How the Dialect Affiliation of the Selkup Dialect of Ivankino Village, Kolpashevo District, Changed in the 20th Century.pdf На XIX-XX вв. ряд работ лингвистов был посвящен классификации диалектов селькупского языка [1-10]. В классификации Е.А. Хелимского, одной из наиболее эксплицитно обоснованных, выделено шесть основных диалектов: 1) северный (реки Таз, Пур, Карасина, Турухан, Баиха и Елогуй); 2) тымский; 3) нарымский (р. Обь в районе сс. Нарым, Васюган, Парабель); 4) кетский; 5) обский (р. Обь в районе г. Колпашево); 6) крайне южный (ныне фактически исчез; чулымский, чаинский). По мнению Е.А. Хелимского, некоторые говоры на р. Обь между с. Нарым и г. Колпашево (нарымско-обские) и на Нижней Кети (кетско-обские) носят переходный (отчасти смешанный) характер и недостаточно изучены [8. C. 24-25]. В качестве иллюстрации этого факта можно указать, что по классификации разных исследователей они могут относиться как к центральным [7], так и к южным диалектам [11]. Вероятно, это связано с тем, что в XX в. было очень мало материалов, доступных исследователям иванкинского, или шёшкупского, по терминологии А.П. Дульзона, диалекта, распространенного в населенных пунктах Басмасо-во, Иванкино, Мумышево, Тайзаково на Оби выше Нарыма [4. S. 35-43]. Как показано в работе [12. C. 69-70], для северного, обского, нарымского, кетского диалектов есть достаточно надежные диалектные словарные списки, начиная с XVIII в., а по иванкинскому диалекту селькупского языка наиболее ранние записи (парадигмы отдельных слов) принадлежали А.И. Кузьминой и были сделаны в 1968 г., (ср. [7. S. 92]). На основании этих данных Х. Катц относит 1 Работа выполнена при поддержке гранта РНФ № 20-18-00403 «Цифровое описание уральских языков на основе больших данных». Как менялась диалектная принадлежность селькупского говора 145 иванкинский диалект к группе центральных селькупских диалектов («Mittel-Selkupisch»). В качестве основных диалектных признаков этой группы, которые представлены в иванкинском диалекте, он называет: 1) сохранение противопоставления ПСельк.1 *s vs *s > s (признак центральных диалектов), тогда как в южных диалектах еще в XVIII в. ПСельк. *s vs *5 совпадают и становятся s [12. C. 71]; 2) Отражение ПСельк. *с > t. Этот признак не является вполне надежным для классификации южных и центральных диалектов, потому что, как показано в [Там же. C. 74], в южных, в частности кетских, диалектах еще в XVIII в. присутствовала рефлексация как с (рукописи Ф. Желтухина и Г.Ф. Миллера), так и t’ [14. C. 300-358]. 3) *i > e, *u > o, *U > 6, *e > *a > a в первом слоге. Эти признаки не были приняты в качестве диалектно-классифицирующих в [12. C. 70-77]. Как показано в [15. C. 318-358], переход ПСельк. *i > e, ПСельк. *e (> таз. e) и *№ (> таз. e) > а2 свойствен как центральным, так и южным диалектам в XIX-XXI вв. Развитие ПСельк. *u > о, ПСельк. *u > 6, наоборот, не является характерным признаком ни для центральных, ни для южных диалектов. Таким образом, Х. Катц отметил лишь один надежный критерий, указывающий на принадлежность иванкинского диалекта к центральной группе селькупских диалектов. Но поскольку он бы предложен на очень ограниченном количестве слов, то при публикации новых архивных источников выяснилось, что и этот критерий соблюдается не вполне четко. В 2017 г. нам был передан архивный словарь иванкинского диалекта, записанный А.И. Кузьминой от Ф.Ф. Тобольжиной в с. Тогур в конце 1960-х - начале 1970-х гг., и аудиозаписи этого говора, записанные в новосибирской Лаборатории фонетических исследований Института филологии СО РАН. В настоящее время эти материалы доступны онлайн [16-18]. Из них следует, что в говоре Ф.