Implementation of the Provocation Communication Tactic in Portrait Interviews: Main Scenarios of the Addressee’s Speech .pdf Постановка проблемы В своей профессиональной деятельности журналист неизбежно сталкивается с основной проблемой - удовлетворением читательского или зрительского спроса на определенный информационный продукт через средства массовой информации. Интервью как одна из самых активных и востребованных форм коммуникации представляет собой сферу публичной речи, вызывая, как правило, живой интерес потенциальной аудитории. Журналист всегда несет основную ответственность за успех того или иного интервью, который во многом определяется его коммуникативной компетенцией, умением задавать вопросы и использовать различные тактики коммуникативного взаимодействия с собеседником. Чтобы интервью получилось незаурядным, журналист вынужден прибегать к определенным приемам, среди которых особое место занимает тактика провокации. В средствах массовой информации, в том числе и в печатных, проблема эффективного использования того или иного коммуникативного приема представляет большой исследовательский и практический интерес. Не является исключением и портретное интервью, которое выделяется среди других видов жанра интервью большинством исследователей в области радио- и тележурналистики [1-3]. Интервью-портрет, или персональное интервью, сфокусировано на одном герое, при этом психологические, эмоциональные характеристики личности выступают на первый план. «Это продолжительное общение журналиста с собеседником, целью которого как раз и является раскрытие его индивидуальности перед аудиторией» [1. С. 26]. Ситуация интервью- Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 92 портрета становится структурообразующим элементом, поскольку важную смысловую нагрузку несут детали быта, одежды, интерьера, особенности речи героя. Формальный стиль общения в интервью-портрете нередко приобретает характер «дружеской беседы», если собеседник и интервьюер давно знакомы и находятся в близких доверительных отношениях. Интервью-портрет как институциональный тип публичного диалога широко используется в немецкой печатной прессе и ее электронных изданиях. Феномен провокации и провокационное воздействие изучаются в разных областях гуманитарного знания - лингвистики, журналистики, конфликтологии, прагма- и психолингвистики, социологии, педагогики, юриспруденции. Так, немецкий социолог Р. Парис в статье «Короткое дыхание провокации» («Der kurze Atem der Provokation» (1989)) определил провокацию как социальный процесс. Провокация - это «намеренно вызванное и непредвиденное отклонение от нормы, вовлекающее другого участника в открытый конфликт, вызывая у него реакцию, которая, в свою очередь, делает этого участника в глазах третьих лиц дискредитированным и разоблаченным [4. S. 33]. Ключевыми элементами данного определения являются интенциональность, неожиданность и нарушение норм. По мнению исследователя, провокация идет вразрез с «обычным» диапазоном ожиданий в конкретной ситуации, следовательно, она разоблачает провоцируемого или наносит ущерб его личности, что часто ассоциируется с неуважением и презрением. В лингвистике провокация рассматривается как особый тип дискурса, «провокативный дискурс», состоящий из определенных провокативных речевых жанров [5. С. 21], или как «провокационная речь», целью которой является выведывание или «выпытывание» информации, которую собеседник по какой-то причине не желает сообщать [6. С. 38]. Как коммуникативноречевое явление провокация подробно рассматривается О. С. Иссерс, которая трактует данный феномен применительно к публичному диалогу. Большое значение исследователь уделяет преднамеренности речевого действия как основному критерию выявления речевой провокации. Другими важными критериями являются осознанность и манипулятивный характер поведения субъекта провокации, что и приводит к негативным последствиям для адресата, вовлеченного в провокационную ситуацию [7. С. 93]. В недавнем исследовании И.К. Айтеновой, Л. А. Балобановой (2016), посвященном речевому поведению радиоведущего в ситуации коммуникативного дискомфорта, отмечается эффективность использования стратегии провокации и ее влияние на собеседника с точки зрения успешности / неуспешности [8]. Однако такие работы единичны, и зачастую провокация рассматривается с позиции ее инициатора в коммуникативном акте, тогда как об эффективности данного приема следует судить, исходя из конкретных образцов речевого поведения адресата. Это и определило актуальность проведенного нами исследования. В настоящей статье предпринимается попытка рассмотреть тактику провокации как один из наиболее действенных приемов, использующихся в диалоге-интервью, и оценить