The sense range of a complex sentence with a subordinate object.pdf Утверждение В.А. Белошапковой, что «...предложение в понимании современной синтаксической науки - сложное явление, которое соединяет в себе три синтаксических объекта: 1) формальную устроенность, 2) семантическую структуру, 3) коммуникативную устроенность» [1. С. 82], не оспоривается в современной лингвистике, но, к сожалению, не всегда учитывается при анализе сложного предложения. А если вслед за В.А. Белошапковой учитывать трехас-пектность не только простого предложения, но и сложного, это позволит увидеть скрытые различия синтаксических явлений. С.Г. Ильенко классифицирует сложное предложение (СП) в качестве коммуникативно-структурной единицы и замечает, что «сводить коммуникативный потенциал СП лишь к обнаружению в нем актуального членения и видов целеустановки, как это принято при аспектном рассмотрении предложения, означает не просто обеднять этот потенциал, а прямо игнорировать коммуникативную природу СП, носящую интеграционный характер» [2. С. 18]. Под сложноподчиненным изъяснительным предложением в соответствии с разработанной В.А. Белошапковой типологией сложного предложения в русском синтаксисе понимается полипредикативная конструкция с присловной связью. Опорными в главной части являются слова, относящиеся к определенным семантическим группам, «из которых наиболее обширными являются группы слов со значениями: 1) речи, мысли, восприятия, чувства; 2) оценки; 3) бытия, обнаружения» [3. С. 701]. Все эти предикаты характеризуются наличием объектной валентности. Задаваясь вопросами, «почему слова именно этих семантических групп формируют изъяснительные конструкции» и «что такое изъяснительная конструкция, формируемая этими предикатами», М.И.Черемисина видит «важнейшую, определяющую типологическую особенность изъяснительной конструкции. в том, что ее структурные звенья принадлежат разным уровням рефлексии», причем под словом рефлексия автор «подразумевает вторичную обработку сознанием чувственной или вербальной информации» [4. С. 14]. Другими словами, изъяснительными конструкциями исследователь называет синтаксические формы, «содержащие «модусное» управляющее звено и зависимое звено, представляющее собой событие - объект» [там же. С. 16]. С таким пониманием изъяснительных предложений согласна и С.Г. Ильенко, по мнению которой, «именно эти структуры СП предназначены для осуществления антропоцентрической цели: отобразить «положение дел» не непосредственно, а как очевидный результат созерцания, чувства, сознания, речевой реакции того или иного субъекта, т.е. в персонализированном виде» [5. С. 49]. Итак, в семантическом отношении сложноподчиненные изъяснительные предложения представляют собой эксплицитную модус-диктумную конструкцию [6-8 и др.]. Не случайно такую конструкцию называют королевой модуса: первая предикативная единица является показателем авторизации и сообщает способ получения информации, а вторая предикативная единица, восполняя объектную валентность глагола, сообщает о диктумном событии. Ср.: Он сказал, что придет завтра. Я увидела, как столкнулись две машины. Такая интерпретация этого типа сложного предложения, безусловно, верна, но нас интересует не столько то, в чем проявляется общность семантики изъяснительных конструкций, сколько то, чем они различаются в смысловом плане и какова связь между семантикой опорного слова и смысловым наполнением придаточной предикативной единицы. Смысловая вариативность конструкции во многом обусловлена лексическим значением опорного глагола. Рассмотрим примеры, в которых опорным словом будет глагол (не) понимать. Отметим, что глагол понимать и ситуация (не)понимания уже неоднократно становились предметом исследования. Так, А. Мустайоки для рассмотрения выбрал такие коммуникативные ситуации, в которых говорящий делает (или не делает) вид, что (не) понимает что-то. Он отмечает, что изучение подобной коммуникативной