Ф. Тобольжиной в большинстве случаев ПСельк.*5 > иванк. s, но есть и примеры развития в иванк. s: данные аудиословаря: fe: ‘язык’ - таз. se ‘язык (во рту)’; vassetiku ‘подняться’ - таз. we si ci qo; аналогичные примеры есть и в рукописном словаре А. И. Кузьминой: шъ'даЫ, ши'даЫй ‘вдвоём (мы)’ - таз. sittil’a ~ sittil’al’~ sittil’; ше:ргу ‘войти’ - таз. serqo; шун'дэЫт ‘внутрь’ - таз. sun’ci; 'шаЫа'гу ‘заночевать’ - таз. saqqiqo; 'ше:решпъгу ‘заходить’ - таз. serisqo; шът, шэт, шет, шит ‘два’ - таз. sitti; 1 Характеристики диалектов представлены с привлечением дополнительной информации об общеселькупской реконструкции по [13], которая еще не была доступна Х. Катцу в 1979 г.. 2 Развитие ПСельк. *e (по реконструкции Я. Алатало [13], которое переходит в таз. e) > а не отмечено ни в южных, ни в центральных говорах. Ю.В. Норманская 146 шэтКу ‘будить’ - таз. sittiqo; 'сдГоІгу, 'сд:УыІгу, !сд:кыІгу ‘выскрести’, 1сд.УоІби ‘выскобленный’, 1сд:ГеІгу ‘выскоблить’ - таз. suqilqo; меЖалгу, меШалгу ‘дернуть’ - таз. misalqo; ва'жан(ъ) ‘вставать’ - таз. wesiciqo; мджегу ‘варить’ - таз. musiqo. ПСельк. *с, действительно, и в словаре А. И. Кузьминой переходит в т': т'е:л, т'е:ІІа, т'е:Іла, т'е:ІІа ‘день, солнце’ - таз. cell т'у:ргу ‘заплакать’ - таз. curiqo т'у:, т'у:ла ‘глина’ - таз. cu га:Ід 'игу ‘выпасть’ - таз. al'ciqo шунд'ен ‘внутри’ - таз. sun’ci Материалы К. Доннера из поездки 1911 г. по Верхней Оби, введенные в научный оборот Я. Алатало, ср. [13], показывают, что в начале XX в. ре-флексация в иванкинском диалекте была двоякой как для *s, так и для *с. Иногда эти различия проявлялись даже в одной и той же лексеме у разных информантов: ср. sdtdr ‘окно’ < *sucdr [Ibid. P. 364] vs. se ‘язык’ < *se [Ibidem]; чъйгррітигыр ‘жеребенок’ < *cikw [Ibidem]. Но количество примеров иванкинского диалекта с рефлексами ПСельк. *s, *с незначительно, поэтому они не позволяют получить достаточно полную информацию о кла-сификационно важной черте иванкинского диалекта в начале XX в. По данным «Селькупско-русского диалектного словаря» [19] и картотеки архива А.П. Дульзона, в которой указаны названия населенных пунктов, где жили носители того или иного говора, в диалекте обских шёшкупов представлена только рефлексация ПСельк.*5 > s, совпадающая с центральными селькупскими говорами, и переход *с > t’, характерный во времена А.П. Дульзона (1960-1970-е гг.) как для южных диалектов (в качестве основной рефлексации), так и для центральных (с. Тюхтерево, Напас) в качестве факультативной, см. подробный анализ в [10. C. 34-56]. Итак, обзор источников материала по иванкинскому диалекту показывает, что авторы выделяли в качестве основного диалектно-дифференци-рующего признака переход ПСельк. *s > s, который характерен для центральных диалектов и имел место в говорах иванкинского диалекта. При этом в материалах К. Доннера (1911 г.), записях А.И. Кузьминой (конец 1960-х - начало 1970-х гг.) присутствует и рефлексация *s > s, характерная для южной группы и считавшаяся инновационной, которая исчезает в несколько более поздних записях А.П. Дульзона и его учеников (1960-1990-е гг.). Как объяснить тот факт, что инновационная рефлексация со временем исчезает? Это выглядит достаточно загадочным, а с учетом того, что этот критерий Е.