Русско-турецкая война 1806-1812 и судьбы некрасовцев.pdf Военные действия и последующий Бухарестский мир 1812 г. кардинально изменили судьбу Бессарабии. Это было своеобразное время бифуркации – одни народы исчезали с карты региона, другие приходили им на смену, третьи расширяли свое присутствие в нем. На фоне этих масштабных событий «биография» небольшой, но яркой группы старообрядцев-некрасовцев могла бы и затеряться. Однако именно тогда для ее представителей наступило время вы- бора, определившего дальнейшие пути развития. С относительно небольшой группой этих казаков вела битвы на различных фронтах могущественная Российская империя на протяжении почти столетия. Некрасовцы – одна из своеобразных групп русского казачества, истоки формирования которой восходят к донским казакам – участ- никам восстания Кондратия Булавина (1707-1709 гг.). Как на обра- зование, так и на развитие группы в ХVIII - ХІХ ст. оказали влияние два фактора: во-первых, социально-политический протест против «программы реформ», начавшийся в истории Российской империи с Петра І, и, во-вторых, стремление сохранить старую «дониконовскую» веру. Бескомпромиссность этих взглядов фиксирует известный кодекс обычного права - «Заветы Игната», авторство которого фольклорная память приписывает первому атаману – Игнату Некрасову (1660- 1737), выведшему предков казаков под юрисдикцию Османской Порты, на Кубань. На протяжении своей истории некрасовцы (самоназвание - и по происхождению, и по форме бытования) - общность бывших донских казаков - получили от своих соседей ряд экзоэтнонимов (внешние наименования): кара-игнат («черные Игнаты», ногайцы так прозвали их за черные кафтаны); игнат-казаки (турки - в честь их атамана; к слову, часть некрасовцев в Малой Азии в ХІХ ст. от турок получила еще одно близкое прозвище - «ин’ат-казаки» - «упрямые казаки»). Характерно, что все эти названия содержат в себе упоминание о легендарном атамане (то есть являются антропонимами по сути). Возможно, что значительную роль в формировании названия сыграли упомянутые «Заветы Игната», вокруг которых и происходили про- цессы внутригрупповой консолидации, а также сепарации от общего массива русских и казаков (не говоря уже о функции межэтнической 1 дифференциации) . Дальнейшая история некрасовцев сложна и, несмотря на обшир- ную библиографию, содержит множество малоизвестных либо же дискуссионных сюжетов. Среди такого рода проблем особое место занимает круг вопросов о «дунайском периоде» – истории жизнеде- ятельности некрасовских общин в Добрудже и Бессарабии. Анализ историографии убедительно показывает, что оценка этого периода в некрасовской истории неоднозначна. Одни ученые склонны были считать его второстепенным эпизодом в истории группы, хронологи- чески ограничивая его 1780-1814 гг. Согласно мнению, высказанному 2 еще в ХІХ в. А.А. Скальковским и П.П. Короленко , а также привержен- цами этой историографической традиции уже в ХХ в. - Н.Г. Волковой, 3 4 Л.Б. Заседателевой и Д.В. Сеня , нельзя говорить о некрасовцах на Дунае ранее «большой выходки» в конце 1770 – начале 1780-х гг. из Кубани (компромиссная точка зрения – нижняя граница 1750-х гг. - появление первых некрасовцев на Дунае). По мнению этих ученых, в Добрудже некрасовцы не смешиваются с крестьянами-старооб- рядцами (липованами). Устойчивая общность по мере расширения границ России, а также под давлением задунайских украинских казаков выселяется на побережье Мраморного и Эгейского морей не позднее 1814-1815 гг. Липоване же, воспользовавшись именем и льготным положением казаков-некрасовцев, остаются жить в До- брудже. Часть из них даже переселяется в 1811-1813 и 1829-1830 гг. на территорию Российской империи, в Бессарабию. Существенные противоречия прослеживаются в некрасовской сре- де во время русско-турецкой войны 1806-1812 гг., когда усилилась социально-политическая дифференциация во взглядах: одна партия проявляла пророссийские (или толерантные) настроения, другая же выступала за сохранение «Заветов Игната» (радикальная партия, отстаивавшая казацкие традиции и антироссийскую программу). Это отображало внутренние искания в старообрядческих общинах. В результате они привели к переселению части некрасовцев на территорию России (в Бессарабию), а части – на Малоазиатское и Эгейское побережья Турции. Сводить эти два вектора ориентации к механическому разделению на казацкие и крестьянские «партии» вряд ли стоит. Исходя из биографий и показаний, немало бывших казаков оказалось в