Реализация коммуникативной тактики провокации 93 эффективность ее функционирования в жанре интервью-портрет. Объектом исследования стали фрагменты ситуаций немецких портретных интервью, в которых реализуется тактика провокации. Предметом исследования являются типы реакций адресата в ответ на провокационные речевые действия журналиста. Цель настоящей работы заключается в выявлении сценариев речевого поведения адресата в ситуациях успешного / неуспешного использования тактики провокации. Поставленная цель предполагает решение следующих задач: уточнить понятие «провокация» применительно к диалогу-интервью; выявить структурно-семантические и прагматические особенности реализации тактики провокации в портретном интервью; описать случаи успешного / неуспешного применения данной тактики в интервью и оценить эффективность ее использования. Материал и методы исследования Материалом исследования послужили тексты портретных интервью, размещенные в современных немецких электронных изданиях1. Героями интервью являются известные личности, имеющие достижения в различных профессиональных сферах (спортсмены, писатели, телеведущие, актеры, режиссеры, художники и т.д.), «просто» интересные люди и «звезды». Среди видов портретного интервью выделяется событийное, биографическое, юбилейное, политическое интервью [3. С. 296]). В поле нашего зрения попадают преимущественно портретные событийные интервью, представляющие собой мини-портретные зарисовки, построенные на еженедельных опросах газеты, а также более развернутые биографические портретные интервью, поводом для которых может стать яркий эпизод из жизни героя. «Если основной задачей портретного событийного интервью является показ человека через событие, то в основе биографического портретного интервью лежит биография. Обратившись к ней, журналист может получить разнородные сведения о наиболее значимых для человека этапах жизни, о его жизненном опыте, смене социальных статусов, жизненных приоритетах и целях и т.п.» [3. С. 298]. Кроме того, большой интерес представляет для нас тип интервью со «звездами», который также выделяется в ряду портретных интервью. «Звездное» интервью может быть максимально приближено к беседе, включать многие элементы этого жанра, но всегда более структурировано, имеет более жесткую концепцию и ориентировано на результат, что отражается на манере беседы с интервьюируемым [9. С. 9]. Было проанализировано 150 интервью, общий объем материала исследования составил около 400 страниц (25 п.л.). Для выявления и рассмотрения ситуаций провокационного воздействия мы использовали следующие методы. Метод контекстуального анализа позволяет установить содержание провокации в исходных репликах интер- 1 Spiegel Online, Focus Online, Neue Osnabrucker Zeitung (NOZ), Berliner Zeitung, Playboy, die Welt, die Zeit, planet-interview.de. Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 94 вьюера и, соответственно, выделить данные провокационные тактики среди всего потока тактических ходов журналиста в интервью. Прагматическая интерпретация высказываний во взаимодействии с элементами метода конверсационного анализа используется нами с целью выявления повторяющихся образцов поведения участников речевого взаимодействия в интервью-портрете. Конверсационный анализ представляет собой продуктивную базу для анализа любого разговора, в частности интервью, поскольку ориентирован на тщательную работу с эмпирическим материалом и дает возможность сделать вывод об успешности коммуникативной ситуации, складывающейся в ходе диалогического взаимодействия. В данном случае речь идет о провокационной ситуации. На заключительном этапе метод количественного подсчета позволяет установить степень эффективности применения тактики провокации в портретном интервью. Коммуникативная тактика провокации в интервью-портрете: структурно-семантические и прагматические особенности Понятия коммуникативной стратегии и тактики становятся центральными при анализе любой формы диалогического взаимодействия, поскольку речевое поведение всегда подчинено определенному коммуникативному плану. В рамках прагмалингвистического подхода стратегия определяется как комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели. Речевая тактика представляет собой единицу следующего коммуникативного уровня и выступает как одно или несколько действий, способствующих реализации стратегии. Стратегия подчиняет себе речевую тактику, тогда как тактика реализуется через единицы более низкого порядка - коммуникативные ходы. Поскольку традиционной формой организации интервью является вопросно-ответная форма взаимодействия, в журналистике наиболее часто провокационной тактикой ведения интервью считается провокационный вопрос. Провокационные