The insular Polish dialects in Siberia.pdf Проблема островных (т.е. функционирующих в иноязычном окружении, в данном случае русском) польских диалектов на территории сибирского региона включает в себя решение трехчастного комплекса задач типологического характера: 1) установление типа (характера) миграционного процесса, результатом которого явилось возникновение на данной территории польского идиома; 2) лингвистическое описание самих типов этих говоров; 3) выявление закономерностей воздействия на польские говоры русского идиома, выделение результатов этого воздействия. Данная статья посвящена главн^ім образом решению второй задачи -лингвистическому описанию типов островных польских говоров Сибири. Что касается типа миграции предков носителей современных польских сибирских диалектов, то он един для всех известных в настоящее время польских анклавов в Сибири: миграция, осуществлявшаяся в рамках реализации аграрных реформ П.А. Столыпина, имела добровольный и экономический характер. Переселение осуществлялось из районов, где у крестьян было мало земли или ее вообще не было, как, например, у утративших работу вследствие кризиса 1905 г. шахтеров Домбровского угольного бассейна, и не было связано с причинами конфессионального характера (в отличие, например, от переселения русских староверов в Польшу и Латга-лию). Добровольный характер миграции польского населения в Сибирь отличается, например, от принудительного перемещения носителей польских говоров с территории Украин^і в Казахстан в конце 30-х гг. XX в. Н.Е. Ананьева 6 Так, в частности, возникли польские села Озерное и Степное под Кокчета-вом (современный Кокчетау). На сегодняшний день выявлено три типа островных польских диалектов, предки носителей которых переселились из трех разных польских регионов Российской империи, что и обусловливает их лингвистические особенности. Это говоры, относящиеся к северо-восточной разновидности польского периферийного диалекта, который образовался с участием балтийского и восточнославянского элементов (остатки такого диалекта сохранились в д. Белосток под Томском, и, вероятно, судя по отдельным лексемам, такая же разновидность польского языка функционировала некогда в д. Малиновка под Барнаулом). Второй тип представлен польским анклавом в д. Вершина Боханского района Иркутской области: это диалект югозападного (малопольско-силезского) типа, его носители являются потомками переселенцев с территории исторической Малой Польши (современной Силезии - из района Домбровского угольного бассейна). Третий территориально-лингвистический тип противоположен второму: это диалект северо-восточного типа (мазурский диалект). На нем говорят жители дд. Знаменка и Александровка под Абаканом (Хакасия и Красноярский край), предки которых переселились в Сибирь с территории Мазовии. Северо-восточная разновидность периферийного диалекта подробно описана в литературе (в монографиях, словарях и т.п.), поэтому мы ограничимся констатацией того факта, что некоторые польские диалекты в Сибири (в частности, белостоцкий) относятся к говорам подобного типа. Особенности вершинского и знаменско-александровского говоров в последнее время также нашли отражение в ряде публикаций (например, [111, 13-19]), а о говоре д. Вершина даже издана монография С. Митренги-Улитиной [12], описывающая главн^ім образом синхронное состояние диалекта. Нас интересуют в диалектах переселенцев с территории этнографической Польши в первую очередь признаки «материнского» диалекта, которые и позволяют определить генетический тип говора. Диалекты южного и северного типа дают благодатный материал для конфронтативного описания этих черт с опорой на шкалу дифференциальных признаков К. Нитча, которая релевантна для польских диалектов этнической Польши и несущественна для «кресовых» диалектов. Подобное сопоставительное описание двух островных польских диалектов, генетически связанных с диаметрально противоположными «материнскими» ареалами (север и юг этнографической Польши) проводится впервые в польской диалектологии и, таким образом, относится к новому (конфронтативному) направлению в изучении переселенческих польских диалектов. Итак, сопоставим ряд признаков говора Вершины и говора Знаменки-Александровки. 