V. Zhukovskys letters to A. Nikitenko.pdf Девять ранее не публиковавшихся писем В.А. Жуковского к А.В. Ники-тенко, ныне хранящихся в Отделе рукописей Института русской литературы[1], охватывают период с весны 1837 г. по весну 1841 г. Содержание писем,по форме более напоминающих деловые записки, дополняет уже известныйпо «Дневнику» Никитенко [2] материал о взаимоотношениях двух деятелейрусской культуры и дает представление о напряженном и ответственном ха-рактере их сотрудничества, связанного с важнейшими вопросами как русскойлитературы, так и личной жизни.Александр Васильевич Никитенко (1804-1877) - ученик А.И. Галича, ли-тературный критик, профессор русской словесности Петербургского универ-ситета, академик, цензор (с 1833 г.), автор «Дневника», запечатлевшего эпохуразвития русской культуры 1830-1870-х гг. Его перу принадлежат теоретиче-ские работы по эстетике и истории русской литературы, в том числе статьи оК.Н. Батюшкове и В.А. Жуковском.Шесть из девяти писем связаны с посмертным изданием сочиненийА.С. Пушкина, осуществлявшемся в 1837-1842 гг. при непосредственномучастии и руководстве Жуковского. Цензором этого издания по желанию иинициативе Жуковского был назначен Никитенко. Об этом свидетельствуютматериалы переписки Жуковского с императором Николаем I, с главойС.-Петербургского цензурного комитета кн. М.А. Дундуковым-Корсаковым,а также дневниковые записи Никитенко.Материалы «Дневника» показывают, насколько глубоко Никитенко осоз-навал масштаб личности А.С. Пушкина и его значение для русской культурыи общества. Сообщение о смерти поэта отодвинуло в сторону все ранее об-суждавшиеся Никитенко вопросы, включая и критическое замечание в адресПушкина, когда отказ от назначения цензором пушкинского «Современника»он объяснил тем, что «с Пушкиным слишком тяжело иметь дело» [2. Т. 1.С. 180]. Страницы «Дневника» с 29 января по 14 февраля 1837 г. заполненыисключительно информацией о дуэли и гибели Пушкина. 21 января 1837 г.Никитенко записывает, что вечером этого дня виделписать, то есть ее не позволят печатать» [2. Т. 1. С. 193]. А через 8 дней,29 января, Никитенко пишет о «важном и в высшей степени печальном про-исшествии для нашей литературы: Пушкин умер сегодня от раны, получен-ной на дуэли» [2. Т. 1. С. 194]. Записи последующих дней исполнены скор-бью и посвящены описанию обстоятельств гибели «бедного Пушкина» отруки «пустого человека» [2. Т. 1. С. 194], о «народных похоронах», о поведе-нии министра народного просвещения С.С. Уварова, санкционировавшего«предписание председателю цензурного комитета не позволять ничего печа-тать о Пушкине, не предоставив сначала статьи ему или министру» [2. Т. 1С. 195]. 12 февраля Никитенко со скорбью записывает «сведения о последнихминутах Пушкина» и о «тайком» отправленном из Петербурга гробе с теломпоэта в сопровождении трех жандармов [2. Т. 1. С. 197].Записью от 22 февраля (понедельник) 1837 г. в «Дневнике» начинаетсябольшая тема, ставшая историей посмертного издания сочинений Пушкина:«Был у Жуковского. Он показывал мне «Бориса Годунова» Пушкина в руко-писи, с цензурою Государя. Многое им вычеркнуто. Вот почему печатный«Годунов» кажется неполным, почему в нем столько пробелов, заставляю-щих иных критиков говорить, что пьеса эта - только собрание отрывков. Ви-дел я также резолюцию Государя насчет нового издания сочинений Пушкина.Там сказано: «Согласен, но с тем, чтобы все найденное мною неприличным визданных уже сочинениях было исключено, а чтобы не напечатанные ещесочинения были строго рассмотрены» [2. Т. 1. С. 198].Судя по этой записи, Жуковский относился к Никитенко с большим дове-рием, поскольку еще до окончания разбора пушкинских бумаг (т.е. до25 февраля) и до официального решения государя и указаний министра про-свещения С.