Радиопоглощающие свойства наночастиц NiCo в углеродной матрице нанокомпозитов в СВЧ-диапазоне (в диапазоне 3-12 ГГц)
Нанокомпозиты NiCo/C, включающие наночастицы сплава NiCo, равномерно распределенные и стабилизированные в углеродной матрице, были синтезированы методом ИК-пиролиза металл-органических прекурсоров, полученных из совместных растворов полиакрилонитрила, гексагидратов хлоридов никеля и кобальта в диметилформамиде. Рассмотрено влияние температуры синтеза и концентрации металлов в прекурсоре на размер и состав наночастиц сплава NiCo. Исследованы электромагнитные свойства нанокомпозитов NiCo/C в диапазоне 3-12 ГГц. Изучено влияние условий синтеза на частотные зависимости коэффициента отражения и поглощения. Показано, что изменением условий синтеза можно управлять радиопоглощающими свойствами нанокомпозитов NiCo/C.
Radio-absorbing properties of NiCo nanoparticles in the carbon matrix of nanocomposites in the microwave range (in the r.pdf Разработки в области новых материалов, способных эффективно поглощать электромагнитное излучение, обоснованы появлением новых приборов, работающих в СВЧ-диапазоне, что сопровождается ростом плотности электромагнитного излучения. Радиопоглощающие материалы находят применение не только для обеспечения электромагнитной совместимости различных приборов, но и для защиты биологических объектов от негативного электромагнитного воздействия [1-3]. В отличие от экранирующих материалов поглотители электромагнитного излучения (ЭМИ) работают за счет преобразования энергии ЭМИ в другие виды энергии, чаще всего в тепло. По механизму поглощения радиопоглощающие материалы делятся на две группы: материалы с магнитными потерями, такие, как ферриты или различные сплавы металлов группы железа, которые поглощают ЭМИ за счет естественного ферромагнитного резонанса и вихревых токов [4-8], и материалы с диэлектрическими потерями, такие, как различные формы углерода, SiC, Al2O3, TiO2, LaMnO3, SiO2 и др., которые ослабляют ЭМИ за счет варьирования диэлектрической проницаемости и поляризационной релаксации [9-11]. Поэтому очевидно, что создание материалов, сочетающих в себе электромагнитные и диэлектрические потери, является актуальным направлением развития в области поглотителей ЭМИ. К таким материалам можно отнести композиционные материалы на основе углерода, включающие наночастицы металлов [12-17]. В настоящее время существуют различные методы синтеза наночастиц металлов и сплавов группы железа: метод дугового разряда [18], магнетронное и ионно-лучевое распыление [19], лазерный пиролиз металлоорганических соединений [20], в том числе с формированием углеродных оболочек на частицах [21] либо в углеродной матрице [22-24], что позволяет говорить о них как о композиционных материалах. Ряд исследований посвящен изучению особенностей синтеза наночастиц сплава NiCo. В данной работе предлагается альтернативный метод синтеза наночастиц сплава NiCo инкапсулированных в углеродной матрице нанокомпозитов, заключающийся в ИК-пиролизе системы прекурсора, содержащего соли металлов и полимер (полиакрилонитрил). А также рассматривается влияние условий синтеза нанокомпозитов NiCo/C на магнитные и электромагнитные свойства полученных материалов. Экспериментальная часть Синтез нанокомпозитов NiCo/C проводился методом ИК-пиролиза металл-органических прекурсоров. Прекурсоры нанокомпозитов получали из совместного раствора поверхностно-актив¬ного вещества (ПАН), гексагидратов хлоридов никеля и кобальта в диметилформамиде (ДМФА). Суммарная концентрация металлов в прекурсоре составляла 20-40 мас. %, соотношение металлов Ni:Co = 1:1 (весовые соотношения). Синтез проводили в лабораторной печи ИК-нагрева MILA-5000 в интервале температур 600- 800 °С. Процесс проводился в вакууме (P ~ 10-2-10-3 мм рт. ст.). Скорость нагрева составляла 