Polarities of Russian Youth’s Political Activity: A Comparison of Activists of Pro-Government and Opposition Movements.pdf Введение Даже поверхностный анализ актуальной научной литературы показывает, что отечественная социально-гуманитарная наука переживает своеобразный ренессанс интереса к теме политической активности молодежи. Значительное внимание к этой теме уже прослеживалось в российской науке в середине 2000-х гг., когда заметная политическая активность молодежи в постсоветских странах и быстрое развитие молодежных движений внутри страны создали управленческий запрос на анализ участия молодежи в политических процессах. В те годы выходило довольно много научных работ, в которых проводился многогранный анализ как форм политической активности молодежи [1-4], так и факторов, от которых такая активность зависит [5-8]. Тем не менее популярность исследований в этой области позднее снизилась, и в научной литературе стали звучать рассуждения об определенной бесперспективности анализа политической активности российской молодежи в связи с аполитичностью [9-12] или даже социальной пассивностью [13-16] многих представителей данной социальной группы. Поэтому столь примечательным выглядит всплеск интереса социологии к этой теме, который наметился в научных работах в настоящее время: фактически он говорит о том, что происходит актуализация внимания к некогда утратившим актуальность вопросам о формах политической активности молодежи [17-20] и о факторах, от которых такая активность может зависеть [21-24]. Подоплека активизации интереса к этим вопросам выглядит прозрачной. В минувшие годы в российской публичной политике проявились как минимум два заметных тренда, которые показали, что распространенное в литературе утверждение о стойкой аполитичности большинства молодых россиян может быть несколько преувеличенным. Во-первых, примечательным оказалось активное вовлечение многих представителей молодежи в те протестные 1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и АНО ЭИСИ в рамках научного проекта № 19-011-31601. Д.В. Руденкин 204 акции, которые проходили в России в 2017 г. и повторились вновь в 2019 г. [25] ; эти акции показали, что определенный сегмент молодежного сообщества не только следит за состоянием дел в политике, но и недоволен им и даже способен конвертировать свое недовольство в реальные бунтарские действия. Во-вторых, стала заметна деятельность движений, которые создали бывшие активисты провластных молодежных проектов. К числу таких движений можно отнести, например, проекты «СтопХам» или «Лев Против» [26] . Несмотря на то, что такие движения обычно локализуют свою активность в довольно узких сферах и редко затрагивают политические повестки, резонанс вокруг проводимых ими акций сделал само их существование показательным. Сколь бы разрозненными ни выглядели эти тренды в отдельности друг от друга, совокупно они отражают примечательную перемену в политической культуре российской молодежи. Фактически они говорят о том, что равнодушие к происходящему в обществе и политике характерно далеко не для всех молодых россиян. И среди них есть немалая доля тех, кто не просто неравнодушен к происходящему в стране, но и стремится конвертировать свое неравнодушие в реальные поведенческие практики. Непривычность таких настроений и поведенческих склонностей молодежи закономерно вызывает стремление социологов разобраться в их подоплеке. Вместе с тем, несмотря на многочисленность и тематическую многогранность работ, которые в последнее время выходят в области анализа политической активности российской молодежи, в этом предметном поле остается еще довольно много неясностей. В частности, остается не вполне ясной степень различий между теми представителями российской молодежи, которые проявляют интерес к деятельности провластных политических сообществ, и теми, кто вовлекается в активность других, оппозиционных движений. События последних лет показывают, что оба этих полюса политической активности в России не только существуют, но и привлекают определенное внимание молодежи [27]. Чисто интуитивно мы можем предположить, что интерес к провластным и оппозиционным движениям проявляют разные молодые люди: эти движения расходятся как в декларируемых целях, так и в основных формах своей активности, поэтому они могут привлекать разных представителей молодежи. Но в чем конкретно проявляются различия между молодыми людьми, вовлеченными в деятельность провластных и оппозиционных движений? Насколько серьезны эти различия? И нет ли между ними каких-то общих черт? В данной работе мы бы хотели продвинуться в понимании соответствующих вопросов. Обзор литературы Тема политической активности молодежи оказалась в фокусе социальногуманитарной науки