ситуации может дать импульсы также для рассуждений о сущности понимания как элемента человеческого общения в целом [9]. Б. Л. Иомдин, создавая лексикографический портрет лексемы понимать, выделяет две группы значений: понимать - осознавать и понимать - считать. Описывая особенности управления и сочетаемости данной лексемы, исследователь только для одного значения (осознавать положение дел) отмечает возможность выражения объекта понимания придаточной предикативной единицей: Понимаю, что ты прав [10. С. 527]. Введение отрицания перед глаголом в этом значении вполне допустимо и не меняет основного значения. Нашей узкой задачей является выяснение смыслового наполнения конструкции: я не понимаю + объект, выраженный предикативной единицей. С одной стороны, выражение Я не понимаю... может выражать рефлексию говорящего по поводу какого-либо события в реальной действительности; фиксировать, что говорящий чего-то действительно не понимает. По каким аспектам реальной действительности может рефлексировать говорящий? Что может он не понимать? Собственно, саму суть события: Я не понимаю, что произошло. Мне даже больше понравилось слушать текст, который я не понимаю [Валерий Кичин. Москва у стен Нотр-Дам (2002) // Известия. 21. 05.2002]6. Причину этого события: Я не понимаю, почему он опаздывает, ведь он такой пунктуальный. - Да нет же! - мать пожала плечами. - Я не понимаю, чего ты волнуешься. Наверно, какая-нибудь ошибка... [Вера Белоусова. Второй выстрел (2000)]. Цель события: Я не понимаю, зачем они пошли в магазин, у нас все уже куплено. Я даже знаю, откуда растут ноги, только не понимаю, с какой целью [Алексей Демин, Андрей Митьков. Кому плей-офф, а кому слухи. Говорят, что Соловьев уволен из «Спартака», а Гинер купил хоккейный ЦСКА (2002) // Известия. 15.03.2002]. - Извини, - сказала я. - Не понимаю, зачем ты это прятал? Все готово [Алексей Слаповский. 100 лет спустя. Письма нерожденному сыну // Волга. 2009]. Способ совершения / осуществления какого-либо действия: Я не понимаю, как забраться на это дерево. Объект (не)понимания можно выразить не только зависимой предикативной единицей, но и пропозитивным существительным: Я не понимаю цели твоего поступка; Я не понимаю причины твоего поступка; Я не понимаю способа решения задачи и т.д. Т.В. Шмелева уже отмечала, что объектную семантику можно выразить и с помощью разных «техник» сложного предложения: нулевой, союзной, местоименно-союзной и др. [7]. Стоит согласиться с исследователем в том, что «смысловая близость этих предложений не означает их полной равнозначности: каждой технике присущи свои специфические черты, но то, что все названные техники оказываются на службе у изъяснительности, - факт очевидный» [7. С. 126]. Здесь главная предикативная единица, как и отмечается во всех грамматиках, действительно выражает авторизацию и способ получения знания. Поэтому в позиции субъекта возможно не только местоимение 1-го лица, но и 2-го, и 3-го: Ты не понимаешь, Он не понимает... Вариативна и временная форма глагола: Я не понимал... Как уже было отмечено, во всех подобных случаях возможно как утверждение, так и отрицание ментального состояния субъекта (понимаю / не понимаю). На эту особенность предикатов знания, к которым относится и предикат достижения ментального состояния понимать, обращала внимание И.М. Кобозева. Но, как справедливо ею замечено, «отрицательные предложения представляют ценный материал для анализа семантики предикатов. В них получают косвенное поверхностное проявление семантические характеристики предиката, скрытые от наблюдения в утвердительных предложениях...» [11. С. 82]. Анализ языкового материала показал, что не все изъяснительные конструкции с предикатом понимать допускают утвердительную форму без изменения смысла предложения. Так, Анна А. Зализняк совершенно справедливо отмечала, что фраза Я не понимаю... «может выражать не отсутствие понимания, а нечто совсем другое (а именно