The Digital Divide in the Focus of Intergenerational Communication.pdf Введение Цифровой разрыв как новое преломление старой проблемы социального неравенства в последнее десятилетие стал предметом пристального внимания и рефлексии как западных [1], так и российских исследователей [2]. За короткий срок исследовательские подходы и фокус видения проблемы значительно эволюционировали. Если на ранних этапах осмысления цифровое неравенство интерпретировалось прежде всего как физическая невозможность в силу ограниченности средств воспользоваться инфраструктурой цифровых коммуникаций - устройствами (PC, планшетами, девайсами) и сетями (wi-fi), то со временем цифровой разрыв все более стал осмысляться в терминах неравного доступа к цифровым компетенциям и различий в уровне цифровой грамотности, а также вытекающего отсюда ограничения жизненных шансов эффективного функционирования в цифровой экономике. Исследователи выделяют несколько уровней-этапов усугубления цифрового неравенства: на первом уровне разрыв существует в области доступности материально-технических средств обеспечения цифровой коммуникации; на втором уровне проявляется неравенство в компетенциях эффективной организации цифрового общения; на третьем уровне цифровой разрыв интерпретируется как неравенство шансов социального продвижения и качества жизни, обусловленное различиями в использовании цифровых технологий [3]. Можно предположить, что на сегодня цифровой разрыв накладывается на поколенческий конфликт, существующий между молодежью, прошедшей процесс социализации в цифровом мире, и старшими, менее адаптированными к новой цифровой реальности. Особенности поколенческих различий в социальных практиках и коммуникации, начиная с концепции «цифровых аборигенов и иммигрантов» М. Пренски [4] и теории поколений У. Штрауса и Н. Хоува [5], описываются с помощью использования концептов поколений X, Y и Z [6] и на основе различий в коммуникационных привычках и паттернах поведения. Не вдаваясь в дискуссии относительно научной верифицируемости данных понятий, разбора критических контраргументов [7], отметим, что различие между поколениями «отцов и детей» в плане пользовательских привычек в интернете и цифровых коммуникационных навыков является самоочевидным. Мы в нашей статье используем дихотомию доцифровое / цифровое поколения, понимая под первыми людей старшего и пожилого возраста, родившихся и прошедших первичную социализацию в доцифровую эпоху (поколение X и ранее), а под вторыми - молодежь, с детства и юности живущую в мире цифровых коммуникаций (поколения Y и Z). На пересечении концептуальных подходов цифрового неравенства и по-коленческой коммуникативной дифференциации возможна тематизация проблемы цифрового поколенческого разрыва, давно являющегося предметом публицистических словесных интервенций, но редко становящегося объектом научного дискурса и эмпирических исследований. При сужении фокуса рассмотрения до отслеживания особенностей социально-сетевого поведения цифрового и доцифрового поколений в области использования социальных медиа концептуальные и эмпирические лакуны становятся еще очевиднее. Цифровой межпоколенческий разрыв: различия в профилях социально-сетевых цифровых компетенций, поколенческие социально-коммуникативные практики сотрудничества и сегрегации Коммуникативный разрыв поколений, связанный с различными практиками организации и использования социальных медиа, стал одним из фокусов комплексного исследования социально-сетевой коммуникативной культуры цифрового поколения [8]. Целью статьи является выявление различий в профилях цифровых компетенций, анализ механизмов трансляции цифровой грамотности и платформенной отстройки как проявлений цифрового поко-ленческого разрыва. В качестве определяющего методологического подхода мы использовали принцип зеркальной взаимной оценки представителями цифрового / доцифрового поколений цифровых компетенций и пользовательского поведения друг друга. В исследовании преобладало использование качественных методов: в частности, были проведены две параллельные фокус-группы: