иного слова из ряда единиц, близких ему по значению илипо форме.Таким образом, семантическая деривация - это семантические измене-ния, происходящие в семантической структуре слова; семантическое слово-образование - это развитие семантической системы языка. Процесс развитияимеет конечную цель - появление нового слова, в то время как семантическаядеривация как процесс изменения семантической структуры слова точнойцели не имеет, он не заканчивается появлением нового слова, хотя зачастуюможет рассматриваться как отправная точка семантического словообразова-ния, т.е. как определённый этап развития семантической системы. По словамВ.С. Соловьёва, «развитие есть такой ряд имманентных изменений [курсивнаш. - Н.И.] органического существа, который идёт от известного начала инаправляется к известной определённой цели: таково развитие всякого оргаДля описания процесса изменений важно определение не столько концапроцесса, сколько направления изменений, поскольку только понимание сутиизменений помогает понять актуальное значение знака в контексте. Конкрет-ного итога процесса изменения семантической структуры слова как таковогонет, поскольку процесс приращения созначений может быть бесконечным,никаких конкретных ограничений языковая система на этот процесс не на-кладывает: одни созначения могут появляться, другие утрачиваться в исто-рии языка, но точное и неизменное их количество не может быть определено.Следовательно, семантическое изменение - процесс относительно бесконеч-ный, поэтому и его начало представляет интерес лишь в отношении опреде-ления исходного значения для выявления направлений изменений. Созначе-ния слова связаны между собой только семантически: «возникает «прираще-ние смысла» (Б.А. Ларин) в слове по известным «правилам сложения смы-слов» (Л.В. Щерба) в контексте» [2. С. 97-98].Однако направление изменений определяет возможную цель: «Само на-чало в свёрнутом виде содержит в себе качество, которое должно развернуть-ся в дальнейшем, обретая присущие этому качеству формы. Следовательно,развитие есть развёртывание в определённом направлении заданных систе-мой импульсов, экспликация качеств, которые определены началом и обеспе-чивают поступательный ход изменений» [2. С. 97]. Метонимическая дерива-ция может привести только к появлению новой языковой единицы, связаннойс производящим словом метонимическими отношениями, метафорическаядеривация - только к появлению языковой единицы, связанной с производя-щим метафорическими отношениями. В результате возникают системныеотношения между производящим и производным элементами: типы мето-нимизации и модели метафоризации. Происходит накопление всё новых иновых концептов дифференцирующего значения, и «тут уже возникают сис-темные отношения, регулирующие процессы семантическойСистема языка постоянно развивается, но с точки зрения исследованиясемантики оказывается важным зафиксировать промежуточные этапы, кото-рые в синхронии представляются как статичные. Однако процессы диалекти-ки универсальны и по отношению к языку: статику необходимо рассматри-вать как элемент динамики, так же как синхроничные срезы необходимопредставлять как этапы диахронии. Следовательно, все семантические изме-нения неизбежно должны рассматриваться как этапы развития семантическойсистемы, т.е. как исторические изменения (диахрония), приводящие к вре-менной статичности семантической системы (синхрония).Таким образом, семантический синкретизм - процесс приращения смы-слов, семантическая деривация - процесс смещения, изменения смысла, се-мантическое словообразование - процесс разграничения смыслов. Однакопровести чёткую границу перехода деривации в словообразование не всегдапредставляется возможным, поскольку не всегда можно точно спрогнозиро-вать, приведёт ли семантическая деривация к семантическому словообразо-ванию, т.