отчетливое осуждение позиции собеседника или какого-то третьего лица), и представляет собой стандартный прием в дискурсивной войне» [12. С. 477]. Другими словами, первая предикативная единица выражает, кроме авторизации, еще и оценку (я этого не одобряю): Я не понимаю, как можно прийти в театр в таком платье. Анализируя разные виды непонимания, исследователь отмечает и частый синкретизм разных значений: собственно непонимания и неодобрения. Соглашаясь с наблюдениями и выводами Анны А. Зализняк, заметим, что с заменой отрицания на утверждение в подобных случаях исчезает семантика осуждения, но не появляется семантика одобрения; оценочный компонент вообще нейтрализуется: Я понимаю, как можно прийти в театр в таком платье не значит, что говорящий одобряет поведение обсуждаемого человека. Анализ языкового материала показал, что существует еще и другой вид «непонимания»: уже не как маркер неодобрения, а как маркер коммуникативного сбоя. По утверждению А. Мустайоки, одной из наиболее серьезных проблем нашей жизни является то, что люди не понимают друг друга. Как он отмечает со ссылкой на других исследователей, в случае открытой коммуникативной неудачи имеет место немедленное осознание неудачи [13]. Одним из возможных сигналов осознания коммуникативной неудачи и является конструкция Я не понимаю, что..., которая выражает реакцию собеседника на речевую ситуацию, в которую он вовлечен и которая, с его точки зрения, развивается не вполне стандартно. Как известно, для успешной коммуникации говорящий должен соблюдать правила речевого поведения, в частности такие, как правило мотивированности речи, правило ясности коммуникативного намерения, правило стандартности [14]. По замечанию Т.В. Шмелевой, «правила речевого поведения, интуитивно знакомые всякому носителю, практически всегда остаются «за кадром» высказывания, за исключением тех случаев, когда автор видит опасность быть нарушителем какого-либо из них, тогда-то и вводятся показатели, объясняющие речевое поведение автора и извиняющие его» [14. С. 29]. Если говорящий допустил нарушение какого-либо правила коммуникации и не маркировал в речи намеренность своего речевого поведения, то результатом может стать коммуникативный сбой. Фраза я не понимаю... в такой ситуации является ответным сигналом нарушения стандартов общения. Так, фразой Я не понимаю, к чему ты это сказал говорящий сигнализирует, что собеседник нарушил правило мотивированности своего речевого поведения и коммуникация может быть нарушена; фраза Я не понимаю, зачем ты это мне говоришь маркирует нарушение собеседником правила ясности коммуникативного намерения: - Волько наморщил лоб. - Да я со многими там беседовал, в том числе и с дамами. Там было много народу. Я не понимаю, чего вы от меня хотите. -Постарайтесь, пожалуйста, вспомнить: Евгения Васильевна Панкрашина, супруга Игоря Панкрашина, известного бизнесмена и благотворителя. Волько призадумался и снова покачал головой. - Нет, я ее не знаю [Александра Маринина. Последний рассвет (2013)]. В следующем примере нарушены логичность и связность коммуникации, о чем сигнализирует один из коммуникантов, вводя конструкцию не понимаю, при чем тут: А самцы - ты же знаешь! - могут съесть маленьких. Их обязательно надо отсаживать. - Не понимаю, при чем тут самцы, которые едят маленьких, если речь идет о черепахе, - вмешалась Таня. - По-моему, мы должны решить, что теперь делать с этой размороженной черепахой, а не с хомячками в банках [М.С. Аромштам. Мохнатый ребенок (2010)]. Данная конструкция может свидетельствовать и о том, что собеседники используют в речи разные номинации, а это также может привести к коммуникативной неудаче: - А я не понимаю, почему ты называешь его моим, - вставила Вера, обрадованная поддержкой мужа. - Он так же мой, как и твой... - Хорошо, ещё раз извиняюсь. Словом, я хочу только сказать, что его глупостям надо положить конец [А.