А. Хелимский выделяет особо, называя данное соответствие четким, и по существующим описаниям оно является единственным значимым для классификации иванкинского диалекта [Там же. C. 39; 7. S. 92], необходим более полный анализ этой ситуации. Он становится возможен только с привлечением нового достаточно большого и наиболее раннего источника по иванкинскому говору. Этот Как менялась диалектная принадлежность селькупского говора 147 источник - книга св. Макария (Невского) «Беседы об истинном Боге и истиной вере на наречии обских остяков» - был известен и ранее. Первым его издал с подробными комментариями Х. Катц [7]. Однако в монографии Х. Катца не был проведен последовательный графико-фонетический и морфологический анализ текста, который значительно отличается от центральных и южных диалектов, записанных позже на 60-70 лет А.И. Кузьминой и А.П. Дульзоном. Поэтому Х. Катц затруднялся в определении его диалектной принадлежности, отмечая, что это идиом промежуточный между южными и центральными диалектами [Ibid. S. 10-13]. Е.А. Хелимский упоминает материалы св. Макария как «среднеобские селькупские религиозные тексты» [20. Р. 13]. С. В. Ковылин нашел информацию про носителей языка, с которыми работал св. Макарий при создании книги «Беседы об истинном Боге и истиной вере на наречии обских остяков». «В составлении текстов приняли участие два информанта: Роман Сергеевич Тобольжин и Никифор Максимович Тобольжин. Р.С. Тобольжин родился в Иготкино - 12 км от Иванкино. Переехал в Иванкино в 1917 г. На момент записи данной информации А.П. Дульзоном в 1952 г. Р.С. Тобольжину было 77 лет (примерно 1875 г. рождения). По словам Р.С. Тобольжина, когда ему было 22 года (примерно в 1897 г.), он и Никифор Максимович Тобольжин ездили в Томск к архиерею переводить священное писание» [21. C. 131]. Далее в архиве представлена не совсем согласованная запись: «Говорит... потом 18 дней были о. Макарий епископ. Второй раз ездил по этому же делу за Новосибирск в Берск1. 15 дней были там. Епископ жил у Горохова - это буржуй был» [Там же]. Эти данные подтверждаются другим источником. Согласно отчету Томского комитета Православного миссионерского общества за 1900 г. для инородцев Нарымского края епископом Макарием были составлены и изданы «Беседы об истинном Боге и истинной вере на наречии обских остяков». Беседы эти составляют первый опыт изложения христианского вероучения на языке нарымских остяков. При их составлении принимали участие специально вызванные в Томск инородны Парабельской волости Никифор и Роман То-больжины. Там же сказано, что «двум инородцам Нарымского края Никифору и Роману Тобольжиным за участие в миссионерских переводах и на проезд до места жительства было выделено 45 р.» [Там же. C. 132]. Таким образом, на основании сведений о месте рождения информантов св. Макария можно сделать вывод, что текст, как и указывал Е.А. Хелимский, составлен на иванкин-ском (обском) диалекте. Этот текст был отглоссирован С.В. Ковылиным [22]. Его конкорданс также доступен онлайн [23]. Ниже мы проанализируем текст книги св. Макария «Беседы об истинном Боге и истиной вере на наречии обских остяков» по 11 фонетическим диалектно-классифицирующим признакам, которые выделяет Е.А. Хелимский в [12. С. 69-76], и сравненим эти данные с материалами картотеки А.П. Дульзона (1960-1990-е гг.) из села Иванкино: 1 Имеется в виду Бердск. Ю.В. Норманская 148 1. Согласно первому диалектно-дифференцирующему признаку в диалектах селькупского языка для обширного класса основ и грамматических формантов с носовыми и смычными согласными в ауслауте установлены следующие соответствия: С -m/-p (~ -0), -n/-t (~-0), -y/-k (~-0); Ц -p, -t, -k; Ю -m, -n, -у, например: С, Ц суруп ~ Ю сурум ‘зверь’, С Ц куп ~ Ю кум ‘человек’. Как показал С. В. Ковылин в статье, посвященной именной морфологии книги св. Макария «Беседы об истинном Боге и истиной вере на наречии обских остяков» [22], в ней сохраняется архаичное употребление -m, -n, -у в соответствии с другими самодийскими языками, свойственное и южным селькупским диалектам. В диссертации Г.