довольно давно. Отчетливый интерес к релевантным вопросам был заметен в научной литературе еще в 1970-е гг., когда в фокусе внимания исследователей оказались формы активности различных молодежных движений [28], мотивация активистов таких движений [29], их социальные функции [30] и целый ряд других подобных вопросов. Вероятно, само появление этого аналитического вектора в социально-гуманитарной науке имело в первую очередь управленческую подоплеку: в работах тех лет исследователи напрямую говорили о своем желании разобраться в тех причинах, Полюсы политической активности российской молодежи 205 которые стояли за всплеском молодежной активности в конце 1960-х гг. Тем не менее, вне зависимости от причин формирования этого вектора анализа, еще с тех пор в социально-гуманитарной науке распространено представление о молодежи как об относительно самостоятельном и важном субъекте политических процессов. И исследования в этой области проводятся до сих пор в разных странах мира: только в минувшие несколько лет выходили работы, посвященные особенностям политической активности молодежи в Израиле [31], Сенегале [32], Швеции [33] и многих других государствах. Характерно при этом, что еще в 1970-е гг. исследователи обратили внимание на примечательное сходство в мотивации и убеждениях молодежных активистов, которые вовлекались в активность разных (или даже противоположных) по своим целям политических движений. Вероятно, одним из первых этот эффект заметил Н. Блюм, который отмечал принципиальную схожесть убеждений и жизненных целей у американских студентов, проявляющих интерес к политическим клубам разных политических партий: его исследования демонстрировали, что и симпатизирующие демократам, и сторонники республиканцев отвечали на мировоззренческие вопросы практически одинаково [34]. Но он не был единственным, кто обратил внимание на этот эффект: схожие наблюдения делались в те же годы в Бразилии [35], Германии [36] и других странах. Более того, актуальные исследования показывают, что социологи и сегодня нередко обнаруживают характерные сходства в настроениях и убеждениях молодых людей, симпатизирующих различным политическим силам и вовлеченных в деятельность разных по профилю движений [37]. Собственно, эту же схожесть нередко выявляли и те исследования, которые проводились в России во время прошлого всплеска интереса к анализу политической активности молодежи: тогда молодые люди вовлекались в деятельность провластных и оппозиционных движений под влиянием если и не одинаковых, то очень похожих стимулов, а в их мировоззрении прослеживались заметные сходства [38]. Так что можно сказать, что наличие схожести в мотивации и убеждениях активистов разных по профилю молодежных движений -явление не только известное, но и довольно распространенное. Причина возникновения этого сходства, вероятнее всего, лежит в самой специфике политической активности молодежи как социальной группы. Анализ научной литературы наталкивает на мысль, что в природе ее политической активности может прослеживаться принципиальное противоречие, которое и порождает это сходство. С одной стороны, как верно отмечают многие исследователи, в мотивации политической активности молодежи чаще всего прослеживается отчетливая ценностная подоплека: такая активность становится для молодых людей не столько механизмом решения неких текущих проблем, сколько способом продемонстрировать свое мировоззренческое несогласие с тем устройством общества, которое она видит. О такой подоплеке политической активности молодежи еще в 1970-е гг. писал Ш. Эйзенштадт [39], и позднее исследования показывали, что деятельность самых разных молодежных движений по всему миру действительно была вдохновлена ценностным несогласием молодых людей с тем устройством общества, которое они видели вокруг себя и которое стремились изменить [40]. С другой стороны, исследования показывают, что дефицит жизненного опыта и слабая развитость политической культуры нередко ограничивают Д.В. Руденкин 206 представления молодых людей о формах, в которых можно продемонстрировать несогласие с существующими в обществе порядками и попытаться их изменить [41]. Поэтому вектор и формы политической активности, возникающей на почве мировоззренческого несогласия молодежи с порядками, которые сложились в обществе, часто превращаются в непредсказуемые переменные, которые зависят от случайных факторов [42]. Иными словами, почву для сходства мотивации и убеждений активистов различных молодежных движений создает противоречие между четкостью исходных импульсов их активности и непредсказуемостью форм воплощения этой активности. В силу случайных причин молодые люди могут вовлекаться в деятельность разных (в том числе противоположных) движений, но