Computationalism, Information and Consciousness: On the Way to Solving a "Hard Problem".pdf Понятия «вычисление» (англ. «computation») и «обработка информации» появились в когнитивистике в середине прошлого века в результате ее тесного взаимодействия с другими научными дисциплинами. Понятие вычисления, обозначающее некий процесс, позволяющий эффективно преобразовывать входные данные с помощью определенной алгоритмической процедуры, пришло в когнитивные науки из математики и логики: в 1930-е гг. его активно использовали в своих работах такие ученые, как А. Тьюринг, А. Чёрч и К. Гёдель, а уже в 1943 г. нейробиологи У. Маккалок и У. Питтс стали применять этот термин для характеристики различных аспектов мозговой деятельности. Понятие информации пришло в когнитивистику из инженерных наук, чему способствовали, в частности, труды мексиканского физиолога А. Розенблюта, американского математика Н. Винера и, конечно, инженера К. Шеннона, автора работы «Математическая теория коммуникации», в которой описывались основные принципы передачи информации по каналам связи и совокупность методов, позволяющих осуществлять вероятностные измерения ее количества1. С тех пор термины «вычисление» и «обработка информации», ставшие практически взаимозаменяемыми в контексте рассуждений о мозге и сознании , являются центральными для многих когнитивных теорий, исследований по компьютерному моделированию интеллектуальных функций, а также аналитической философии сознания. Человеческий разум стал все чаще сравниваться с вычислительной машиной, чья функция заключается в получении информации из окружающей среды, ее обработке и использовании в целях управления. Но, несмотря на свою широкую распространенность, значение и употребление представленных понятий остаются не до конца проясненными: на сегодняшний день не существует единого мнения о том, какие именно физические состояния лежат в основе вычислительных процессов, являются ли данные процессы достаточным условием для появления мышления и возможно ли описать природу феноменального сознательного опыта в вычислительных терминах. Безусловно, на эти и другие вопросы пытались дать ответы многие ученые и философы, однако их теоретические построения нередко вступают в конфликт друг с другом, вследствие чего компутационалистская установка теряет свое концептуальное единство. Действительно, вычислительные теории сознания представляют собой группу достаточно разрозненных подходов, которые весьма сложно объединить рядом общих положений. Принято считать, что классический компута-ционализм уподобляет наши когнитивные процессы вычислительной системе, а основные умственные способности, такие как рассуждение, принятие решений и т.п., - вычислениям, выполняемым абстрактной машиной Тьюринга4. Иногда также отмечается, что идеи классического компутациона-лизма полностью основаны на так называемой «компьютерной метафоре», уподобляющей человеческий разум компьютеру; однако современные исследователи находят это утверждение ошибочным2. Одним из первых философов, применивших компутационно-функцио-нальный подход к решению проблемы мышления и разума, был американский логик Хилари Патнэм, автор идеи множественной реализуемости сознания, ставшей ключевой для всех последующих функционалистских концепций. В начале 1960-х гг. Патнэм начал разрабатывать теорию, призванную решить психофизическую проблему, чья основная трудность заключалась, по мнению философа, исключительно в лингвистическом и логическом характере составляющих ее вопросов. К подобным вопросам он относил, в частности, вопрос о приватности нашего субъективного опыта и вопрос об отождествлении ментальных и физических событий. Патнэм приходит к убеждению, что любой вывод, касающийся психофизической проблемы, можно получить и в отношении машин Тьюринга; даже если мы будем говорить о различии физических и ментальных состояний (структурных и логических состояний в случае машины), то этот вывод будет представлять исключительно словесное открытие (verbal discovery) [5. С. 36]. Однако вскоре философ признал данное утверждение неверным: Патнэм отмечает не только ряд технических трудностей, присущих подобному подходу, среди которых проблема недостаточной продуктивности машины Тьюринга, но и ряд концептуальных вопросов, касающихся применимости подобных машинных аналогий в философии. С одной стороны, как утверждает Патнэм, машины дали нам представление об исключительной важности идеи функциональной организации, с другой стороны, компутациона-листские идеи чреваты радикальным редукционизмом. Американский философ и психолингвист Джерри Фодор продолжил развитие идей классического компутационализма, сформулированных его учителем Х. Патнэмом. Фодор критиковал некоторые положения теории машинного функционализма, которая, по