С. Уварова он по всем вопросам издания вводил будущего цен-зора в святая святых - показывал Никитенко пушкинские рукописи и тем са-мым готовил его к гражданскому подвигу - работе над изданием сочиненийпоэта. Последующие события показали единодушие Жуковского и Никитен-ко в вопросах сохранения пушкинского наследия. 24 марта председательС.-Петербургского цензурного комитета кн. М.А. Дундуков-Корсаков отпра-вил донесение Уварову о назначении А.В. Никитенко цензором издания. Од-нако Уваров 27 марта предписал «для рассмотрения полного издания сочине-ний покойного Пушкина назначить двух цензоров, т.е. гг. Никитенко и Кры-лова», которого Никитенко в своем Дневнике называет «самым трусливым, аследовательно, и самым строгим из нашей братии» [2. Т. 1. С. 180]. Это рас-поряжение с требованием подвергнуть строгой цензуре «и все доселе уженапечатанные сочинения поэта» [2. Т. 1. С. 198] было зачитано кн. Дундуко-вым-Корсаковым на заседании Комитета и вызвало сопротивление со сторо-ны Никитенко: «Март 30. Сегодня держал крепкий бой с председателем цен-зурного комитета, князем Дундуковым-Корсаковым, за сочинения Пушкина,цензором которых я назначен»» [2. Т. 1. С. 198].Никитенко высказался в защиту неприкосновенности со стороны цензурыуже опубликованных пушкинских сочинений и в качестве аргумента привелдовод: «Вся Россия знает наизусть сочинения Пушкина, которые выдержалинесколько изданий и все напечатаны с высочайшего соизволения. Не значитли это обратить особенное внимание публики на те места, которые будут вы-пущены: она вознегодует и тем усерднее станет твердить их наизусть» [2.Т. 1. С. 198].Жуковский, в свою очередь, получив от кн. Дондукова-Корсакова письмо(от 30 марта 1837 г.) о назначении двух цензоров, в письме к Николаю I вы-сказывает тревогу о предполагаемом цензурном пересмотре напечатанныхсочинений Пушкина, поскольку, как пишет Жуковский, «узнал, что к цензоруНикитенко, коему передан был доставленный мною экземпляр для одобре-ния, присоединен другой цензор Крылов и с тем, чтобы все напечатанныесочинения Пушкина, уже Вашим Величеством одобренные, он бы пересмот-рел снова » [3. С. 430]. В своем послании Жуковский приводит аргумен-ты, совпадающие с доводами Никитенко. Жуковский пишет: « если но-вый пересмотр сочинений Пушкина будет сделан с тем, чтобы в новом из-дан исключить некоторые места, могущие показаться цензорам, несмот-ря на Ваше одобрение, непозволенными, то эта мера (вот ее неприличие)произведет действие совершенно противное тому, какое произвести бы ейследовало. Пушкина сочинения у всех в руках; публика узнает о сделанныхисключениях, если такие найдутся, теперь устарелые и незаметные в числепрочих, получат вдруг цену новости, на них особенно обратится любопытст-во читателей с злорадностью превратных толков » [3. С. 430].31 марта, как пишет в «Дневнике» Никитенко, «В.А. Жуковский мне объ-явил приятную новость: Государь велел напечатать уже изданные сочиненияПушкина без всяких изменений. Это сделано по ходатайству Жуковского»[(2. Т. 1. С. 199].Итак, Никитенко был активным участником важного этапа работы, когдаопределялась стратегия цензуры в отношении посмертного издания сочине-ний Пушкина.По всей вероятности, письмо № 1 было написано Жуковским Никитенко29 марта 1837 года, после назначения Никитенко цензором издания (24 мар-та), но до получения письма от кн. Дондукова-Корсакова (от 30 марта 1837 г.)с сообщением о назначении второго цензора. Считая вопрос о цензорствеблагополучно решенным, Жуковский, по всей видимости, 29 марта (поне-дельник) пишет письмо Никитенко с приглашением посетить его.№ 1Милостивый ГосударьАлександр Васильевич.Прошу вас оказать мне честь ко мне пожаловать. Имею необходи-мость переговорить с вами о весьма важном для меня деле. Вы оченьменя обяжете, если пожалуете ко мне или завтра (вторник) или после-завтра в исходе десятого часа по утру.Честь имею быть с совершенным почтением,Милостивый Государь,Вашимпокорным слугоюЖуковский.Понедельник (1. Л. 5).