Three "Prisoners" of V.A. Zhukovsky: poetic auto-translation strategies.pdf Авторский перевод литературного произведения, определяемый как «идеальный путь воссоздания оригинала на другом языке» [1. С. 12], является феноменом эвристической языковой деятельности, процесс и результаты которой представляют особенную ценность для литературоведения. Перевод, принадлежащий перу автора, можно назвать потенциональным текстом53, обнажающим новые грани художественного замысла и являющимся фактом творческой биографии писателя. В настоящее время активно изучаются автопереводы писателей XX в. И. Бродского, В. Набокова, лириков, в творчестве которых с особой интенсивностью воплощаются средства народной поэзии (осетинской, дагестанской, армянской, индийской и др.), отвечающие представлениям о точности перевода: этот материал общедоступен и легко инкорпорируется в пространство современной методологической парадигмы лингвистики, культурологии, литературоведения и переводоведения. Как предмет исследования авторский перевод интересен ученым, прежде всего, как self-translation благодаря своему потенциалу, возможности самоидентификации, самовыражения, самораскрытия [1] в нем писателя. Автоперевод рассматривают не как гарантию разрешения всех переводческих проблем, но как процесс создания самостоятельного произведения, в результате которого появляется некоторый «изомер» [3] исходного текста, «автокомментарий», открывающий новую литературную реальность для русского читателя и богатый мир русской литературы - для иностранного. Однако в новейших трудах не упоминается о том, что этот тип словотворчества обязан своим появлением «золотому веку» русской литературы, веку смелых экспериментов в области перевода. Французские, немецкие и английские автопереводы классиков русской литературы (В.А. Жуковского, Е.А. Баратынского, А.С. Пушкина, И.И. Козлова, И. С. Тургенева и др.) остаются не собранными и не осмысленными комплексно фрагментами их наследия. Больше других повезло А. К. Толстому, о немецких поэтических творениях которого в 2007-2010 гг. вышел цикл трудов Д.Н. Жаткина, Т.Н. Шешневой, С.Э. Шешнева, рассматривающих автопереводы писателя как «специфическую форму оригинального творчества русского писателя на немецком языке» [4. C. 106]. Для комплексного изучения феномена авторского перевода, и в частности перевода поэтического, репрезентативного для всей культурной традиции русского художественного перевода, необходимо в первую очередь заполнить лакуны источниковедческого плана. И одно из первых мест в истории авторского поэтического перевода, как по хронологии, так и по значению, без сомнения, должно занять немецкое словотворчество В. А. Жуковского, выведшего поэтический перевод на качественно новый уровень и открывшего для русской литературы «окно в Европу». В результате разысканий установлено не менее трех десятков атрибутированных и анонимных автопереводов, сохранившихся в архивах и опубликованных в Германии. В настоящей статье речь пойдет о переводе на немецкий язык произведения, имеющего непростую историю создания, переводе «глубоко личном», сделанном Жуковским на страницах записных книжек в последние годы жизни. На заключительных страницах последней из известных записных книжек В.А. Жуковского имеется немецкий перевод баллады «Узник» [7. Л. 56-61], который фиксирует важнейший этап перевыражения смыслов, актуальных для поэта в сложившихся личных и культурно-исторических обстоятельствах середины XIX в. «Узник» - единственная баллада, получившая по воле автора свое воплощение на немецком языке, полный перевод которой уникален еще и тем, что выполнен поэтом собственноручно54. На сегодняшний день это единственный сохранившийся автограф авторского перевода Жуковского на немецком языке, отражающий процесс его работы над текстом и представляющий, по нашему глубокому убеждению, художественно полноценное произведение. Все 24 строфы немецкой версии баллады записаны карандашом (достаточно разборчиво в сравнении с другими рукописями поэта) и содержат минимальные поправки. Разрыв между двумя частями перевода образует чистая страница, на которой имеется чертеж Жуковского: набросок верстки страницы издания поэтического текста с обозначающей финал виньеткой, сделанный скорее всего для будущей публикации автоперевода. Рукописи перевода предшествует план, запечатлевший в трех столбцах различные замыслы в виде ключевых слов: «прочитать», «выписки», «написать», «перевести/перевод» (четырежды), «напечатать». Объектами намеченных действий поэта становятся биография Радовица (« Радо», «прочит биогр», «выписки», «написать», «перевести»); история и топография Палестины, таблицы. В