И. Куприн. Гранатовый браслет (1911)]. Использование собеседниками разных номинаций может быть вербаль-но маркировано, так же как и неприятие номинации, используемой собеседником. Вербальная невыраженность объекта непонимания может сигнализировать о неприятии номинации, несогласии с ней, как в следующем примере: Тогда отчего вы себя так странно ведёте? - Простите, не понимаю. -Почему не возражаете против использования себя во всей этой гнусной кампании? [Юрий Трифонов. Дом на набережной (1976)]. Первый собеседник лексемой странно эксплиццирует свое неприятие сложившейся ситуации, неодобрение по поводу поведения собеседника. Второй говорящий сигнализирует о том, что ему непонятны причина неприятия и выбор номинации (странно). Неполнота конструкции (нулевой объект) может быть вербально восполнена: Простите, не понимаю, что вы называете странным в моем поведении. Первый собеседник в своей следующей реплике эксплицирует тот смысл, который в первой реплике был обобщен лексемой странно. Использование собеседниками разных номинаций может привести к коммуникативной неудаче и генерализации объекта понимания: И бабушка, человек с огромным вокабуляром и интеллектуальным багажом, когда я поступил на первый курс и начал ей говорить про симуляк-ры, отвечала: «Ятебя не понимаю. Можно попроще говорить?» [Михаил Калужский, Сергей Минаев. Сергей Минаев: я - неудавшийся лузер // Русский репортер. № 3 (33). 31 января - 7 февраля 2008]. Аналогичен и следующий пример: ...Поработала я за границей и вернулась в Москву... Во мне боролись два чувства: хотелось жить в знакомом мире, в котором я могу, как в своей квартире, с закрытыми глазами найти любую книгу на полке, и в то же время было желание вылететь в бесконечный мир. Уезжаю или остаюсь? - никак не могла решить. Это был девяносто пятый год... Иду, как сейчас помню, по улице Горького, и впереди меня громко разговаривают две женщины... и я их не понимаю... А они по-русски говорят. Я обалдела! Только так... столбняк... Какие-то новые слова и главное - интонации. Много южного диалекта [Светлана Алексиевич. Время second-hand // Дружба народов. 2013]. Отметим, что функция маркера коммуникативного сбоя может совмещаться с функцией неодобрения: «Ну и дрянь народишка! А? - засмеялся. - Так ли?» Вера Лазаревна заметила с некоторым удивлением: «Не понимаю, почему - дрянь? Зачем же так говорить?» [Юрий Трифонов. Обмен (1969)]. Отбор используемых речевых средств говорящим (дрянь народишко) не одобряется собеседником, к тому же он не понимает мотива и цели использования такой номинации. - Я к тому, - пояснила Эльвира, - что вы вполне ещё симпатичный и молодой мужчина, и я не понимаю Елену, вашу жену [Алексей Слапов-ский. Гибель гитариста (1994-1995)]. Не понимаю Елену = Не понимаю, почему Елена так себя ведет. Непонимание мотивов поведение Елены сопровождается неодобрением ее поведения. Непонимание и неодобрение речевого поведения коммуникантов в качестве реплики-реакции позволяет говорящему использовать не только форму глагола в настоящем времени, но и в прошедшем, причем только совершенного вида. Форма глагольного времени в подобных случаях не важна, происходит нейтрализация значения времени, что допускает взаимозамену (не понял = не понимаю), как в следующем примере. - В тот день она вообще не возвращалась домой, новая начальница пригласила ее к себе на дачу. Они уехали за город прямо с работы. Вот, собственно, и все. - Не понял, - искренне признался Стас. - Тогда зачем нужна была эта идиотская ложь? С натуралистическими подробностями про жареную рыбу? [Г. Куликова. Правила вождения за нос (2003)]. Говорящий маркирует, что ему непонятна коммуникативная цель ложных высказываний собеседников. Здесь взаимозамена глагольных форм не понял и не понимаю вполне допустима без сдвига в семантике. Эта возможность квазисинонимической замены совершенного вида и несовершенного вида уже была отмечена в лингвистической литературе, в частности Е.