50 град/мин. Режим ИК-нагрева трехступенчатый: 150 °С - с выдержкой в течение 15 мин; 200 °С - 15 мин; финальная температура (от 600 до 800 °С) - 5 мин. Рентгенофазовый анализ образцов проводился на дифрактометре Rigaku Ultima IV на монохроматизированном (монохроматор - графит) CuKα-излучении. Схема съемки - фокусировка по Бреггу - Брентано. Исследования методом просвечивающей электронной микроскопии (ПЭМ) образцов проводили на просвечивающем электронном микроскопе LEO912 AB OMEGA, ускоряющее напряжение 60-120 кВ, увеличение 80 - 500000. Образцы представляли собой мелкодисперсный порошок нанокомпозитов, частицы которого размещались на специальной электропроводящей сетке электронного микроскопа. Гистограммы распределения наночастиц по размерам строились на основе ПЭМ. Для определения размеров наночастиц NiCo производился расчет по нескольким различным микрофотографиям и количеству наночастиц не менее 1000 шт. Магнитные свойства исследовались с использованием установки PPMS-14 фирмы Quantum Design. Измерения комплексных значений магнитной и диэлектрической проницаемости проведены на прямоугольном многомодовом резонаторе. В качестве генератора СВЧ и индикатора использован векторный анализатор цепей E 8363 B фирмы «Agilent Technologies». Результаты и их обсуждение При ИК-пиролизе прекурсоров параллельно протекают несколько основных процессов: с одной стороны, происходит частичный гидролиз хлоридов металлов с образованием оксидных форм, с другой стороны, при пиролизе ПАН происходит выделение значительного количества различных газообразных продуктов, в том числе Н2, NH3, СО, которые являются восстановителями для хлоридов и оксидов металлов [25]. Поскольку формирование прекурсора через совместный раствор приводит к равномерному распределению солей металлов в объеме полимера, процесс восстановления хлоридов и оксидов металлов происходит в твердой фазе полимера, также претерпевающего различные химические и структурные превращения. В результате восстановление металла и формирование наночастиц происходит in situ, причем в процессе восстановления может участвовать атомарный водород, который образуется за счет деструкции основной полимерной цепи в процессе ИК-нагрева. Рис. 1. Дифрактограммы нанокомпозитов NiCo/С (CNi = CCo = 20 мас. %), полученных при различных температурах: кр. 1 - 600 °С; кр. 2 - 700 °С; кр. 3 - 800 °С Как было уже установлено, температура ИК-нагрева непосредственно влияет на степень карбонизации и упорядочения углеродной матрицы [26, 27], что, в свою очередь, определяет скорость протекания диффузионных процессов и вероятность агломерации металлов в наночастицы того или иного размера и состава. Поэтому в данной работе нами был рассмотрен температурный диапазон термообработки, соответствующий практически полному разрушению структуры полимера и началу формирования графитоподобной структуры матрицы нанокомпозитов. Также данный температурный диапазон подразумевает возможность восстановления солей и оксидов металлов продуктами пиролиза ПАН. На рис. 1 представлены дифрактограммы нанокомпозитов, полученных в интервале температур Т = 600-800 °С (20 мас. % Ме). На дифрактограммах наблюдаются четко выраженные рефлексы твердого раствора NiCo (2θ = 43.5, 51.5, 76 и 92°). Параметр решетки составил 0.3527 нм (Т = 600 °С), 0.3530 нм (Т = 700 °С) и 0.3531 нм (Т = 800 °С), что соответствует составам твердого раствора Ni0.6Co0.4, Ni0.5Co0.5, Ni0.5Co0.5 соответственно. Так как начальное соотношение металлов задавалось эквиатомным, следует считать, что формирование твердого раствора происходит при Т ≤ 700 °С, и при этом могут присутствовать наночастицы с низким содержанием никеля либо кобальта, или частицы типа core-shell, где один из металлов является оболочкой для другого. При более высоких температурах синтеза нанокомпозитов