The End of party democracy in Germany?.pdf ВведениеСовременные политические партии, появившись в ходе процессов демо-кратизации государств Западной Европы в XIX веке, задали вектор демокра-тического развития всему миру - на сегодняшний день партии являются не-отъемлемой частью политической системы подавляющего большинствастран мира, как демократических, так и авторитарных и даже тоталитарных.При этом с течением времени постоянно измененялась не только партийнаясистема как таковая, но и роль партий в обществе и государстве. Следова-тельно, эти изменения происходят до сих пор, и сегодняшняя демократия -уже не та демократия, что была 50 и даже 20 лет назад. Для того чтобы по-нять эти трансформационные процессы, имеет смысл обратить пристальноевнимание на «колыбель» современных партий - Западную Европу - и нациис сильной репрезентативной традицией в особенности. Ярким образцомпредставительной демократии может служить некогда «витрина капитализ-ма» и «форпост демократии» в Европе, а сегодня локомотив Европейскогосоюза - ФРГ.Среди множества определений, которыми характеризовалась политиче-ская система ФРГ за последние шестьдесят лет, особенное место, несомнен-но, занимает термин «партийная демократия». Партийная демократия подра-зумевает не только исключительно позитивную роль, которая отведена пар-тиям в § 21 Основного закона2, но и реальное влияние партий во многих сфе-рах политической и общественной жизни - начиная от реализации политиче-ских программ в интересах своих избирателей и клиентуры и выбора полити-1 Авторы сердечно благодарят Флориана Бланка за первичную редакцию этой статьи.2 Конституции ФРГ. - Прим. авт.ческого руководства и заканчивая участием в телерадиосоветах1 и поройбольшим значением «правильного» партийного билета для профессиональ-ной карьеры, не только на государственной службе.Но с чего начинается партийная демократия? Термин «партийная демо-кратия» отражает центральное положение, которое занимают партии в поли-тической системе ФРГ и которое включает в себя как их общественные ас-пекты - в качестве свободных объединений граждан, - так и их функции вполитико-административной системе в более узком смысле - в качестве ор-ганизаций, которые в значительной степени определяют политическуювласть в Германии, эту власть используют и защищают, и тем самым указы-вает на их роль «шарниров или мостов», соединяющих «государство» и «об-щество» друг с другом. Для конкретизации положения и функций партий вобществе политологи составляли для них целые списки задач [например, 1.S. 213-221; 2. S. 19-25], которые они должны были выполнять и выполняли вдемократии и для демократии. Франк Декер справедливо замечает, что поли-тология в этом смысле частично попалась на удочку своему собственномупредмету исследования: часто приписываемые партиям исключительно доб-рожелательные свойства и функции они сами же себе и приписывают [3.S. 19-20]. Например, обширный список задач, которые возложены на партиисогласно абзацу 2 § 1 Федерального закона о политических партиях: участиев формировании политической воли народа во всех сферах общественнойжизни, влияние на формирование общественного мнения, стимулирование иповышение качества политического образования, содействие участию граж-дан в политической жизни, воспитание граждан, способных брать на себяполитическую ответственность, участие в федеральных, региональных и му-ниципальных выборах путем выдвижения кандидатов, влияние на политиче-ские процессы в парламенте и правительстве, разработка и включение в про-цесс государственного волеизъявления политических целей, забота о посто-янной и оживленной связи между народом и органами государственной вла-сти, - не был составлен беспристрастным законодателем, а изначально отра-жал политическую реальность - закон о партиях вступил в силу лишь к «со-вершеннолетию» республики, в 1967 г.Политические партии ФРГ обладают монопольным правом на формиро-вание фракций в законодательных собраниях все трех уровней: федеральном(бундестаг), региональном (ландтаг) и муниципальном (совет общи-ны/городской совет). При этом победившая на выборах партия получает пра-во на формирование правительства, и ее лидер возглавляет исполнительнуювласть (на федеральном уровне - канцлер, на региональном - глава прави-тельства земли). Исключение составляют муниципалитеты, исполнительнуювласть которых возглавляют бургомистры, в основном избираемые прямымголосованием. Для обеспечения стабильного большинства и в силу историче-ских причин Основной закон снижает представительство партий на феде-ральном и региональном уровнях, устанавливая пятипроцентный барьер.