одна - с «цифровыми „иммигрантами"» - старшим поколением, представленным преподавателями вузов и школьными учителями «Сетевые и цифровые коммуникации с представителями цифрового поколения: я - «иностранец» или чувствую себя «как дома?» (15 респондентов от 39 до 63 лет), другая - с представителями цифрового поколения - учащимися вузов и старшеклассниками - на тему «Что меня раздражает и кажется неприемлемым в сетевых коммуникациях старшего поколения?» (11 респондентов от 18 до 20 лет). Дополнительно были проведены полуструктурированные интервью с бакалавриатами и магистрантами различных университетов России, а также преподавателями вузов, таких как НИ ТГУ, НИ ТПУ, РГПУ, СПГУ, ВШЭ, КемГУ, МФТИ, НГУ, СПбГИКиТ (возраст респондентов - от 18 до 28 лет). Качественная аналитика была дополнена проведением стандартизированного социологического опроса студентов томских вузов (ТГУ, ТГПУ, ТПУ, ТУСУР, ТГАСУ и СибГМУ), обучающихся на различных направлениях подготовки бакалавриата и магистратуры; размер выборки составил 312 респондентов, опрос проходил в on-line формате, выборка носила целевой характер на основе добровольного рекрутирования и степени доступности респондентов. Все полевые исследования, несмотря на пандемию, осуществлялись on-line во второй половине 2020 г.; стандартизированный опрос в формате on-line был проведен в сентябре-октябре 2020 г. Полевые исследования позволили выявить ряд межпоколенческих различий как в профилях цифровых компетенций, так и в траекториях развития социально-сетевой коммуникативной грамотности, а также способах ее инте-риоризации применительно к пространству социальных медиа. Анализируя межпоколенческие различия в профилях социально-сетевых компетенций и способах цифровой социализации и цифрового образования, можно отметить следующее: 1. Представители цифрового поколения обладают высокой (возможно, завышенной) самооценкой в отношении уровня владения цифровыми коммуникационными техниками и инструментами; они не испытывают затруднений в организации сетевого виртуального взаимодействия. Доцифровое поколение более критично в своей самооценке и расценивает степень развития цифровых навыков и умений как среднюю, понимая недостаточность и необходимость их развития в области социальных медиакоммуникаций. 2. Оба поколения заявляют о наличии определенного дисбаланса в уровнях цифровой грамотности и наличии цифрового разрыва, возможно, преодолимого. Как отмечает одна из респонденток, «разница в уровне цифровой грамотности между поколениями, конечно, ощущается, но не критично» (Н.Н., учитель школы) (сохранена стилистика респондента). Респонденты - представители «доцифрового» поколения отмечают высокое развитие у цифрового поколения цифровой грамотности, выраженные установки на использование инноваций при отсутствии критичного отношения к сетевому контенту. Респонденты-старшие указывают на излишнюю сетевую доверчивость, нарушение языковых норм и беспечность в вопросах безопасности, свойственные молодежи: «представители младшего поколения в меньшей степени могут критично относиться к доступной в Сети информации, использовать нормативно диктуемые теми или иными платформами лингвистические жанры, а также обеспечивать безопасность своего онлайн присутствия» (Н.Н., учитель школы) (сохранена стилистика респондента). Еще один упрек, звучащий в высказываниях респондентов постоянным рефреном, касается чрезмерной онлайн-открытости и откровенности в самопрезентации цифрового поколения, граничащей с «цифровым эксгибиционизмом»: «слишком активно молодежь афиширует свою личную жизнь в Сети» (И.Ф., учитель), «вся личная жизнь напоказ» (Л.Т., учитель) (сохранена стилистика респондентов). 