В. Падучевой, которая отмечает, что «в перфектной паре глагол СВ обозначает не только переход в новое состояние, но и само новое состояние, которое за ним следует, а глагол НСВ обозначает не просто состояние, но состояние, наступившее в результате перехода, который обозначается глаголом СВ. Иными словами, глагол в перфектной паре обозначает состояние, которое имеет своим началом некоторое событие» [15. С. 113]. Но если заменить глагол несовершенного вида в настоящем времени (не понимаю) или глагол совершенного вида в прошедшем времени (не понял) на глагол несовершенного вида в прошедшем времени (не понимал), то интерпретация смыслового наполнения изменится. Я не понимал, зачем нужна была эта идиотская ложь - здесь сообщается о ментальном состоянии субъекта, его рефлексии в прошлом, но никоим образом говорящий не сигнализирует собеседникам о коммуникативном сбое. Сравним несколько предложений: 1. Я не понимаю, к чему вы клоните? - здесь исследуемая конструкция является маркером коммуникативного сбоя. 2. Он не понимает, к чему вы клоните - ситуация более сложная, которую можно интерпретировать следующим образом: говорящий отмечает, что, по его мнению, один из коммуникантов не понимает коммуникативного намерения другого коммуниканта и сигнализирует об этом, чтобы дать возможность второму коммуниканту избежать коммуникативной неудачи. 3. Я не понимал, к чему вы клоните. 4. Он не понимал, к чему вы клоните. В примерах (3 и 4) дано описание речевой ситуации и ментального состояния субъекта в прошлом, нет маркирования коммуникативного сбоя. При анализе данного языкового материала представляется уместным использовать понятие режима интерпретации, введенное в научный оборот Е.В. Падучевой [16, 17], выделившей речевой, нарративный и синтаксический режимы. Первый и второй примеры маркируют коммуникативный сбой в речевом режиме, т.е. это случаи, когда предложения функционируют в условиях полноценной коммуникативной ситуации, здесь временные формы глагола интерпретируются через их отношение к моменту речи. Третий пример характеризуется нарративным режимом интерпретации, при котором «видо-временная форма интерпретируется не относительно момента речи, а относительно другой точки отсчета» [16. С. 286]. Следует согласиться с автором, что «местоимение 1-го лица еще не обязательно свидетельствует о том, что текст предполагает интерпретацию в речевом режиме» [там же. С. 287]. Четвертый пример также интерпретируется в нарративном режиме. Точкой отсчета является не момент речи, а ситуация в прошлом. Функцию маркера коммуникативного сбоя анализируемая конструкция выполняет только в речевом режиме интерпретации. Итак, предпринятое исследование позволяет расширить представление о семантике изъяснительной конструкции. Отмечена обусловленность смыслового наполнения придаточной предикативной единицы лексическим значением опорного слова. Наряду с описанной в лингвистической литературе рефлексией по поводу факта реальной действительности отмечена возможность рефлексии по поводу речевой деятельности коммуниканта. Выявлен смысловой диапазон изъяснительной конструкции с опорным глаголом не понимаю в форме 1-го л. ед. ч.: она может выражать ментальное состояние субъекта речи, субъективно-оценочное отношение говорящего к диктумному содержанию и, кроме того, может служить маркером произошедшего коммуникативного сбоя. Таким образом, главная предикативная единица в сложноподчиненных изъяснительных предложениях служит для выражения не только таких модусных категорий, как авторизация, достоверность и оценочность, но и метакатегорий, а именно является показателем нарушения собеседником правил речевого поведения. Тем самым сделан шаг к решению сформулированной И.М. Кобозевой еще в 2003 г. задачи выявления «типов языковых единиц и конструкций, в семантике которых имплицитно присутствует информация об интенцио-нальном состоянии говорящего» [18. С. 268].

Скачать электронную версию публикации