скорость диффузии возрастает и происходит образование твердого раствора. По результатам рентгенофазового анализа установлено, что в интервале температур синтеза 600-800 °С существенно возрастает интенсивность рефлексов, отвечающих сплаву Ni-Co, что свидетельствует о росте среднего размера наночастиц. Средний размер наночастиц сплава NiCo при различных температурах синтеза 600, 700 и 800 °С составлял 38, 62 и 78 нм соответственно. На дифрактограмме нанокомпозита, синтезированного при температурах 600 °С (рис. 1), в области углов 20-30° фиксируется гало, характерное для «турбостратного» графита, что определяется малым размером (1-2 нм) областей когерентного рассеяния кристаллитов графитоподобной фазы и наличием аморфной углеродной составляющей [15]. С увеличением температуры синтеза наблюдается рост его интенсивности и смещение его максимума к углу 27°, характерному для графита, что связано с процессами графитизации и формированием нанокристаллической структуры матрицы. По результатам просвечивающей электронной микроскопии нанокомпозитов NiCo/C установлено, что наноразмерные металлические частицы равномерно распределены в объеме углеродной наноструктурированной матрицы. На рис. 2 представлены микрофотографии, полученные с помощью ПЭМ, для композитов NiCo/С с соотношением металлов в прекурсоре Ni:Co = 1:1. На всех рисунках видно, что исследуемый материал состоит из металлических включений (темные образования на фотографиях), достаточно равномерно распределенных в углеродной матрице (светло-серый цвет), при этом наблюдается четкая граница раздела углеродной и металлической фазы. Рис. 2. Результаты просвечивающей электронной микроскопии образцов NiCo/C: а - Тсинт = 600 °С, СМе = 20 мас. %; б - Тсинт = 700 °С, СМе = 20 мас. %; в - Тсинт = 800 °С, СМе = 20 мас. %; г - Тсинт = 700 °С, СМе = 40 мас. % При сопоставлении результатов рентгенофазового анализа и ПЭМ можно заключить, что рост интенсивности рефлексов, отвечающих углеродной матрице нанокомпозита, связан с формированием упорядоченных графитовых структур вблизи наночастиц NiCo. Таким образом, не только продукты пиролиза полимера влияют на состояние металла в нанокомпозите (хлорид, оксид, восстановленный металл), но и металлы выступают катализатором роста упорядоченных графитовых структур, что уже давно используется для получения углеродных нанотрубок. Принципиальное отличие для нанокомпозитов NiCo/C состоит в том, что процесс протекает в твердой фазе. По результатам исследования нанокомпозитов NiCo/C методом просвечивающей электронной микроскопии построены гистограммы распределения наночастиц NiCo по размерам (рис. 3). Рис. 3. Распределение наночастиц сплава NiCo по размерам для образцов: а - Тсинт = 600 °С, СМе = = 20 мас. %; б - Тсинт = 700 °С, СМе = 20 мас. %; в - Тсинт = 800 °С, СМе = 20 мас. %; г - Тсинт = 700 °С, СМе = 40 мас. % Средний размер наночастиц металла (сплава) с ростом температуры синтеза увеличивается, при этом на микрофотографиях можно наблюдать как мелкие наночастицы, так и крупные образования, вокруг которых возможно формирование углеродной оболочки. Сопоставлением размеров наночастиц металлической фазы, рассчитанных по результатам рентгенофазового анализа и ПЭМ, установлено, что преимущественно наночастицы состоят из одного кристаллита, т.