при этом быть очень похожими в исходной природе своих мотивации и убеждений. Экстраполяция этой логики на контекст современного российского общества наталкивает нас на мысль, что различия между активистами провластных и оппозиционных молодежных движений могут быть далеко не абсолютными. Актуальные исследования показывают, что молодые россияне имеют много ценностных претензий к тому, как устроено российское общество [43], и у кого-то из них эти претензии действительно склонны конвертироваться в реальную политическую активность [44]. Поэтому мы предполагаем, что в основе действий провластных и оппозиционных активистов может лежать схожая система мотивов и убеждений молодых людей. Имея разные воплощения, их политическая активность базируется на схожей системе исходных импульсов. Однако, разумеется, пока это лишь аналитическая гипотеза, проверка которой требует эмпирической диагностики. О результатах такой диагностики мы расскажем ниже. Методология исследования Эмпирическую основу данной работы составляют материалы социологического исследования, которое было проведено нами в первой половине 2019 г. на базе Уральского федерального университета в г. Екатеринбурге. В ходе исследования мы стремились выяснить, какие причины стоят за политической активностью молодежи, вовлеченной в деятельность оппозиционных и провластных движений, и выявить основные формы, в которых такая активность воплощается. В соответствии с данными задачами мы сфокусировали свой анализ на диагностике настроений и поведенческих закономерностей, которые свойственны молодым людям, непосредственно вовлеченным в деятельность молодежных политических движений. Стремясь отразить специфику таких убеждений и поведенческих закономерностей у разных по своим взглядам молодых людей, мы отбирали в равных пропорциях представителей двух противоположных политических лагерей: активистов провластных молодежных организаций (таких как «Молодая гвардия Единой России») и сторонников оппозиционных движений (таких как «Команда Навального»). Суммарно в ходе исследования были опрошены 152 активиста провластных движений и 146 представителей оппозиционных движений. Уточним важную процедурную деталь. Строгая система учета сторонников и активистов в таких движениях отсутствует. Поэтому при отборе респондентов мы были лишены возможности опираться на случайные вероят- Полюсы политической активности российской молодежи 207 ностные выборки, так как не могли даже примерно оценить размеры генеральной совокупности и критерии ее сегментации. Основой отбора респондентов, таким образом, послужил целевой отбор: в исследование включались респонденты, которые идентифицировали себя как активистов соответствующих движений и имели подтвержденный опыт участия хотя бы в одной из акций таких движений за последний год. Поэтому данные исследования требуют осторожного отношения. Они позволяют нам решить задачи своего исследования и проанализировать специфику сознания и поведения молодежных активистов, но экстраполировать эти данные на уровень всей российской молодежи не стоит. Результаты исследования Анализ данных, которые были собраны в ходе исследования, позволяет сделать несколько примечательных выводов о сходствах и различиях провластных и оппозиционных активистов. Прежде всего, характер и формы политической активности у представителей провластных и оппозиционных движений оказываются очень разными. Сам опыт такой активности велик и у провластных активистов, и у оппозиционных, но содержание их активности предсказуемо различается. Активистов обоих политических профилей роднит именно высокая интенсивность вовлечения в политику: тех, кто дистанцируется от такой деятельности или принимает в ней участие редко, практически нет. Тем не менее содержание деятельности различается очень существенно (табл. 1). Все действия, которые они склонны совершать, можно разделить на три группы: действия, которые более склонны совершать провластные активисты; действия, которые с равной частотой совершают провластные активисты и оппозиционеры; действия, которые чаще склонны совершать оппозиционеры. Таблица 1. Что из этого Вы совершали хотя бы раз за последние 1-3 месяца? (% от числа ответивших, провластные активисты vs. оппозиционные активисты) Вариант ответа Провластные активисты Оппозиционные активисты Чаще совершают провластные активисты Участвовал в волонтерских акциях, культурных и спортивных мероприятиях 80,8 47,2 Участвовал в работе молодежных объединений, парламентов 65,6 22,9 Помогал ветеранам, инвалидам, престарелым 39,7 7,6 С сопоставимой частотой совершают и те и другие Участвовал в работе правозащитных организаций 11,9 16,7 Участвовал в подготовке законопроекта 7,3 1,4 Выполнял функции помощника депутата 6,6 0,7 Чаще совершают оппозиционные активисты Участвовал в забастовках, пикетах, митингах 17,9 91,7 Создавал и организовывал сбор подписей 4,0 17,4 Итого 100,0 100,0 В каком-то смысле можно сказать, что для сторонников провластных движений характерно большее разнообразие активности: многие из них имеют опыт волонтерской деятельности, работы в молодежных объединениях и участия в благотворительных акциях, тогда как среди оппозиционеров опыта участия в подобных делах нет практически ни у кого. Но при этом оппозици- Д.