На обратной стороне листа (1. Л. 5 об.) адрес: «Его ВысокоблагородиюАлександру Васильевичу Никитенко В Хлебном Переулке у Владимир-ской, в доме Храповицкой». Бумага - темно-голубая, 10,5 х 12. Письмо за-клеено маркой темно-голубого цвета, печатка - красный сургуч в виде «фо-наря». Вверху листа сделана помета, вероятно, рукою Никитенко: «Быть всереду».Стиль письма, характер обращения отличаются торжественностью и важ-ностью официального тона, означавшего приглашение по чрезвычайно важ-ному делу. На возможность датировать письмо 1837 г. предположительноуказывает адрес, по которому Жуковский отправляет письмо: Хлебный пере-улок в районе Владимирской площади - место проживания бедной петер-бургской интеллигенции, в том числе молодых писателей. В 1840-1841 гг.,когда Жуковский снова обратится к Никитенко, тот будет жить на МалойИтальянской улице, в более престижном районе Петербурга. Отметка написьме: «Быть в середу» соотносится с записью в Дневнике Никитенко от 31марта (среда) 1837 г. о встрече и разговоре с Жуковским: «31. В.А. Жуков-ский мне объявил приятную новость: государь велел напечатать уже издан-ные сочинения Пушкина без всяких изменений. Это сделано по ходатайствуЖуковского. Как это взбесит кое-кого. Мне жаль князя, который добрый ихороший человек: министр Уваров употребляет его как орудие» [2. Т. 1.C. 199].Следующие два письма (№ 2 и 3), в которых упоминается имя Моро деБразе, можно датировать апрелем 1837 г.Оба письма написаны непосредственно перед отъездом Жуковского в пу-тешествие с великим князем по России.№ 2Уведомьте, прошу вас, меня о судьбе Моро де Бразе. Не забудьте, чтоя через неделю уезжаю; мне надобно кончить с этим отрывком для «Со-временника». Попросите Крылова, чтобы также его пересмотрел, ибо онбудет помещен во II или III № журнала.Преданный вамЖуковский (1. Л. 9).В письме речь идет об ожидаемом Жуковским цензорском разрешении печа-тать пушкинские «Записки бригадира Моро де Бразe», написанные в 1835 г.,представленные государю и тогда получившие отказ на просьбу о печатании.«Записки Моро де Бразe» - перевод отрывка о неудачном Прутском походе Пет-ра I из мемуаров гр. Моро де Бразe, находившегося на службе в русской армии ипринимавшего участие в этом походе. Свой перевод Пушкин предварил Преди-словием, в котором назвал мемуары Моро де Бразе «важным историческим до-кументом, который не должно смешивать с нелепыми повествованиями ино-странцев о нашем отечестве» [4. Т. 8. С. 349], и сопроводил примечаниями.Пушкинские «Записки Моро де Бразe» как художественно-публицистическоепроизведение вносило в характеристику Петра I новые, критического содержа-ния оценки, в частности касающиеся вопросов недостаточной подготовленно-сти и продуманности в проведении Прутского похода [5].В конце марта 1837 г. Жуковский обратился с просьбой к государю«взглянуть на манускрипт» и получил в ответ резолюцию: «Записки» «любо-пытны, но, может быть, цензура кое-что не пропустит, почему полагаю, нуж-но туда и препроводить» [3. С. 436]. 2 апреля Жуковский обратился по пово-ду этих «Записок» к председателю С.-Петербургского цензурного комитета спросьбой «манускрипт» «отдать для прочтения цензору Никитенко» [3.С. 436], на что получил ответ 4 апреля (воскресенье), что «рассмотрение их(«Записок». - Э.Ж.), согласно желанию вашему, поручено мною цензору Ни-китенко» [3. С. 436].Указанное в письме № 2 путешествие по России («через неделю уезжаю»)начиналось 2 мая, хотя первоначально отъезд намечался на 3 мая. Таким об-разом, письмо, написанное за неделю до отъезда, можно датировать 25 апре-ля 1837 г.В следующем письме, ввиду приближающегося отъезда, сказалось обес-покоенность Жуковского затягиванием цензурного разрешения.№ 3Что же сделалось с Моро де Бразе, любезный Александр Васильевич.Я послезавтра еду. Нельзя ли мне получить его завтра? Часов в двена-дцать утра? или в десять лучше бы еще?Преданный вамЖуковский.Суббота (1. Л. 15).