России, и, наоборот, земледельцы оказались на положении казаков в Анатолии. Такому распределению способствова- ли военные факторы. Группы, захваченные врасплох, шли за войсками – помощь российским или османским подразделениям определила дальнейшую судьбу семейств, спасавшихся от гнева властей. В 1806 г., на момент начала российско-турецкой войны, старооб- рядцы были широко расселены в устье Дуная. На этой территории около 16 тыс. приверженцев дониконовского православия проживали в ряде отдельных общин. В Добрудже основными являлись Сарыкей и Журиловка (на берегу лимана Разельм (Разин)) и Слава в долине одноименной реки. Эти три некрасовские станицы находились в подданстве Бабадагского сираксира. Еще одним некрасовским по- селением являлся Камень (современное с. Каркалиу), жители которого несли воинскую службу у мачинского коменданта. Утратив Дунавец, часть некрасовцев перешла под командование силистренского паши и обосновалась недалеко от крепости в селении Кучук-Гьоль. Значительное число нижнедунайских староверов проживало во множестве рыбацких хуторов на островах между тремя основными гирлами Дуная (Килийским, Сулинским и Георгиевским). На левом, бессарабском берегу были такие поселения, как Вилково, Жебрия- ны, Буджак-Некрасовцы, и ряд хуторов на берегу лиманов и Дуная (Кислица, Подковка, Галилешты и т. д.). После того как российские войска вступили в регион, некрасовско- липованское население оказалось по обе стороны фронта. Причем не только в географическом смысле, но и в отношении своих поли- тических ориентаций. Так, например, жители Вилкова и Старой Килии уже в 1807 г. по- могли войскам М.И. Кутузова, проведя их через Килийское и Сулин- ское гирла и переправив в Добруджу5. Они же на своих собственных лодках организовали сообщение между стратегическими центрами региона – Килией, Измаилом, Тульчей, Исакчей, поставляя провиант и выполняя функции лоцманов. Продолжали они оказывать помощь и на правом берегу на протяжении всей войны - вплоть до ее за- вершения в 1812 г. Однако большая часть некрасовцев негативно отнеслась к россий- ским войскам, продолжая верно служить своим османским покрови- телям. Некрасовские отряды из Сарыкея, Камня и Журиловки активно действовали в этой войне на стороне Порты6. Военная кампания 1809 г. привела к захвату российскими войсками крепостей Исакча, Тульча, Бабадаг и Мачин, т. е. основных некрасовских территорий в Добрудже. Их отряды вместе с турецкими регулярными войсками отступили к Браиле - укрепленной крепости на правом берегу Дуная. При ее обороне некрасовские казаки, по замечаниям российских военных начальников, проявили храбрость и упорство . Вместе с тем, старообрядческое население Добруджи порой саботировало управленческие акции российских чиновников и военных. Так, в Галаце в 1811 г. генерал Макаров содержал в плену более 3 тыс. се- мей, оказавших сопротивление военной администрации (среди этих 8 пленных отмечалось значительное число старообрядцев) . Большая часть некрасовских казаков ушла в глубь Османской империи. Во время войны 1806–1812 гг., опасаясь гнева со стороны России, они переселились в Восточное и Южное Причерноморье и на берега Мраморного моря. В это же время впервые османской администрацией была использована тактика взятия заложников, дабы остальные представители некрасовско-липованского населе- ния не перешли на сторону России. Подобные акции совершались каждый раз в военные годы, вплоть до 1877-1878 гг.: «...некрасовцы оставались верны Турции и пользовались у турок хорошей репутацией и уважением, что добруджанские староверы, желая получить при- вилегии, равные с некрасовскими, были взяты в качестве заложников турецким правительством и не перешли в Россию, хотя их старшины 9 и толковали об этом» . «В августе 1809 года, - описывал ситуацию в Добрудже один из российских разведчиков, - при переходе армии князя Прозоровского за Дунай большое число живших там некрасовцев удалилось к Варне, частью сухим путем, другие же, переплыв на судах Разельское озеро, поднялись вдоль Черного моря в том же направлении. Также неко- торые ушли за Троянов вал к Балканам, а остальные скрывались в дремучих лесах [под] Мачином, Исакчи и Бабадагом, тревожа оттуда наши коммуникационные дороги; но как число сих грабителей было незначительным и при том в следующую кампанию мост переведен 10 к Гирсову, то и оставлены они были без внимания» . В 1811 г. «напуганные выступающими русскими подразделениями некрасовцы искали простор в области Дуная »11. Именно тогда про- ходят массовые «выходки» некрасовцев из северной части Добруд- жи, расположенной вблизи российских границ. В это время часть некрасовцев переселяется в Энос на Мраморное море и Анатолию, в район Майноса, к своим собратьям-некрасовцам, поселившимся там еще в 1780-х гг.12 «Большая часть некрасовцев, живших в Б [ольших]. Дунавцах, окрестностях Бабадага и вообще в части, заключающейся между Ду - наем, Черным морем и так называемым Трояновым валом, идущим от Черных вод до Кистенжи, - описывал эти процессы большой знаток этих событий И.