1. В вершинском диалекте представлено о на месте *а, а также в результате аналогических процессов: trova - литер. trawa «трава», cytom -литер. czytam «я читаю», jo - литер. ja «я», tyl’e I’ot - литер. tyle lat «столько лет», copk ’i - литер. czapki «шапки», mo tam syna - литер. ma tam syna Островные польские говоры Сибири 7 «у нее там сын». В мазурском знаменско-александровском говоре слились континуанты *а и*а в звуке а: ja = литер. ja, lat = литер. lat, pomagam = литер. pomagam «я помогаю», gada = литер. gada «болтает» и т.п. 2. В обоих типах (северо-восточном и юго-западном) отмечается i /у на месте *ё и как результат аналогии, а в вершинском диалекте также представлено сужение e перед носовым согласным. Примеры: dop’iro - литер. dopiero «только», p’in’in^y - литер. pieni^dzy (родит. мн.) «денег», jo n ’e v’im - литер. ja nie wiem «я не знаю», ;^in - литер. dzien «день», xl’ip // xlyp - литер. chleb «хлеб», ozyn’il se - литер. ozenil si§ «женился», tys - литер. tez «также», tyn - литер. ten «этот» (Вершина); n’i ma (// n’e) «нет, букв. не имеет», xl’ip - литер. chleb «хлеб», jicta - литер. jedzcie «ешьте», bzidno - литер. biednie «бедно», spsivac - литер. spiewac «петь», kobzyta -литер. kobieta «женщина», v’ita - литер. wiecie «вы знаете», ml ’iko - литер. mleko «молоко» (Знаменка). 3. Континуант *о, а также о перед носовым согласным в вершинском диалекте сужаются: dum - литер. dom «дом», do dumu - литер. do domu «домой», f tym dumu - литер. w tym domu «в этом доме», na kun’ax - литер. na koniach «на лошадях», po tej strun’e - литер. po tej stronie «по этой стороне», mumy - литер. mamy «мы имеем, у нас есть» и mum «я имею, у меня есть» (в последних двух примерах процесс шел следующим образом: *а > o > и перед носовым согласным; то же отмечается и в других глаголах диалектного om-спряжения: na^^ivum «nadziewam» и т.п.), un - литер. on «он», una - литер. ona «она», uny - архаизм ony «они», f tamtym kuncu -литер. w tamtym koncu «в том конце», na kuncu - литер. na koncu «на конце», kumu zesyl - литер. komu uszyl «кому сшил». Отмечается также обычно сужение о после заднеязычных и губных согласн^іх: poxovany - литер. pochowany «похороненный», vujuvau - литер. wojowal «воевал». В знаменско-александровском говоре также фиксируются формы типа dum (v dumu), un, kotl’ety, Pol’acka «Polaczka» (литер. Polka «полька»), Pol’ak -литер. Polak «поляк», pomagam - литер. pomagam «я помогаю». 4. В обоих типах диалектов представлены суженные континуанты носовых гласных, причем в вершинском диалекте отмечена более высокая степень суженности, а также обычная репрезентация конечного континуанта носового заднего ряда бифонемным сочетанием -um (реже -un или -o). Примеры из говора Вершины: pin'in'jy, v rynkax - литер. w r^kach «в руках», m ’in ’k ’e - литер. mi^kkie «мягкие», fevral ’a m ’es ’ ’unca - литер. lutego miesi^ca «февраля месяца», uny gryzum // gryzun - литер. one gryz^ «они кусаются», psyv’ezum - литер. przywioz^ «привезут», sum - литер. s^ «суть, являются», zimum - литер. zim^ «зимой», kuxarko byla - литер. kuchark^ byla «была кухаркой», gunsk’i nazyvajio - литер. g^ski (иное значение) nazywaj^ «гусениц^і называют». Примеры из знаменско-александровского диалекта: m’esunc - литер. miesi^c «месяц», ^^econtko - литер. dzieci^tko «ребенок», skont - литер. sk^d «откуда», robzo - литер. robi^ «делают», krasu - литер. устар. krasz^ «красят», pol’ovajo - литер. polewaj^ «поливают», ben;^eta - литер. b^dziecie Н.