Problems of interpretations and their connection with ontology ofquantum mechanics.pdf Казалось бы, 100 лет существования неклассической физики, в данномслучае речь пойдет о квантовой механике, - достаточный срок для полного,успешного, непротиворечивого и релевантного для большинства исследова-телей осмысления всех ее онтологических, эпистемологических, методологи-ческих и иных аспектов, на деле же, и это прежде всего касается попыток по-строения неклассических онтологических оснований квантовой физики, про-цесс достаточно сложен, противоречив, можно сказать, даже драматичен, стаким же противоречивым и совершенно неочевидным результатом.Полемика А. Эйнштейна и Н. Бора в определенном смысле является не-ким водоразделом, символической линией, огранившей классическую науч-но-философскую среду, традиционно тяготевшую к эмпирическому реализ-му, выросшему из лапласовского механицизма и редукционизма, и новуюэпоху, открывшую иной культурный и мировоззренческий горизонт. В этомнеклассическом горизонте особым образом и впервые появляется наблюда-тель с иным эпистемологическим и онтологическим статусом, а направлен-ность на исследование вовлеченности наблюдателя становится характернойуже не только и не столько для сугубо философских интеллектуальных кон-струкций, но и для всей естественнонаучной деятельности в целом.Восприятие наблюдателя в классической эпистемологии как некоегообобщенно-идеального изолированного субъекта, не влияющего на объект,было допустимо, главным образом, в силу того, что изначально научный экс-перимент лишь повторял, образно говоря, моделировал некий произвольнымобразом выбранный природный феномен, создавая свое подобие априорнопредполагаемой существующей и непосредственно воспринимаемой реаль-ности. В процессе соотнесения поведения искусственной модели и «изна-чальной» реальности выявлялись определенные закономерности, которые снакоплением эмпирических данных получали статус физических законов. Вэтом соотнесении реальность существовала «априори», воспринятая и ос-мысленная как данность. Эта та традиция, которую Дж. Серл называл запад-ной рационалистической традицией [1. С. 3]. Хотя, конечно, и в случае склассической наукой о любом эксперименте, моделирующем природу, можнобыло говорить только как о похожем явлении, поскольку в природе любоеявление есть эпизод цельного действия, некоего эволюционирующего взаи-мосвязанного процесса, тогда как эксперимент есть лишь произвольно вы-хваченная часть общей картины.В такой научно-философской среде проблема интерпретации возникнутьостро и явным образом не могла. Интерпретация нужна там, где как минимумнеобходимы перевод, обьяснение и соотнесение различного. Классическая женаука говорила языком, близким к языку обыденного опыта, и в дополни-тельной интерпретации не нуждалась. Тогда же сформировалось пониманиекатегории наблюдателя, как интуитивно очевидного и понятного, представ-ляющего собой ту самую изолированную идеализацию, которая оперирует вклассической науке и определяет в ней понятие объективного.В неклассической науке с появлением квантовой механики стало ясно(хотя и не все физики с этим согласились), что прежнее понимание наблюда-теля в эпистемологии квантовой теории невозможно. И не столько даже всилу неустранимого влияния макроприбора, сколько в силу отсутствия како-го-либо опыта восприятия микрообъектов и микромира в целом, а следова-тельно, и в отсутствии оснований для соотнесения смоделированных в экспе-риментах явлений с происходящими «объективно». Отсутствие таких рефе-рентов, а в более общем смысле проблема поиска референтов в квантовоймеханике, и есть ее главный «недостаток», который категорически не устроилчасть исследователей во главе с А. Эйнштейном. Отсутствие требуемого имотражения элементов физической реальности в физической теории, каковой,несомненно, является квантовая механика, - основной аргумент в доказа-тельстве ее неполноты [2. С. 777]. Но в том смысле, в каком понималась Эйн-штейном полнота физической теории (а априорное требование существова-ния элементов физической реальности, и вообще «физической реальности»,выглядевшее абсолютно адекватным как в контексте классической физики,так и здравого смысла вообще, - есть прямое следствие всей истории наукикак истории соотнесения