Motives and factors of students’ political activity in the border territories of Siberia and the Far East.pdf Введение Динамика российского политического процесса последних лет предоставила молодежи возможность получить различный опыт включенности в сферу политики, расширить свой индивидуальный и групповой габитус. Это, в свою очередь, приводит к изменению политических практик молодежной среды, к формированию в ней новых трендов, способных стать значимыми в среднесрочной перспективе. Политические события 2021 г. поставили многих молодых людей в ситуацию выбора: «участвовать - не участвовать» и «если участвовать, то в каком качестве», заставили, хотя бы ситуативно, воспроизводить в своем политическом поведении модель Э. Гидденса, согласно которой «человеческая деятельность... предстает в виде непрерывного потока (duree) поведенческих проявлений» и «включает в качестве составных элементов рефлексивный мониторинг (среды. - Я.Ш., С.А.), рационализацию и мотивацию деятельности» [1. С. 41]. Исходя из этого, прошедшие в 2021 г. протестные акции и выборы позволяют выявить современные тенденции политического участия молодежи, определить более осмысленное и квалифицированное мнение молодых людей о мотивах своего текущего политического поведения, условиях и факторах включения молодежи в публичную политику. Для решения поставленной задачи в статье анализируются оценки молодежью степени политической субъектности своей социальной группы, ее текущие установки на участие в протестных акциях, реализацию активного и пассивного избирательного пра-232 Политология / Political science ва, влияние цифровизации, миграционных установок, отношения к политике органов власти, ценностного и других факторов на выбор молодыми людьми стратегии и форм политического поведения. Методологическим принципом анализа выступает тезис Э. Ноэль, согласно которому наиболее четкое представление о мотивах поведения имеют не те, кто собирается что-то делать, а те, кто только что совершил какое-либо действие [2. С. 139]. Политическая активность молодежи уже длительное время выступает одной из приоритетных тем изучения особенностей поведения данной социальной группы в политической науке и социологии. Результаты эмпирических исследований различного уровня отражают отношение молодежи к отдельным формам политических действий [3-5], ее электоральное поведение [6, 7], основные тенденции различных периодов [8-10]. В последние годы особое внимание уделяется установкам молодежи на протестную активность [11, 12], а также роли цифровых технологий в политических коммуникациях и активности молодых людей [13-15]. Не теряют своей актуальности и работы по ценностным основам поведения молодежи [16-18], условиям и проблемам формирования ее субъектности в политическом пространстве страны и регионов [19-22]. Эмпирической базой статьи послужили результаты 14 фокус-групп, проведенных с учащимися 10-11-х классов, студентами ссузов и вузов в 8 приграничных регионах Сибирского и Дальневосточного федеральных округов: Алтайском, Забайкальском, Приморском и Хабаровском краях, Омской области, республиках Алтай, Тыва, Бурятия (октябрь-ноябрь 2021 г.). В каждой фокус-группе принимали участие представители только одного региона и одного сегмента учащейся молодежи. Публичная активность Как отмечает А.Л. Колтунов и его соавторы, мотивацию политического участия молодых людей необходимо рассматривать с двух позиций: с одной стороны, это понимание своей роли в происходящих общественно-политических процессах, с другой - практическая полезность (карьерный рост, высокий социальный статус, материальные возможности и т.д.) [9. С. 50]. Проведенное исследование показало наличие размежевания учащейся молодежи в оценке своей роли в политике и степени политической активности. Большая часть респондентов скептически оценивают свои возможности в политической сфере: «Молодежь практически не влияет - у нее мало знаний, мало опыта» (м, школа); «...влияния нет, причина - в апатии государства по отношению к молодежи, нет какой-то объединяющей идеи, каждый сам по себе» (м, ссуз). В то же время в поведении тех, кто допускает для себя участие в политике или уже участвует в политических событиях, проявляются новые тенденции. Особенно заметные трансформации, по сравнению с исследованиями 2018-2020 г., произошли в сфере массовых форм политического поведения. Несмотря на то что под политическими акциями и своим политическим участием большинство респондентов понимает оппозиционные акции, и лишь незначительная часть школьников соотносит свои политические действия с официальными праздничными мероприятиями, обнаружилось падение популярности протестных форм активности молодежи. Оценивая последствия 233 Шашкова Я.