Rhythm and rhyme organisation as manifestation of constructural variability of Pechora and all-Russian phraseological un.pdf Фразеологическая вариантность включает фонетические, словообразовательные, грамматические, лексические и конструктивные отличия. При этом фразеологические единицы отдельных говоров варьируются с устойчивыми выражениями литературного языка. Варианты фразеологизмов нередко соотносятся как полная и сокращенная (краткая) разновидности, что можно отнести к проявлениям конструктивной вариантности. В говорах Низовой Печоры сохранились фразеологические единицы (часто - пословицы), которые в литературном языке известны только в сокращенном варианте. Вполне вероятен, однако, процесс не сокращения (импликации), а наращения (экспликации) фразеологизма в результате окказионально-диалектного речевого употребления. Детально вопросы импликации и экспликации фразеологических единиц рассмотрены в другой статье автора [1], поэтому в настоящей работе высказываются лишь предположения об их редуцировании или расширении. Сделать вывод о первичности-вторичности полного / сокращенного варианта фразеологизма возможно только при диахроническом и синхронном сопоставлении всего корпуса общерусских устойчивых выражений с фразеологизмами, сохранившимися на той или иной территории. Делать такие выводы при сравнении общерусских фразеологизмов с оборотами одного говора (даже не узколокальными) неправомерно [1. С. 79]. В статье, кроме того, не утверждается уникальность рассматриваемых полноструктурных вариантов, вполне возможно их употребление в периферийных зонах русского языка (других диалектах, разговорной речи, просторечии). Однако все привлекаемые к анализу полноструктурные фраземы употребляются на территории распространения печорских говоров - в речи коренных русских жителей поселений, расположенных по реке Печоре и ее притокам Пижме, Цильме и Нерице (Усть-Цилемский район Республики Коми) [2. С. 8]. Узуальность и общераспространенность оборотов устанавливалась по «Фразеологическому словарю русского языка» под ред. А.И. Молоткова [3], «Фразеологическому словарю русского литературного языка» А.И. Федорова [4], «Словарю русских пословиц и поговорок» В.П. Жукова [5] и «Словарю-тезаурусу русских пословиц, поговорок и метких выражений» В.И. Зимина [6]. Печорские фразеологизмы приводятся по «Фразеологическому словарю русских говоров Нижней Печоры» (составитель Н.А. Ставшина) [7]. Как известно, пословица характеризуется художественной оформленно-стью (ритмичностью, параллелизмом частей, использованием звуковых повторов, в том числе рифмы) [8. С. 327]. Народная речь часто прибегает к такой фигуре, как рифмовка, особенно в разного рода устойчивых оборотах и малых фольклорных жанрах. Экспрессивность рифмованных фразеологизмов создается в основном за счет повторения различных языковых элементов -частей слова [9. С. 189]. «Рифма - важнейший залог воспроизводимости паремии, но не менее важен и ритм, оформляющий высказывание, возводящий его в ранг поэтического произведения. Идеальный для паремии вариант -наличие и рифмы и четкого ритма, задающих ей особый лад» [10. С. 250]. Многие анализируемые фразеологические единицы говоров Низовой Печоры построены по этому принципу и тем отличаются от фразеологизмов литературного языка. Рассмотрим несколько примеров. Ни рыба ни мясо. В говорах Низовой Печоры этот оборот иногда имеет факультативную вторую часть, эвфонически организованную, рифмующуюся с первой частью: ни рыба ни мясо, . Посредственность, отсутствие индивидуальности выражается кулинарными и социальными образами. Общерусский фразеологизм содержит гастрономическую метафору, в которой человек уподобляется продукту, природу и качество которого невозможно определить [11. С. 486]. Диалектная пословица осложняется социально-иерархической метафорой: различие между гражданскими (кафтан) и духовными (ряса) лицами было таким же исключающим третье (комплементарным) противопоставлением, как