Burial sites of Russian soldiers in Carpathia during the First World War.pdf История Первой мировой войны многолика, противоречива, драматична. Она охватывает международную, государственно-политическую, военную, социально-экономическую, культурно-бытовую сферы общественной жизни во всем разнообразии их проявлений. Эти и другие аспекты фокусирует проблема воинских захоронений, которая остается предметом научного и общественных дискурсов и патриотических инициатив. Современная ситуация относительно изучения, сохранения, восстановления мест захоронений воинов, погибших в двух мировых войнах ХХ ст., имеет много общего и на- История 97 ционально особенного в европейских и постсоветских странах, что фокусируется на уровне отдельных областей и регионов. С таких позиций обращение к изучению воинских захоронений 1914-1918 гг. в Прикарпатье выглядит целесообразным и обоснованным. При этом важно отметить, что в концептуальной работе по терминологии Карпатской Руси С.Г. Суляк справедливо утверждает, что термин Прикарпатье (Восточное Прикарпатье) применяется как синоним исторического региона Галичина (или Галичины вместе с Буковиной) [28: 276]. В нашем исследовании исходим из сложившихся в определенных кругах историков Украины и современных общественных представлений, согласно которым термин Прикарпатье соотносится с территориально-административными границами Станиславского воеводства в 20-30-х гг. ХХ в., когда оно находилось в составе Польши, и современной Ивано-Франковской областью Украины. Такой подход обусловлен тем, что основная работа по созданию, учету, сохранению, мемориализации мест воинских захоронений всегда происходила в рамках отдельных административных единиц. В нашем случае термин Прикарпатье соотносим с территорией Ива-но-Франковской области. История военного некрополя современной Ивано-Фраковщины как в зеркале отражает общие и особенные черты, характерные для всего русинского населения Карпато-Днестровских земель и Украины, Словакии, Сербии, Хорватии, Венгрии, Польши, Румынии. Их объединяет и тот важный момент, что на территории области сохранилось много захоронений польских легионеров, а в последние годы открываются ранее не известные захоронения хорватских и венгерских солдат. Русинское население Карпато-Днестровских земель имеет общие традиции, культуру, историю, в частности, страницы, связанные с его репрессиями в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны [26], и общую историческую память о событиях того времени [2]. Изучение поставленной проблемы предусматривает реконструкцию процесса создания и развития русского некрополя 19141918 гг. в Прикарпатье в столетней ретроспективе. В таком контексте показывается отношение к нему местного населения края, которое в определенной мере влияло на его развитие при разных политических режимах. В процессе формирования и сохранения захоронений русских солдат времен Первой мировой войны в Прикарпатье и ментальных трансформаций1 в отношении к ним местного населения отслеживаем четыре основные периода: 1) 1914-1918 гг., когда появилась основная масса военных захоронений; 2) 1919-1939 гг., когда во время пребывания в составе Польши на Станиславщине сформиро- 98 2019. Т. 58 вались основные контуры военного некрополя прошедшей войны; 3) 1939 - конец 1980-х гг., когда в советское время он подвергся значительному разрушению; 4) с конца 1980-х гг., когда на фоне трансформации общественного сознания кардинально изменилось отношение к захоронениям времен Великой войны. Согласно общепринятым гуманистическим принципам, война не заканчивается до тех пор, пока не похоронен последний солдат, а каждый погибший должен быть погребен, и место его захоронения считается священным. Следовательно, Великая война 1914-1918 гг. еще не закончилась и не закончится никогда, потому что и через сто лет продолжают находить останки погибших воинов, а разница между количеством погибших и тех, что были похоронены и чьи имена известны, потрясающая. Об этом свидетельствуют и потери воевавших армий в сражениях в Прикарпатье. Их краткая реконструкция необходима для представления общего фона и главного фактора, который обусловливал характер и масштабы формирования военных некрополей. В 1914-1917 гг. линия фронта несколько раз перекраивала территорию Прикарпатья, что определяло изменение сложных отношений местных русинов с солдатами сражавшихся армий и