Кроме того, партии, цели которых и поведение сторонников которых нару-1 Высший орган надзора за содержательной частью немецких общественно-правовых телерадио-компаний, состоящий из членов общественных организаций и объединений. - Прим. авт.шают либо могут устранить свободный демократический порядок или угро-жают ФРГ, могут быть объявлены Федеральным конституционным судомнеконституционными. В настоящее время в бундестаге семнадцатого1 созывапредставлены шесть партий:Социал-демократическая партия Германии (СДПГ, нем. «SPD») - ста-рейшая партия Германии, основанная еще в 1875 г. как социалистическаярабочая партия. Заново основана в 1945 г., после годесбергского съезда1959 г. трансформировалась из марксистской партии в левоцентристскуюнародную партию. Политические приоритеты - свобода, справедливость, со-лидарность [4. S. 272-273]. Политический цвет - красный. Результат на вы-борах - 23% [5].Христианско-демократический союз (ХДС, нем. «CDU») - надконфес-сиональная умеренная консервативно-либеральная буржуазная народная пар-тия, основанная в 1945 г. в результате объединения католиков и протестан-тов. Самая успешная на выборах партия ФРГ: вместе с дочерней партиейХСС образовывала самую крупную фракцию в бундестаге в 1949-1972,1976-1998 гг. и с 2005 г. Политические приоритеты - социально-рыночнаяэкономика, христианская мораль, традиционные общественные институты.[4. S. 66-67]. Политический цвет - черный. Результат на выборах - 27,3% [5].Христианско-социальный союз (ХСС, нем. «CSU») - христианско-консервативная надконфессиональная партия, основанная в 1945 г. в Мюнхе-не. Участвует в выборах исключительно в Баварии, в бундестаге образуетфракцию с ХДС. Программно более консервативна, выступает за сильныйфедерализм [4. S. 67-68]. Политический цвет - черный. Результат на выбо-рах - 6,5% [5].Свободная демократическая партия (СвДП, нем. «FDP») - либерально-экономическая партия, основанная в 1948 г. Политические приоритеты - сво-бода экономических отношений, права человека и гражданина [4. S. 112-113]. Политический цвет - желтый. Результат на выборах - 14,6% [5].Союз-90/Зеленые (нем. «Bundnis 90/Die Grunen») - экологическая партияреформ, созданная в 1980 г. в результате объединения экологических, паци-фистских и феминистских движений 1970-х гг. в партию «Зеленые026d026», объеди-нившуюся в 1993 г. с восточногерманским Союзом-90. Политические при-оритеты - экология, права человека, демократизация, социальная и образова-тельная политика [4. S. 61-62]. Политический цвет - зеленый. Результат навыборах - 14,6% [5].Левая партия (нем. «Die Linke») - левая демократическая партия, создан-ная в 2007 г. путем слияния ПДС (Партии демократического социализма) -наследницы СЕПГ (коммунистической партии ГДР) - и отколовшейся отСДПГ в 2005 г. ИАРСС (Избирательная альтернатива за работу и социальнуюсправедливость) [4. S. 79, 226, 322]. Политический цвет - красный (темно-красный). Результат на выборах - 11,9% [5].После шести десятилетий, в течение которых деятельность партий частоудостаивалась похвалы и, вероятно, еще чаще критики, имеет смысл подвес-ти промежуточный итог (о научных дебатах вокруг «партийной демократии»1 2009--2013 гг. Отсчет ведется с 1949 г. - Прим. авт.и «партийного государства» [См.: 6-9; 1. S. 228-232]). И не столько из-за от-меченного в 2009 г. юбилея республики: подобному обоснованию для подве-дения итогов свойственна легкая субъективность и даже произвольность (стем же успехом можно было бы отталкиваться от двадцатилетия воссоедине-ния или 140-летия объединения Германии), сколько из-за того, что партии ипартийная система как совокупность партий, их функций и отношений ужедавно подвергаются изменениям, которые ставят под вопрос некоторые изосновных положений, лежащих в основе партийной демократии.В новом бундестаге депутаты из шести партий объединены в пять фрак-ций. После последних выборов в Северном Рейн-Вестфалии в мае 2010 г. де-путаты из пяти партий образовали также пять фракций, и в совете городаМюнстера на сегодняшний день представлены пять фракций (= партий) и тринефракционных депутата, представляющих три различные партии. Означаетли это конец партийной демократии? Означает ли увеличение числа партий внемецкой политической системе увеличение демократической свободы, мно-гообразия и представительства или же ненадежности, непредсказуемости идаже безответственности?