вопросы задаются с целью разозлить собеседника, возбудить страсти, чтобы на волне вспышки эмоций получить открытый, импульсивный ответ [2. С. 51]. По мнению журналистов, прием провокаций является весьма действенным, но в то же время и коварным способом ведения интервью, поскольку здесь можно ожидать всех возможных последствий. Кроме того, данная тактика ведения интервью нежелательна с точки зрения этики [3]. Взаимосвязь провокации с соблюдением этических стандартов отмечает также М. Пальцевски, который рассматривает провокацию в журналистике как «публичный» метод получения «сенсационной» информации, ассоциируемый, главным образом, с уловкой и обманом. Самым важным из этических законов является поиск правды, поэтому только провокации, осуществляемые с этой целью, имеют истинный смысл [10. Р. 83]. В исследованиях, посвященных диалогическому взаимодействию, речь идет о конкретных речевых тактиках как о приемах речевого воздействия, Реализация коммуникативной тактики провокации 95 имеющих провокационный характер. Провоцирующая речевая тактика определяется как «конфликтогенная технология речевого воздействия» [11. С. 336], и выделяются наиболее продуктивные приемы ее реализации: «прямое обвинение», «угроза», «выражение недоверия», «подозрение», «насмешка», «обвинение чужими устами», «нелицеприятный намек», «ирония» [11. С. 337; 12. С. 18]. В.С. Третьякова относит провокацию к конфронтационным тактикам наряду с угрозой, издевкой, оскорблением, запугиванием, упреком, обвинением, колкостью, реализующим стратегию конфронтации [13. С. 8]. Н.Н. Кошкарова рассматривает тактику провоцирования как одну из тактик конфликтного дискурса, которая с равным успехом может быть использована как интервьюером, так и интервьюируемым [14. С. 57]. Провокация также является главным механизмом речевого воздействия троллинга как одной из форм реализации стратегии дискредитации в рамках виртуального пространства [15. С. 30)], а также основной стратегией создания преднамеренного дискомфорта в радиокоммуникации [8. С. 18]. Говоря о нежелательных последствиях для адресата, исследователи сходятся во мнении, что речевая тактика провокации имеет конфликтный характер. Однако поскольку интервью-портрет относится к институциональному типу публичного диалога, случаи некооперативного диалогического взаимодействия хоть и встречаются довольно часто, но имеют более «сдержанный характер» и не получают явного (эксплицитного) развития благодаря профессиональному опыту журналиста [16]. Применительно к портретному интервью мы даем следующее определение тактики провокации: это намеренный, осознанный, манипулятивный прием речевого воздействия, имеющий негативный подтекст и используемый для получения «скрытой», «нежелательной», «незапланированной» информации о собеседнике на фоне его психологической дестабилизации. В данном случае речь идет о провокации позитивной самопрезентации героя, поскольку с помощью данного приема журналист реализует основные тактические задачи: проникнуть в личное или коммуникативное пространство героя интервью, «раскрыть» собеседника, показать его «истинное лицо», уличить в чем-либо, заставить признаться. Конечная цель провокации - вывести собеседника из психологического равновесия и получить яркую эмоциональную, часто неконтролируемую реакцию. В контексте портретного интервью тактика провокации способствует реализации основной коммуникативной стратегии журналиста, стратегии презентации собеседника, которая заключается в удовлетворении читательского интереса подробностями из личной жизни героя интервью. Тактика провокации может состоять из нескольких коммуникативных ходов, структурированных как вопросительной, так и повествовательной репликами, один из которых имеет доминантную иллокутивную силу, определяющую всю тактику. При анализе текстов немецких портретных интервью были выделены определенные семантические типы реплик, которые наиболее часто имеют провокационный подтекст. Провокационное намерение в них представлено Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 96 косвенно, т.