В. Руденкин 208 онно настроенные молодые люди гораздо чаще склонны к участию в протестных формах политической активности: митинги, забастовки и иные формы демонстрации недовольства становятся для многих из них если и не единственной формой политической активности, то как минимум - одной из наиболее распространенных. Иными словами, и провластным активистам, и оппозиционерам свойственна очень активная политическая деятельность, но содержание этой деятельности разное. Различной оказывается и роль идеологии в действиях активистов разных движений. Анализ показывает, что провластно настроенные молодые люди часто или вовсе затрудняются с ответом на вопрос о том, какой идеологии они придерживаются, или отмечают, что не имеют каких-то конкретных взглядов: один из таких вариантов ответа называют почти две трети из них. Те же, кто все же имеет какие-то идеологические предпочтения, очень разобщены, и говорить о какой-то единой для них системе убеждений сложно. Среди них практически равны доли тех, кто придерживается социал-демократических взглядов и либеральных. Есть среди них сторонники и более экзотических идеологических взглядов - например, коммунистических, националистических и даже анархистских. Оппозиционные активисты отвечают на этот вопрос совсем иначе. Во-первых, процент тех, кто затрудняется ответить на данный вопрос или говорит об отсутствии у себя каких-то четких идеологических взглядов, в их случае относительно невелик - три четверти все же относят себя к сторонникам той или иной идеологии. Во-вторых, существует вполне конкретная идеология, к сторонникам которой причисляет себя явное большинство оппозиционеров, - более половины из них говорят о себе как о либералах или даже как о либертарианцах. Иными словами, можно сказать, что идеологическая идентификация провластных активистов размыта, тогда как у оппозиционеров она устоялась и конкретна по своему содержанию (табл. 2). Таблица 2. Приверженцем каких политических взглядов Вы могли себя бы назвать? (% от числа ответивших, провластные активисты vs. оппозиционные активисты) Политическая позиция опрошенных Вариант ответа Провластные Оппозиционные активисты активисты Социал-демократических 15,3 6,2 Консервативных 7,3 1,4 Коммунистических 2,7 0,0 Либеральных 14,0 40,4 Анархистских 1,3 8,2 Либертарианских 0,0 8,9 Националистических 1,3 4,1 Других взглядов 0,0 4,2 Затрудняюсь ответить 18,0 1,4 У меня нет конкретных взглядов 40,0 25,3 Итого 100,0 100,0 Закономерно, что такие идеологические расхождения имеют и конкретное воплощение: идеал общественного устройства для оппозиционной и провластной молодежи выглядит по-разному (рис. 1). Полюсы политической активности российской молодежи 209 Уважение к традициям предков Развитие высоких технологий Авторитет среди других стран Высокий уровень жизни 100' 80 А Рыночная экономика Сильная государственная власть Равенство и справедливость Гуманизм Провластные активисты Терпимость к меньшинствам - А- Оппозиционные активисты Рис. 1. Что из этого Вы могли бы отнести к чертам идеального общества? (% от числа ответивших, провластные активисты vs. оппозиционные активисты) Надо сказать, что само представление о том, как должно выглядеть общество в идеале, сложилось у представителей обоих политических лагерей. По крайней мере более половины представителей каждого из политических лагерей называют вполне конкретные черты, которые, с их точки зрения, обязательно должны присутствовать в идеальном социуме. Однако провластные активисты и оппозиционеры видят этот идеал по-разному. Единственная черта, которую видят важной для идеала и те и другие, - это высокий уровень жизни населения. По всем остальным основаниям настроения провластных активистов и оппозиционеров расходятся. Оппозиционеры чаще считают, что общественный идеал должен строиться на высокой роли информационных технологий, рыночной экономике, гуманизме. Одновременно с этим провластные активисты существенно чаще говорят о важности сильной государственной власти и авторитете на международной арене. То есть, по сути, можно сказать, что провластные активисты и оппозиционеры совпадают в своем видении базовой основы идеального общества (ею должен быть высокий уровень жизни), но расходятся