е. являются монокристаллическими. Небольшое различие в размере ОКР и наночастиц может быть связано как с особенностями методик исследования (рентгенофазовый анализ - интегральный метод, ПЭМ - частично локальный), так и с высокой долей поверхности наночастиц по отношению к их объему. Поскольку нас интересовали нанокомпозиты, содержащие наночастицы сплава NiCo однородного состава, для изучения электромагнитных свойств были выбраны нанокомпозиты, синтезированные при Т ≥ 700 °С. На рис. 4 представлены результаты измерения комплексной магнитной проницаемости нанокомпозитов в зависимости от температуры синтеза и содержания металлов. Частотные зависимости комплексной магнитной проницаемости отражают резонансный тип колебания магнитной системы под вынуждающим воздействием электромагнитного излучения. Такой тип взаимодействия характерен для добротных систем и характеризуется относительно узкой шириной резонансной линии. По результатам исследования установлено, что рост температуры синтеза от 700 до 800 °С приводит к увеличению действительной части комплексной магнитной проницаемости в низкочастотной части спектра рис. 4. Это связано с ростом среднего размера наночастиц при увеличении температуры синтеза. Данный результат хорошо согласуется с данными по рентгенофазовому анализу. Анализ частотных зависимостей тангенса магнитных потерь показал, что максимум потерь с ростом температуры синтеза и концентрации металлов смещается в область низких частот. Причем с ростом концентрации металлов наблюдается более существенное смещение от 9.3 до 6.7 ГГц с одновременным снижением tgδµ от 0.6 до 0.38. Рис. 4. Зависимость спектров комплексной магнитной проницаемости (a-в) и тангенса магнитных потерь (г) в зависимости от содержания металлов и температуры синтеза: кр. 1 - Тсинт = 700 °С, СМе = = 20 %; кр. 2 - Тсинт = 800 °С, СМе = 20 %; кр. 3 - Тсинт = 700 °С, СМе = 40 % Такие изменения определяются в первую очередь особенностями процесса формирования наночастиц. Так как с ростом температуры синтеза и концентрации металлов происходит увеличение размеров наночастиц сплава NiCo от 38 до 78 нм за счет агломерации, помимо роста намагниченности насыщения снижается коэрцитивная сила. Поэтому, вероятнее всего, снижение магнитных потерь определяется снижением потерь на гистерезис. Для малых наночастиц также характерны высокие энергии анизотропии, что также обеспечивает более высокий уровень магнитных потерь в нанокомпозитах, синтезированных при Т = 700 °С. Помимо этого, с ростом температуры синтеза возрастает скорость диффузионных процессов, что обеспечивает более однородный состав наночастиц сплава и снижает магнитные потери. Таким образом, в результате роста размеров наночастиц фактически изменяется частота естественного ферромагнитного резонанса. На рис. 5 представлены результаты измерения комплексной диэлектрической проницаемости нанокомпозитов и тангенса угла диэлектрических потерь в зависимости от содержания металлов и температуры синтеза. Анализ результатов измерения частотных зависимостей комплексной диэлектрической проницаемости нанокомпозитов показал, что с ростом температуры синтеза и концентрации металлов возрастает от 13 до 16 отн. ед. действительная часть комплексной диэлектрической проницаемости. При этом наблюдается снижение ε от 6.6 до 1.8 отн. ед. Расчет тангенса угла диэлектрических потерь показал, что частотные зависимости практически совпадают по частоте, но снижаются при росте температуры синтеза нанокомпозитов либо росте содержания металлов. Если принять во внимание, что металлоуглеродные нанокомпозиты NiCo/C представляют собой материалы неоднородной структуры (нанокомпозиты), синтезируются в виде порошков и при этом обладают достаточно высокой электропроводностью по сравнению с оксидными диэлектриками, то следует ожидать наличия всех вариантов диэлектрических потерь: электропроводности, переполяризации, неоднородности структуры матрицы нанокомпозитов, а также влияния неоднородности дисперсности порошков. Рис. 5. Зависимость комплексной диэлектрической проницаемости (a-в) и тангенса диэлектрических потерь (г) в зависимости от содержания металлов и температуры синтеза: кр. 1 - Т = 700 °С, СМе = 20 %; кр. 2 - Т = 800 °С, СМе = 20 %; кр. 3 - Т = 700 °С, СМе = 40 % С ростом концентрации металлов и температуры синтеза увеличивается действительная