е. является вторичным по отношению к первичному запросу информации и выводится из коммуникативной ситуации. В редких случаях оно может быть эксплицировано журналистом намеренно. Реплики провокации могут иметь форму уточняющего или восполняющего вопроса, а также утверждения с вопросительной семантикой, и представлены следующими типами: - реплика, содержащая намек на определенные (негативные) черты характера, присущие собеседнику, или отрицающая его положительные качества; - реплика, выражающая недоверие (сомнение) журналиста к позиции собеседника; - реплика, содержащая прямую лексически выраженную негативную оценку собеседника; - реплика, апеллирующая к собственному мнению собеседника как достоверному источнику информации. Это мнение требует уточнения, конкретизации, поскольку кажется неправдоподобным, нелогичным, не вписывается в общие представления о нем как о герое интервью; - реплика, апеллирующая к слухам, общественному мнению, мнению СМИ. В ней дается прямая или косвенная характеристика интервьюируемому собеседнику, требующая подтверждения или опровержения; - реплика, выражающая упрек собеседнику; - реплика с прямым запросом информации, которая противоречит нормам этикета, выходит за «рамки приличий»; - реплика ввода новой темы, «нежелательной» для собеседника. Об успехе провокации следует судить по перлокутивным эффектам, которые находят выражение в ответных реакциях собеседника. Поскольку провокация действует не только на когнитивную, но и на эмоциональную сторону восприятия, отрицательные реакции собеседника в данном случае являются скорее нормой, тогда как их отсутствие, наоборот, позволяет говорить о коммуникативной неудаче инициатора провоцирующих речевых действий. Коммуникативной неудачей (далее КН) называется «полное или частичное непонимание высказывания партнером коммуникации, то есть неосуществление или неполное осуществление коммуникативного намерения говорящего» [17. С. 31]. Как известно, появление КН в процессе общения является нежелательным последствием и может привести к конфликту. В случае с провокацией, учитывая ее преднамеренный характер, мы имеем дело с обратной закономерностью. Успешная реализация прово-кативного замысла, т. е. полное или частичное осуществление коммуникативного намерения говорящего, может привести к некоторому сбою в общении и разрушить гармоничное взаимодействие, однако не является КН по отношению к инициатору провокации. И наоборот, неудачная провокация, т.е. неуспешное осуществление провокативного намерения, рассматривается как КН говорящего, но не приводит к конфликтному взаимодействию. Реализация коммуникативной тактики провокации 97 Сценарии речевого поведения адресата в интервью-портрете Учитывая тот факт, что провокация журналиста, по сути, имеет две цели - получить откровенную информацию о собеседнике и дестабилизировать его психологически, ответное речевое поведение адресата может развиваться по следующим сценариям: I. Адресат игнорирует провокацию, дает правдивый ответ без эмоциональной реакции (неуспех провокации). II. Адресат уклоняется от выдачи «желаемой» информации», эмоциональная реакция может иметь место (частичный успех провокации). III. Адресат демонстрирует отрицательную реакцию, выдает «желаемую» информацию на фоне острой эмоциональной реакции (полный успех провокации). Второй и третий сценарии демонстрируют частичную или полную успешность провокационного воздействия, тогда как при первом сценарии провокация оказывается неуспешной. В основе провокационной деятельности журналиста лежит провоцирование, которое рассматривается как разновидность психологического воздействия, результатом которого выступают некоторые изменения в психических характеристиках или состояниях адресата воздействия [18]. Под провоцированием понимаются «неосознаваемые, как правило, символические действия и операции, демонстрирующие психологическое состояние адресанта и вызывающие аналогичное психологическое состояние у адресата» [5. С. 59]. В основе провоцирования лежит коммуникативная активность, которая предполагает взаимодействие людей, находящихся в общении, и «презентацию» внутреннего мира коммуникантов. В.Н. Степанов предлагает считать провоцирование частью коммуникативной компетенции человека и профессиональной компетенции специалиста в сфере массовой коммуникации [19. С. 234-235]. Учитывая специфику работы журналиста в жанре портретного интервью, можно сказать, что провоцирование является неотъемлемой частью его коммуникативной деятельности. Используя различные тактики, журналист получает реакции адресата, из которых по ходу интервью постепенно складывается психологический портрет собеседника, характеризующий его как личность. Если рассматривать провоцирование с этой общей точки зрения как нейтральную речевую деятельность безотносительно к ее отрицательному результату, становится понятно, почему провокационные реплики журналиста не всегда являются успешными. Создавая портрет своего героя, журналист старается раскрыть его как личность, получить откровенную информацию. Провоцирование со стороны журналиста в данном случае - это демонстрация психологического состояния откровенности, доверительности с целью вызвать аналогичное состояние у собеседника, побуждая его к самораскрытию. Выстраивание доверительных отношений становится первостепенной задачей журналиста в рамках интервью-портрета, на фоне которых даже реплики с явным