3. Представители цифрового поколения довольно высоко оценивают навыки старших в области обеспечения цифровой безопасности и критического отношения к информации. Так, отвечая на вопрос о приоритетности тех или иных компетенций социально-сетевой цифровой грамотности, заданный в ходе стандартизированного социологического опроса, респонденты-студенты на первое место поставили лингвистическую компетентность (42,7%), далее следовали информационная компетентность (31,3%) и компетенция безопасности (28%) (табл. 1). Таблица 1. Вопрос 17. Как Вам кажется, какие из социально-сетевых компетенций НАИБОЛЕЕ развиты у старшего поколения (Ваши родители, старшие родственники, бабушки и дедушки, старшие учителя и преподаватели)? Вариант ответа Доля, % Информационная (фильтрация контента) 31,3 Самопрезентационная (умение «подать» себя в сети) 25 Участия в комьюнити (умение создавать и участвовать в сообществах, управлять своими контактами) 24,7 Лингвистическая (создавать и транслировать сообщения различного типа - текстовые, графические, аудио-, видео) 42,7 Безопасности (понимать угрозы, сохранять приватность и персональную информацию) 28 Никакие 2 Другое 4,8 Собственно, навыки самопрезентации и коллаборирования, создания и управления виртуальными комьюнити и контактами оценивались респондентами не столь высоко. Старшим не хватает «полноты использования интерфейса соцсети, открытости к новым контактам, психологической устойчивости к критике в соцсетях, навыков публичного общения и создания контента» (цитата из ответа на открытый вопрос). Многие представители доцифрового поколения не понимают ценности сетевой самопрезентации (что подтверждается данными из интервью самих учителей и преподавателей), системно не формируют свой имидж в сетях. Респонденты также отмечают низкий уровень развития навыков редактирования любых форматов контента (прежде всего, мультимедиа), консервативное сопротивление и медленное освоение новых цифровых инструментов и площадок. 4. Агентами цифровой социально-сетевой социализации крайне редко оказываются учителя и родители, гораздо чаще в качестве источников повышения цифровой грамотности в детско-юношеские годы респонденты-студенты ретроспективно называют сверстников, специальные форумы и чаты, известных блогеров, родственников-сверстников (старшие сестры и братья), онлайн-курсы (табл. 2). Таблица 2. Вопрос 11. Источниками повышения моих сетевых компетенций в детстве и юности были? Вариант ответа Доля, % Сверстники 83,2 Известные блогеры 24,9 Старшие братья и сестры 26,5 Родители и старшие родственники 18,1 Учителя, школьные уроки 12,3 Специальные форумы и чаты 31,3 Блоги и вебинары 14,2 Онлайн-курсы 9,7 Другое 3 Описывая трансляцию цифровых навыков и цифровой грамотности, мы выделяем такой феномен, как «реверсивное наставничество», когда младшие и старшие родственники обмениваются компетенциями и тонкостями эффективного общения в социальных медиа. В отношении пожилых людей нередкими внутри семей являются практики «цифрового опекунства / иждивенчества», когда внуки и дети ведут за них персональные аккаунты и осуществляют коммуникации через Госуслуги, Сбербанк-онлайн, связывают их через сети с родственниками и знакомыми, живущими в других городах. Так, почти половина респондентов (47,1%) при ответах на вопрос о наставничестве в отношении старших родственников в области организации социально-сетевых коммуникаций отмечают, что помогали им в создании полноценного профиля в сети и наполнения персонального аккаунта, 60,8% респондентов обучали старших работе с интерфейсом конкретной социальной платформы или мессенджера (табл. 3). Таблица 3. Вопрос 16. Вам когда-либо приходилось прививать старшим (родителям, старшим родственникам, бабушкам и дедушкам) следующие навыки коммуникации в социальных сетях? Вариант ответа Доля, % Работы с информацией, фильтрации контента или распознавания фейков 40,5 Работы с интерфейсом конкретной социальной платформы или мессенджера 60,8 Создания полноценного профиля в сети и наполнения персонального аккаунта 47,1 Зачисления во френды друзей, управления контактами и создания бесед, пабликов и мероприятий, вебинаров 35,3 Создания и распространения текстовых, графических, аудио-, видеосообщений 38,6 Социально-сетевой безопасности (знания об угрозах приватности, сохранения персональной информации) 34 Управления доступом к информации о себе за счет настроек приватности 21,6 Другое 4,9 этом кроется причина взрывной популярности и коммуникативного «хайпа» среди молодежи, последовательно сменявших друг друга в плане «модности» таких сетевых коммуникационных площадок, как «ВКонтакте», Instagram, Telegram, а в последнее время Tik-Tok. Таблица 4. Вопрос 15. Почему, по Вашему мнению, представители разных поколений, молодежь и старшие (поколение родителей, бабушки и дедушки) предпочитают общаться в сети на разных площадках (например, молодежь, чаще, - в «ВКонтакте», Instagram, Telegram, старшие - в «Одноклассниках», Facebook, WhatsApp)? Вариант ответа Доля, % Более компетентная молодежь использует платформы с более сложным и продвинутым интерфейсом 26,1 Молодежь постоянно переходит на передовые модные платформы, а старшие не поспевают за ними в силу своего консерватизма 52,9 Младшие и старшие сами интуитивно сегрегируются по платформам, чтобы общаться со своим поколением в комфортной психологической среде 51,3 Те или иные платформы сами изначально нацелены на определенный поколенческий срез, как, например, «Одноклассники» - на старших, а «ВКонтакте» - на молодежь 44,2 Другое 2,1 Заключение На основании результатов проведенного исследования можно говорить о наличии субъективно ощущаемого сторонами межпоколенческого цифрового разрыва. Он проявляется как в приоритетности и сравнительно лучшем развитии разных типов социально-сетевых цифровых компетенций (разном профиле цифровой грамотности) у поколения молодежи и у старших, так и в стремлении сегрегироваться друг от друга (формат пассивной конфликтности) путем миграции на различные социально-сетевые платформы. Исследователь Ито Мизуко вместе со своими коллегами по этнографическому исследовательскому проекту изучения сетевых практик молодежи подчеркивает ситуацию платформенной сетевой коммуникативной изолированности молодежи: «... сетевые паблики предоставляют молодежи пространство относительной автономии, пространство, где они могут участвовать в обучении и формировании репутации в контексте общения на равных, в основном вне досягаемости контроля со стороны учителей, родителей и других взрослых, имеющих над ними властный авторитет» [9. P. 339-340]. Как утверждает Ито Мизуко, навыки сетевой коммуникации и цифровая грамотность хотя и требуют от подростков и молодежи целенаправленных усилий по своему овладению, но по большей части транслируются вне сферы формального образования и институциональной социализации. Одновременно с поколенческой конфликтностью развиваются практики межпоколенческого сотрудничества в области цифровых коммуникаций и социально-сетевой социализации; при этом наставничество часто носит «перевернутый» характер, когда младшие выступают в отношении старших, и особенно пожилых, в качестве менторов и опекунов, адаптирующих их к коммуникации в цифровом мире. На основании эмпирических исследований намечаются новые контуры концептуализации цифрового поколенческого разрыва как динамического единства сетевого коммуникативного сотрудничества (с элементами менторства и опекунства со стороны младших в рамках семейных сообществ) и сетевого коммуникативного обособления (на основе добровольной платформенной сегрегации). В более широком теоретическом и временном контексте теории диффузии инноваций межпоколенческий цифровой разрыв обречен на постепенное сглаживание, однако сегодня он выступает в качестве одного из культурно-поколенческих маркеров, отделяющего «своих» от «чужаков». Само фрагментарное квазииспользование или полное «не-пользование» (digital disengagement) [10] социально -сетевых платформ является не столько следствием социально-экономического неравенства и депривации, сколько производным от комплекса консервативных культурно-психологических установок и пользовательского протеста старшего поколения. Проблематика различий в поколенческих профилях социально-сетевых цифровых компетенций, меж-поколенческой платформенной отстройки и «коммуникативной моды», меж-поколенческого сотрудничества и наставничества в области социально-сетевой социализации до сих пор остается terra incognita и нуждается в дальнейших исследованиях.

Скачать электронную версию публикации