П. Поздеевой показано, что по картотеке А.П. Дульзона в диалекте с. Иванкино зафиксирован ряд согласных, характерных для центральных селькупских диалектов: суруп ‘зверь’; мат ‘я’; кап ‘кровь’; куп ‘человек’; канак ‘собака’. Итак, становится ясно, что переход -m > -p, -n > -t, -у > -k произошел в иванкинском диалекте в период с 1900 по 1960 г., а во времена св. Макария в иванкинском говоре была архаическая рефлексация, совпадавшая с праселькупской. 2. Второй диалектно-дифференцирующий признак выражается в рефлексах интервокального *-у- , которые соотносятся следующим образом: С -у-, Ц -у- (или -w-), Ю -0-. С этой точки зрения в книге св. Макария представлена южная рефлексация у > 0: Мак. сакку-лли‘пробовать-ІМР.2Би’ -таз. sayaqo. Как показано в [10. С. 38], в иванкинском диалекте по картотеке А.П. Дульзона представлена как южная, так и центральная рефлексация: паы, пао, пау. С учетом того, что архаическая рефлексация ПС *-у- представлена в северных селькупских диалектах, а в южных произошел переход *-у- > -0-, по этому признаку можно судить, что в иванкинском диалекте в 1900 г. была представлена южная инновация, которая начиная с 1960-х гг. стала заменяться центральной. 3. Рефлексы интервокального *-m- по традиционной системе следующие: С -m-, Ц, Ю -w- (иногда с дальнейшим стяжением). В книге св. Макария ожидаемым образом представлены рефлексы, характерные для южных и центральных диалектов: Мак. аульджикко-т ‘забывать-ІМР.280.ѳЬ’, аулджи-мб-ат ‘забыть-PSTN-3PL’ - таз. emiltiqo; Мак. аву-т ‘мать-POSS.3SG’ - таз. emi, ama-; Мак. авыкв-али ‘есть-ІМР.2БИ’ - таз. amirqo. Как показано в [Там же. С. 39], в иванкинском диалекте по картотеке А.П. Дульзона также представлена рефлексация -w- (< *-m-) тава. Поскольку в этом случае рефлексация в центральных и южных диалектах совпадает, то данный признак не является релевантным для классификации иванкинского диалекта. 4. Критерий, который уже упоминался выше, это соответствие С Ц .? - Ю s, связанное с переходом *s > s в южных диалектах. Полный анализ материала книги св. Макария показывает, что в говоре, который лег в основу этой книги, присутствовала как южная, так и центральная рефлексация: Как менялась диалектная принадлежность селькупского говора 149 s, как в ентральных диалектах: Мак. ше-гыды ‘язык- CAR.ADJz’ - таз. se; Мак. шанда ‘новый’ - таз. senti ~ sentil’; Мак. шидо ‘два’ - таз. sittil’a ~ sittil’al’~ sittil’; Мак. кувэшше, квошше, кувошше, квошшы ‘быть голодным’ - таз. qesi qo; Мак. нуншуне-нт ‘небо-LAT’ - таз. nut sun’ci ~ nussun’ci, nomti sun’ci; Мак. шер-быты ‘опьянеть-PST.PTCP’ - таз. serqo; Мак. важы-к ‘Встань!’ - таз. wesiqo; Мак. кушай ‘сколько’ - таз. kussal’; дублеты s/s: Мак.обск. соршу ‘стыдиться’, НО шоршуку-мб-акы ‘стыдиться-PSTN-3DU.sub’ - таз. sorisiqo ~ sorisiqo; s, как в южных диалектах: Мак. кыскасеи ‘звезда’ - таз. qisqa; Мак. тас ‘тебя’ - таз. tasinti; Мак. ас, аз ‘также’ - таз. assa ~ asa ~ asa; Мак. массым ‘меня’ - таз. masim; Мак. тестыт ‘вас’ - таз. tssintit. Важно, что как было сказано выше и подробно рассмотрено в [10. С. 39-42], в материалах картотеки А.П. Дульзона в иванкинских и в южном среднекетском диалекте (с. Усть-Озерное) представлена только ре-флексация s, который, как считалось ранее, характеризует только центральные диалекты селькупского языка. В южных диалектах селькупского языка в записях Г.Ф. Миллера в XVIII в. всегда представлен переход s > s, ср. [12. С. 71-72]. В словаре П.