устанавливавшимися политическими режимами2. В результате изучения приведенных ниже работ, которые детально реконструируют ход военных операций, и источников, которые локализуют архитектонику военных захоронений, отслеживается причинно-следственная связь, согласно которой эти явления (бой - потери - могилы) совпадают как пазлы трагической картины сотен и тысяч смертей. Наступлением 17 августа 1914 г. русских войск Юго-Западного фронта началась 33-дневная кровавая Галицкая битва. Они продвинулись на 200-300 км в глубь монархии Габсбургов. Потери австро-венгерской армии составляли 300 тыс. убитыми, русской - до 230 тыс. Для управления новыми территориями царское правительство создало Галицийское генерал-губернаторство [1]. В ходе Карпатской операции (январь - апрель 1915 г.) потери Русской императорской армии (РИА) составили около 1 млн чел., а ее противник потерял до 800 тыс. [15: 3-17]. В ходе Горлицкой битвы (2 мая - 10 июня 1915) австро-германские войска отбросили РИА за Днестр и почти дошли до старой государственной границы. Потери русских войск составили 40 тыс. чел., австро-венгерских - 13 тыс. В результате Брусиловского прорыва (4 июня -20 сентября 1916 г.) русские войска Юго-Западного фронта подошли к карпатским перевалам. Их потери составили 500 тыс. чел., а австро-германских войск - около 1,5 млн. Проведенная летом 1917 г. История 99 последняя крупная наступательная операция РИА не принесла успеха: армия отошла к Днестру [3]. Потери враждующих армий в Прикарпатье, которое находилось в эпицентре битв, были колоссальными, и его территории покрылась густой сетью воинских захоронений. Более точные представления о них дают данные, касающиеся территории Львовского австро-венгерского военного командования, согласно которым в 1920 г. насчитывалось 610 военных кладбищ 1914-1919 гг., из них 467 отдельных. Среди похороненных на них 227 130 чел. было 108 220 воинов австровенгерской армии, 26 320 - немецкой, 78 675 - русской, а также 13 180 неизвестных. Их останки покоились в 118 730 отдельных и 10 840 групповых захоронениях [18]. Поскольку Станиславщина занимала почти треть этой структурной единицы, можем в соответствующей пропорции условно соотнести эти показатели к ее территории. Командование РИА имело определенную доктрину в вопросе захоронения и учета погибших солдат. Во фронтовых частях такие функции возлагались на погребальные команды, в Галицийском генерал-губернаторстве - на органы полиции. Однако представляется, что в похоронных структурах как русской, так и австро-венгерской армий возникли значительные трудности с погребением огромного количества павших на территории Галиции. Этот процесс изучен недостаточно, поэтому реконструируем его в общих чертах на основе по крупицам собранных материалов архивов, научных исследований, свидетельств участников событий и т. п. В начальной стадии войны процесс захоронения происходил сти-хийно3. Во времена затишья между боями солдаты фронтовых частей и санитарные службы собственными силами хоронили товарищей по оружию преимущественно на месте гибели: рыли ямы или переносили тела в ближайшие воронки, окопы, делали могильные насыпи. Отдавали воинские почести. Реже хоронили на возвышениях, при дорогах, на опушках леса, погребали в гробах, отпевали со священниками, на могилах устанавливали кресты с личными данными. К такой работе привлекались местные русины, которые и сами были вынуждены ее выполнять, поскольку погибшие лежали в их усадьбах, на огородах, общинных полях и пастбищах. Если их было немного, то крестьяне справлялись с этим сами, если тел были десятки, тогда привлекали членов сельской общины. В местах захоронений делали насыпи, которые по размерам соответствовали индивидуальным или групповым могилам. При погребении присутствовали сельские старосты и приходские священники, которые совершали соответствующий христианским традициям обряд. Часто групповые захоронения расширялись за счет погребения тел новых погибших 100 2019. Т. 58 воинов, поэтому зафиксированные в официальных документах данные об их количестве не всегда точные. В общих братских могилах погребали воинов обеих армий. В ментальности местного населения на подсознательном уровне укоренилось благоговейное отношение к телу покойника. Это было связано с главным догматом христианства о воскрешении всех умерших. В понимании русинов тело каждого человека - это храм души, поэтому