Независимо от более или менее расплывчатых «функциональных катало-гов» представляется необходимым осветить четыре аспекта партийной демо-кратии, чтобы внести ясность в актуальную ситуацию:- роль партий в государстве;- роль партий в обществе;- партии и партийная система;- роль партий как посредников между государством и обществом.Положение вещейПервый аспект, образ и способ включения партий в политическую систе-му, представляющий собой основополагающий интерес для политическойнауки и сравнительного анализа в плане «политической инвентаризации», напервый взгляд, кажется, не несет сенсаций: если не принимать в расчет регу-лярно возобновляемые дебаты [1. S. 106-116] о государственном финансиро-вании партий1, то в последние десятилетия здесь практически ничего не из-менилось. Партии по-прежнему находятсязунги на правом крыле. В качестве релевантной праворадикальной партиифедерального уровня можно назвать Национально-демократическую партиюГермании (НПГ), поглотившую в конце 2010 г. Немецкий народный союз(ННС): на выборах 2009 г. обе партии вместе собрали 1,6% голосов (1,5 и 0,1соответственно) [5]; среди региональных партий можно выделить «За Север-ный Рейн-Вестфалию» с результатом 0,9% на выборах в ландтаг в 2010 г.[11]. Среди молодых политических движений, противопоставляющих себяпартийной системе, выделяется созданная в сентябре 2006 г. Пиратская пар-тия Германии, представляющая интересы так называемого «поколенияC64»1 - поколения молодых людей, выросших на компьютерных играх и Ин-тернете, так называемых «digital natives» (пер. авт. с англ. - «рожденные вцифровом пространстве»), родившихся после 1980 г.: средний возраст членовпартии составляет 29 лет (от 15 до 35) [12]. Выступающие за полную свободув Интернете и послабления в праве интеллектуальной собственности под ло-зунгом «Свободные знания», а также за защиту персональных данных и «про-зрачное государство» «Пираты» набрали наибольшее число голосов из числа«прочих партий» на последних выборах в бундестаг - 2% [5]. Стоит заметить,что даже партии, выступающие против партийной системы, являются темиже партиями, которые стремятся использовать имеющуюся у них власть всобственных целях; это подтверждает и опыт других европейских стран.Если же не учитывать формально-юридические аспекты господства пар-тий и вовлечение партий в высокие и верховные политические органы, арасширить взгляд на всю демократическую систему ФРГ, включая местноесамоуправление, то положение дел представится немного другим. Хотя вспециальной литературе подчеркивается, что партии доминируют также вмуниципальной политике, в первую очередь, над своими конкурентами -гражданскими инициативами и свободными объединениями избирателей [13.S. 226], - это больше не соответствует действительности там, где незначи-тельный количественный состав партийрирует ли это наглядно вышеназванная проблема рекрутирования кандидатовна местном уровне?На самом деле, с конца 1970-х гг. партии страдают от постоянного со-кращения количества зарегистрированных членов1. Эта тенденция была пре-рвана лишь на короткое время теми партиями, которые в 1990 г. смогли за-вербовать членов партий антифашистско-демократического блока ГДР. Обэтом эпизоде развития немецкой политической системы зачастую забывают.Единственным достойным внимания исключением является партия Союз-90/Зелёные, само название которой напоминает о процессах политическойинтеграции в период воссоединения двух немецких государств. Несмотря нафлуктуации, вызванные в большинстве случаев внутрипартийными и прави-тельственными сменами курса, она оказалась единственной относительностабильной партией. О других партиях, особенно СДПГ и ХДС, длительноевремя носивших и до сих пор претендующих на звание «народных партий»2[4. S. 225], при всем желании этого сказать нельзя. Численность СДПГ упаласо своего наивысшего уровня в 1 022 000 членов в 1976 г. до 521 000 в 2008 г.(здесь и далее см.: рис. 1). Число владельцев партийных билетов ХДС упало с735 000 в 1983 г. до 529 000 в 2008 г. Последние 20 лет не может записатьсебе в актив и младший партнер христианских демократов ХСС: число егочленов упало с максимального для партии уровня в 186 000 человек в 1990 г.до 163 000 в 2008 г. Близкий показатель в 179 000 членов в 1990 г. кажетсянедосягаемым и для СвДП, численность которой в 2008 г. упала до66 000 человек. Численность «Левой» убывала с геометрической прогрессиейс 281 000 в 1990 г. до 61 000 в 2005 г. и лишь благодаря слиянию с ИАРСС в2007 г. достигла 76 000 в 2008 г. На этом фоне стабильным численным рос-том может похвастаться лишь Союз-90/Зеленые: с 21 000 в 1982 г. до 45 000 в2008 г.; по последним данным, в ноябре 2010 г. в партии было зарегистриро-вано 51 822 членов [15].