провокационным подтекстом не наносят ущерба эмоционально-психологическому состоянию Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 98 адресата, поскольку провоцирование в них используется ненамеренно. Если же провоцирующие действия журналиста приобретают осознанный, манипулирующий характер, то в этом случае следует говорить о деструктивном потенциале провокационных реплик. Стремление добиться своего сопровождается при манипулировании постоянным контролем за производимым эффектом. Манипулятивное воздействие носит скрытый характер и опирается на автоматизмы и стереотипы с привлечением более сложного, опосредованного давления [18. С. 102-103]. Успешность тактики провокации предполагает малую степень доверия между коммуникантами или его отсутствие; значительное давление журналиста на адресата с целью изменить его психологическое состояние в соответствии со своим намерением; сопротивление адресата оказываемому на него давлению, которое в первую очередь проявляется на коммуникативном уровне. В случае использования тактики провокации мы наблюдаем явное противоречие в соблюдении кооперативных / некооперативных норм общения. С позиции журналиста это противоречие заключается в том, что, преследуя основную, глобальную цель - максимально сблизиться со своим собеседником в рамках кооперативного интервью, он намеренно применяет конфронтационную тактику коммуникативного поведения. Тем самым собеседник непреднамеренно оказывается вовлеченным в потенциально конфликтную ситуацию, и от способов его реагирования во многом будет зависеть кооперативный / некооперативный тип речевого взаимодействия в интервью. Противопоставляя кооперативное и конфликтное взаимодействие, Ю.В. Красноперова говорит о двух дискурсивных стратегиях участников интервью, «стратегии сближения и стратегии дистанцирования», в основе которых лежат две фундаментальные установки - установка на кооперацию и установка на конфликт [20. С. 11]. При этом выбор той или иной установки и соответствующей стратегии в ходе диалогического взаимодействия происходит через категорию вежливости, которая является необходимым условием формального общения и делает возможной коммуникацию при потенциальной напряженности между сторонами [21. Р. 1]. Несмотря на то, что провокация в портретном интервью относится к разряду некооперативных явлений, сопровождающихся вторжением в личностное пространство собеседника, ответное речевое поведение героя интервью не всегда связано с нарушением главных принципов общения, принципа кооперации [22] и принципа вежливости [23]. Таким образом, применительно к интервью-портрету следует говорить о двух возможных типах провокационной деятельности журналиста: провокация в нейтральном понимании как провоцирование собеседника к самораскрытию, которая имеет своим результатом положительные реакции адресата (I сценарий), основывающиеся на доверии между коммуникантами; собственно провокация как конфронтационная, манипулятивная тактика, при использовании которой происходит подрыв доверия между собеседниками, что приводит к негативным ответным речевым действиям адресата (II и III сценарии). Прагматические факторы общения, психологиче- Реализация коммуникативной тактики провокации 99 ский аспект, а также контекстуально зависимое смысловое содержание провокационных реплик являются определяющими факторами при разграничении сценариев речевого поведения адресата. Рассмотрим каждый сценарий подробнее. I. Сценарий речевого поведения адресата. Как показал анализ материала, наиболее многочисленными являются ситуации интервью, в которых собеседник реагирует на провокацию в целом положительно. Об этом свидетельствуют достаточно подробные, аргументированные ответы героя интервью, в которых выражается его стремление к самораскрытию, желание охарактеризовать себя как личность. Содержание многих вопросов журналиста, которое могло бы спровоцировать негативную реакцию адресата, обидеть или разозлить, не рассматривается самим собеседником как провокационное и обычно игнорируется в контексте портретного интервью. Сюда относятся тщательно продуманные провокационные вопросы и утверждения журналиста, основывающиеся на других источниках массовой информации, мнении третьих лиц из ближайшего окружения «звезды», общественном мнении, слухах; провокационные реплики, апеллирующие к собственному мнению собеседника как достоверному источнику информации; реплики, содержащие прямую лексически выраженную негативную оценку собеседника; общие провокационные вопросы с оценочной семантикой, которые задаются с целью выявления отрицательных качеств характера собеседника, развенчания его положительного образа. Несмотря на провокационный подтекст данных реплик, в них не прочитывается «я» журналиста, его