и различие между рыбой и мясом - основными продуктами русской кухни. Метонимически наименования традиционной одежды кафтан - ряса указывают на лиц определенного социального статуса. Сравнивая полный и краткий варианты устойчивого оборота, можно отметить, что в этом случае, вероятнее всего, произошло не усечение пословицы до фразеологизма ни рыба ни мясо, а, напротив, локальное развертывание двучленного фразеологизма, его наращение в диалектной речи [12. С. 616-617] до выражения ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса. Известно, например, такое продолжение: ни рыба, ни мясо, ни копченая сельдь (калька английского устойчивого оборота) [13. С. 150]. Многим славянским и западноевропейским языкам известен именно двучленный фразеологизм (ср.: бел. т рыба т мяса; укр. т риба т м 'ясо; пол. ni ryba ni mqso; чеш. ani ryba ani rak; англ. neither fish nor flesh; нем. nicht Fisch nicht Fleisch; фр. ni chair ni poisson и др. [12. С. 616]). Отметим также, что выражение ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса без ареальных помет помещено только в «Словарь-тезаурус русских пословиц, поговорок и метких выражений» В.И. Зимина. Что бог послал. В говорах Низовой Печоры выражение имеет ритмически организованную, рифмующуюся с первой вторую часть: что бог послал, то и на стол настлал. Общерусский оборот обычно употребляется по отношению к пище, трапезе, поэтому печорское продолжение пословицы кажется органичным и непротиворечивым. Может быть, именно поэтому общерусский оборот имеет гастрономическую семантику, не поддерживаемую никакими компонентами устойчивого оборота. В пользу того, что произошло усечение ранее существовавшей пословицы, свидетельствует и конструкция общерусского фразеологизма, представляющего собой придаточное предложение, которое только в составе пословицы обретает конструктивную завершенность. Отметим также отсутствие пословицы что бог послал, то и на стол настлал в паремиологических словарях литературного языка. «Большой словарь русских пословиц» приводит общерусские и ареально ограниченные варианты что Бог послал, то и мякенькое (пск.), что Бог послал, то и наше [14. С. 70]. Тянуть лямку. В говорах Низовой Печоры этот оборот имеет факультативный элемент: тянуть лямку, . Сходное выражение зафиксировано в «Большом словаре русских пословиц» со ссылками на Даля и Разумова [14. С. 511]. Несмотря на то, что почти все этимологи единодушно возводят фразеологизм к речи бурлаков на русских судоходных реках [12. С. 408-409], исключать эллипсизации вышеприведенной поговорки до идиомы не следует, так как по содержанию она не противоречит общепризнанной этимологической версии. С лёгким паром! В говорах Низовой Печоры традиционное русское приветствие после бани парадоксально осложняется противоречивым дополнением дисфемичного характера: с лёгким паром, с тяжёлым угаром. В банях пар мог смешиваться с угарным газом, от которого люди нередко умирали. Этот пар, в отличие от легкого, хорошего пара, называли тяжелым [15. С. 85]. Шутливая, ритмически организованная поговорка основана на антитезе, гармонизирующей это выражение: лёгкий - тяжёлый, пар - угар. Вероятно, такое нелогичное продолжение доброжелательного приветствия является образцом шутливого антифразиса - употребления слова или словосочетания в значении, противоположном обычному [16. С. 50], тем более примеры отрицательных форм, связанных с суеверным страхом сглазить, во фразеологии есть (ср. ни пуха ни пера, ни костей ни чешуи). С помощью парадокса, основанного на фактическом противоречии, возникает комический эффект поговорки. Балагурство, шутливый тон - неотъемлемая составляющая таких парадоксальных формул. Губа не дура. Просторечный фразеологизм губа не дура в говорах Низовой Печоры может употребляться с факультативными, неточно рифмующимися частями, расширяющими конструкцию идиомы до пословицы: губа не дура,

Скачать электронную версию публикации