часть комплексной диэлектрической проницаемости нанокомпозитов и уменьшается мнимая, поэтому в целом наблюдается снижение тангенса угла диэлектрических потерь. Неоднородность дисперсности порошков нанокомпозитов сопоставима. Наличие выраженного максимума на частотных зависимостях тангенса угла диэлектрических потерь для нанокомпозитов при частоте 10 ГГц указывает на наличие релаксационных потерь, связанных с различными поляризационными явлениями. Несмотря на то, что нанокомпозиты NiCo/C не являются диэлектриками, некоторые механизмы диссипации энергии могут иметь аналогичную природу. Так, вследствие различных электрофизических свойств углеродной матрицы и наночастиц сплава NiCo свободные заряды, возникающие под действием внешнего поля, накапливаются на границе раздела металл - углеродная матрица, на границе раздела кристаллитов углеродной фазы либо частиц порошка нанокомпозита. Ввиду того, что данный заряд является нескомпенсированным, происходит искажение электрического поля в материале. Такая межповерхностная или объемная поляризация во многом аналогична поляризации в диэлектриках. Поскольку изменения в структуре углеродной матрицы с ростом температуры синтеза от 700 до 800 °С либо концентрации металлов от 20 до 40 мас. % незначительны, максимум диэлектрических потерь практически совпадает. По результатам исследований комплексной магнитной и диэлектрических проницаемостей были рассчитаны коэффициенты отражения, прохождения и поглощения электромагнитного излучения в диапазоне частот от 3 до 12 ГГц в зависимости от толшины слоя от 0.1 до 3 мм для различных условий синтеза (рис. 6-8). Рис. 6. Частотная зависимость коэффициента отражения от толщины слоя для образцов нанокомпозитов NiCo/C с различным содержанием металлов и температурой синтеза: а - Т = 700 °С, СМе = 20 мас. %; б - Т = 800 °С, СМе = 20 мас. %; в - Т = 700 °С, СМе = 40 мас. % Рис. 7. Частотная зависимость коэффициента прохождения от толщины слоя для образцов нанокомпозитов NiCo/C с различным содержанием металлов и температурой синтеза: а - Т = 700 °С, СМе = 20 мас. %; б - Т = 800 °С, СМе = 20 мас. %; в - Т = 700 °С, СМе = 40 мас. % Анализ результатов показал, что с ростом температуры синтеза и концентрации металлов коэффициент отражения возрастает. Характер частотных зависимостей практически остается неизменным, а поведение сопоставимо с изменениями комплексной диэлектрической проницаемости. Это объясняется ростом электропроводности нанокомпозитов с увеличением содержания металлов и ростом размеров наночастиц. Кроме того увеличивается упорядочение структуры матрицы нанокомпозитов, синтезированных при Т = 800 °С. В то же время за счет увеличения размера частиц может возрастать доля структурированного углерода в матрице нанокомпозита, что влияет на электрофизические свойства нанокомпозита и изменяет значение импеданса. Это, в свою очередь, нарушает согласование ЭМ-волны со свободным пространством и приводит к росту коэффициента отражения и, как следствие, к снижению коэффициента передачи (рис. 7). Следует отметить, что для нанокомпозитов, синтезированных при Т = 700 °С, начиная с толщины слоя поглотителя 2 мм наблюдается снижение коэффициента отражения нанокомпозитов. Для нанокомпозитов, синтезированных при Т = 800 °С, снижение начинается при толщине 2.5 мм. Анализ влияния толщины слоя поглотителя на частотные зависимости коэффициента пропускания показал, что для нанокомпозитов NiCo/C, синтезированных при Т = 700 °С и содержании металлов 40 мас. %, достаточная толщина слоя составляет 2.5 мм, тогда как для других образцов наблюдается равномерное снижение. По-видимому, определяющим фактором является содержание металлов, т.