С. Палласа [24] в южных диалектах кетском и томском тоже представлен переход s > s: томск. Сйе, нарым. Ше, кет. Се, тим. Ше, карасин. Шелъ ‘язык’; томск. Кыссинга, нарым. Кышека, кет. Кысангка, тим. Кишека ‘звезда’; томск. Сакь, нарым. Шакь, кет. Саакъ, тим. Шаакь, карасин. Шеакь ‘соль’; В словаре кетского диалекта селькупского языка, составленном Ю. Клапротом в 1823 г. [25], уже присутствует двойная рефлексация: *s > s [sch], характерная для центральных диалектов: кет. schidde ‘два’ -таз. sitti, кет. scherba ‘быть пьяным’ - таз. ser-, кет. koeschak ‘голодный’ -таз. qesi qo; *s > s, характерная для южных диалектов: кет. sak ‘соль’ - таз. saq (saqi-), кет. tisse ‘стрела’ - таз. tissa; кет. se ‘язык’ - таз. se, кет. kyssangka - таз. qisqa. В чаинском, крайне южном диалекте, который, вероятно, лег в основу книг Н.П. Григоровского, присутствует только южная рефлексация ПСельк. *5 > s в более чем 50 лексемах с ПСельк. *s, см. их перечень в [26]. Таким образом, видно, что в южных селькупских диалектах действительно произошел переход ПСельк. *5 > s, который имел место и иванкинском диалекте (ср. материал книги св. Макария и К. Доннера в словаре [13]), но Ю.В. Норманская 150 позже в южных диалектах, граничащих с центральными, в первую очередь в иванкинском, в меньшей степени в кетском, уже в XIX в. начался обратный переход 5 > S. Поэтому тот факт, что в материалах А. И. Кузьминой и особенно А.П. Дульзона в иванкинском диалекте представлено S на месте ПСельк. *s, не свидетельствует о том, что иванкинский диалект изначально принадлежал к центральной группе, а просто указывает, что по этому признаку «перестройка» диалекта в центральные уже закончилась. Но данные книги св. Макария дают надежное свидетельство того, что изначально иванкинский диалект был южным, поскольку для него была характерна южная инновационная черта - развитие ПСельк. *s > 5. Это подтверждает и развитие интервокального *-#-, описанное выше. Ниже мы пропускаем диагностические черты 5-7, выделенные в [12. С. 72-73], потому что 5-я черта описывает особенности нарымского диалекта, 7-я - кетского, а 6-я основывается на словах, которые в книге св. Макария не зафиксированы. 8. В [Там же. С. 73-74] указывается, что соответствие C tр k q; Ц, Ю d Ъ g g в интервокальном положении может быть сочтено диалектнодифференцирующим признаком с большими оговорками. В источниках XVIII в., рассмотренных в [Там же], эта закономерность имеет достаточно много отклонений. Как показывает анализ материалов в [18], количество отклонений в конце XVIII в. становится еще большим, ср., например: томск. ТыбалЪ, нарым. Тибебъ, кет. Типпи, тим. Тиббо ‘муж’ (в этих примерах глухой согласный присутствует только в южном кетском диалекте); томск. ТоболЪ, нарым. Тапо, кет. Тапо, тим. Тапо ‘нога’ (здесь звонкий согласный представлен только в южном томском говоре, в остальных диалектах зафиксирован глухой, хотя по правилу ожидался бы звонкий согласный). У Ю. Клапрота (1823 г., словари представлены на lingvodoc.ispras.ru), наборот, нет ни одного примера перехода ПСельк. *р > Ъ в интервокале, но изменение ПСельк. *t > d представлено в южных и центральных диалектах, а в карасинском северном, как и ожидалось бы по правилу, таких примеров нет. ПСельк. *k > g встречается достаточно регулярно как в южных и центральных диалектах, так и в g/h в карасинском (северном). В книге св. Макария наблюдается прямо обратная ситуация: нет ни одной лексемы, чтобы ПСельк. *k > g в интервокале без колебаний с k, но есть несколько лексем, в которых зафиксирован переход *t > d, *р > Ъ (без вариантов с т, п) в интервокале, ср., например: удуку ‘отпустить, послать’ - таз. utiqo; тыбикум ‘мужчина’ - таз. tipil’ qum. Но есть и ряд случаев, когда колебания наблюдаются даже при употреблении одной и той же словоформы, ср., например: куты, куды ‘кто’ -таз. kuti; накур, нагур ‘три’ - таз. nokir; татык, тадык ‘правый’ - таз. totik; лыпай, лыбай ‘темный’ - таз. lipi(kil’). Таким образом, становится ясно, что эту особенность для XIX в. уже нельзя рассматривать как диалектно-классифицирующую. Как менялась диалектная принадлежность селькупского говора 151 9. Как отмечает Е.