е. к появлению новой языковой единицы, или приращение смысла,изменение семантической структуры слова будет иметь лишь контекстуаль-ную актуализацию. Следовательно, важным является определение контекст-ных значений слова. Для этого нами разработаны некоторые критерии раз-граничения языкового и контекстного значений. Один из критериев - нали-чие или отсутствие описания значения в словарях, в первом случае мы гово-рим об устоявшемся в языке употреблении слова, во втором случае о том, чтопроцесс закрепления конкретного употребления находится в стадии развитияили же в условиях случайного употребления. Следующий критерий - степеньупотребляемости в одном тексте, в текстах одного жанра, в текстах разныхжанров. Частотное употребление свидетельствует о закрепленности слова вязыковой системе, редкое или единичное употребление свидетельствует онезавершенностиТак, в тексте Цветной триоди находим: d]lfif d] 4lm vj.p]kx] b d] ;f;je vj. yfgjbif vz jÂwm nf (Триодь цветная, XII в.(РГАДА, ф. 381, №138), 33 об.). Первоначально формулу ;f;jevj. yfgjbif можно интерпретировать следующим образом: когда я захо-чу пить, то напои меня. Однако более широкий контекст позволяет нам вый-ти за рамки буквальной трактовки и придать этой фразе символическое зна-чение, характерное для языка триодей, не противоречащее предметномусмыслу, но дополняющее его: когда вера иссякнет, дай мне веру. В результа-те слово жажда может быть интерпретировано и как желание пить, и какжелание уверовать. Таким образом, семантический синкретизм базировалсяпрежде всего на расширении семантического объёма слова, но это расшире-ние было процессом наслаивания созначений и коннотаций, а не порождени-ем нового слова. Семантическая синкрета - знак, представляющий собойсимвол, обладающий способностью называть, вернее, обозначать многое.Символ сам по себе как языковой знак представлял собой совокупность болееили менее различимых потенциальных значений и коннотаций, приписывае-мых слову как знаку. Позднее любое потенциальное значение могло бытьреализовано в контексте и стать актуальным, но исключительно для этого ианалогичных контекстов. И контекст предназначен был помогать определятьактуальное значение символа, знака в ситуации. В результате сначала в кон-текстуальном употреблении, а потом и в языке стали оформляться первыеодновременно синтаксически и семантически связанные, характеризующиесяопределенной устойчивостью в употреблении и функционировании единицыречи и языка. Так, в текстах триодей употреблены формулы живая вода иживотная вода в значении «колодезная или проточная вода, годная для пи-тья» [12. С. 249], которые связаны с основным значением слова «вода» - ес-тественная влага: djlf ;bdf ntreob (Триодь цветная, XII в. (РГАДА, ф.381, №138), 112 об.).; b djlje ;bdjnyje 7n nt,t ghbzn] (Триодьцветная, XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 114 об.). Однако они обладали неко-торой свободой в грамматическомности, древние славянские триоди содержат подобные единицы: lmymcm,]lbnm b.lf gh'lfnb uÂf gmhdjdtxyfuj cÂgcf vbhje (Триодь цветная,XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 31 л.). В представленном контексте Словоvbh] имеет широкое (в современном понимании этого термина) значение,поскольку обозначает сушу, людей, животных, Вселенную - всё живое и не-живое, созданное Богом, т.е. представляет собой синкретичный образ. В по-следующем слово vbh] станет обозначать многое не за счёт объёма своегозначения, а за счёт той системы созначений, которую разовьёт в истории язы-ка.Зарождение и активизация процесса дополнения значения слова коннота-циями ознаменовали переход ментального мышления славян от собственнопредметного, конкретного типа мышления - прямого называния денотатов -к отвлеченному типу мышления - подразумеванию, добавлению созначений.В XI-XII вв. слово ptvkz как семантическая синкрета имело несколько соз-начений: «земля, почва», «твёрдая поверхности планеты», «мир, созданныйБогом», «люди, населяющие планету», «суша»: d]crhmctybz lÂymghjcd'nbv]cz kLÂ.t gfc[f uÂy4 gfc[f î c]vmhnb ó,j r] ;bpyb b îptvk4 yf yt,j [Âc] ,Â] yfc] gh'dtk] tcnm gj,'lyó. gj.of (Триодьцветная, XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 55 об.). В дальнейшем все эти созна-чения начали закрепляться контекстно, распадаться на всё менее зависимыеот исходного (этимологического, непроизводного) значения созначения и вдальнейшем были образованы семантические дериваты с соответствующимизначениями, различающими дериваты в контекстах.