«Суббота» накануне отъезда («послезавтра») - это 1 мая 1837 г., следова-тельно, письмо № 3 можно датировать этим числом.1837 г. был периодом особенно интенсивных отношений Жуковского иНикитенко. В 1837 г. Жуковский дарит ему «Ундину», цензором которой былА.В. Никитенко (ценз. разр. 5 сентября 1835 г., напеч. в 1837 г.). Эта книга сдарственной надписью «Александру Васильевичу Никитенко от автора» хра-нится в библиотеке А.В. Никитенко, находящейся в фонде редких книг Том-ского государственного университета.Второй этап участия Никитенко в издании сочинений Пушкина представ-лен письмами (№ 4 и 5), относящимися к февралю 1840 г.№ 4Очень сожалею, что вы нездоровы, любезнейший Александр Василь-евич. Прошу вас, как скоро будет возможно, сделать мне честь со мноюповидаться; хорошо, когда бы это могло быть поскорее и не позже, чем в9 часов утра, чтобы вернее застать меня. Буду вас ожидать. Я уезжаю вовторник на второй неделе.С искренним почтением преданный вамЖуковский (1. Л. 11).(Адрес: «Его Высокоблагородию Милостивому Государю АлександруВасильевичу Никитенко» (1. Л. 12 об.).№ 5Вы сделаете мне большое одолжение, почтеннейший Александр Ва-сильевич, если возьмете на себя труд пожаловать ко мне в понедельникчасов в девять утра. Надобно о некоторых вещах переговорить с вами.Прошу вас между тем прислать мне и те тома манускриптов сочиненийПушкина, кот[орые] теперь у вас; я их вам возвращу в понедельник.Преданный вамЖуковский (1. Л. 16).Зимой 1839-1840 гг., возвратившись из путешествия по России и Европе,Жуковский был занят подготовкой издания новых томов пушкинских сочи-нений, в том числе ранее не публиковавшихся.Датировку писем подсказывают дневниковые записи Никитенко. 11 янва-ря 1840 г. он делает краткую запись: «Я болен» [2. Т. 1. С. 219]. По-видимому, болезнь была длительной, потому что и в записи более чем черезмесяц (24 февраля) сохраняются отзвуки этого состояния: «Всё это время жи-лось вяло и хило, а следовательно, и бесполезно» [2. Т. 1. С. 219].Ситуация изменилась 26 февраля (понедельник): «Мне лучше. Я еще немог читать лекции, но ездил к Жуковскому, который на будущей неделе от-правляется с наследником за границу и просил меня побывать у него поско-рее. Он отдал мне на цензуру сочинения Пушкина, которые должны служитьдополнением к изданным уже семи томам. Этих новых сочинений три тома.Многие стихотворения уже были напечатаны в «Современнике». Жуковскийпросит просмотреть все это к субботе. Тяжелая работа. Но надо ее испол-нить» [2. Т. 1. С. 219]. Предположительно письмо № 4 могло быть написано25 февраля 1840 г., т.е. до понедельника, 26 февраля, когда резко изменилосьнастроение Никитенко в связи со встречей с Жуковским. Никитенко, судя посказанному в «Дневнике», должен был прочитать материалы к субботе, т.е.ко 2 марта. В письме № 5 Жуковский уточняет время встречи - «понедель-ник» (т.е. 4 марта, день накануне отъезда), но просит заранее передать ему«те тома манускриптов Пушкина», которые были переданы ранее Никитенко.Возможно, желая исполнить просьбу Жуковского, цензор сам доставил «ма-нускрипты», т.е. посетил 8470 Жуковского в средуих в вопросах современного состояния русской литературы, в отношении кА.С. Пушкину, во взглядах на цензуру, в неприятии С.С. Уварова. Жуковскийценил в Никитенко образованного профессионала-цензора, профессора сло-весности, честного человека, преданного русской литературе. И при первойнужде в цензорской поддержке при издании сочинений близких Жуковскомулюдей в конце 1840 г. он обратился к Никитенко.В 1839-1840-х гг. по инициативе В.А. Жуковского его племянницы - Ав-дотья Петровна Елагина и Анна Петровна Зонтаг (урожденные Юшковы) -приступили к осуществлению проекта переводов и издания «Библиотеки ска-зок», которая должна была открываться «Тысячью и одной ночью» [6.С. 457-479]. Жуковский взял на себя организацию издания этой «Библиоте-ки» и 2 марта 1840 г. заключил договор с А.Ф. Смирдиным, по условиям ко-торого Жуковский «обязуется до окончания издания доставлять ему (Смир-дину. - Э.