собственное мнение, поскольку он в большей степени заинтересован в получении личного мнения собеседника о себе. Провоцируя своего героя на откровенный ответ такими способами, журналист не оказывает на него отрицательного психологического давления, а лишь демонстрирует значительную долю любопытства. Рассмотрим несколько примеров. В портретном интервью обычно наблюдается достаточно высокий уровень информированности журналиста о жизни своего «героя». Личная информация о нем, размещенная в СМИ, довольно часто становится предметом обсуждения и поводом для провокации со стороны журналиста. Однако сам герой интервью, как правило, также хорошо знаком с этой информацией, поэтому эффект неожиданности часто нивелируется и провокация воспринимается как «условие игры». В следующем отрывке интервью с немецким путешественником-натуралистом Р. Небергом журналист желает узнать реакцию собеседника на сложившееся о нем мнение в СМИ. Лексическая единица «Wtirmerfresser» («поедатель червей») несет яркий негативный оценочный компонент и придает провокационный характер всему вопросу. Однако провокация остается неуспешной, поскольку адресат не позволяет себя скомпрометировать, а лишь косвенно подтверждает данное мнение с последующей аргументацией: - Jetzt ist ja der Mensch Rudiger Nehberg auch eine Medienfigur. Es gibt viele Fotos, auf denen Sie eine Spinne auf dem Kopf oder eine Schlange um den Hals haben. Welche Rolle hat das fur Sie gespielt? Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 100 Nehberg: Man kann seine Ziele und Ideale allein durchsetzen. Wenn man aber dazu noch die Medien auf seiner Seite hat, ist das ein Wahnsinnsmultipli-kator. . - Hat es Sie jemals gestort, dass viele Medien Sie auf den Wurmerfresser reduziert haben? Nehberg: So hat es mal angefangen. Damit lebe ich gut. Das war damals so. Aber durch dieses Wissen um die Ernahrung im Notfall habe ich mich in die Lage versetzt, Gegenden dieser Erde zu bereisen, monatelang, alleine, von de-nen andere nur traumen konnen. . Es ist ein Vorurteil der Gesellschaft, dass ein Wurm etwas Ekelhaftes ist [RN]. Помимо реплик, апеллирующих к мнению СМИ, основанием для провокации нередко становятся какие-либо нестандартные утверждения самого собеседника, представляющие интерес для массовой аудитории, которые также ложатся в основу заголовка интервью. Такие высказывания нередко содержат экспрессивную сниженную лексику и явно нарушают этические нормы в контексте портретного интервью. Однако вместо отказа от своих слов и оправдания адресат готов комментировать свои утверждения, дает искренний ответ, не стесняясь показать себя в невыгодном свете. Рассмотрим следующий пример: - Was ist das Wichtigste am Mannsein? Vettel: Dass man zu sich selbst steht, auch wenn es mal Gegenwindgibt oder man aufs Gesicht fallt. - Sie sagten mal, dass man manchmal ein Drecksack sein muss. Wann waren Sie zuletzt ein Drecksack? Vettel: Das kommt ab und an vor. Ich schaue auf meinen Vorteil, obwohl Konkurrenten dadurch das Nachsehen haben. - Muss man auf der Rennstrecke ein bisschen Arschloch sein? Vettel: Nicht nur ein bisschen. Es ist notwendig, denn die anderen machen es genauso. Wer nur Vorfahrt gibt, gewinnt nicht [SV]. В данном отрывке интервью с С. Феттелем, немецким чемпионом Формулы-1, журналист желает обсудить тему «мужского поведения» на гоночной трассе, предваряя ее вопросом о том, какое самое важное качество характеризует мужчин. Далее журналист апеллирует к словам собеседника, употребляя довольно грубое выражение «Drecksack» («скотина»), которое он проецирует на самого героя интервью в последующем вопросе. Не добиваясь от адресата отрицательной реакции, сопровождающейся эмоциями обиды или раздражения, журналист формулирует второй вопрос, также используя вульгарную лексему «Arschloch» («дерьмо»), провоцируя собеседника на резкий ответ. Несмотря на негативный подтекст реплик журналиста и наличие инвективной лексики, тактика провокации в приведенном отрывке интервью не имеет успеха, поскольку адресат дает прямой ответ, игнорируя провокационное намерение. Такое речевое поведение, на наш взгляд, может демонстрировать собеседник, хорошо подготовленный к общению с прессой. В редких случаях сам журналист может предупредить собеседника, что его следующий вопрос содержит провокационный подтекст. Тем самым Реализация коммуникативной тактики провокации 101 интервьюер пытается смягчить ситуацию, избежать отрицательной реакции со стороны адресата или прерывания беседы. Это можно продемонстрировать следующим примером из интервью с немецким спортсменом А. Боммесом: - Wenn ich Sie jetzt frage, was fur eine abgezockte Sau Sie denn sind - ist das Gesprach dann beendet? Bommes:(lacht) Uberhaupt nicht, ich weifi ja genau, was Sie meinen. - Die Frage haben Sie Thomas Muller im „ Sportschau-Club“ nach dem Po-kalfinale gestellt. Bommes: Ja, und es gab jede Menge Reaktionen darauf Dabei hatte ich uberhaupt nicht das Gefuhl, dass das auch nur ansatzweise ein Problem war. Es war eine Atmosphare wie in der Sportlerkabine, ich war gefuhlsmafiig auch wieder in der Sportlerkabine, und so haben wir dann auch geredet. [AB]. Называя своего собеседника «abgezockte Sau» («проигравшаяся свинья»), журналист в последующей реплике напоминает ему, когда и кем была сказана данная фраза. Поскольку и журналист и собеседник знают, о чем идет речь, т.