Если, помимо количественного состава, принять во внимание возрастнуюструктуру членов партий, то партийная картина станет совсем мрачной. ВХДС доля членов старше 60 лет увеличилась с 30% в начале 1990-х гг. до48% в 2007 г. (здесь и далее см.: рис. 2). Доля членов старше 60 лет в СДПГвыросла с 25,2% в 1991 г. до 46,7% в 2007 г. Доля пенсионеров3 в обеих «на-родных партиях» в 2002 г. составила 34% [Здесь и далее: 16]. Не выпадает изобщей картины значительная часть ХСС: если в 1991 г. к группе старше 60относились 26,8% членов, то в 2007 г. - уже 42,7%; доля пенсионеров в2002 г. относительно «больших» партий оставалась умеренной - лишь 29%.СвДП подтверждает отмеченное развитие по крайней мере тенденциально:доля членов старше 60 лет в 1996 г. составляла 25,3% и в 2007 г. выросла до34,9%; доля пенсионеров в 2002 г. оставалась сравнительно невысокой, нижесреднего уровня - 25%. Абсолютно противоположную тенденцию продемон-стрировала «Левая» благодаря слиянию Левой партии, ПДС и ИАРСС: в1 Важно отметить, что членство в партиях абсолютно свободное и партии не вправе создаватьматериальные стимулы для пополнения своих рядов. - Прим. авт.2 Это определение отражает попытки современной партии заинтересовать максимальное количе-ство избирателей широким спектром политических тем. - Прим. авт.3 По немецкому законодательству людей старше 65 лет. - Прим. авт.Источник: 1946-1969: Recker M., Tenfelde K. Handbuch zur Statistik der Parlamente und Parteien. Dusseldorf, 2005; 1970-1989: Jesse E. DieDemokratie der Bundesrepublik Deutschland. Baden-Baden: Nomos, 1997. S. 194; 1990-2008: Niedermayaer O. Parteimitglieder in Deutschland.Berlin, 2009.Рис. 1. Численность партий ФРГ в 1946-2008 гг. (в тыс.)Источник: Niedermayaer O. Parteimitglieder in Deutschland. Berlin, 2009.Рис. 2. Члены партий старше 60 лет в 1991-2007 гг. (в %)1999 г. 68,3% членов ПДС были старше 60, в 2007 г. благодаря объедине-нию - лишь 54%; показательна, однако доля пенсионеров в ПДС в 2002 г. -71%. Среди федеральных партий самой юной партией может считаться Союз-90/Зеленые: в 2007 г. лишь 11,4% ее членов были старше 60 лет, а доля пен-сионеров в 2002 г. составила всего 5%. Однако ее тоже нельзя назвать парти-ей молодежи1: 75% ее членов - в возрасте от 30 до 59 лет [17].Итак, если рассматривать исключительно внутрипартийную структуру,то, не считая Союза-90/Зеленых, вывод можно сформулировать полемическиостро: партийные билеты либо сдают в архив, либо забирают с собой в моги-лу, но не передают по наследству. В защиту партий следует отметить, что саналогичными проблемами сталкивается также церковь, профсоюзы и другиеукоренившиеся структуры. Дело в том, что молодежь дистанцируется от уча-стия в традиционной политике в целом; с точки зрения будущего партийнойдемократии эта тенденция - пугающая. Согласно эмпирическим данным ис-следований немецкой политической культуры [18. S. 271-275.], все большемолодых людей в возрасте 15-24 лет оценивают свой интерес к политике каккрайне незначительный. В 2006 г. политикой интересовались всего 39% оп-рошенных против 55% еще в 1985 г. Если же учесть явку на выборы, то вы-яснится, что параллельно снижается реальное политическое участие молоде-жи: явка среди молодых избирателей в большинстве случаев - на 20% нижесредней. Тем не менее очень важно, что наряду с отдалением от «большой»политики немецкая молодежь все активнее самореализуется в новых формахпрямого общественного участия: общественных организациях, гражданскихинициативах, международных неправительственных организациях и др. Та-ким образом, отмеченная выше тенденция по-настоящему угрожает будуще-му традиционных партий, но не демократии.Однако не только молодежь, но и взрослое поколение граждан все боль-ше устраняется от партийной политики, о чем может свидетельствовать ста-бильно падающее общее участие в выборах: на выборахтелей, изменяющих свою ориентацию, т.е. граждан, которые иногда совсемне ходят на выборы либо каждый раз голосуют за разные партии; при этомсреди них немало тех, кто всякие выборы радикально меняет политическийлагерь.Утрату партиями и партийными политиками доверия избирателей кос-венно подтверждают результаты соответствующего опроса, проведенного вмае 2009 г. институтом изучения общественного мнения «Форза» [9. S. 201],согласно которому 58% граждан считают, что ни одна партия в Германии неспособна решить проблемы страны. При этом 70% опрошенных уверены, чтопартии обеспокоены не заботами своих избирателей, а вопросами завоеванияи удержания власти. Примерно половина считает, что партии относятся к го-сударству как к магазину самообслуживания, и добрая треть убеждена в кор-румпированности партий и политиков.