Ж.) переводы, избирая для них переводчиков. «Библиотека сказок»должна состоять: 1-е. Из русских сказок. 2-е. Из сказок европейских народов.3-е. Из сказок восточных народов: Тысяча одной ночи, Тысяча одного дня идругих» [7. Л. 1-1 об.]Собираясь в заграничное путешествие (5 марта 1840 г.), Жуковский передотъездом снабдил А.П. Елагину русскими и иностранными книгами, связан-ными с «Тысячью и одной ночью», а также выслал «Русские сказки», кото-рые были им «отысканы в оставшихся после Пушкина бумагах» [6. С. 465].Ведение издательских дел «сказок» со Смирдиным Жуковский попросилосуществлять в Петербурге П.А. Плетнева.Письма к Никитенко по поводу «Библиотеки сказок» относятся к нояб-рю-декабрю 1840 г., когда Жуковский, готовясь к поездке в Германию, гдеего ждала невеста, собирался в январе 1841 г. съездить в Москву, чтобы про-ститься с родными и друзьями.Еще в августе 1840 г. Плетнев писал Жуковскому в Дюссельдорф о неис-полнении Смирдиным условий договора: «Смирдин ужасный негодяй. Уви-дев, что я денег Анны Петровны ему не подарил, он, против заключенного№ 6Милостивый государь Александр Васильевич.Не можете ли сделать мне большого одолжения повидаться со мной?Нужно опять попросить вас о некоем деле. Я всегда дома до 10 ти часовутра. Не рано ли это для вас? В таком случае скажите, когда могу за-стать вас. Сам к вам заеду. Живу в доме Таля или доктора Фольборта наНевском проспекте против Малой Морской.С совершенным почтениемИскренне преданный вамЖуковский (1. Л. 5)На конверте: «Его Высокоблагородию Александру Васильевичу Ни-китенко. на Итальянской улице в доме Щелкунова (1. Л. 6 об.).Свой новый адрес называет Жуковский в письме 1839 г. А.А. Краевско-му: « живу уже поближе к земле [«Ранее Жуковский жил в верхнем эта-же Зимнего Дворца» [примеч. ред.], в доме доктора Фольборта, бывшем Таля,на Невском проспекте, против Малой Морской» [9. С. 105].В «Дневнике» Жуковского 30 ноября (суббота) 1840 г. сделана запись: «Уменя Никитенко. Печальные вести об университете» [10. Т. 14. С. 229]. Всвоем «Дневнике» в записи от 30 ноября 1840 г. Никитенко рассказывает о«смуте» в студенческой среде, в частности о безобразном поведении студен-тов на лекциях профессора М.С. Куторги [2. Т. 1. С. 225-226]. По-видимому,при этой встрече Жуковский передает Никитенко рукописи «сказок» для по-лучения цензурного разрешения. Таким образом, письмо № 6 можно датиро-вать промежутком между 26 и 30 ноября 1840 г.Два следующих письма (№ 7 и 8) - это напоминание Жуковским Ники-тенко о «сказках» и просьба ускорить их продвижение в цензуре.№ 7Любезнейший Александр Васильевич, прошу вас покорнейше вспом-нить о моих манускриптах сказок.Я должен ехать к новому году в Москву и хотел бы иметь их до отъ-езда заблаговременно в руках, дабы успеть кончить с Смирдиным. Про-шу вас, как это возможно, поспешить их мне возвратить с добрым пас-портом.С совершенным почтениемпреданный вамЖуковский (1. Л. 13).Следующее письмо написано непосредственно перед отъездом в Москву,который состоялся 8 января 1841.№ 8Я опять к вам с просьбою, любезнейший Александр Васильевич. Немогли поскорее освободить мои манускрипты от интереса цензур-ного?Кажется, в них не может ничего встретиться, что могло попасть цен-зуре на зубок. Я еду на днях в Москву и желал бы кончить судьбу этихманускриптов с Смирдиным до отъезда.С совершенным почтениемпреданный вамЖуковский (1. Л. 3).Таким образом, учитывая дату отъезда - 8 января 1841 г., письмо № 7следует датировать декабрем 1840 г., а письмо № 8 - началом января (до 8января) 1841 г.Последнее из писем Жуковского к Никитенко (№ 9) написано 12 апреля1841 г. - этим письмом завершается драматическая история освобожденияматери (Екатерины Михайловны) и брата (Григория Васильевича) Никитенкоиз крепостного состояния. Решающее значение в освобождении родственни-ков Никитенко сыграло участие Жуковского.