оно должно быть погребенным по христианским традициям. Они верили в бессмертие душ, которые воскреснут после второго пришествия Спасителя, независимо от того, при каких обстоятельствах погиб человек и каким образом его тело предано земле. При этом местные жители понимали, говоря современным языком, и санитарно-эпидемиологическую необходимость быстрого и надежного погребения погибших воинов. В условиях войны, когда в районе боевых действий иммунитет большинства людей ослаблен, а основным источником водоснабжения были неглубокие колодцы, пополнявшиеся верхними водами, трупы погибших могли стать источником инфекционных заболеваний. С таких позиций братские могилы двух мировых войн справедливо называют «санитарными захоронениями». Со стабилизацией линии фронта процесс захоронения приобрел более организованный характер. С одной стороны, военные органы российской и австро-венгерской армий начали создавать военные кладбища. С другой стороны, крестьяне телегами свозили тела погибших солдат на приходские кладбища и хоронили их на «свободных» местах, указываемых церковными старостами и священниками. В других случаях при участии офицеров на кладбищах закладывались отдельные участки воинских захоронений. В таких условиях начал формироваться военный некрополь Прикарпатья периода Великой войны. Полная реконструкция его архитектоники априори невозможна, однако представления о ее характере и особенностях дают архивные документы о местах расположения и состоянии воинских захоронений. Для типологии этого явления акцентируем внимание на материалах, которые позволяют воссоздать наиболее полную картину в отдельных местностях. В составленном органами полиции «Сведениях о количестве мо-гилъ павших русскихъ воиновъ, находящихся въ районе 2-го полицейского участка Коломийского уезда», согласно нашим подсчетам, было зафиксировано 429 могил, которые находились в 42 селах. Менее трети из них располагалось на сельских и церковных кладбищах нескольких сел: Каменке Большой (19), Слобидке Лесной (40), Раковчике (15), Жукотине (18), Лесном Хлибычине (28) [13]. В другом История 101 списке в 23 селах, принадлежащих к 1-му полицейскому участку этого уезда, где острота военных действий была меньшей, фиксируются 102 могилы воинов русской и австро-венгерской армий. Из них 50 и 40 находились на кладбищах в селах Малый Гвиздец и Гвиздец [13; 14]. Такая детализация имеет принципиальное значение для сопоставления с современным состоянием военных захоронений. Органы русской полиции тщательно обследовали и захоронения австро-венгерской армии. В качестве примера приведем «Списокъ могилъ воиновъ неприятельской армии въ районе Косовского уезда», где описано около 65 фактов захоронений по таким признакам: а) место нахождения (село, дорога, другой объект); б) наличие крестов, из какого материала они изготовлены, надписи на них; в) чем ограждены; в) общее состояние, особые признаки. Анализ показал, что около 20 зафиксированных в нем могил размещалось на сельских кладбищах и около 10 - вдоль дорог, на гминных землях, пастбищах. В другой половине захоронений, находящихся на частных усадьбах и огородах, насчитываем сотни индивидуальных и три групповые могилы. Большинство из них были увенчаны тесаными или нетесаными крестами из дуба, бука, березы, пихты, на некоторых могилах были каменные постаменты и проволочные ограждения. Только на нескольких крестах имелись надписи с данными об австрийских, польских, венгерских воинах [7]. Эти факты могут свидетельствовать о том, что большинство могил были выкопаны самими русинами, которые увенчивали их крестами и, будучи христианами, изъявляли готовность ухаживать за погребениями «чужаков», несмотря на разное вероисповедание.- Несколько иной была ситуация с захоронениями солдат российской армии возле населенного пункта Старые Куты Косовского уезда, который охватывал семь горных сел. Зафиксированы данные о более чем 70 могилах, в которых было захоронено около 350-400 воинов преимущественно Белгородского полка, погибших 15-16 июля 1916 г. в ходе Брусиловского прорыва. Здесь было больше братских могил, разбросанных вдоль дорог, на полях, в лесах. Например, на окраинах сел Старые Куты и Кобаки в них были похоронены 20, 40, 45, 40 и 50 солдат [8]. «Округление» данных может свидетельствовать об их неточности, но в целом этим цифрам можно доверять. Список могил воинов враждовавших армий