Приведенные данные касаются, конечно, не только аспекта «партии иобщество», но и вышеназванного третьего аспекта - «партии и партийнаясистема». Как раз последний с 1980-х гг. подвержен глубоким изменениям.Если в недавнем прошлом партии становились темой общественных и науч-ных дискуссий, то в первую очередь обсуждалось изменение партийной сис-темы. Новую ситуацию, к которой, кажется, и сами партии не очень быстропривыкают, можно легко проиллюстрировать, если вспомнить о том, что навыборах в бундестаг в 1972 и 1976 гг. СДПГ, ХДС/ХСС и СвДП удалось со-брать более 99% всех голосов [23]. В 2002 г. впервые за всю историю ФРГ ниодна из «народных партий» не переступила рубеж в 40% голосов на феде-ральных выборах, а в 2009 г. СДПГ и ХДС/ХСС вместе набрали всего 57%голосов избирателей [5]. Таким образом, партийная система Германии эво-люционировала от классической двухпартийной, когда одна из конкурирую-щих партий могла самостоятельно формировать правительство, к трех-, че-тырех- и, наконец, «текучей пятипартийной» [24. S. 32], в которой конкури-руют между собой не только две «старшие», но и три «младшие» партии,причем последние уже не борются за выживание, а набирают голоса околодесятипроцентной отметки.Фрагментация партийного ландшафта привела к значительному увеличе-нию возможностей формирования правительственных коалиций, в первуюочередь, на региональном уровне, который может служить полигоном дляфедерального, как, например, «красно-зеленые» коалиции в Гессене, НижнейСаксонии, Саксонии-Ангальт, Северном Рейн-Вестфалии, Шлезвиг-Гольштейне и Гамбурге для «красно-зеленой» коалиции в бундестаге в 1998-2005 гг. На момент написания этой статьи лишь в двух землях одна партияимела абсолютное большинство в ландтаге и, соответственно, была единст-венной правящей (Рейнланд-Пфальц - СДПГ; Гамбург - СДПГ), в остальныхземлях имели место «черно-желтые» (Бавария, Баден-Вюртемберг, Гессен,Шлезвиг-Гольштейн, Саксония, Нижняя Саксония), «красно-красные» (Бер-лин, Бранденбург), «большие»/«черно-красные» (Мекленбург-Передняя По-мерания, Саксония-Ангальт, Тюрингия), «красно-зеленые» (Бремен, Север-ный Рейн-Вестфалия) коалиции, а в случае с Сааром - даже «черно-желто-зеленая»/«ямайская» коалиция.Насколько велика вероятность возникновения патовой ситуации, показа-ли выборы в ландтаг Северного Рейн-Вестфалии в мае 2010 г., после которыхпять партий в течение двух месяцев не могли сформировать правительство:после безуспешных попыток создать сначала «красно-черную», затем «крас-но-красно-зеленую» коалицию, не имея абсолютного большинства в ландта-ге, правительство земли сформировали СДПГ и Союз-90/Зеленые. Учитываявзятый ХДС и СвДП курс на свержение правительства Ханелоры Крафт, эф-фективность последнего зависит от позиций «Левой». Примечательно, чтопри этом обе стороны конфликта, мысля устоявшимися категориями, наме-ренно «не замечают» 11 «левых» депутатов. Смогут ли «красно-зеленые» вВестфалии воспроизвести «магдебургскую модель»1 или очередной кризисприведет к новым выборам (которыми партии уже восемь месяцев угрожаютдруг другу), покажет время.Еще более сложную ситуацию переживает система местного самоуправ-ления после отмены в большинстве земель 5% барьера на муниципальныхвыборах. После соответствующего решения Федерального конституционногосуда в отношении муниципалитетов Северного Рейн-Вестфалии в 1999 г. ор-ганы местного самоуправления столкнулись с выросшей процессуально-партийной политизацией и числом вето-игроков. Число фракций и парла-ментских группировок без статуса фракции в среднем увеличилось в местныхсоветах на четыре в каждом городе, в результате чего парламент среднеста-тистического города Северного Рейн-Вестфалии насчитывает восемь фрак-ций и группировок [25]. Как было показано выше, не является исключениеми Мюнстер, в городском совете которого, помимо пяти представленных вбундестаге партий (за исключением ХСС, разумеется), заседают депутаты отПиратской партии, Эколого-демократической партии и Независимого объе-динения избирателей г. Мюнстера. Такое разнообразие не только затрудняетобразование парламентского большинства и коалиций, особенно в 30 боль-ших городах2 Северного Рейн-Вестфалии, в которых проживает половинанаселения земли, но и сковывает эффективность местных администраций,возглавляемых избираемыми населением напрямую бургомистрами, которымприходится исходить из возможности формирования оппозиционного боль-шинства в городских советах. И если к Мюнстеру это относится в меньшейстепени, то в остальных городах на «прочие партии» приходится в среднем8-9% голосов избирателей, а в некоторых случаях (как, например, в Золинге-не) и все 14% [26].