Первоначальное расхождение созначений в контекстах можно наблюдатьуже в XII-XIII вв., поскольку распадение синкрет - процесс длительный иочень сложный, начавший фиксироваться достаточно рано в различных па-мятниках письменности. В употреблении одних лексем можно наблюдатьболее ранние признаки расхождения созначений, в употреблении других -более поздние. Во многом этим процессам способствовало заимствованиегреческих христианских символов и метафор. Так, в Триоди цветной, XII в.(РГАДА, ф. 381, №138) можно увидеть контексты, различающие созначенияслова ptvk4:- «твёрдая поверхность планеты»: gzlb. bpv'hbdsb yÂ,j lkfyb. ;tptvk. uÂm ghblt cbjyf ;t bp,mhf d] ntv ;t ;bnbb wÂhcndjdfnbd]pk.,bnb k.lb d'hyj d]gb.of ckfdf cbk' ndjtb uÂb (Триодь цветная,XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 08 л.), ptvk4 5ulf gjnhzctcz rfvtyb55ulf hfcgfltcz ;bljd] ghtgmh'if (Триодь цветная, XII в. (РГАДА,ф. 381, №138), 34 об.);- «земля, почва»: gjrhsdf4 b djlfvb ghtdscghmy4z cdj4 gjkfuf4 bvjh. ghtl'k] g'c]r] c]lmh;fb ptvk. nz gjtnm ckÁywt nz ckfdbnmkóyf n',' ghbyjcbnm [dfkó dcz ndfhm 4rj c]l'ntkm d]c'[] dd'rs (Триодь цветная, XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 41 л.);- «люди, населяющие планету, землю»: dtctkbcz bthcÂkvtn]h;]cndóbnt k.,zobb cbjyf whÂcndó4 b,j d] d'rs uÂm cbkfv]ghblt lf ujd'5nm dmcz ptvk4 î kbwz tuj b lf gj5nm ,kÂunt (Триодьцветная, XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 09 л.);- «мир, созданный Богом»: b;t ptvk. órhfcbdsb wd'ns b yfuhfybw. hóuftv] gjyjcb b;t j,kfrs jl'df. ndmhlm nfrjt ,jcnhjtybt óhfpóv'cz ndjt vkÂchlbt [Ât dtkbz vbkjcnm ckfdf nt,t(Триодь цветная, XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 45 л.);- «место, куда были изгнаны люди из рая, противопоставленное небу -месту Бога»: ctuj hflb ,Â] hfplhóibnm nz lj rjywz bcnmhuytn nz bghtctkbn nz î ctkf ndjtuj b rjhtym ndjb î ptvk4 ;bdóob[] (Три-одь цветная, XII в. (РГАДА, ф. 381, №138), 09 л.).Исходное предметное значение «почва» начинает первоначально допол-няться за счёт расширения семантического объёма слова ptvk4 на метони-мических основаниях: «твёрдая ровная поверхности планеты», «земля какпротивоположение небу» [13. С. 972] в противопоставление небу и горам,«суша» в противопоставлении морю. Позднее в результате переноса по смеж-ности появляются созначения «люди, населяющие планету, землю», «народ»[13. С. 973], «страна, государство» [13. С. 972], «имение, владение» [13.С. 972], «земля обрабатываемая» [13. С. 972]. С принятием христианства зна-чение слова ptvk4 начало дополняться созначениями греческих религиоз-ных символов, являвшихся в греческом языке и текстах несомненно метафо-рами, однако не воспринимавшихся как метафоры на славянской почве:«мир, созданный Богом», «мир» [13. С. 972], «Вселенная». Следует отметить,что расширение объёма понятия происходило параллельными путями: путёмзаимствования греческой христианской символики и путём развития созна-чений на славянской почве, не связанных с греческими заимствованиями.Так, по всей видимости, на метонимических основаниях переноса по смежно-сти исходное значение слова «земля» - «суша» дополняется значением «поч-ва», а с принятием христианства знак «земля» дополняется христианскойсимволикой - «мир, созданный Богом».Если слово, представляя собой семантическую синкрету, могло употреб-ляться только в определённом контексте, полностью было связано с опреде-лённым традиционным окружением, то новые условия употребления языко-вых единиц обусловили актуализацию разных коннотаций в различных кон-текстах. Актуальное значение слова проявлялось только в определённом ок-ружении, которое и сигнализировало о семантической актуализации одногоиз созначенийНекоторые же слова не утратили своей семантической синкретичности вистории языка: символы религиозной культуры христианского мира и по сейдень сохраняют ёмкость объёма значения, что оказывается очень важным всакральном тексте и в сакральной культуре. Такие слова, как ,Â], [Ác], rhÂcn],xÂkdr], ckÁywt, yÂ,j, в рамках христианского мировидения продолжают со-вмещать в своём значении всё богатство представлений человека о мире, со-храняя свою особость и сакральность: «Сакральное слово вообще не имеетпризнаков слова (всегда стоит под титлом); это зримые символы непознавае-мых сущностей, представленные во всём их семантическом синкретизме» [2.