на территории Усте-рицкого участка Косовского уезда фиксирует их национальности. Так, в результате боев в августе - сентябре 1916 в с. Яблоница появились захоронения офицера 23-го резервного корпуса (в документе -полка) немецкой армии Вильяна Корде и нескольких десятков воинов русской, австро-венгерской, немецкой армий. На могильных крестах 102 2019. Т. 58 в этом и других селах встречаем много украинских фамилий воинов (Гордийко, Пахольченко, Савчук, Чентай, Шевчук и др.), воевавших в составе Новоуземского и Корсунского полков РИА [9]. Важные черты захоронений выявляет «Списокъ могил павшихъ воиновъ русскихъ и австрийскихъ в районе Чернелицкого участка Городенковского уезда». Он фиксирует множество совместных групповых захоронений. Например, в с. Монахиня в трех братских могилах, расположенных на старом кладбище, возле его ограды и на новом кладбище, было похоронено соответственно 22, 27 и 29 солдат обеих армий. Документ свидетельствует о таком широком явлении, как возведение больших групповых захоронений на частных владениях местных жителей. Например, в гмине Кунисовцы «на поле Николая Димашича под назв[анием] Хопко» находились братские могилы 78 солдат австро-венгерской и 65 российской армий; в гмине Далешово «на поле Касперка под назв[анием] Лыса» - могилы соответственно 32 и 11 воинов этих армий; в могилах, расположенных на полях в гминах Кунисовцы и Хмелевка, были похоронены 24 и 39 воинов, которые в разное время умерли от ран (очевидно, находились в частных домах крестьян и ими же похоронены. - Б.С., Г.В.), поэтому их принадлежность к военным подразделениям осталась неизвестной, и т. д. На большинстве из обозначенных в этом списке 623 могил были кресты без надписей, многие ограждены [10]. Кстати, указанные документы фиксируют десятки захоронений русских казаков, донских казаков и черкесов на территории Городенковского и Косовского уездов. О постоянном увеличении количества индивидуальных могил и численности воинов в братских могилах в результате нахождения новых тел и по причине смерти раненых в госпиталях и частных домах свидетельствует донесение главного врача 1-й Заамурской пограничной заставы. В нем сообщалось, что в июне 1915 г. умерли 12 ее солдат, которых похоронили в селах Гавриловка, Чертовец, Окно Коломыйского уезда [11]. Таким образом, исходя из фрагментарного, но презентабельного представления высокой степени насыщенности воинских захоронений в отдельных уездах Станиславщины, с одного стороны, и продолжительности кровавых боев на территории края - с другой, можем утверждать, что в период Великой войны она покрылась густой сетью могил солдат русской и австро-венгерской армий. Этот важный промежуточный вывод дает основание для перехода к рассмотрению дальнейшего развития и современного состояния русского военного некрополя Прикарпатья. Обобщение накопленных данных позволяет зафиксировать факт сохранения более 140 захоронений солдат различных армий и на- История 103 циональных воинских подразделений на территории Прикарпатья периода Первой мировой войны в виде военных кладбищ, участков воинских захоронений на городских и сельских кладбищах и больших братских могил. Это число не учитывает индивидуальных могил и разбросанных на отдельных кладбищах, а также в лесах, на полях и дорогах. В русском некрополе Прикарпатья выделяем две основные группы захоронений: 1) общие для воинов русской и австро-венгерской армий; 2) отдельные для солдат РИА. Охарактеризуем их в одном контексте, исходя из количества похороненных, локализации, особенностей расположения, состояния надгробных знаков, других признаков. Исходя из количества погибших воинов и состояния их захоронений на момент окончания Первой мировой войны, можем утверждать, что русский военный некрополь был не меньшим, чем австро-венгерский, однако сохранился он хуже. Об этом свидетельствует анализ результатов некрополистических и памятковедеческих исследований [20, 21]. Они не фиксируют ни одной большой братской могилы, которые существовали в 1915-1918 гг. в указанных выше или других населенных пунктах. Такая ситуация стала следствием политики господствующих на территории Прикарпатья государственных режимов. Относительно межвоенной Польши ситуацию нельзя оценить однозначно. С одной стороны, в русле общеевропейского движения по сохранению памяти о жертвах Великой войны активно функционировала система