В конечном счете, это развитие свидетельствует о выравнивании немец-кой партийной системы относительно общеевропейской тенденции и новыхстандартов [См.:27]. Исторический перелом произошел даже в классическойдвухпартийной системе Великобритании: после выборов в парламент в мае2010 г. Дэвид Кэмерон возглавил (по результатам выборов впервые в историикоролевства!) коалиционное правительство Консервативной партии и Либе-рально-демократической партии. Несмотря на то, что данные перемены пред-1 В 1994-1998 гг. СДПГ и «Зеленые» правили в Саксонии-Ангальт в меньшинстве, периодическиопираясь на поддержку ПДС. - Прим. авт.2 С численностью населения более 100 тыс. жителей. - Прим. авт.ставляют собой вызов для партий старой ФРГ, их ни в коем случае нельзяоценивать отрицательно. Разнообразие партий, по крайней мере, потенциаль-но содействует лучшей интеграции различных интересов и - как показалпример «Зеленых» - интеграции протестующих групп целого поколения вполитическую систему республики.С точки зрения партийной демократии это развитие хоть и примечатель-но, но в целом не имеет прямых последствий для партийной демократии кактаковой. Конечно, некоторые партии вынуждены столкнуться с повышеннымдавлением со стороны конкурентов, и традиционное «лагерное» мышлениетеряет значение под влиянием прикладной «партийной арифметики», однаковсе эти изменения происходят на основе по меньшей мере принципиальноговзаимного уважения и признания и, что очень важно для позитивной оценкидемократии, устойчивого ядра разделяемых ценностей. Конечно, все это не-избежно ведет к соперничеству, а при определенных условиях даже к откры-тому бойкоту в ежедневной политической рутине. Но гораздо важнее всеоб-щее признание того, что в конечном счете эти конфликты происходят междудемократическими партиями, а не за их пределами. Другими словами, прин-ципиально роль партий в демократии не изменилась.Партийная демократия, власть и легитимностьОткрытым остается вопрос о том, что следует из этой эволюции. В какомже состоянии находится партийная демократия в 2011 г.? И как обстоит делос четвертым аспектом - справляются ли партии до сих пор с ролью посред-ников между системой власти и обществом? Кратко описанные выше тен-денции указывают на разрыв между стабильной официальной ролью и власт-ными функциями партий, с одной стороны, и их общественным признанием,с другой. И это может иметь последствия для легитимности власти партий,если она больше не будет привязана к интересам граждан. Ответить на во-прос, где стоит искать основные причины такого развития: в самих партияхили гражданах, - пожалуй, невозможно, тем более что и те, и другие взаимноусиливаются: неверно истолкованная профессионализация, частичная одер-жимость властью и непопулярные действия под давлением (условных, задан-ных, реальных?) обстоятельств, с одной стороны, и завышенные ожиданияпри одновременной пассивности, недоверии и общем неприятии партий и ихпредставителей, с другой стороны, действуют друг на друга и подтверждаютдруг друга.Что это означает для демократии в ФРГ? Пожалуй, сначала следует на-помнить о том, что старая (и раньше часто критиковавшаяся) партийная де-мократия не всегда и не при всех обстоятельствах могла считаться демокра-тией чистейшей воды. К старой партийной системе относился и разношерст-ный, объединенный, казалось, лишь желанием выбрать канцлера ХДС, и тоанархичная, то иерархичная рабочая партия СДПГ, и то бросавшаяся вправо,то выставлявшая себя посмешищем СвДП. Отвлекаясь от этих замечаний,важно помнить, что демократия не сводится к одним лишь партиям. Конечно,тревожно наблюдать за тем, как партии, являющиеся главными носителямивласти, теряют легитимность. Но демократия, вероятно, может обойтись именьшей ролью партий. Это не следует понимать как банальное «без партийнам всем было бы куда лучше»; подобное высказывание должно предпола-гать содержательно обоснованную критику партий, а не только (навернякаеще не полный) обзор различных симптомов кризиса. Тезис о том, что в по-литической системе может быть «меньше партии», означает, с одной сторо-ны, лишь то, что в международном сравнении современных демократий не-мецкая модель партийной демократии представляет лишь одну из возможно-стей управления и интеграции высококомплексного современного общества.