в представлении о том, что должно ее дополнять. Вместе с тем, несмотря на очевидные различия в содержании политической активности и взглядах на желательное развитие общества, активисты провластных и оппозиционных движений оказываются похожими в исходных мотивах своей деятельности. Собственно, похожим оказывается само распределение ответов, которые провластные активисты и оппозиционеры дают на прямой вопрос о том, что побуждает их заниматься той деятельностью, которой они занимаются (табл. 3). Ключевыми мотивами для большинства опрошенных становятся два -некое чувство долга, гражданской ответственности, или же стремление к достижению социальной справедливости. Сравнение ответов показывает, что провластные активисты и оппозиционеры называют эти ответы с разной частотой. Так, чувство долга относят к своим мотивам 81,3% оппозиционеров и 55,8% провластных активистов. Иначе говоря, отношение к политической активности как к долгу встречается у оппозиционеров чаще, чем у провластных активистов. Поэтому говорить о полном совпадении мотивов, которые Д.В. Руденкин 210 подталкивают их заниматься политической деятельностью, нельзя. Но все же сходство в этих мотивах заметно: в ответах как оппозиционеров, так и провластных активистов на первые места выходят именно чувство долга и стремление к справедливости, тогда как остальные мотивы, скорее, играют второстепенную роль. Фактически интерес к политической деятельности у активистов обоих политических лагерей вдохновлен схожей системой мотивов. При этом характерно, что эта система мотивов имеет именно ценностную подоплеку: и чувство долга, и тяга к справедливости апеллируют именно к ценностям, убеждениям молодых людей, а не к их прагматическим установкам. Таблица 3. В чем лично Ваши мотивы участия в политической жизни? (% от числа ответивших, провластные активисты vs. оппозиционные активисты) Вариант ответа Провластные активисты Оппозиционные активисты Это мой долг: все граждане должны быть активны и участвовать в политической жизни 55,8 81,3 Меня интересуют проблемы построения справедливого общества 38,1 56,9 Я бы хотел сделать карьеру политического или общественного деятеля 38,1 11,8 Меня вдохновляет опыт и авторитет выдающихся людей, моих близких и знакомых 17,7 11,8 Это интересно, здесь я могу приложить свои способности и таланты 30,6 21,5 Другие мотивы 6,3 1,4 Итого 100,0 100,0 Иными словами, получается, что активисты провластных и оппозиционных движений сильно расходятся в формах и целях своей политической активности, но похожи в исходных импульсах этой активности. Они предпочитают разные формы политического поведения, ассоциируют себя с разными идеологическими течениями и имеют разные представления об общественном идеале. Но в основе деятельности и провластных активистов, и оппозиционеров часто лежит общая система мотивов, связанная с их стремлением к социальной справедливости или чувством долга. То есть в целом мы можем отметить, что предположение, которое выдвигалось нами на основе анализа теоретико-методологической литературы, находит подтверждение. Различия между провластными активистами и оппозиционерами существенны, но далеко не абсолютны. Заключение Исходным импульсом, который вдохновил нас на написание данной статьи, стало стремление выяснить, насколько сильны различия между теми представителями российской молодежи, которые вовлечены в деятельность провластных и оппозиционных политических движений. При всей очевидной разнице декларируемых целей и риторики самих таких движений, уверенности в том, что их активистами становятся совсем разные представители молодежи, у нас не было. Тем более что опыт зарубежных исследований показывал: в мотивах и убеждениях молодых людей, входящих в разные по профилю политические движения, нередко прослеживается много общего. И выполненный эмпирический анализ показал, что исходная гипотеза об относительности различий провластных и оппозиционных молодежных активи- Полюсы политической активности российской молодежи 211 стов в современной России подтверждается. Содержательный опыт активности у них очень разный: если оппозиционеры предпочитают протестные формы политического поведения, то провластные активисты больше склонны к иным его формам. Разными оказываются и их взгляды на развитие общества. Однако в тех мотивах, которые в принципе подталкивают их к политической активности, есть характерные сходства. И провластные активисты, и оппозиционеры связывают свою деятельность либо с чувством долга, либо с социальной справедливостью, отодвигая другие мотивы на второй план. Иначе говоря, разным является облик их активности, но не ее исходные импульсы. Именно это мы считаем главным результатом исследования.

Скачать электронную версию публикации