П. Липранди, - оставили старые жилища свои тотчас, когда российские войска перешли через Дунай в прошедшую кампанию. Они удалились вправо от Константинополя к Мраморному морю, и турки отвели им под селения земли наиболее на реках Магалице и Мандрозе, где и поныне занимаются значительной рыболовлей; не- которые же остановились в селении Бандорме, лежащем в заливе 13 Ахиоле или Бургазе» . По завершении войны в 1812 г. ослабленные некрасовские по- селения Добруджи стали объектами новых претензий со стороны украинского казачества. Существенно пополнив свои ряды, их от- ряды вновь захватили станицы Катырлез и Дунавец. Отобрав эти стратегические места Георгиевского гирла Дуная, бывшие запорожцы 14 основали здесь новую Сечь . Очевидно, что военные действия 1806-1812 гг. усилили наметив- шуюся ранее дифференциацию в среде некрасовцев и окончательно раскололи группу на два лагеря. Либерально настроенные к России старообрядцы стали помогать российским войскам в дельте Дуная. Это послужило поводом для переговоров. Главнокомандующий Молдавской армией М.И. Кутузов 1 мая 1811 г. приказал генерал-майору С.А. Тучкову предоставить под- робные сведения о желании некрасовцев переселиться из Турции в Россию, выяснив условия для переселения и пообещав им именем императора «амнистию и те выгоды, которые они найдут под ски- петром России»15. Перед этим, 9 января 1811 г., М.И. Кутузов писал С.А. Тучкову: «Народ сей, издревле отторгнутый заблуждениями от скипетра российского, единоверствующий с нами, мужественный и немалочисленный. Сам я, будучи убежден, употреблю все меры к обращению его и под нашу державу, и к исповеданию ими истинной религии, которую они в кочевании своем в магометанских землях не имеют способия отправлять. Из сей ситуации открываются два средства, имеющих побудить их к нам перейти: свободное исповеда- ние веры и собственные выгоды, имеющие произойти с постоянным 16 их водворением» . В 1811 г. генерал-майор С.А. Тучков уговорил часть бабадагских некрасовцев (речь идет о станицах Сарыкей и Журиловка) поселиться вблизи крепости Измаил (указом от 4 октября 1812 г. этот город на- зван Тучковом)17. Он предложил главнокомандующему Российской армией М.И. Кутузову добиться от этой группы нейтральности, а со временем - склонить их всех к возвращению на русские территории. Главнокомандующий отдал распоряжение вице-адмиралу Н.Л. Язы- кову, командовавшему Черноморским флотом, в котором оговарива- лось беспрепятственное передвижение некрасовских лодок к устьям Дуная. «...Можно их селить, - писал полководец, - в привольных им местах, где бы они промышленностью рук своих удобнее могли найти безбедное пропитание, но не в крепостях; и я, по соразмерности их числа и состояния, найду способ удовлетворения первоначальным их 18 нуждам» . Переговоры военных начальников с некрасовцами и согласование их результатов с российским правительством закончились успешно. 5 25 июля 1811 г. некрасовцам был выдан «лист» , в котором помеща- лись инвеституры на новое подданство. Генерал С.А. Тучков от лица императора Александра Павловича и по доверенности главнокоман- дующего М.И. Голенищева-Кутузова объявил, что всем некрасовцам, которые пожелают переселиться под власть его императорского величества, даруется «вечное прощение в прежних их винах против Государя и Отечества». Кроме того, им гарантировались льготы: ос- вобождение на три года от любых налогов и податей, право избирать себе образ жизни и положение, а также «кондиции», то есть основания, на которых они пожелали бы быть поселены. Им отводились земли и дачи, давался лес на постройку ста домов без оплаты, даровалась свобода от рекрутских наборов, если они пожелали бы поступить в 19 казачество. Указ Александра І от 25 июля 1811 г. определил условия, на которых бывшие донские казаки могли переселиться из Баба- дагской области в подвластную России Бессарабию. Льготы и при- вилегии были значительными и касались социально-экономической и религиозной жизни. Среди них особо отметим беспрецедентную для Российской империи свободу в отправлении своих обрядов и строительстве церквей. Особую заботу о возвращении некрасовцев проявлял лично С.