Без партий не обходится ни одна западная демократия; партии представляют-ся необходимыми для того, чтобы политическая активность в демократиче-ских политических системах, охватывающих многомиллионное население,вообще была возможной. При этом значение понятия «партия» в каждом го-сударстве свое и, конечно, подвержено реформированию, совершенствова-нию и переосмыслению.С другой стороны, стоит задуматься о том, что демократия подразумеваетнечто большее, нежели просто система контроля государственной власти. Сдемократией - и это постоянно подчеркивали американские прагматисты[см.: 28. P. 204-206] - связана также разновидность общественной организа-ции и, более того, форма жизни. Форма жизни, которая привносит политико-демократические добродетели в будни семейных, частных, учебных, профес-сиональных и др. отношений, пронизывает их и делает неотъемлемой частьюсовременного общества. Разумеется, подобное толкование не исключает кон-троля, ограничения и участия во власти. Но демократия в широком смысле неможет сводиться к «правильной» процедуре назначения и сдерживания поли-тических элит. Поэтому Джон Дьюи разграничивал демократию как формуправления и демократию как форму жизни, основанную на принципах кол-лективного сотрудничества, индивидуального участия и ответственности,интеграции и толерантности, равноправия и солидарности [см.: 29]. И еслипонимать демократию как непрерывную и бесконечную попытку совершен-ствования общества с учетом всех граждан (и неграждан, то есть всех, под-чиняющихся коллективным решениям), то дистанцирование «источника вла-сти» от партийной политики окажется катастрофичным лишь для самих пар-тий и демократии в узком, традиционном смысле. Демократии в широком,прагматичном смысле оно непосредственной угрозы не представляет и, веро-ятно, даже открывает широкие возможности для новых форм прямого и опо-средованного политического участия, которые все сильнее укореняются вГермании1. Тем не менее даже с учетом этого «демократического индивидуа-лизма» [30. S. 80-95.] нельзя приветствовать снижающуюся легитимностьпартийной демократии в Германии, так как партии будут участвовать во вла-сти и в обозримом будущем, и эта форма власти, по всей видимости, сохра-нится, несмотря на «размытую» легитимность. Однако зафиксированныйкризис доверия наводит на размышления о необходимости дальнейшей демо-кратизации внутри партий и за их пределами.1 К сожалению, приходится констатировать большое отличие от нынешней ситуации в России,где понятие «демократия» воспринимается исключительно как форма властных отношений и в связис печальным опытом 1990-х гг. носит негативный оттенок.Демократизация внутри партий могла бы означать усиление элементовпрямой демократии, более интенсивную связь между партийной массой ируководством [см.: 31; 32]. Возможно, эти процессы могли бы проходить па-раллельно с демократизацией внутрипартийной демократической культуры.Партии, осознающие себя по-настоящему демократическими по отношению ксамим себе, могли бы обойтись без регулярных угроз выхода из партии состороны простых членов и бескомпромиссной политикой руководства в связис мнимым «давлением обстоятельств». Кроме того, партии могли бы бытьболее открытыми для кратковременного сотрудничества с нечленами, будь торазработка и осуществление содержательной части программ (как в случае самбициозным проектом Герхарда Шредера «Повестка дня - 2010») либо вы-движение кандидатов на государственные должности (как в случае с выбора-ми Федерального президента в июне 2010 г., когда СДПГ и Союз-90/Зеленыевыдвинули беспартийного кандидата Йоахима Гаука). Важно, чтобы каналыкоммуникации и влияния были достаточно широкими для того, чтобы поли-тически активные граждане могли участвовать в политике партий, не отдаваясебя полностью делу партии.Демократизация могла бы также означать наличие у граждан в целом бо-лее широкого и менее опосредованного доступа к осуществлению демокра-тической формы правления, расширение самоуправления «зрелых» граждан.Степень «зрелости» немецких граждан иллюстрируют многочисленные гра-жданские инициативы против проекта модернизации железнодорожноготранспортного узла «Штутгарт 21», вылившиеся полгода назад в открытыйконфликт горожан с властями, до сих пор приковывающие к себе вниманиенемецкой общественности.Это могло бы вновь поднять вопрос о радиусе демократии: если мы впринципе хотим демократии, а демократия - форма власти, то сколько властинеобходимо, чтобы вообще можно было говорить о демократии? И какиесферы общественной жизни должна охватывать эта власть? В теории демо-кратии (начиная от Ж.