Ю., Асеев С.Ю. Мотивы и факторы политической активности учащейся молодежи протестов последнего периода, большинство респондентов не намерено в перспективе принимать в них участие. В качестве главных обоснований данной позиции звучали страх перед последствиями и разочарование в этой форме политического участия. Показательно, что мотив страха присутствует у всех изучаемых сегментов молодежи и связывается с представлением о наличии реальных угроз для своего здоровья, статуса и окружения: «Нет желания рисковать собой, родственниками, учебой» (м, вуз); «боюсь, что меня потом не возьмут на какую-нибудь должность в госструктуре... да и в семье есть госслужащие, поэтому не хотелось бы подставлять» (м, школа); «какие бы важные интересы не хотелось отстаивать, здоровье важнее для большинства» (ж, школа). Исключение здесь составляют только субъекты Федерации и населенные пункты, где подобные акции не проводились, и респонденты понимают, что и в будущем их вероятность крайне мала. Причиной разочарования в массовых акциях стало формирование у молодежи устойчивого убеждения в их неэффективности, неспособности оказать влияние на власть и ситуацию в обществе, обусловленные малочисленностью и территориальной локализацией выступлений: «те же протесты с Навальным, люди выходили, но итога не было» (ж, ссуз); «...в Хабаровске вышло 100 тыс., опять же не сработало, ничего не изменилось» (м, вуз); «в нашей большой стране - это не эффективно, когда в каком-то регионе протестуют. В нашей стране это выглядит как красный флажок: „За-метьте пожалуйста, у нас что-то произошло в стране, мы хотим вам об этом сказать"". А из-за 1-2 протестов в нескольких городах это не эффективно» (ж, школа). Исходя из оценки эффективности существующих механизмов коммуникации с властью и наблюдаемой модели реагирования на несанкционированную гражданскую активность, акции протеста в молодежной среде стали восприниматься как крайняя форма политической активности. Она может быть применима только при массовом участии и наличии серьезных угроз правам и личному благополучию, например при введении тотального контроля, нехватки средств для выживания: «Какая-то ситуация с моими близкими, друзьями, например резко решат снести дом, где живу я, родные, уже выбора не будет и пойдешь - пусть хоть что-то они сделают...» (ж, ссуз); «Если я пойму, что мне уж совсем плохо жить в этой стране, городе, с таким правительством, то да. Я тогда не побоюсь уже за место учебы, потому что это не самое главное» (ж, вуз). Этот мотив участия молодежи в акциях протеста отмечают и другие исследователи [18]. Также некоторую роль при принятии решения об участии играют факторы близости респонденту проблематики акций и наличия у них ярких лидеров. Тем самым можно констатировать, что своей политикой и ужесточением административных санкций власть на данный момент достигла снижения актуальности протестных мероприятий в сознании учащейся молодежи, но показательно и то, что сохраняется отмечаемая рядом авторов [12. С. 73] тенденция меньшего участия молодых людей в публичных акциях провластного характера. Лишь некоторые респонденты указали свое участие в локальных и «безопасных» для них практиках по примеру тематических конкурсов, форумов, волонтерских и грантовых проектов. 234 Политология / Political science В этих условиях происходит переориентация политически активной молодежи на конвенциональные формы политического поведения - участие в выборах, подписание петиций, выступления в соцсетях, которые оцениваются как более эффективные и/или безопасные. Г оворя об актуальности выборов в молодежной среде, следует отметить, что они осознаются как значимая форма активности преимущественно совершеннолетними респондентами, обучающимися в вузах и ссузах, но максимальный интерес к ним проявляет школьная молодежь, еще не имеющая электорального опыта: «Интересно посмотреть, хотя понимаю, что мой голос особо ни на что не повлияет» (ж, школа); «...хочу сходить, узнать, как проходит этот процесс, нельзя судить о выборах, не участвуя в них» (ж, ссуз). При этом важность участия в выборах может оцениваться школьниками и студентами исходя из их гражданской позиции, осознания возможности реализации негативных сценариев голосования и как попытка изменения ситуации в обществе в условиях неэффективности и/или невозможности массовых акций: «Это мое право, мой голос важен, кроме того, если пойдешь и проголосуешь, то уже твой бюллетень не могут использовать» (ж, ссуз); «выборы - это важно, нужно показать, что ты не равнодушен» (м, школа); «.