Е. Ананьева 8 «будете», jesenc - литер. dziesi^c «десять», jenzyk - литер. j^zyk «язык^>, zencej - литер. wi^cej «больше», ’enta // svynta - литер. swi^ta «праздни ки», na m ’inso - литер. na mi^so «на мясо». На конце слова континуант носового переднего ряда в обоих типах говоров обычно представлен -е: вин. п. ед. ч. trove - литер. traw^ «траву», 1 л. ед. ч. презенса xoye - литер. chodz^ «я хожу» (Вершина); вин. п. ед. ч. pusn’ine (русизм «пушнина»), troxe - литер. troch^ «немного», tam sq ro^^Ua ja - литер. tam si§ urodzilam «я там родилась», ja pokaze - литер. pokaz^, prose - литер. prosz^ «я прошу; пожалуйста» (Знаменка). В вершинском диалекте, с одной стороны, представлено отсутствие ри-незма в парадигме будущего времени глагола Ъус (bydq, by^^es - литер. «b^d^», «b^dziesz»), а с другой - формы с вторичной (неэтимологической) носовостью типа jinzoro - литер. jezioro «озеро», jaygres - литер. agrest «крыжовник». 5. Если в вершинском диалекте дифференцируются i и у, то в мазурском знаменско-александровском говоре представлена типичная черта севера Польши: слияние i и у в одном звуке, который имеет разную степень сужения по идиолектам (i, у'). У отмечается на месте *ё. Примеры: skont vi? - sk^d wy? «откуда вы?», mi - литер. my «мы», sin - литер. syn «сын», duzi - литер. duzy «большой», pl’iva - литер. plywa «плавает». Эта особенность влияет на вид флексии 1 л. мн. ч. презенса глаголов am-спряжения (-ami: salami «мы сажаем», vysa^ami «мы высаживаем», kupami «мы покупаем», литер. kupujemy», zabacami «мы забываем»). 6. Если в говоре Вершины представлен совпадающий с литературным способ артикуляции палатального ряда губных (синхронная йотовая артикуляция или выделение j после губного), то в Знаменке-Александровке фиксируется последняя стадия асинхронного типа произношения, при которой фрикативный призвук или отвердевает, или становится единственным континуантом губного палатального (т. е. губная артикуляция утрачивается). Примеры: ks'aty - литер. kwiaty «цветы», kobzyta - литер. kobieta «женщина», robzo - литер. robi^ «делают», Zel’ganoc - литер. Wielkanoc «Пасха», zadro - литер. wiadro «ведро», zencej - литер. wi^cej «больше», zen’a - литер. ziemia «земля», pan’entam - литер. pami^tam «я помню», psyzezl ’i - литер. przywiezli «привезли», gotozym (русизм «готовим», литер. gotujemy). Эта особенность не только повлияла на звуковой облик слов, но и повлекла за собой морфологические и морфонологические последствия: функционирование флексии дат. п. ед. ч. м. р. -ozu (из -ov ’u) и чередования «губной: S» в парадигме существительных женского рода на -а: Moskva ~ v Moskse (ср.: v Moskse to kupata ml’iko? «В Москве покупается молоко?»). Отмечена также характерная для мазовецких говоров с асинхронным типом произношения палатального ряда губных форма с парадоксальным отвердением v в группе *s’v ’: svynta - литер. swi^ta. 7. Если в мазурском знаменско-александровском диалекте представлено полное мазурение, s, z, c, у на месте литературных соответствий sz, z, cz, dz (prose - литер. prosz^, moze - литер. moze «может», duzo - литер. duzo «мно- Островные польские говоры Сибири 9 го», japokaze - литер. pokaz^, zijo - литер. zyj^ «живут», zabacil’i jenzyk - литер. zapomnieli jezyk «забыли язык^>, в диалектах без мазурения zabaczyli, obacita - литер. zobaczycie «увидите», vnucka - литер. wnuczka «внучка»), то в вершинском диалекте мазурение зафиксировано только для глухой аффрикатах: c < cz (copka - литер. czapka «шапка», vnucka - литер. wnuczka и т.д.). Кроме того, в Знаменке отмечается такое явление, как наличие тверд^іх (или полумягких) Z и S на месте z и s (разновидность сяканья - своеобразное «ша-канье»): sostra - литер. siostra «сестра», русизм fso, jse «всё», «все», spsevajo -литер. spiewaj^, se - литер. si? «-ся, -сь», zaleze - литер. zalezie «залезет», zeni -литер. ziemi «земли'». Реже встречается j на месте (jesenc - литер. dziesi?c «десять»). Таким образом, несмотря на мазурение, в говоре представлена довольно высокая фреквентность звуков z и S: результаты асинхронного типа произношения палатальн^іх губн^іх и «шаканья^>, на месте *r’, в заимствованиях (ср. германизм surek «мальчик»). 