№ 9Любезнейший Александр Васильевич.Посылаю вам ответ, полученный мною несколько дней назад от гра-фа Шереметева. Недолго теперь это дело докончить и, кажется, нельзяиначе как мне обратиться к Апрелеву. На это надобно наставление отвас.Прошу ко мне заглянуть. Теперь я живу у гр. Виельгорского в домеКутузова близ Михайловского театра. Всего вернее застать меня в 10 ча-сов утра. Возвращаю письмо графа Шереметева; сие надобно будет по-слать к Апрелеву.Преданный вамЖуковский.12 апреля (1. Л. 1-1 об.).В записи от 11 марта 1841 г. Никитенко почти с отчаянием пишет о не-удачах, преследующих его в деле освобождения матери и брата из крепост-ной неволи гр. Д.Н. Шереметева. Надежда у него остается только на Жуков-ского: «Жду с нетерпением приезда из Москвы Жуковского: может быть, еговлияние в состоянии будет что-нибудь сделать…» [2. Т. 1. С. 230]. Визит кЖуковскому дает ему надежду, о чем Никитенко пишет 23 марта: «Сегоднябыл у Жуковского и просил его содействия по делу о моей матери и брате.Он с негодованием слушал мой рассказ о моих неудачных попытках по этомуслучаю и открыто выражал свое отвращение к образуС. 251). Возможно, во время этого визита поэт обращался с просьбой о род-ственниках Никитенко к графине А.С. Шереметевой, о чем он упоминает вписьме к гр. Шереметеву от 5 апреля 1841 г. [11. С. 347].В письме к графу Шереметеву Жуковский характеризует А.В. Никитенкокак «заслуженного профессора, пользующегося всеобщим уважением и ужеимеющего имя в литературе», как «своего приятеля», «человека, достойногоуважения и полезного Отечеству», а потому просит «о даровании свободы иматери, и брату профессора»[11. С. 347-348].После получения благоприятного ответа Жуковский 12 апреля отправляетНикитенко письмо (№ 9), а 14 апреля Никитенко записывает в «Дневнике»:«Дело о матери моей и брате кончилось так хорошо только благодаря вмеша-тельству Жуковского. Да благословит его Бог! Сегодня я был у него и благо-дарил его» [2. Т. 1. С. 231]. В свою очередь Жуковский делает запись в своемдневнике: «13(25). Воскресение. Утром у меня Никитенко, которо-го родные получили свободу» [10. Т. 14. С. 255].Это последнее из известных писем Жуковского к Никитенко. «Дневник»Никитенко сохранил информацию о продолжающейся связи поэта и цензорапосле 1841 г. Так, запись от 10 мая 1843 г. касается издания «Наля и Дамаян-ти»: «Жуковский передал мне на цензуру свою новую пьесу «Наль и Дамаян-ти», эпизод из индейской поэмы «Магабараты». Что сказать о ней? Гекзамет-ры прекрасны; свежий, роскошно благоухающий язык. Но фантастическоездание поэмы не сразу может прийтись по вкусу нашим европейским требо-ваниям» [2. Т. 1. С. 266]. В «Дневнике» запечатлены факты участия Никитен-ко в посмертной судьбе Жуковского: с 1855 г. он был членом комитета подпредседательством графа Д.Н. Блудова для рассмотрения посмертных сочи-нений поэта, принимал участие в обсуждении примечаний Блудова к поэме«Агасфер», присутствовал при открытии памятника Жуковскому (2. Т. 1.С. 423, 443).Наиболее полно отношение Никитенко к Жуковскому выражено в напи-санной им в 1852 г. и опубликованной в 1853 г. статье «Василий АндреевичЖуковский, со стороны его поэтическогорассмотрев их в большом контексте русской литературы от Ломоносова иДержавина до Пушкина и Гоголя. В статье наряду с теоретическими раз-мышлениями и академическим разбором художественных достоинств поэзиисказалось глубоко личное, взволнованное отношение Никитенко к Жуков-скому, продиктованное памятью сердца о совместной деятельности, где напервом плане значилась история посмертного издания сочинений А.С. Пуш-кина. Знаменательно, что статья Никитенко открывалась эпиграфом - пуш-кинскими стихами, посвященными В.А. Жуковскому:Его стихов пленительная сладостьПройдет веков завистливую даль;И внемля им, вздохнет о славе Младость,Утешится безмолвная ПечальИ резвая задумается Радость [12. С. 1].

Скачать электронную версию публикации