А. Тучков. По его замыслу бывших донцев-старообрядцев следовало вернуть в российское подданство и расселить на границы с Турцией (забегая вперед, отметим, что реализовались его амбициозные пла- ны лишь частично). Его же заслугой являлись первые более чем за сто лет успешные переговоры с бывшими мятежными казаками. До этого неоднократные попытки российских чиновников или воена- чальников ни разу не увенчались успехом. Отмечая это, М.И. Кутузов писал в своем письме к военному министру М.Б. Барклаю де Толли в 1812 г.: «Он успел склонить и перевести в Измаил до 100 семейств известных казаков, под названием некрасовцев, удалившихся с давних времен с Дону и служивших с большой верностью Порте Османской, все покушения о вызове которых в царствование Екатерины ІІ под державу России оказались тщетны, да и прочие некрасовцы через мои письма обещали ему при первом удобном случае переселиться…, коих 20 более 3 тысяч остается в Турции» . Через устье Дуная некрасовцы переправлялись на лодках. Такое путешествие не всегда было удачным - некоторые попадали в бурю и гибли. Поэтому М.И. Кутузов дал распоряжение вице-адмиралу Н.Л. Языкову встречать переселенцев крейсером и провожать их к устью Дуная21, чтобы предотвратить опасности. Турецкая администрация всячески препятствовала этим исходам своих подданных и при этом не чуралась разных приемов. Напри- мер, некрасовец Григорий Смирнов описывал свои злоключения после перехода в Тучков. «С 1811 года занимался он рыбной ловлею в Рази-Лимане, - отмечал некрасовец в своих показаниях, - в 1812 году все находящиеся при нем рабочие люди, по обнародовании Все- милостливейшего манифеста, пожелали войти в Россию; почему и он вознамерился возвратиться в Тучков; но турецкий начальник Рази-Лимана, осведомясь о том, приказал его задержать и отобрать у него все рыболовные снасти, а равно 200 левов, через что причинил 22 ему убытку на 1 800 левов, а потом освободил» . Либеральность политики по отношению к некрасовцам создала прецедент для всех старообрядцев России: их религиозные права оказались исключительными. Их положение в регионе укрепляли социальные и экономические льготы, предоставленные им местной администрацией. Именно такое ее отношение послужило поводом для легализации местного старообрядческого населения в регионе, а также для притока новых групп. В частности, в Измаил (Тучков) стали прибывать «великороссы-старообрядцы «часовенной секты» из губерний: Черниговской, Казанской, Саратовской, Подольской и др., уходя в Бессарабию кто от невыносимой барщины, кто от неприятной 23 рекрутчины, кто просто во избежание религиозных притеснений» . Кроме части некрасовцев, на территорию российского Буджака стали прибывать староверы из многих мест Восточной Европы. Также этими небывалыми свободами воспользовались тысячи старообрядцев, которые уже проживали на этой территории до прихода российских войск. Центром сосредоточия некрасовцев и всех староверов являлся Тучков (Измаил). На протяжении 1811–1813 гг. город пополнился некрасовцами из-за Дуная. Их численность выросла за два года с 185 человек (110 мужчин и 75 женщин) до 474 (299 и 175 соответ- ственно)24 Однако на 1818 г. их количество в Тучкове сократилось до 265 (136 и 129) – эпидемия чумы и запрет на рыбную ловлю привели к возвращению их части обратно, за Дунай25. В то же время в Измаил на жительство пришли пилипоны из Бессарабии, Подолья, Полесья, Приднестровья, а также старообрядцы из российских гу- берний. Староверы проявляли социальную неоднородность – казаки, бывшие подданные Речи Посполитой и Оттоманской Порты, а также крестьянско-мещанское население из самой России. В рамках города все старообрядцы находились в составе двух мещанских обществ: «некрасовское» и «великороссийское часовенное»26. В масштабах всего населения города этно-конфессиональная общность старообрядцев количественно уступала лишь украинцам и молдаванам, составляя четвертую часть от всего населения28. Некоторые староверы Измаила со временем стали сельскими жителями, образовав ряд поселений Измаильского градоначальничества. На 1812 г., согласно «Формулярному описанию, учиненному при- шедшим на жительство в здешнюю крепость Измаил», представлены данные о 90 семьях, или 315 некрасовцах29. На 1817 г. во всей Бес- сарабии насчитывалось 299 человек в Измаильском некрасовском обществе, часть из которых (190 человек) проживала в предместье Измаила - Некрасовке30. По другим синхронным данным, на террито- рию Измаильского градоначальничества «по вызову Кутузова» при- шло 110 чел. мужского и 75 женского пола некрасовцев, а к 1813 г. их уже было соответственно 299 и 175. Этот же источник утверждает, 31 что на 1818 г. их осталось лишь 136 мужского и 129 женского пола . Аналогичные сведения приводит и А.