е. имеют одинаковый объем пресуппозиций, данная реплика не вызывает у адресата эмоций обиды или раздражения. Смеховая реакция и последующий аргументированный ответ со стороны собеседника следуют на данный провокационный вопрос. Таким образом, положительные реакции адресата на провокационные реплики журналиста являются скорее нормой, чем исключением. Собеседник либо игнорирует провокационное намерение, либо распознает его, но не поддается на провокацию. О неуспешном использовании тактики провокации свидетельствуют следующие типы реакций адресата: пря мой / косвенный ответ, выражающий согласие или несогласие в сочетании с развернутым ответом; развернутый аргументированный ответ. При этом ход беседы не нарушается, а продолжается в заданном направлении с соблюдением основных норм кооперативного общения. Провокационное намерение интервьюера остается нереализованным в 51% случаев. II. Сценарий речевого поведения адресата. Второй сценарий коммуникативного поведения интервьюируемого находит свое выражение в таких коммуникативных ситуациях, когда адресат при реагировании на провокацию уклоняется от прямого ответа или отказывается отвечать. Как показывает исследование, провокационные реплики с прямым запросом информации, которая противоречит нормам этикета и выходит за «рамки приличий», а также реплики, содержащие предложение обсудить новую, «нежелательную» для собеседника тему, оказывают значительное мани-пулирущее воздействие на собеседника. Уклонение от ответа мы рассматриваем, вслед за Ю.В. Красноперовой, как использование «неподдерживающего» контекст вопроса ответа [20. С. 12]. Крайней формой уклонения является отказ отвечать, когда собеседник по каким-либо причинам отказывается выдавать «желаемую» информацию и придерживается стратегии дистанцирования, не вступая открыто в конфликт. Оба типа реагирования свидетельствуют о частичном успехе провокационного намерения журна- Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 102 листа и обусловлены внутренним сопротивлением личности адресата, который стремится уйти от прямого ответа, сохраняя свое лицо. Журналисту удается в некоторой степени скомпрометировать собеседника, вызвать нестандартные реакции, однако его конечная цель получения откровенной информации остается недостигнутой. В качестве тактического хода провокация была выделена в работе Н. Вит и М. Харитоновой. Авторы считают, что применение провокации в телеинтервью стимулирует тактику уклонения собеседника с использованием юмора или иронии, а также смены субъекта оценивания, когда интервьюируемый предлагает обратиться к мнению других людей [24. С. 37]. В разных исследованиях, посвященных интервью, выделяются и другие тактики уклонения: иронизация, игнорирование, собственно имплицитный отказ, обобщение и др. [25]; избегание комментирования, уклонение через апелляцию к более компетентному источнику, постановка встречного вопроса и др. [26]. При реагировании на провокацию в портретном интервью наиболее частыми формами уклонения становятся повествовательная реплика-ирония, реплика-комментарий («Was far eine Frage!», «Eine gute Fra-ge», «Lustig, dass Sie das fragen»), а также встречный вопрос с ироничным подтекстом. При этом смеховая реакция сопровождает различные формы уклонения от ответа, в том числе и отказ отвечать. Приведем пример: - Auf der Blitz-Website gibt es zahlreiche Galerien und Videos mit Titeln wie „Sexy Dessous, heifie Wasche “ oder „Peitsche, Strapse & Korsagen“ - sinddas dann auch „topaktuelle Informationen aus der Welt der Schonen undReichen“ (Sat. 1 uber Blitz) oder ist das einfach nur „ Sex Sells"? Cramer: Da muss ich sie doch gleich mal an die Manner in unserer Redakti-on weiterleiten...