е. присутствие ферромагнитных наночастиц NiCo в большем количестве, что увеличивает поглощение за счет магнитных потерь. Анализ частотных зависимостей коэффициента поглощения электромагнитного излучения нанокомпозитами NiCo/C, синтезированными при различных условиях, показал, что увеличение толщины слоя от 0.1 до 3 мм приводит к увеличению коэффициента поглощения (рис. 8). Рис. 8. Частотная зависимость коэффициента поглощения от толщины слоя для образцов нанокомпозитов NiCo/C с различным содержанием металлов и температурой синтеза: а - Тсинт = 700 °С, СМе = 20 мас. %; б - Тсинт = 800 °С, СМе = 20 мас. %; в - Тсинт = 700 °С, СМе = 40 мас. % Однако динамика изменения отличается. Так, для нанокомпозитов, синтезированных при Т = 700 С, в области низких частот достигается более сильное поглощение (17 %), чем для нанокомпозитов, синтезированных при 800 С (12 %). При этом в области высоких частот для последних наблюдается выход на стационарные значения (65 % при f = 10.3 ГГц), тогда как для низкотемпературных материалов возможен дальнейший рост при частотах выше 12 ГГц. Рост содержания металла в нанокомпозитах также приводит к выходу на стационарные значения (65 % при f = = 10.3 ГГц). Сопоставляя результаты расчета тангенса углов диэлектрических и магнитных потерь и коэффициента поглощения, можно сделать вывод, что рост последнего связан, в первую очередь, с ростом диэлектрических потерь. Наиболее сильно это проявляется в низкочастотной области. С ростом частоты достигается область естественного ферромагнитного резонанса наночастиц сплава NiCo, что приводит к доминирующему влиянию магнитных потерь ввиду того, что частота положения максимумов тангенса угла магнитных потерь нанокомпозитов согласуется с частотой выхода на стационарные значения. На основании сопоставления результатов измерения электромагнитных свойств нанокомпозитов, частотных зависимостей коэффициентов поглощения и отражения, а также адекватности условий синтеза можно утверждать, что нанокомпозиты NiCo/C, синтезированные при 700 °С, с суммарной концентрацией металлов в прекурсоре 20 мас. % являются наиболее эффективными при поглощении ЭМИ в диапазоне частот от 3 до 12 ГГц. Заключение Предложен метод синтеза магнитных наночастиц сплава NiCo стабилизированных в углеродной матрице. В процессах поглощения электромагнитного излучения в нанокомпозитах NiCo/C участвует магнитная и диэлектрическая составляющая. Изучение электромагнитных свойства нанокомпозитов NiCo/C показало, что увеличение температуры синтеза и концентрации металлов приводит к росту коэффициента отражения в диапазоне частот от 3 до 12 ГГц. Увеличение толщины слоя до 3 мм приводит к росту коэффициента поглощения ЭМИ, так образец, синтезированный при 800 °С, поглощает 65 % падающего на него сигнала в диапазоне частот 10.3-12 ГГц.
Ключевые слова
электромагнитное поглощения,
наночастицы,
сплав NiCo,
нанокомпозитыАвторы
Якушко Егор Владимирович | Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС» | к.ф.-м.н., доцент НИТУ «МИСиС» | yakushko@misis.ru |
Кожитов Лев Васильевич | Национальный исследовательский технологический университет «МИСиС» | д.т.н., профессор, гл. науч. сотр. НИТУ «МИСиС» | kozitov@misis.ru |
Муратов Дмитрий Геннадьевич | Институт нефтехимического синтеза им. А.В.Топчиева РАН | к.т.н., ст. науч. сотр. ИНХС РАН | muratovdg@yandex.ru |
Коровин Евгений Юрьевич | Национальный исследовательский Томский государственный университет | к.ф.-м.н., доцент НИ ТГУ | korovin_ey@mail.tsu.ru |
Ломов Андрей Александрович | Физико-технологический институт им. К.А. Валиева РАН | д.ф.-м.н., ведущ. науч. сотр. ФТИАН им. К.А. Валиева РАН | lomov@math.nsc.ru |
Попкова Алена Васильевна | ФГУП «НИИ НПО «ЛУЧ» | к.т.н., ст. науч. сотр. НИИ НПО «Луч» | popkova-alena@rambler.ru |
Всего: 6
Ссылки
Qing Y.C., Zhou W.C., Luo F., and Zhu D.M. // JMMM. - 2009. - V. 321. - P. 25-28.
Sun H., Che R.C., You X., et al. // Adv. Mater. - 2014. - V. 26. - P. 8120-8125.