это мое право, я могу - значит я буду» (м, школа); «.пойду голосовать, чтобы государство улучшалось» (ж, вуз). В зарубежных исследованиях также отмечается роль ответственного отношения молодежи к своим гражданским обязанностям, что выступает главной мотивацией их участия в выборах [24. С. 62]. Дополнительным фактором электоральной активности выступает уровень выборов. Учащаяся молодежь разграничивает их по степени актуальности для себя: «Буду голосовать в самых важных - президентских и думских» (м, ссуз). Как отмечает Е.Г. Городецкая, «для молодежи именно выборы Президента наполнены более высоким содержанием, а собственное участие в них приравнивается к участию в делах государства» [15. С. 26]. По мнению Д.А. Ежова, интерес молодежи к процедуре голосования стимулируется в современных условиях и активным использованием ресурсов Интернета и мобильных технологий [7. С. 358]. С другой стороны, распространению абсентеизма в молодежной среде, по словам респондентов, способствуют предсказуемость результатов выборов и административное принуждение к участию в голосовании, после которого формируется отрицательное отношение к данному институту: «Считаю, что государство уже знает итог выборов» (ж, ссуз); «.все для вида создано, победитель выбран заранее» (ж, вуз); «заставили участвовать в армии, если они станут честными, то пойду» (м, вуз); «.нас заставляли в универе.» (ж, вуз). Однако необходимо учитывать, что проведенное исследование выявляет больше проективную электоральную активность молодежи, в то время как на ее реальное участие в голосовании будет влиять в том числе и ситуативный фактор содержания избирательных кампаний: «Я бы участвовал в выборах, если бы кандидаты были нацелены на улучшение жизни страны» (м, школа); «... если заинтересует кандидат, то пойду, и наоборот» (ж, вуз). 235 Шашкова Я.Ю., Асеев С.Ю. Мотивы и факторы политической активности учащейся молодежи Более определенно участники фокус-групп высказывались о своих намерениях баллотироваться в региональные или муниципальные органы власти -эту форму политической активности допускают для себя лишь единицы. В качестве мотивации отказа чаще всего звучали отсутствие знаний, опыта и необходимых качеств: «кандидатом не стала бы - далека от этой деятельности, не во всем разбираюсь, а для избрания нужны знания» (ж, школа). Также респонденты отмечали неспособность одного человека изменить ситуацию, необходимость поддержки избирателей, отсутствие интереса и боязнь ответственности: «Я бы не представлял никакой весомой силы во всей системе, не важно, на каком уровне и, как в случае М. Евдокимова, это опасно и бесполезно» (м, ссуз); «это колоссальная ответственность, я ее не потяну» (ж, ссуз). Структура мотивов и факторов Помимо страха и оценки эффективности различных форм политической активности, значимыми декларируемыми мотивами и факторами уча-стия/неучастия школьников и студентов в политике выступают интерес к ней, профессиональное самоопределение, этический образ политики и ее цифро-визация. К наличию/отсутствию интереса к политике при обсуждении возможных форм политического поведения апеллируют от 40 до 50% респондентов в каждом сегменте учащейся молодежи. При этом многие респонденты отмечали наличие проблем в поведении и мотивации молодежной среды в целом: «Сейчас не оказывает влияния - все другим заняты» (ж, вуз); «...современная молодежь о политике не думает, больше соцсети, игры, блогеры» (м, ссуз). Вследствие этого участие большинства молодых людей в политических процессах приобретает не системный, а ситуативный характер, затрудняя их прогнозирование. Абсентеистская модель поведения особенно заметна у студентов ссузов, многие из которых прямо говорят о своей политической пассивности и отсутствии интереса к политической деятельности: «.я пассивная, происходит и происходит, главное, чтобы это не коснулось меня и моей семьи. Я против, чтобы и мои родные участвовали в каких-либо акциях...» (ж, ссуз); «Я, как большинство людей, готова что-то обсуждать, но вот что-то делать -это другой вопрос ...