А. Хелимский в [12. С. 74], критерий Ю t - С Ц с не является достаточно четким, потому что в материалах XVIII в. есть примеры, когда в южных диалектах употребляется с (у Г.Ф. Миллера, Ф. Желтухина), а в северных в качестве дублета встречается t (у М.А. Кастрена, Ф. Желтухина). Отклонения от предложенной закономерности наблюдаются и в [24], ср., например, томск. Тѣлъ, нарым. Челъ, кет. Челъ, тим. Челъ, карасин. ТЬлдъ ‘день’, где в южном кетском диалекте представлен рефлекс ч-, а в северном карасинском т ’-. На то, что в части всех говоров и в XX в. встречалось «свободное варьирование» этих рефлексов, указывалось в [7]. При этом любопытно, что, как показано в [10. С. 49-51], в картотеке архива А.П. Дульзона указанная закономерность соблюдается достаточно последовательно, и в диалекте с. Иванкино представлена южная рефлексация т ’, ср., например, т ’у ‘глина’, т’елт ‘солнце, день’. Аналогичная рефлексация зафиксирована и в словаре говора тогурского говора иванкинского диалекта [16], созданного А.И. Кузьминой. В книге св. Макария, наоборот, в подавляющем большинстве случаев встречается рефлексация ч/дж, приведем несколько примеров: Мак. алъ-джи ‘id.’, алчы-мб-а ‘упасть-РБТХ-ЗБО^иЬ’ - таз. al’ciqo; Мак. куэчымб ‘оставить-PSTN’ - таз. qeciqo ‘оставить’; Мак. селъджи ‘семь’ - таз. sel’ci ~ sel’ci ‘семь’. Есть несколько случаев, где рефлексация ч/дж/т’ встречается в качестве дублетов: Мак. вачы ‘мясо; плоть, тело’, вади-н ‘тело-GEN’ - таз. weci; нэлъди / нелъджи / нейлдчи / нелъдин~ ‘такой’ - таз. ni l’ci. Таким образом, можно сделать вывод, что переход с > t в иванкинском диалекте произошел уже в XX в. и не является диагностической чертой, указывающей на изначальную принадлежность его к южным диалектам. 10. В [12. С. 74-75] указывается, что признак Ю -j; Ц -l/-l’; C -l’ не представляется надежным, поскольку в большинстве говоров XX в. установлены многочисленные отклонения, ср. [7. С. 85]. Но Е.А. Хелимский отмечает, что в ранних записях это распределение прослеживается достаточно четко. Интересно, что в книгах Н.П. Григоровского также стандартным рефлексом C -l’ является -j, см. [26]. Переход -l’ > -j в большинстве случаев характеризует и диалект книги св. Макария: куш(ш)ай ‘сколько?’ - таз. kussal’, нашакый ‘тогдашний’ -таз. nassaqil’, амдыкой ‘царский’ - таз. omtil’qol’, ау.плей ‘находящийся на другой стороне’ - 5mipdal’. В одном слове представлены дублетные формы Нуй, Нул ‘божий’ - таз. nul’. В материалах А.П. Дульзона в диалекте с. Иванкино встречаются примеры как на -й, так и на -л, примерно в равной пропорции, зафиксированы и дублеты карлай ~ карлал ‘косматый’ [10. С. 34-56]. Представляется, что рефлексация -l’ > -j в диалекте книги св. Макария отражает южную инновационную черту, и это еще один важный признак для отнесения иванкинского диалекта к южной группе. Ю.В. Норманская 152 11. Как указывается в [12. С. 75], расширение праселькупских гласных *i > e, *u > o, *u > о, *i > e, *e > *a > a имело место в разной степени во всех южных и центральных селькупских диалектах между серединой XVIII и началом XIX в. Как показано в [15. С. 318-358], в диалектах книг св. Макария и Н.