He Q.L., Yuan T.T., Zhang X., et al. // J. Phys. Chem. C. - 2014. - V. 118. - P. 24784-24796.
Jiang J.J., Wang H., Guo H.H., et al. // Nanoscale Res. Lett. - 2012. - V. 7 - P. 238.
Wen F.S., Zhang F., and Liu Z.Y. // J. Phys. Chem. C. - 2011. - V. 115. - P. 14025-14030.
Yang Y., Xu C.L., Xia Y.X., et al. // J. Alloys Compd. - 2010. - V. 493. - P. 549-552.
Wen F.S., Zhang F., and Zheng H. // JMMM. - 2012. - V. 324. - P. 2471-2475.
Zhu L.Y., Zeng X.J., Chen M., and Yu R.H. // RSC Adv. - 2017. - V. 7. - P. 26801-26808.
Li Y.J., Wang R., Qi F.M., and Wang C.M. // Appl. Surf. Sci. - 2008. - V. 254. - P. 4708-4715.
Сусляев В.И., Кузнецов В.Л., Журавлев В.А., и др. // Изв. вузов. Физика. - 2012. - Т. 55. № 8. - С. 103-108.
Cao M.S., Shi X.L., Fang X.Y., et al. // Appl. Phys. Lett. - 2007. - V. 91. - P. 203110.
Batrakov K., Kuzhir P., Maksimenko S., et al. // Appl. Phys. Lett. - 2016. - V. 108. - P. 123101.
Shuba M.V., Melnikov A.V., Paddubskaya A.G., et al. // Phys. Rev. B. - 2013. - V. 88. - P. 045436.
Zhang C., Wang B.C., Xiang J.Y., et al. // ACS Appl. Mater. Interfac. - 2017. - V. 9. - P. 28868- 28875.
Shuba M.V., Yuko D.I., Kuzhir P.P., et al. // Carbon. - 2018. - V. 129. - P. 688-694.
Kazakova M.A., Kuznetsov V.L., Semikolenova N.V., et al. // Phys. Status Solidi. B. - 2014. - V. 251. - No. 12. - P. 2437-2443.
Kuzhir P., Paddubskaya A., Volynets N., et al. // J. Nanophoton. - 2017. - V. 11. - P. 032504.
Kazakovaa M.A., Semikolenova N.V., Korovin E.Yu., et al. // Russ. J. Appl. Chem. - 2018. - V. 91. - No. 1. - P. 127-135.
Петров В., Николайчук Г., Яковлев С., Луцев Л. // Компоненты и технологии. - 2008. - № 2. - С. 69-74.
Amoruso S., Ausanio G., De Lisio C., et al. // Appl. Surf. Sci. - 2005. - No. 247. - P. 71-75.
Khani Omid, Shoushtari Morteza Zargar, Jazirehpour Mohammad, and Shams Mohammad Hossein // Ceram. Int. - 2016. -V. 42. - No. 13. - P. 14548-14556.
Cuiping Li, Jing Sui, Ziqiu Zhang, et al. // Chem. Eng. J. - 2019. - V. 375. - No. 1. - P. 122017.
Муратов Д.Г., Кожитов Л.В., Карпенков Д.Ю. и др. // Изв. вузов. Физика. - 2017. - Т. 60. - № 11. - С. 67-73.
Kozhitov L.V., Bulatov M.F., Korovushkin V.V., et al. // J. Nano- and Electron. Phys. - 2015. - V. 7. - Iss. 4. - Article No. UNSP 04103.
Козлов В.В., Карпачева Г.П., Петров В.С., Лазовская Е.В. // ВМС. А. - 2001. - T. 43.-C. 20.
Yakushko E.V., Kozhitov L.V., Muratov D.G., and Kostishin V.G. // Russ. J. Inorgan. Chem. - 2016. - V. 61. - Iss. 12. - P. 1591-1595.
Muratov D.G., Kozhitov L.V., and Emelyanov S.G. // J. Nano- and Electron. Phys. - 2017. - V. 7. - Iss. 4. - Article No. 04071.