переноса, перезахоронения, упорядочения военных могил и кладбищ. С другой стороны, имело место предвзятое отношение к захоронениям воинов разных, особенно русской, армий, что обусловливалось характером внешнеполитических отношений и внутренними идеологическими установками. В то время в общественном сознании украинцев Галиции активно формировался культ «украинских героев-воинов» минувшей войны, но в этой идейной установке не всегда было место для памяти о погибших солдатах других армий. Однако, благодаря живым носителям народной памяти о Великой войне, в их сознании не произошло разделения воинских захоронений на «свои» и «чужие», и люди продолжали ухаживать за теми и другими [2: 97-100]. Такое противопоставление появилось в советское время, когда стало возможным и «нормальным» уничтожение могил «враждебных» солдат царской армии, погибших в империалистической войне, чтобы на их месте поставить памятники «своим» советским воинам. 104 2019. Т. 58 Фиксируем около 25 сохранившихся на территории Прикарпатья в начале ХХІ в. совместных захоронений солдат русской и австровенгерской армий времен Первой мировой войны. На одном из крупнейших военных кладбищ в урочище Ривня, возле с. Тишковцы Городенковского района, в трех братских могилах похоронено около тысячи солдат обеих армий, погибших в июньских боях 1916 г. Другие крупные военные кладбища с несколькими сотнями усопших воинов расположены в с. Корнив Городенковского района, в г. Долина (сохранилось более 300 небольших бетонных крестов) и с. Вышкив Долинского района [20: 99, 102]. Отдельную трагическую страницу в летопись русских некрополей Первой мировой войны вписывают кладбищенские захоронения г. Ивано-Франковска. Ее восстановление стало возможным благодаря сопоставлению разных источников. В архивных фондах сохранилось два рапорта полицейского пристава г. Станиславова. В первом, от 28 марта 1915 г., сообщалось о захоронении «23 чел. нижних чинов» на православном кладбище в пригороде Княгинин-горки и описывалось его место расположения: «На этой могиле поставлен деревянный крест с надписью, указывающей численность погибших. Кладбище находится на расстоянии 200-250 сажень от полотна железной дороги к г. Галич, от Галицкой улицы на расстоянии в 300 сажень, в 150 сажень от р. Солотвинской Черной Быстрицы»[12: 13-14]. В рапорте от 8 апреля 1915 г. информировалось о погребении 132 русских солдат и офицеров на центральном городском православном и католическом кладбище по улице Франца Иосифа. Прилагаемая схема свидетельствует, что их незначительную часть похоронили в левом крыле кладбища (рядом с могилами почетных горожан, а также моргом и церковью), в двух крайних рядах, которые с востока и севера сходились прямым углом. А большинство - в южном, правом крыле, где не было других захоронений [12: 15-17]. В первом рапорте речь шла о «новом» (заложенном в 1912 г.) кладбище Станиславова, где с начала войны хоронили воинов русской, затем и других армий (всех около 200 чел.). Однако их могилы не сохранились, поскольку в 1950-х гг. на их месте появились захоронения военнослужащих советских спецслужб [21: 26-27]. Во втором рапорте речь шла о городском кладбище Станислава, одном из старейших в Украине, основанном в 1782 г. С переходом города под власть Галицийского генерал-губернаторства в его южной части - на «новом поле» - заложили военное кладбище (о чем свидетельствует упомянутая схема). Сначала тут хоронили русских солдат, всего около 800 чел. в 317 могилах. После отхода русских войск туда начали свозить воинов австро-венгерской армии, погибших на фронте История 105 или умерших в госпиталях (в городе находился один из старейших в Восточной Европе военный госпиталь) [23]. После реконструкции в 1924-1927 гг. кладбище стало главным военным некрополем Станислава, на котором располагалось 665 приведенных в порядок могил воинов, погибших в 19141919 гг. В годы Второй мировой войны оно подверглось незначительным разрушениям, а в послевоенное время стало целенаправленно уничтожаться. С негласного одобрения местных властей надгробия растаскивались строительными организациями и горожанами для укрепления фундаментов, дорог и т. п. Доведя кладбище до полуразваленного состояния, в 1960-х гг. по его территории проложили трассу, позже на ней появились частные гаражи [23]. Такая же участь постигла заложенную на этом кладбище во время войны военную аллею, где хоронили