нижней части плана подписаны дополнительным столбиком слова: «перевод Узник копировать», что позволяет датировать автоперевод 1850 г. В этом году вышла первая и самая полная биография И. Радовица, написанная Э. Френсдорффом и цитируемая Жуковским в его очерке о Радовице, переведенном и изданном в Германии отдельной брошюрой в том же году. Впервые немецкий текст «Узника» был частично опубликован Д. Гер-хардтом [5. S. 138], извлекшим его при помощи своей ученицы Х. Эйхштедт из рукописного фонда РНБ. В поле зрения отечественных литературоведов автоперевод не попадал. В актуальной и новаторской для своего времени статье о собственно немецких стихотворениях и немецких поэтических автопереводах В.А. Жуковского ученый вводит в научный оборот более полутора десятков текстов, впервые представляя русского классика одновременно в пространстве традиций родной и инокультурной словесности. Ценность и цель этого исследовательского труда в открытии новых перспектив жуков-сковедения. Но при этом известный славист считает автограф «прозаическим переводом "Узника"», «сделанным по ходу наброском, трудно читаемый текст которого нуждается в более основательной атрибуции»55 [5. S. 138]. Такая оценка во многом обусловлена контекстом других приводимых ученым немецких стихотворений Жуковского, которые были напечатаны или вписаны поэтом собственноручно в альбомы современников, т.е., по мнению немецкого исследователя, имели статус обнародованных сочинений в отличие от оставшегося в рукописях авторского перевода «Узника». Д. Герхардт выявляет грамматические и орфографические погрешности в рукописи Жуковского (всего 14 недочетов), а также добавления и пропуски в немецком тексте в сравнении с русским оригиналом. Приводя сравнительные фрагменты в комментарии, автор статьи отмечает увеличение длины строк в переводе, вариативную передачу метонимических конструкций, удачный перевод сложных прилагательных. Заключение слависта гласит: «Ошибки записанного на ходу чернового наброска перевода не должны обесценивать того, что Жуковский, как мы уже увидели это из всех ранее приведенных текстов, прекрасно разбирался в нюансах поэтического языка Германии и тщательно выверял переводы своих текстов» [5. S. 144]. Соглашаясь с коллегой в том, что немецкий автограф «Узника» заслуживает специального внимания и более точной атрибуции, начиная с текстологической обработки и заканчивая исследованием на предмет переводческой стратегии, переосмысления сюжета и жанра произведения, в то же время не можем не отметить, что в статье Герхардта не до конца расшифрованы некоторые трудно читаемые стихи и отсутствует кульминационная последняя строфа. Приводим полную версию этих фрагментов в сопоставлении с русским исходным текстом (нумерация соответствует порядковому номеру строк автоперевода, пропущенных или не до конца расшифрованных в статье Герхардта): «Узник» 21 Лишь миг на празднике земном Была я [6. Т. 3. С. 142] 49 Таясь, страдания одне Делить с ней [6. Т. 3. С. 143] 54 От неба участи одной [6. Т. 3. С. 143] 78 Лети, лети, желанный час[6. Т. 3. С. 144] 109Ах! слово милое об ней Кто скажет? [6. Т. 3. С. 145] 113 Кто знает, где она цвела? [6. Т. 3. С. 145] Автоперевод В.А. Жуковского 21 Nur ein Augenblick erschien ich auf dem Lebensfest [7. Л. 56 об.] 49 Ihr unbekann mit ihr zu theilen Ihr Schmerz und Leid. [7. Л. 57 об.] 54 Denselben Loos der ihr restlich ist [7. Л. 57 об.] 78 O komme, o kehre ersehnte Stunde. [7. Л. 58 об.] 109 Ach, wer wird ihm ein schones Wort Von ihr sagen? [7. Л. 60] 113 Wer weiB, wo sie bis jetzt gebluhet? [7. Л. 60] Обратный перевод Лишь (на) одно мгновение появилась я на празднике жизни Ей неизвестно с ней делить Ее боль и страдание. Той же доли, что ей досталась О, приди, о, повернись желанный час. Ах, кто ему милое слово О ней скажет? Кто знает, где она до того цвела? Особенная текстологическая проблема связана с последней строфой автоперевода, которую Герхардт исключил из общего контекста по причине ее спорного статуса. В дневнике она расположена на отдельной странице, имеющей следы Z-зачеркивания, сложно корреспондирующего с четкими горизонтальными зачеркиваниями в открывающей строке. Можно предположить, что этот графический элемент рукописи отражает процедуру окончания работы или намерение автора вернуться к переводу позже. Об этом же свидетельствуют, на наш взгляд, неразборчивость почерка и множественные пропуски букв, из-за которых рукопись имеет вид переводческой нотации: Обратный перевод Автоперевод В.А. Жуковского Und so allmahlich die Flam schwand und verschwand sein Leben Und es war al ob in seinem lezte Augenb Ershi

Скачать электронную версию публикации