С. 107].В древнерусский период (XI-XIV вв.) нецелесообразно говорить о функ-ционировании омонимов и семантических производных, поскольку слово вэтот период значило больше, чем конкретный денотат. Именно в это времябольшую роль начинает приобретать контекст, т.е. окружение слова, по-скольку основную семантическую нагрузку несёт именно он. Этот процессявляется следствием внелинвистических факторов, поскольку усложнениесистемы языка стало результатом усложнения причинно-следственных отно-шений в мире и, следовательно, в картине мира славян. Появление новой ин-формации о мире должно было быть каким-то образом выражено посредст-вом языка. А освоение новой информации неизбежно происходило путемсопоставления с уже известным о мире, и даже более того - на основе ужеизвестного. Впервые тезис, что «мнение или учение своими символами водятнас к неизвестному через более известное» был высказан Николаем Кузан-ским в трактате «De docta ignorantia»: «Все исследователи судят о неизвест-ном путем соразмеряющего сравнивания с чем-то уже знакомым, так что всеисследуется в сравнении и через посредство пропорции. Когда искомое срав-нивается при этом с заранее известным путем краткой пропорциональнойредукции, познающее суждение незатруднительно, и, наоборот, когда требу-ется много промежуточных звеньев, возникают трудности и неясности, какизвестно в математике, где начальные положения редуцировать к первымсамоочевидным принципам проще, а последующие труднее, потому что надообязательно проходить через те начальные. Итак, всякое разыскание состоитв более или менее трудном сравнивающем соразмерении. По этой причинебесконечное, как таковое, ускользая от всякой соразмерности, остается неиз-вестным» [14. С. 44]. Но в лингвистике внимание на это было обращено не-сколько позже: Ф.И. Буслаев и А.А. Потебня в ряде своих работ обосновыва-ли антропоцентризм человеческого мышления и выражения этого мышленияв языке, познание нового через уже известное. Ф.И. Буслаев писал: «Созерцаяприроду, человек приписывает ей качества и действия своих воззрений, но непо подобию или метафоре, а по врождённому своему стремлению сблизитьсяс предметом наблюдения и познавания, по свойству самого разума человече-ского налагать отпечаток своей деятельности на всём том, чего коснётся.Язык выражает это действие разумом весьма просто, а именно: называет ве-щи не по тому, что они суть на самом деле, а по тому, как они кажутся. Пла-вающие по морю, конечно, знают, что берега и горы стоят неподвижно, неплавают, однако в арханг. наречии говорится: берег всплывает, сопка всплы-вает, т.е. выказывается, появляется из-под горизонта. Такое выражение со-ставилось не по уподоблению берега чему-либо плывущему, а по наглядке:потому что берег или сопка в этом случае действительно кажутся всплываю-щими. Следовательно, это не метафора, а скорее метонимия, и притом ещё насамой начальной степени своего развития, в перенесении кажущегося впе-чатления на предмет, оное произведший» [15. Т. 1. С. 168-169]. А.А. Потебнятакже высказывал мнение о том, что «вещи всегда называются по тому, чемони кажутся, и мыслятся такими, какими кажутся, ибо то, что они есть, естьне сущность, а позднейшая изменённая более продолжительным и многосто-ронним наблюдением видимость» [16. С. 216]. Таким образом, усложнениеязыковой системы, в том числе и её семантической части, было связано с ус-ложнением процесса экстраполяции мышления славян, которые стали спо-собны не только называть, давать предметные номинации, но и предполагатьи предвидеть.