опыта), квантовая механика, да и любая другая тео-рия, описывающая микромир, не полна, и таковой быть не может, посколькуобъективной реальности в классическом смысле в мире квантовой теории несуществует. Мы можем ее представить с некой точностью до предела нашеговоображения, но мы не можем ее соотнести, поскольку некой внешней «объ-ективности», доступной для ощущения нет. Но тогда ответ на простой онто-логический вопрос в постановке У. Куайна: «а что есть?» [3. С. 386] будетзависеть от той или иной интерпретации как самой квантовой теории, так ирезультатов обусловленных ею экспериментов. И здесь мы встречаемся спринципиально отличной от классической эпистемологии ситуацией: «объек-тивная реальность» задается, в определенном смысле творится интерпретаци-ей, и вне этой интерпретации ни сам эксперимент, ни его результаты никако-го смысла не имеют.Проблеме интерпретации квантовой механики посвящен огромный мас-сив статей. Сегодня эти интерпретации можно считать уже не столько интер-претациями, сколько парадигмами, в рамках которых происходят попыткипостроения цельной неклассической картины физического мира. В даннойстатье содержательным и важным представляется акцент на взаимозависимо-сти таких интерпретаций-парадигм и онтологии квантового мира, что прак-тически никогда не являлось предметом глубокого исследования. В основномречь идет об эпистемологических аспектах проблемы. Возможно, это связанос преобладанием Копенгагенского подхода, в котором, как часто отмечается[4], вопрос об онтологии не является вполне корректным.По отношению к проблеме онтологии можно разделить все известные ин-терпретации на три основные группы. В первой группе будут интерпретации, воснову которых положено предположение о том, что существует определенная,объективная, не зависящая от наблюдателя и процесса измерения реальность, вкоторой действуют абсолютно детерминистские физические законы, не вполнееще открытые и понятные, но, возможно, аналогичные тем, что составляют ос-нову принципа причинности в классической физике. Принципами таких «реали-стических» интерпретаций являются представления Л. де Бройля о «волне-пилоте» и почти все теории со «скрытыми параметрами». Такими теориями при-нято называть концепции, в которых утверждается наличие неких объективныхфизических свойств - параметров, недоступных для экспериментальной провер-ки, которыми и определяется поведение тех или иных квантовых объектов. Кэтой группе можно отнести также все так называемые статистические или ан-самблевые интерпретации, в которых главным является понятие квантового ан-самбля. При всей несхожести они предполагают «скромную» роль наблюдателяи «объективный характер квантовых ансамблей и управляющих ими закономер-ностей» [5. С. 616]. Отметим, что именно такой подход был близок А. Эйнштей-ну. Видимо, как раз в силу того, что такой подход постулирует некую понятнуюв классическом смысле реальность.Вторая группа - это так называемые «многомировые» интерпретации, исамая известная из них - концепция Эверетта - Уилера - Де Витта. Онтоло-гически подразумевается наличие множества (возможно, бесконечного) рав-нозначных реальностей, в которых присутствует наблюдатель, но осознает онтолько одну. Исторически и математически идея основана на линейном ха-рактере уравнения Шредингера, являющегося основным в математическомформализме квантовой механики. В соответствии с этим уравнением до из-мерения существует определенный набор или суперпозиция вероятностейсостояния квантово-механической системы (суперпозиция волнового пакета),выбор из которых одного осуществляется в процессе измерения. В концеп-ции Эверетта каждой вероятности соответствует реальная Вселенная.К третьей группе можно отнести пропенситивные интерпретации (от англ.propensity - предрасположенность). В этих концепциях вопрос о реальности свя-зывается с понятием предрасположенности, т.е. наличия некой внутренней по-тенциальности, влияющей на актуализацию того или иного состояния системы,которое мы получаем в результате измерения и которое мы и принимаем какреальное. К этой группе принадлежит и копенгагенская интерпретация Н. Бора.В таких интерпретациях явно или неявно предполагается, что реальность прояв-ляется, в определенном смысле «творится», в процессе наблюдения, и до наблю-дения говорить о какой-либо «реальности» бессмысленно.