8. Звонкому типу сандхи вершинского диалекта (в том числе генетически составных форм типа iezdem - литер. jestem «я есть», nuzem - литер. nioslem «я нес») соответствует глухой тип сандхи мазурского говора, совпадающий с типом межсловной фонетики литературного польского языка. 9. Хотя в говоре Знаменки-Александровки мы встречаем отдельные случаи выпадения согласных (ср. tera - литер. teraz «сейчас»), в вершинском диалекте это явление представлено гораздо шире. Особенно часто оно отмечается для согласного t xop - литер. chlop, здесь «муж», sup - литер. slup «столб». 10. Если в вершинском говоре отсутствует чередование е : о (m’etta -литер. miotla «метла», b’ere - литер. bior? «я беру», b’erum - литер. bior^ «берут», n’ese - литер. nios? «я несу», n’esum - литер. nios^, 2 л. ед. ч. императива b’er! - литер. bierz! «бери!»), то у носителей знаменско-александровского диалекта условия этого чередования даже шире, чем в литературном языке. Альтернант о представлен не только перед t, d, s, z, n, r, t, но и перед k: psoke - литер. piek? «я пеку», pseces - литер. pieczecz «ты печешь», psece - литер. piecze «печет», pseceta - литер. pieczecie «вы печете», psoko - литер. piek^ «пекут». Ср. также лексически изолированн^іе случаи с о, которому соответствует е литературного языка (oblovajo - литер. oblewaj^ «обливают»). С другой стороны, в Знаменке отмечаются отдельные примеры с отсутствием чередования е : а (ср. 3 л. ед. ч. psyja^e -литер. przyjedzie «приедет»). 11. В Знаменке зафиксированы формы с мягким g перед континуантом переднего ряда (mog’e - литер. mog? «я могу») - проявление характерной мазовецкой черты. 12. В говоре Знаменки-Александровки отмечаются типичн^іе мазовец-кие формы с сужением а в е после j (jek - литер. jak «как^>) и в группе ar (pomer, pomerl’i - литер. pomarl, pomarli «умер, умерли»). 13. Типично северному употреблению числительного dwa для всех родов в Знаменке (dva sostry, dwa domy, dwa gojiiny) соответствует совпада- Н.Е. Ананьева 10 ющая с литературным языком вершинская оппозиция dwa (м. и ср. р.) ~ dwie (ж. р.): dv’e curk’i. 14. Наличие специфических морфем. 1) Характерной мазовецкой флексии дат. п. ед. ч. м. р. контаминацион-ного происхождения -ozu (и из *о-основ, сегмент oz < ^^’ из *й-основ) в говоре Знаменки-Александровки соответствует совпадающая с литературным языком флексия *й-основ -ov ’i (pastuxovi «пастуху») в Вершине. 2) Глагольному архаическому показателю итеративности -uva (< owa) вершинского говора соответствует мазовецкое -yva / -iva в знаменско-александровском говоре. 3) В знаменском говоре отсутствуют образования с суффиксом -k типа do teraska «до настоящего времени» (от teraz «сейчас»), характерные для говора Вершины. 4) Глагольные окончания презенса и императива в 1 л. мн. ч. и 2 л. мн. ч. В Вершине в 1 л. мн. ч. представлена во всех типах спряжения флексия -my (mumy - литер. mamy «мы имеем, у нас есть», kupujimy - литер. kupujemy «мы покупаем», gotov’imy - литер. gotujemy «мы готовим»), а в Знаменке флексии дифференцируются в зависимости от типа спряжения: глаголы, соответствующие глаголам 1-го и 2-го спряжений литературного языка, имеют флексию -m (gotozym - литер. gotujemy «мы готовим», pomyjim - литер. pomyjemy «мы помоем», vazym - литер. warzymy - литер. «мы варим», my se^^im razem - литер. razem siedzimy «мы сидим вместе», n’e zyjim - литер. nie zyjemy «мы не живем» и т.п.), а глаголы am-спряжения (и, вероятно, em-спряжения) - флексию -ami (kupami - литер. kupujemy «мы покупаем», vysayami - литер. wysadzamy «мы высаживаем» и т.д.). Во 2-м л. мн. ч. презенса и императива в Вершине представлена совпадающая с флексией литературного языка морфема -се, а в говоре Знаменки - окончание -ta (kupata - литер. kupujecie «вы покупаете», vita -литер. wiecie «вы знаете», psyxocta - литер. przychodzcie «приходите», xocta - литер. chodzcie «идите», jicta - литер. jedzcie «вы ешьте», poprubujta - литер. poprobujcie «вы попробуйте» и т.