В целом конкретно разделить время активности функционирования син-крет и время функционирования метонимических дериватов нельзя, следуетговорить о постепенной смене мышления и, как следствие, употреблениисначала синкрет, а затем постепенном превалировании в функционированиидериватов. Однако всегда в любой развивающейся системе, в том числе иязыковой, фиксируются переходные этапы и элементы, являющиеся отраже-нием этих этапов. Поэтому распадение первоначального синкретизма словаможет быть показано посредством анализа распадающихся синкрет, но толь-ко в функционирующем потоке этих образований. Семантический синкре-тизм базировался прежде всего на расширении семантического объёма слова,но это расширение было процессом наслаивания созначений и коннотаций,но пока еще не результатом порождения нового слова. Завершение процессасинкретизма слова было ознаменовано появлением семантических дериватовв результате действия прежде всего метонимических процессов, основанныхна номинации по смежности.Появление семантических дериватов связано с совершенно разными спо-собами мышления и выражения ментальности славян. Принципиально следу-ет разграничивать метонимическую деривацию и аналогичные ей процессы иметафорическую деривацию.Метонимические дериваты образовывались в результате распада семан-тического синкретизма слова - в результате разграничения и отделения другот друга тех созначений, которые были совмещенными в отношении одногознака в своё время способствовали расширению семантического объёма сло-ва. Это принципиально типовой процесс, в результате активизации которогосформировались определённые словообразовательные модели. Здесь былопредставлено не категориальное нарушение, а категориальное продолжениеразвития тех значений, которые зародились в недрах синкретичного слова.Метонимия отражает развитие отвлеченного мышления, т.е. определение иобозначение денотата посредством отвлечения нового от уже известногоконкретного, что изначально лежало в основе номинации денотата:jextybr] ,sd] dkÂrje ghtlfcnm yf cht,h' ghjlfd] (Триодь цветная(РГАДА, ф. 381, №138), 31 л.). Слово cht,hj употреблено в контексте в зна-чении «серебряные монеты; монеты, отлитые из серебра», таким образом,произошло отклонение от предметного значения в направлении к обозначе-нию релевантных признаков и характеристик понятия «деньги»: серебро -«серебряные монеты» как деньги, отличающиеся от золота - «золотых мо-нет».Метафорические дериваты образовывались в результате категориальногонарушения, «скачка» в мышлении, отрыва нового от уже известного. Подоб-ный языковой процесс мог быть реализован только в более развитом мышле-нии, нежели в отвлеченном. Появление метафор ознаменовало переход мыш-ления славян на более высокий уровень - абстрактный. Абстрактность - этоне отвлечение, а разрыв, поэтому метафора - принципиально нетиповой про-цесс, который не следует смешивать с понятием «нетипичный процесс». Вранних текстах триодей в качестве символики используются заимствованныегреческие метафоры: ,tpfrjyys[] c],jhbot gjvsik4tnm n]otnmyf4ó,bnb gjóxftncz ;bdjnf lmh;fofuj lkfyb. 5uj ;t dcz ndfhm,kÂunm ckfdzob d] d'rs (Триодь цветная (РГАДА, ф. 381, №138), 39 об.).Позднее, начиная с конца XIV - начала XV в., процесс ментализации заимст-вованных греческих символов и метафор приведет к собственному понима-нию славянами тех или иных символов, что обусловит формирование собст-венно славянских метафор и особенности развития богатой семантическойсистемы русского языка.Однако мы не можем говорить о смене метонимического мышления нарубеже XIV-XV вв. метафорическим, поскольку произошло дополнение, а незамещение: активизация метафорического мышления не убила метонимиче-ское мышление, так же как развитие отвлеченного мышления не стало свиде-тельством отказа от предметного. Следует также сказать о том, что этот про-цесс, как, в принципе, и все процессы в языке, не является абсолютно уни-версальным, как нельзя сказать об универсальности и объективности челове-ческого мышления как такового. Поэтому не следует удивляться тем фактам,что в некоторых, единичных случаях мы встречаем метафору несколько ра-нее XV в., а некоторые проявления семантического синкретизма наблюдают-ся и в современном языке.

Скачать электронную версию публикации