Наверное, этим кто-то другой займется, а не я» (ж, школа). Убежденность молодых людей в сложности технологических и организационных процессов в условиях информационного общества, необходимости специальной подготовки для их осуществления переносится и на политическую сферу: «. политикой и государством должны заниматься люди от 35 и выше, более опытные, более знающие» (ж, вуз); «политикой должны заниматься профессионалы, которые в этом разбираются. Например, когда у человека появляются проблемы со здоровьем, он же не поедет к сантехнику?» (м, вуз). Вследствие этого, объективно оценивая свои стартовые возможности в политике, большинство молодежи не видит в ней сферу своей будущей профессиональной самореализации, в частности, как указывалось ранее, в качестве кандидатов на выборах. Соответственно, они теряют свой интерес к политике и не демонстрируют вовлеченность в нее. Интересно, что 236 Политология / Political science студенты ссузов Республики Тыва озвучивали запрос на знания о политике даже для реализации активного избирательного права: «...Я не разобралась, к какой партии идти, за какого депутата голосовать, эти баннеры назойливые иногда надоедают, и не знаешь, за какого депутата проголосовать» (ж, ссуз). В результате значительная часть молодежи становится «носителем культуры наблюдателей», способствуя сохранению доминирующих в российском обществе государственно-патерналистских установок и подданнического типа культуры [22. С. 22]. Некоторую роль в уходе политики на периферию интересов молодежи играет и распространение в ее среде «токсичного» образа политической сферы, ассоциируемой с «грязью», «связями» и большими деньгами. В условиях продолжающегося снижения интереса молодежи к политическим организациям и институциализированным формам участия возрастает значение цифровых форматов социальной активности [13. С. 193]. Исследователи отмечают, что новые механизмы электронной демократии потенциально несут в себе возможность для развития инициативы, солидаризации и консолидации молодежи в деле их вовлечения в принятие управленческих решений [14. С. 5]. И действительно, в цифровизации политики школьники и студенты видят приемлемые для себя формы коммуникации с властью (петиции, обращения): «Цифровизация дает возможность вынести какую-то проблему на всеобщее обозрение, чтобы на нее обратили внимание» (м, вуз); «... участие через интернет удобнее - не нужно куда-то идти» (м, школа). Однако они осознают и недостатки/угрозы цифровой среды: «Сеть продвигает все быстро, мимолетно, в этом и положительное, и отрицательное» (ж, школа); «...информация все более легкая ...меньше ...остается в головах, все менее наполнена смысловой нагрузкой» (м, ссуз). Наиболее критичны в своих высказываниях студенты: «. Стоит опасаться инфопузырей, в которых каждый из нас находится» (м, вуз); «...это тоже самое телевидение, у разных платформ свои владельцы, и они транслируют свое мнение» (м, вуз). Также можно отметить снижение мобилизационного потенциала блогеров -все чаще их деятельность и оценки политической ситуации воспринимаются респондентами как лишенный профессионализма коммерческий проект с купленными тематиками. На этом фоне исследование показало снижение влияния на политическое участие молодежи ценностного фактора, а также миграционных установок молодых людей и их оценок российской политики. Как отмечал Д.В. Руденкин, в мотивации политической активности молодежи часто прослеживается ценностная подоплека: «такая активность становится для молодых людей не столько механизмом решения неких текущих проблем, сколько способом продемонстрировать свое мировоззренческое несогласие с тем устройством общества, которое она видит» [4. С. 205]. Однако, в отличие от результатов фокус-групп 2018-2019 гг., в настоящий момент наблюдается «размывание» картины ценностей в сознании учащейся молодежи - многие респонденты не могут внятно объяснить свое видение их содержания. Основная причина этого, на наш взгляд, заключается в стремлении респондентов уйти от крайних точек зрения, избежать столкновений в обсуждении политических тем, чтобы не провоцировать конфликты в своем окружении и не нарушать состояние личного комфорта. 237 Шашкова Я.Ю., Асеев С.Ю. Мотивы и факторы политической активности учащейся молодежи На это же направлены и текущие миграционные установки молодежи. В условиях депрессивности большинства исследуемых регионов внешняя миграция выступает способом ухода, в том числе и от политических проблем взаимодействия с государством, в то время как внутренняя имеет преимущественно социально-экономическую детерминанту, отражает стремление к самореализации и более комфортной среде проживания: «Если тебя что-то не устраивает - сделай так, чтобы устраивало. Не нравится в этом государстве - езжай в другое, все просто» (ж, ссуз). Особенно высокий миграционный потенциал характерен для дальневосточной молодежи, что отмечается и в исследованиях других авторов [21. С. 121]. При отсутствии возможности миграции либо наличии установки на сохранение места жительства в дальнейшем молодые люди становятся более активными