П. Григоровского, действительно, также были зафиксированы переходы ПСельк. *i > e, ПСельк. *e (> таз. e) и *се (> таз. e) > а, характерные и для современных южных и центральных диалектов. Можно отметить еще одну общую южную и центральную инновацию, которая отразилась и в диалекте книги св. Макария: *а и *а совпали в а, в отличие от тазовского (северного) диалекта, где их различие сохраняется. Особенностей в системе гласных, которые позволяли бы отнести диалект книги св. Макария к южным или центральным диалектам, не выявлено. Подводя итоги рассмотрения текста книги св. Макария по 11 диалект-но-классифицирующим признакам и сравнению с архивными данными, записанными А.И. Кузьминой, А.П. Дульзоном и его учениками, можно сделать вывод, что в 1900 г. в иванкинском диалекте прослеживались три южных инновационных изоглоссы: ПСельк. *-у- > 0, ПСельк. *5 > s, ПСельк. *-l’ > -j. В диалекте книги св. Макария нами не было выявлено ни одной центральноселькупской инновационной диалектной черты. Поэтому можно предполагать, что диалект с. Иванкино в XIX в. относился к южным. Как показано в диссертации Г.П. Поздеевой [10. С. 34-56], по данным архива А.П. Дульзона, во второй половине XX в. в диалекте с. Иванкино происходит ряд процессов, характерных для центральных говоров: фактически был завершен переход 1) s (< *5) > s, начались процессы изменений 2) -m > -p, -n > -t, -у > -k; 3) 0 (< *у) > у, 3) -j (< *-/’) > -l. На основании этого в [7] иванкинский говор начала второй половины XX в. уже определяется как «центральный». В статье [27] приведены интересные данные по фонетике топонимов с. Иванкино. Видно, что в топонимах присутствуют как южные, так и центральные черты, но в разной степени: переход -у > -k фактически уже завершен, -n > -t прошел примерно на 78% слов, -m > -p еще не был отмечен, -j > -l прошел в 58 % случаев. В настоящий момент уже нет носителей иванкинского говора селькупского языка, которые бы говорили на нем с детства1, поэтому мы не можем наблюдать завершение процессов полного перехода южноселькупского иванкинского диалекта в центральную группу. В связи с этим ранее иванкинский диалект относили к особой промежуточной группе. Лишь привлечение данных книги св. Макария (Невского) «Беседы об истинном Боге и истиной вере на наречии обских остяков» позволило установить, что в XIX в. в с. Иванкино был представлен южный селькупский диалект. Интересно, что в рассматриваемом диалекте почти полное изменение всех классификационных черт заняло 70 лет. 1 Н.П. Ижембина, родители которой владели иванкинским диалектом, выучила его в сознательном возрасте после окончания института. Как менялась диалектная принадлежность селькупского говора 153 Сокращения Языки и диалекты иванк. - иванкинский диалект селькупского языка карасин. - карасинский диалект селькупского языка кет. - кетский диалект селькупского языка Мак. - диалект книги св. Макария «Беседы об истинном Боге и истиной вере на наречии обских остяков» нарым. - нарымский диалект селькупского языка ПСельк. - праселькупский язык С - северные диалекты селькупского языка таз. - тазовский диалект селькупского языка тим. - тимский диалект селькупского языка томск. - томский диалект селькупского языка Ц - центральные диалекты селькупского языка Ю - южные диалекты селькупского языка Общие ADJz - адъективизатор CAR - каритив DU - двойственное число IMP - повелительное наклонение LAT - латив ob - объектное спряжение POSS - поссесивность PL - множественное число PST - прошедшее время PSTN - прошедшее повествовательное PTCP - причастие SG - единственное число sub - субъектное спряжение

Скачать электронную версию публикации