(lacht). Die Leute, die die Website bei uns redaktionell be-treuen, wissen, was der Internetuser sehen will und insofern sind dort die The-men etwas anders gewichtet als sie letztendlich bei uns uber den Sender gehen - Als Moderatorin sind Sie das Gesicht der Sendung und werden insofern von allen Zuschauern mit diesem Format in Verbindung gebracht. Wie stehen Sie denn angesichts dessen zu dieser Galerie? Cramer: Das ist unser Internetportal und gehort zu Blitz, aber ich muss mich damit ja nicht zwangslaufig gemein machen. Ich halte mein Gesicht fur die Sen-dung hin und fur die Beitrage die dort gezeigt werden und habe da naturlich auch einMitspracherecht. [BC]. Как видно из данного отрывка интервью с немецкой телеведущей Б. Крамер, провокационный вопрос журналиста касается актуальной информации сексуального характера, размещенной на сайте ее передачи «Blitz». Однако героиня беседы не дает прямого ответа на поставленный вопрос и ссылается на мнение редакторов сайтов, которые лучше знают, что хотят видеть пользователи Интернета. Ироничный ответ-уклонение, сопровождающийся смеховой реакцией, свидетельствует о частичном успехе провокации журналиста. Журналист продолжает данную провокационную тему, пытаясь выяснить, как же соотносится «лицо» телеведущей с галереей такой информации, поскольку зрители будут сопоставлять ее Реализация коммуникативной тактики провокации 103 именно с таким форматом передачи: «Wie stehen Sie denn angesichts dessen zu dieser Galerie?». Последующий прямой ответ-объяснение на данный вопрос говорит о том, что провокация оказывается неуспешной, поскольку журналисту не удается скомпрометировать героя интервью. Отказ отвечать как форма реагирования на провокационное утверждение интервьюера может выражаться одним словом или целым предложением; прямо, с использованием лексических средств («Nein», «Ich weiB davon nichts», «Das sage ich Ihnen nicht»), или косвенно, например с помощью восклицания «Um Gottes willen!», выражающего нежелание обсуждать предлагаемую тему. Получив отказ, журналист в одних случаях может не настаивать на продолжении темы и переходит к следующему вопросу или все же продолжает начатую тему, реализуя тактику провокации в нескольких коммуникативных ходах. Рассмотрим следующий отрывок интервью с актером Л. Нисоном: - Was ist Ihre Hauptantriebskraft im Leben? Neeson: Ich bin Vater. Das ist meine Hauptantriebskraft. Ich habe Verant-wortung fur meine Sohne. . Es sieht - trotz aller Sorgen - gar nicht so schlecht aus. - Sprechen wir doch mal uber Ihre ganz personlichen Laster. . . - Neeson: (lacht) Ganz sicher nicht! Die sind nichts fur die Offentlichkeit. . . - . . . und Damonen. Neeson: Meine Damonen sind alle „made in Hollywood“. Ich will damit sa-gen, dass ich schon langst mit meinen eigenen Damonen in Frieden lebe. Das ist das Schone am Alterwerden: Man nimmt den ungesunden Begierden irgend-wann die Spitze. . Und das tut gut. - Wenn Sie nur vier Worte dafur hatten: Wie wurden Sie sich beschreiben? Neeson: A big lazy bastard. Liam Neeson [LN]. Как видно из данного контекста, журналист переходит от предыдущей нейтральной темы «семейные приоритеты» к провокационной, предлагая обсудить «личные пороки» героя интервью. Собеседник реагирует прямым отказом в сочетании со смеховой реакцией («Ganz sicher nicht!»), объясняя свой отказ тем, что данная тема не для общественности. Продолжая провоцировать собеседника, журналист в рамках этой же «неприятной» темы предлагает поговорить о «демонах», на что адресат реагирует иронично и дает лишь косвенный ответ. Определенная степень недоверия собеседника по отношению к журналисту не позволяет ему раскрыться в полной мере. Возникшая коммуникативная неудача на данном отрезке портретного интервью, свидетельствует о частичном успехе провокационного намерения интервьюера. Не настаивая больше на продолжении «нежелательной» для адресата темы, журналист переходит к следующему вопросу, завершая интервью. Итак, второй сценарий речевого поведения адресата при реагировании на провокацию демонстрирует отклонение от принципа сотрудничества, когда собеседник по каким-либо причинам уклоняется от выдачи «желаемой» информации, но при этом открыто не вступает в конфликт. Провока- Е.Ю. Ионкина, В.В. Тихаева 104 ционное намерение журналиста хотя и распознается собеседником, но остается реализованным не в полной мере. О частичном успехе тактики провокации свидетельствуют следующие типы реакций адресата: уклонение от прямого ответа в сочетании с иронией и смеховой реакцией; встречный вопрос-ирония или комментарий к вопросу в сочетании с косвенным ответом; прямой / косвенный отказ отвечать в сочетании со смеховой реакцией или объяснением. Коммуникативные неудачи, возникающие на определенных участках интервью, не нарушают дальнейшего хода беседы, но могут препятствовать развитию темы. Частичный успех тактики провокации наблюдается в 23% случаев. III. Сценарий речевого поведения адресата. При использовании тактики провокации всегда есть риск, что коммуникативное взаимодействие может перерасти в конфликт. Третий сценарий речево

Скачать электронную версию публикации