-Ж. Руссо и Дж. Мэдисона) и общественных дискусси-ях традиционно, и зачастую полностью оправданно, поднимают вопрос обограничении демократии как власти большинства. Последний мировой фи-нансовый кризис позволяет повернуть этот аргумент в другую сторону: еслидемократия - это коллективное, управляемое через признанные процедурысозидание общества и основанная на взаимном уважении форма жизни, на-сколько далеко мы должны распространить демократическое правление, что-бы вообще можно было говорить о форме коллективной самоорганизации?Не означает ли это, что в будущем нужно будет проверять все больше сферобщественной жизни на предмет неконтролируемых властных отношений ипри необходимости демократизировать их? Ответы на эти вопросы требуютдетального анализа реальных тенденций развития и определения шансов дей-ствий. Пытаться сделать это сейчас и изложить многочисленные выводы ирекомендации по прямой демократии, гражданскому участию и экономиче-ской демократии формат статьи, конечно, не позволяет.Прежде чем в заключении вернуться к вопросу о конце партийной демо-кратии, позволим себе сделать замечание в адрес нашей дисциплины - поли-тологии. В то время как тема демократии и демократического участия по тусторону партий остается вечно актуальной в политической науке (в Германииона изначально носила статус «науки о демократии» [33. S. 358]), для избало-ванного вниманием СМИ направления «партийные исследования» характернаизвестная однобокость, почти что стерильность в обращении с предметом ис-следования. В нем доминируют описательные, частично демоскопические ра-боты и своего рода корреспонденция о выборах, чья научная притязательностьпорой крайне ограничена, чему способствуют потребности СМИ в коротких,готовых к печати и отправке высказываниях. Возможно, имело бы смысл в бу-дущем сосредоточиться на консультировании партий, которое затрагивало быне только уже имеющее место предметное общение в кругах экспертов илиоптимизацию связей программы и персонала с общественностью, но и само-сознание как партии в современном обществе XXI века в целом.Заключение«Конец партийной демократии в Германии?» - так называется эта статья.Отмеченные выше тенденции не угрожают ни партиям, ни их значимости вовластных отношениях, по крайней мере, на федеральном и региональномуровнях. Следовательно, в обозримом будущем стоит ожидать не конец пар-тийной демократии как таковой, а конец старой, нам так хорошо знакомойпартийной демократии прошлого века.В местном самоуправлении, принимая во внимание членство в партиях,нельзя не отметить тенденцию к тому, что партии и сама партийная демокра-тия теряют общественную поддержку. Это может привести к кризису леги-тимности политической власти, в худшем случае - даже к общей и неосмыс-ленной, хоть и вполне объяснимой, критике демократии, смешивающей«партии», «политику» и «демократию» в одном котле. Критике не только ир-рациональной, но и не осознающей, что демократическая политика зависитне столько от пассивных зрителей, сколько от, по крайней мере, конструк-тивно-критичных граждан, а в лучшем случае, активных демократов. Такимобразом, стоит особенно внимательно следить за развитием событий в «шко-ле демократии» - муниципалитетах (даже авторы «Большой советской эн-циклопедии» признавали их «важным институтом буржуазной демократии»[34]). Они представляют собой увлекательное поле для исследований, позво-ляющее изучить дальнейшее развитие партий, в особенности их взаимодей-ствие с альтернативными формами политического участия.Чтобы предотвратить описанное выше опасное развитие, возможно, сле-дует отнестись к падающей поддержке партий как к поводу для раздумий одемократии в партиях и за их пределами. Отправной точкой могли бы статьнаряду с реалистичными размышлениями о дальнейших возможностях пря-мого влияния, «открытии» партий и децентрализации полномочий приниматьрешения дебаты о демократизации общества в целом. Ведь шестидесятилет-няя политическая история ФРГ - это история не только партийной демокра-тии со всеми ее светлыми и темными сторонами, но и попытки выйти за еерамки под лозунгом «Отважимся на большую демократию!»1. Поэтому для1 Политический лозунг Вилли Брандта, озвученный канцлером в правительственном заявлении28.10.1969. - Прим. авт.будущего демократии в Германии желательно, чтобы дебаты о демократиипо обе стороны партий велись не только абстрактно, но и выливались в кон-кретные рекомендации по возможным действиям. Это относится и к полити-ческой науке.

Скачать электронную версию публикации