солдат, которые умирали в госпиталях (среди 200 чел. были и русские). Ее разрушили в 1970-1980-х гг. в результате актов вандализма, совершавшихся при откровенном попустительстве местных органов власти. Варвары разбивали надгробия, разбрасывали останки, на могилах устраивали пьяные оргии. Наибольшему осквернению подвергались захоронения воинов Первой мировой войны [21: 58-62; 23]. Эти характерные и для других военных некрополей события стали результатом глубокой трансформации общественного сознания советского периода, когда подходы к увековечиванию памяти участников Первой мировой войны стали определяться искаженными представлениями, навязанными партийными идеологами. Моральная деградация стала следствием сформированного атеистического сознания: Бога нет, значит, нет и души, а есть только мертвец, труп, бренное тело, с которым можно поступать, как с любой другой материей. Изучение разных источников и собственные полевые исследования позволяют утверждать, что наилучшим образом сохранились военные захоронения и их надгробные знаки, расположенные на отдельных участках сельских и церковных кладбищ. Причем это результат не политики польской, а тем более советской власти, а сохранения в ментальности местного населения глубоко укоренившегося христианского понимания души и сформировавшегося на основе традиционной памяти культа погибших воинов. Среди полутора десятка таких примеров отметим кладбище в с. Блюдники Галицкого района, где похоронено около сотни солдат российской и австро-венгерской армий, павших в бою 4 июня 1916 г. Их венчают 25 невысоких земляных насыпей с латинскими крестами [19: 85]. В 1920-х гг. останки более 150 воинов этих армий были 106 2019. Т. 58 перенесены из урочища Загостинец на сельское кладбище с. Брынь этого же района и перезахоронены в братской могиле, которая сохранилась в виде высокой конусообразной насыпи с символическим склепом наверху [19: 86]. Согласно нашим полевым исследованиям, стараниями местных общин и церковных братств в хорошем состоянии сохранились несколько десятков военных могил 1914-1916 гг. солдат русской и австро-венгерской армий на старинном кладбище с. Нижний Березов Косовского района. В третьем-четвертом поколении местные жители из уст в уста передают вспоминания о том, кто и когда в них был похоронен. Местные мастера реставрировали надгробия и кресты (надписей практически не сохранилось), и сегодня во время церковных праздников здесь, на братской могиле, где 1915 г. были погребены воины австро-венгерской и русской армий, местные жители молятся, отправляют панихиды, зажигают свечи, втыкают освященные веточки вербы в могильную землю накануне Пасхи, колядуют во время Рождества. Заслуживает внимания история большой братской могилы, расположенной на частной усадьбе в урочище под Дилом в с. Белые Ославы Надвирнянского района. В 1960-х гг. о ней напоминал лишь небольшой холмик, поэтому крестьяне привели ее в порядок, восстановили дубовый крест. В начале 1990-х гг. они сделали на могиле высокую насыпь и на собранные средства установили кованный крест с надписью: «Ісусе, Ісусе! Згадай про мене / Як прийдеш у царство своє! / (Луки 23:42) / Пам'ятний хрест / Під Ділом встановлений / на братській могилі, / на місці кровопролитного бою / Першої світової війни, / де захоронені вояки / австрійської та / російської армії, яких / приймила / українська галицька земля. / Мир праху їхньому / с. Білі Ослави. 2007» [5]. Упомянутая ранее литература фиксирует и дает довольно скупые сведения только о 9-10 отдельных захоронениях русских солдат 1914-1918 гг. Среди них отметим три большие братские могилы: в с. Устье Снятинского района, где покоится прах 60 воинов; на Белой горе в с. Незвисько Городенковского района, где в честь погибших в январе 1915 г. воздвигли обелиск в виде массивной квадратной пирамидальной колонны, который и сегодня просматривается со всех сторон сквозь густые заросли [4]; в с. Коленки этого же района, где в 1959 г. установили памятник в виде трехступенчатого постамента с обелиском и надписью на нем: «Героям, павшим в боях, 23-го Амурского конного полка 8.04.1915» (после разрушения под воздействием природных факторов его восстановили в 1991 г. члены Российского культурного центра [20]. История 107 Историки и краеведы предполагают, что, кроме известных больших братских могил русских солдат на кладбищах поселка Верховина [20: 77] и