д.). 15. В каждом из сопоставляемых диалектн^іх анклавов сохранились типичные лексемы, восходящие к их «материнским» диалектам, в том числе и заимствованные. Малопольские xab’ina «ветка», ga^ina «скот, скотина», kaj «где, куда», k’ej «когда» (и образованные от них неопределенные наречия kajs и k’ejs), tatarka «гречиха», малопольско-силезские ^^oiuxa «девочка, девушка», словакизмы luoxyne «голубика», rusy «таракан^і», modzyn «лиственница», германизмы bu^k «внебрачный ребенок» и fest «крепко, сильно; быстро», название блюда pazibroda «капуста, приготовленная на молоке», plaxta «простыня», gunska «гусеница» в Вершине. Лексемы kokos «петух» (kokosz), prosek «приглашающий на свадьбу» (proszek), zabacac «забыть», многочисленные локальные германизмы (gruska «бабушка», gruzek «дедушка», surek «мальчик^), srank «шкаф», reb ’iska «терка» и rybak ’i «драни-ки», brak «надо» и др.) в говоре Знаменки. Подробнее о германизмах в польских говорах Сибири см. [8]. Островные польские говоры Сибири 11 Третий комплекс проблем связан с воздействием русского языка как в его диалектной, так и в литературной форме. Результатом влияния окружающих русских говоров является, например, функционирование в вершинском диалекте слов najievaska «рубашка», V’exotka «мочалка», cirk’i «род обуви», восходящей к бурятскому, но пришедшей из русских говоров лексемы tarasun «самогон», и др. Заметим, что выявлено три следствия воздействия русского идиома на сибирские польские говоры, которые, по всей видимости, относятся вообще к контактологическим универсалиям: 1) утрата исконной лексемы или словоформы и замена ее иноязычной (в данном случае русской); ср. утрату польских названий месяцев в обоих сопоставляемых диалектах и замену их русскими эквивалентами или утрату под воздействием русского языка личных окончаний в глагольных формах прошедшего времени (ja poset - литер. poszedlem, my posli - литер. poszlismy и т.д.); 2) возрастание числа изофункциональных вариантов, например: tak // da, navet // daze, barjo // ocen и под.; 3) появление гибридных форм, представляющих собой объединение в рамках одной словоформы элементов контактирующих языков, в данном случае русского и польского. Ср. в русизме otv’eca «отвечает» представлены польские фонетическая (мазурение) и морфологическая особенности (флексия 3 л. ед. ч. презенса глаголов am-спряжения -а). Подробнее о разных типах гибридных образований в островных польских говорах Сибири см., например, в [2]. Таким образом, исследование лингвистических особенностей двух островных польских говоров, функционирующих в сибирском регионе, показало, что, несмотря на взаимодействие с окружающим русским идиомом (как в его диалектной, так и литературной формах), эти говоры сохраняют основные черты их генетической принадлежности к двум противоположным диалектным массивам этнографической Польши (северному для говора Знаменки и Александровки и южному для говора Вершин^і). Это относится в полной мере к фонетическим и морфологическим диалектным признакам, а также частично и к лексической подсистеме, в которой наряду с исконными лексемами, восходящими к малопольскому (Вершина) и мазурскому (Зна-менка-Александровка) ареалам, отмечаются заимствования, проникшие в эти говоры в период, предшествующий переселению их носителей на территорию Сибири (словакизмы в говоре Вершин^і, германизмы в говоре Зна-менки-Александровки). Завершая наш анализ, подчеркнем, что изучение полоноязычных анклавов в Сибири, имеющее значение не только для польской диалектологии, но и для контактологии, нужно осуществлять как можно скорее и интенсивнее, поскольку число этих анклавов уменьшается (ср. судьбу д. Белосток, в которой в настоящее время только одна жительница -М. Маркиш - сохранила родной польский диалект).

Скачать электронную версию публикации