А. Скальковский – сто семей переселенцев33. Расхождения в сведениях могут быть объяснены как мобильностью группы (сезонные промыслы), так и частично дисперсным расселением (кроме Тучкова и Некрасовки, известно, что отдельные семьи некрасовцев проживали в Килие, Вилково, Муравлевке и т. д.34). Таким образом, можно утверждать, что «Форму- лярное описание… Измаила 1811-1812 гг.» представляет наиболее адекватные сведения о количестве некрасовцев в Буджаке. Это тем более важно, что как современники, так и поздние исследователи 35 склонны были преувеличивать эту цифру иногда до 1500 человек . Путаница в количественных показателях может быть объяснена и непониманием разницы между старообрядцами в целом и одной из их частей – казаками-некрасовцами. Последняя цифра - 1500 человек - характеризует общую числен- ность старообрядческой группы, переселившейся в пределы Тучкова (Измаила). Кроме некрасовцев, тут осели, минимум 465 пилипона (293 мужского и 172 женского пола) и 413 особы «великороссийской породы» (244 и 169 соответственно)36. Стоит учесть, что официальный учет был намного скромнее реальных масштабов переселений. В это время Измаил становится крупным центром старообрядче- ской жизни. Во многом этому способствовали религиозные льготы некрасовцам – разрешение построить церковь с колокольней, вести богослужение по старообрядческим канонам37. Особо стоит отметить деятельность измаильского Никольского старообрядческого мона- стыря в 1812- 1829 гг.38 С этими же переселениями связано возникновение Некрасовки (современная Старая Некрасовка Измаильского района). Это поселе- ние возникло в 8 верстах южнее Измаила в 1812-1813 гг. Основу его составило большинство представителей «некрасовского общества г. Тучкова». Формально причисленные к городу, некрасовцы, занима- ясь хлебопашеством и рыболовством, постарались обособиться и поселились компактно в урочище Сафьяны17. Эти поселения вскоре получают названия Некрасовские хутора, Некрасовская Балка, а за- тем – слобода Некрасовка. Этот процесс оседания «городских жителей » на земле хоро- шо иллюстрируют архивные материалы 1810-1820-х гг.: если на 1818 г. на хуторах проживало 14 семей, или 50 некрасовцев39, то на 1830 г. их уже насчитывалось 62 семьи40. Следует указать, что тен- денция перехода мещан к аграрному производству в целом была 41 характерна для Бессарабии . Невдалеке от земель Некрасовских хуторов располагались вла- 42 дения Никольского старообрядческого монастыря , что делало еще более притягательным поселение здесь. Старообрядческую обитель Святого Николы основали иноки известного центра «древлего благо- честия» - Серковского монастыря (север Бессарабии). Известно, что первым настоятелем придунайского монастыря был игумен Евфимий, получивший разрешение с помощью главнокомандующего Дунай- ской армии генерал-губернатора Молдавии и Валахии П.В. Чичагова. К 1818 г. на Некрасовской Балке была возведена и освящена старо- обрядческая церковь во имя св. Николы. Она представляла собой двухэтажный храм (первый этаж с трех сторон каменный, а четвертая стена и второй этаж – деревянные). В монастыре было 6 келий, в ко- торых проживали 22 монаха и 14 послушников43. Игуменом являлся о. Маркиан. Монастырь владел 240 десятинами пахотной земли44. В 1828 г. «состоящий при Дунае в 8-ми верстах от г. Тучкова старо- обрядческий монастырь упразднен по Высочайшему повелению, по случаю навлеченного бывшем в оном монахами на себя подозрении в отношении с турками и укрывательстве беглецов из-за Дуная и 45 прочем» . А их соплеменники, оставшиеся на турецких землях, действительно поддерживали с ними связи. Хотя большая часть некрасовцев ушла в Анатолию, старообрядцы Добруджи продолжали нести иррегулярную службу Оттоманской Порте на положении «игнат-казаков». Так группа оказалась на полстолетия разорвана между двумя государствами. А в условиях перманентного военного противостояния подобное по- граничное размещение вызывало недоверие у обоих правительств.

Скачать электронную версию публикации