Таким образом, очевидно, что в зависимости от той или иной парадигмымы получаем и ту или иную онтологию и, отвечая на вопрос Куайна, получа-ем ответ: до измерения (актуализованного наблюдения) есть 1) единственнаяи объективная реальность классической науки; 2) множество равнозначныхреальностей («ветвящаяся» вселенная); 3) нет никакой реальности, есть лишь«потенциальность».Что касается первой группы интерпретаций, то после многочисленныхпопыток построить непротиворечивую онтологию, объясняющую парадок-сальный мир квантовой физики, используя классическое понимание реально-сти, все больше исследователей склоняются к выводу о маловероятности та-кой возможности (см., например, 40 лет поисков Х. Патнема [6. С. 615]).В остальных же двух группах интерпретаций происходит весьма сущест-венное изменение статуса наблюдателя как центральной фигуры того пер-цептивно-когнитивного интерпретационного процесса, который мы называемвосприятием. И здесь становится очевидным, что проблема интерпретациинеклассической физики получает совершенно иной смысл, если мы принима-ем этот новый статус наблюдателя. Это уже не столько проблема исследова-ния и рефлексии эмпирического опыта, пусть и столь парадоксального, как вслучае с квантовым миром, сколько проблема саморефлексии в широкомзначении этого слова.Этот фундаментальный сдвиг акцентов отмечен новым пониманиемсложноорганизованной, иерархической, эволюционирующей структуры са-мого процесса восприятия и активной роли воспринимающего субъекта -наблюдателя. Примером такого понимания может служить концепция У. Ма-тураны, в которой наблюдатель есть живая когнитивная система, специфици-руемая человеческой биологией, создающая, образно говоря, «конструирую-щая» свой мир как результат взаимодействия с миром физическим, оформляяэто понимание в языке. По мнению Матураны, «опыт физика быть класси-ком, релятивистом или заниматься квантовой физикой не отражает природумира, он отражает онтологию наблюдателя как живой системы, функциони-рующей в языке» («онтология наблюдения» [7. С. 34].Эта рефлексия онтологии наблюдателя (как часть проблемы саморефлек-сии - через построение онтологии воспринимаемого мира) многоаспектна. Вконтексте развиваемого авторомнимаемым, о любом наблюдении в нем можно говорить только как о научномэксперименте. Но, как отмечалось выше, все эти экспериментальные схемыимеют смысл только в структуре определенной научной парадигмы - интер-претации. И если в классическом мире, мире обыденного опыта, еще может впринципе вестись речь о «просто» наблюдении, в духе Я. Хакинга, оппони-рующего Н.Р. Хэнсону, впервые использовавшему понятие «теоретически-нагруженного» эксперимента [9. С. 187], то в случае квантового мира гово-рить об этом просто бессмысленно, в силу того неустранимого и непрелож-ного обстоятельства, что любое наблюдение в квантовом мире есть теорети-чески обусловленный эксперимент, обладающий определенной ценностьютолько в заданной интерпретационной системе координат.Именно поэтому мы и можем говорить о возможности (и неизбежности)взаимосвязи онтологии наблюдателя и наблюдаемого им мира. В этом смыс-ле знаменитый принцип дополнительности Н. Бора может служить хорошейиллюстрацией вышеозначенных утверждений. Для того чтобы измерить ко-ординату и импульс частицы, мы должны использовать различные «дополни-тельные» процедуры измерения, поскольку из соотношения неопределенно-стей следует, что чем более точно мы знаем один параметр, тем более неоп-ределенным становится другой. Фактически мы имеем две «картины» кванто-во-механической реальности, в которых, по крайней мере математически, из-меряемые параметры имеют значение только в рамках той или иной интерпре-тационной картины - координатно-временной или импульсно-энергетической.Каждая из этих картин есть выбор наблюдателя, сделанный осознанно в томпонятийном вариативном интерпретационном горизонте, который обусловлен,как правило, доминирующей на данном этапе научно-философской и культур-ной средой. И здесь в дополнение к известным определениям понятия «интер-претация» (интерпретация как перевод, интерпретация как дополнение смыслаи т.д.) необходимо принять понимание интерпретации как творения

Скачать электронную версию публикации