с. Куты Косовского района, именно в предгорных и горных районах Ивано-Франковщины, где в 1915-1917 гг. проходили кровавые бои, должны в нетронутом виде находиться и другие захоронения. Их уверенность подтверждают три факта, которые также свидетельствуют об активизации деятельности по установлению и благоустройству мест воинских захоронений общественных организаций, поддерживаемых зарубежными фондами. Так, в результате поисково-полевых работ у подножья самой высокой на Украине горы Говерлы по проекту федерации скаутов «Галицкая Русь» были перезахоронены в 41 индивидуальной именной и трех братских могилах найденные в горах останки более сотни российских, австрийских, немецких, украинских воинов, погибших в августе 1916 г. Их освятили 28 августа 2010 г. в рамках акции «Помнить. Возродить. Сохранить» при участии скаутов из Львова, Киева, Сум, Ужгорода, Запорожья, Тулы, Москвы [6]. А во время проведенной поисковыми ассоциациями, входящими в состав организации «Союз "Народная память"», военно-мемориальной экспедиции «Карпаты-2018» в районе Гринявского хребта Верховинского района нашли останки 27 погибших воинов. По военной амуниции времен Первой мировой войны идентифицировали 19 солдат русской, 7 - немецкой и 1 - австро-венгерской армий [17]. Благодаря поисковой деятельности организации «Народная память» в с. Татарив Яремчанского района были перезахоронены найденные на Карпатских перевалах останки 93 воинов российской и австро-венгерской армий. Построенный в их честь мемориальный комплекс освятили 11 ноября 2018 г. [24]. Рамки статьи позволяют ограничиться констатацией таких фактов, как совместные захоронения воинов русской и других армий, умерших от инфекционных болезней, на т. н. холерных кладбищах (более 250 могил в г. Рогатын; десятки могил в г. Калуше и др.); общие погребения на сельских кладбищах русских воинов и местных русинов, погибших от репрессий и при других обстоятельствах в 1914-1919 гг.; обнаружение около десятка могил узников Талергофа (с. Пидгирки Калушского района), которых, очевидно, сохранилось значительно больше, и др. Все они требуют предметного исследования. В качестве вывода отметим, что положение, которое сложилось с проблемой сохранения и изучения русского некрополя периода Первой мировой войны на Ивано-Франковщине, касается и захоронений национальных воинских подразделений поляков, венгров, хорватов, сербов, которые принимали участие в боевых действиях на террито- 108 2019. Т. 58 рии края. Оно во многом характерно для всего Карпато-Днестров-ского региона, где русинское население, несмотря на идеологическое влияние действовавших государственно-политических режимов, в силу культурно-исторических традиций и запрограммированных на ментальном уровне христианских ценностей продолжало чтить память о погибших воинах как «своих», так и «чужих» армий. Сегодня на Украине есть перспективы для изменения ситуации благодаря гуманизации массового сознания и усилиям общественно-патриотических организаций. ПРИМЕЧАНИЯ 1. С позиций исторической антропологии [16] рассматриваем ментальность русинов как их образ мышления, общую духовную настроенность, социально-психологические установки, которые сформировались под влиянием особенностей исторического развития и традиционной культуры. Вместе с тем ментальность сама служит средством анализа исторического процесса и истории Великой войны. 2. Эта проблема имеет значительную историографическую традицию. С одной стороны, ученые аргументированно приводят примеры лояльности русинов Галиции к русской армии в период Первой мировой войны по причине схожести обычаев, языка, а также усиления против них австро-венгерских репрессий [25-27]. С другой стороны, надо помнить, какие действия против русинов предпринимали отступавшие русские войска, а также тот факт, что они были подданными Австро-Венгерской монархии и воевали в составе ее армии. 3. Только 10 сентября 1917 г. в войска Юго-Западного фронта было отправлено «Наставление о порядке погребения убитых на полях сражений и оздоровления этих полей», которое детально регламентировало этот процесс, начиная со сбора тел, учета погибших, параметров захоронений и заканчивая запретом погребения солдат русской и других армий в одних могилах [22]. Эти нормы ранее не соблюдались, в частности, по той причине, что значительную часть погибших хоронили сами русины.

Скачать электронную версию публикации