его мнению, не могла предоставить объяснение системного характера человеческой психики. Чтобы дополнить классический компутационализм, философ развил репрезентативную теорию сознания, согласно которой умственная деятельность представляет собой вычисления в стиле машины Тьюринга, производимые над языком мышления. Язык мышления (или Ментализ), в свою очередь, представляет собой, по Фодору, систему, состоящую из простых и сложных ментальных репрезентаций. Безусловно, для того чтобы репрезентативный компутационализм работал, философу было необходимо объяснить возникновение интенциональных и семантических качеств у данных ментальных репрезентаций. В своей книге «Психосемантика» Фодор отмечает, что интенциональность возникает там, где существуют репрезентации, каузально связанные с репрезентируемыми ими объектами из окружающей среды; семантическая интерпретация символов, как полагает философ, появляется в результате их каузальной связи с внешним миром [6]. Как нетрудно догадаться, интенциональность, понятая таким образом, может быть присуща не только живым организмам: философ отмечает, что компьютеры или роботы, снабженные сенсорными системами или аналогами органов чувств, будут также способны к каузальному взаимодействию с окружающими объектами и, следовательно, к их семантической 1 репрезентации . Одну из наиболее известных информационных теорий сознания с конца 1960-х гг. разрабатывает российский философ Д.И. Дубровский. Его концепция основывается на двух исходных посылках: во-первых, всякая информация необходимо воплощена в каком-либо физическом носителе, выступающем в качестве ее кода, а само понятие информации трактуется как «содержание сообщения»; во-вторых, одна и та же информация может иметь различные кодовые воплощения (так называемый «принцип инвариантности», аналогичный принципу множественной реализации Х. Патнэма). Основываясь на данных положениях, философ принимает допущение, что явления субъективной реальности могут интерпретироваться как информация [8. С. 93], однако в качестве ментальных переживаний выступает лишь та информация, которая была подвергнута соответствующей обработке: «Для того чтобы информация приобрела форму субъективной реальности, необходимо, по крайней мере, двойное, или, лучше сказать, двухступенчатое кодовое преобразование: первое из них представляет информацию как таковую (которая пребывает пока „в темноте"), второе преобразование „открывает" и тем самым актуализует ее для „самости", делает доступной для оперирования и использования в целях управления» [9]. Главной альтернативой классического компутационализма в 1980-х гг. стал компутационализм коннекционистского типа, апеллирующий к нейронным сетям для объяснения мыслительной деятельности. Первые коннекцио-нистские модели во многом опирались на разработки уже упомянутых У. Маккалока и У. Питтса, показавших, что искусственные нейронные сети способны решать задачи первопорядковой логики [10]; однако более подробно основные положения новой концепции были сформулированы лишь в 1986 г. членами Исследовательской группы по изучению параллельной распределенной обработки информации (PDP Research Group). Коннекционизм представлялся многим исследователям более биологически-правдоподобной моделью, не постулирующей дискретных вычислений над отдельными конфигурациями символов; по данной причине ученые предложили отказаться от метафоры машины Тьюринга, полностью заменив ее концептуальным аппаратом нейросетевой теории. Итак, компутационализм как подход к объяснению разума и сознания стал весьма популярным не только в аналитической философии, но и в рамках многих естественных наук. Однако некоторые исследователи полагают, что вычислительная метафора сильно упрощает наши представления о работе мозга: так, по мнению ряда ученых, вычислительные способности человека превосходят возможности любой машины Тьюринга1. Другим аргументом против компутационализма является отсылка к объяснительной тривиальности вычислительного подхода: данный довод связан с предположением, что любая физическая система осуществляет тот или иной вид вычислений и, следовательно, способна производить некоторые мыслительные операции. Подобное рассуждение приводит в качестве примера еще Х. Патнэм [12], а позже оно встретится во многих работах Д. Сёрла, утверждающего, что даже краску, в которую окрашены наши стены, можно интерпретировать как вычислительную систему [13] и, чтобы избежать подобных следствий из компу-тационалистской установки, философам необходимо выработать некоторые общие теоретические положения, описывающие условия, при которых физическая система выполняет те или иные вычисления1. Другой известный аргумент Д. Сёрла против компьютерной метафоры сознания представлен в знаменитом мысленном эксперименте «Китайская комната» [15], целью которого было показать, что реализуемые компьютерами программы сводятся к формальным синтаксическим операциям, не зависящим от смыслового наполнения используемых в данных операциях символов, в то время как человеческий разум всегда имеет дело с семантически-обусловленным ментальным содержанием2. Сёрл также утверждает, что вычисление является процессом, чей ход полностью зависит от наблюдателя, а потому не может происходить сам по себе [16]. Схожий довод философ также использует в своей статье 2013 г. «Может ли информация объяснить сознание?», в которой он попытался опровергнуть теории, использующие информационный подход для объяснения феноменальных ментальных качеств [17]. Сёрл считает информацию явлением, зависящим от наблюдателя, т.е. изначально предполагающим существование ментальности, и, чтобы избежать замкнутого круга, полноценная философская теория сознания не должна апеллировать к информационным терминам. Дополнительным доводом против компутационализма как функциона- 3 листской теории сознания является линия аргументации, изложенная австралийским философом Д. Чалмерсом: в своей нашумевшей работе «Сознающий ум. В поисках фундаментальной теории» автор термина «трудная проблема сознания» выдвинул пять знаменитых аргументов против логической супервентности ментального на физическом, опровергая таким образом все редукционистские теории сознания. Отрицая возможность объяснения феноменального аспекта сознательного опыта в структурно-функциональных терминах, философ ставит под сомнение все теоретические подходы, так или иначе основанные на классической компутационалистской установке. Чалмерс, однако, отстаивает позицию, которую сам называет «минимальным компутационализмом»: данный подход базируется на утверждении, что в вычислительных терминах возможно описание основных паттернов каузальной организации физической системы, а ментальность является организационным инвариантом, основанным на данных паттернах [4]. Чтобы примирить «минимальный компутационализм» с доводами против логической супервентности феноменальных явлений на физических и избежать онтологического провала в объяснении, угрожающего классическому компута-ционализму, Чалмерс развил так называемый двуаспектный принцип информации. Согласно данному принципу, информация в мире представлена как физически, т.е. объективно и независимо от наблюдателя, так и феноменально, т.е. субъективно. Последующее развитие двуаспектного принципа может, по мнению философа, идти по двум альтернативным маршрутам: первый заключается в признании повсеместности как информации, так и связанного с ней опыта, что приводит к панпсихизму; второй путь сводится к ограничению информации, с которым может быть связан феноменальный опыт5. Ограниченная версия представляется более близкой идеям современного естествознания и может быть подкреплена догадками о роли интеграции информации для формирования феноменального опыта итальянского нейро-биолога Д. Тонони [20], теорией скоординированных циркулярных сообщений биолога М. Черулло [21] и идеями некоторых других современных ученых. По этой причине дальнейшее развитие двуаспектной теории представляется весьма перспективным: аналитическая философия уже давно занимается поиском надежной метафизической базы для будущей теории сознания, и весьма вероятно, что подобной базой рано или поздно окажется какая-либо версия современного двуаспектизма2. Безусловно, даже при совмещении с двуаспектным принципом информации компутационализм не решит все присущие ему концептуальные трудности: по-прежнему остаются открытыми вопросы о том, как связаны между собой процессы вычисления и обработки информации, каковы необходимые условия, при которых физическая система выполняет те или иные вычисления, какого рода информация может быть связана с ментальным опытом и т.д. Весьма вероятно, что ответы на данные вопросы будут в скором времени найдены в рамках естественных наук, среди которых компутационалистские идеи остаются весьма популярными. Разумеется, в процессе взаимодействия этих наук с философией сознания необходимо избегать спекулятивных крайностей, столь присущих философским теориям, использующим информационно-вычислительный подход: так, информация вовсе не обязательно должна рассматриваться как фундаментальная онтологическая характеристика физического мира подобно массе или заряду, но она вполне может служить удобным эпистемологическим инструментом, позволяющим соотнести данные эмпирических наук с некоторыми метафизическими построениями. Ведь, вероятно, именно невозможность сопоставить научные достижения, объясняющие функционирование когнитивной системы, с запросами современной философии и порождает проблему сознание-тело.

Скачать электронную версию публикации