в политической сфере, так как стремятся улучшить условия проживания в своем регионе. Однако об отсутствии внутригосударственных миграционных установок говорили лишь отдельные респонденты. Отмеченный выше страх молодежи перед административным прессингом проявился в ее оценках действующей власти. При сохранении доминирования отрицательных оценок государственной политики, у ряда респондентов наблюдается стремление смягчить их или уйти от обсуждения проблемных тем: «Не отвергаю радикально, но надо менять все уровни» (м, школа); «в основном не устраивает, все хорошее перекрывается плохим» (м, школа); «устраивает лишь частично» (ж, вуз). В качестве основных проблем выделяется социальное и межрегиональное неравенство, характеризуемое как несправедливость, закрытость власти. В дополнение к этому во всех сегментах учащейся молодежи отмечается наличие в политическом пространстве конфликта поколений: «Государство не дает. Будущее за молодежью, а в правительстве люди старой закалки, им не выгодно, что их заменят» (м, школа); «...старшие не будут слушать молодежь, в вопросах неполитических - может быть» (ж, школа). Обоснование же своей поддержки или нейтрального отношения к власти молодые люди сводят к аргументам, которые можно обозначить категорией «обывательского индивидуализма»: «Пока все устраивает - я живу, учусь, могу лечиться, кушаю - я довольна» (ж, школа); «меня ничего не напрягает, пока мне хорошо» (ж, ссуз). Исследователи уже длительный период говорят о преобладании индивидуализма в молодежной среде [16]. Как отмечают А.П. Воробьев и его коллеги, молодые люди могут, исходя из своих индивидуалистических потребностей, рассматривать социальную справедливость как «социальную справедливость в отношении именно меня», поскольку они не видят ценности общественной солидарности и не готовы поступиться своими интересами ради потребностей общества [18. С. 165, 168]. Выводы Как показало проведенное исследование, в существующих реалиях российского политического процесса школьники старших классов и студенты регионов Сибири и Дальнего Востока больше готовы участвовать в конвенциональных формах политического поведения (выборы, подписание петиций и т.д.), чем в неконвенциональных (протесты). 238 Политология / Political science Среди мотивов принятия решения касательно протестной активности преобладают страх (препятствует), желание перемен (мотивирует), относительно конвенциональной - прагматизм (уклоняются или активны исходя из профессионального самоопределения) или интерес. Последний особо актуален в среде учащейся молодежи, так как с накоплением личного опыта и формированием собственной позиции это эмоциональное переживание познавательной потребности сокращается. За последний год произошло существенное усиление влияния на поведение молодежи мотива страха за себя и личное будущее, при этом сокращался ранее отмечаемый оптимизм молодежной среды по поводу развития общества. Фактор страха перед административным давлением распространяется в сознании молодых людей и на цифровую среду, что приводит к снижению их активности в онлайн-пространстве, усиливает информационную закрытость этой группы. Кроме того, для артикуляции интересов молодежи оказались не эффективны ни протестные формы политического поведения, ни традиционные институты представительства. Ценности перестали выступать для многих студентов и школьников важным фактором массового политического участия. Также не способствует расширению политических практик молодежи сокращение официально поощряемых форм политической активности и их «безопасных тематик». Это приводит к уходу молодых людей из поля публичной политики, переключению их активности на обеспечение личного комфорта и самореализацию, чему способствует глобальный экономический кризис периода пандемии. Анализ полученных результатов показол, что выявленные установки учащейся молодежи подтверждают тезис А.Н. Ильина - развитие индивидуализма в обществе потребления все больше деполитизирует и деконсолидирует российское общество, усиливает в нем «осознание тщетности попыток в коллективных действиях» и разубеждает в возможности оказывать совместное влияние на глобальные процессы и важные политические решения [23. С. 103]. Возврат молодых людей в политику возможен при появлении серьезных угроз их личному комфорту и уровню жизни. В то же время, осознавая подвижность современных процессов, они не планируют возврат надолго, постоянно подчеркивая, что «дальше будет видно». Таким образом, затрудняется прогнозирование действий молодежи даже в среднесрочной перспективе.

Скачать электронную версию публикации