Vitaliy (Maksimenko) and his efforts to create the Pochaiv Bank.pdf Имя архиепископа Виталия (в миру - Василия Ивановича Максименко; 1873-1960) хорошо известно как историкам Церкви, так и исследователям политической истории Российской империи начала XX в. Первые обычно вспоминают о нём как о видном иерархе Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ), архиепископе Восточно-Американском и Джерзейситском, члене Синода РПЦЗ, много сделавшим для становления и развития джорданвилльского мужского монастыря во имя Св. Троицы (штат Нью-Йорк) и возник- 208 g J Ml ci ii I 2022. № 67 шей при нем семинарии [25]; вторые - как об одном из самых ярких лидеров черносотенного движения на Волыни [50]. Но хотя активная церковная и общественно-политическая деятельность владыки нашла отражение в историографии, обстоятельной работы, посвящённой его жизненному пути и взглядам, до сих пор так и не создано. Имеющаяся историография представлена несколькими статьями, специально посвящёнными Виталию (Максименко), в которых рассмотрены отдельные аспекты его деятельности. Их условно можно разделить на четыре группы. Первая - это статьи в журнале «Православная Русь», написанные по случаю юбилеев со дня рождения, архиерейского служения, а затем годовщин со дня кончины владыки церковными авторами, бывшими лично знакомыми с архиепископом Виталием и в силу вкрапленной в них мемуарной составляющей, являющимися и источниками, и первыми попытками осмысления его деятельности [17; 24; 27; 32; 52]. Вторая группа работ посвящена отдельным вопросам биографии владыки и написана, как правило, уже исследователями [33; 39; 40]. К третьей группе можно отнести монографии, посвящённые черносотенному движению, в которых о. Виталий (тогда - архимандрит, упоминается как лидер Почаевского отдела Союза русского народа (СРН) [22; 23; 28; 51; 54] и исследования, посвященные взаимоотношению Российской Православной Церкви и черносотенных организаций [1; 15; 21; 26; 55]. При этом вопрос, касающийся истории возникновения и деятельности Почаевского банка, созданного по инициативе Виталия (Максименко), рассматривается лишь в работах А.Л. Вычугжанина [7-9], да и то лишь отчасти. Автор рассмотрел деятельность Общества «Почаево-Волынский народный кредит», проанализировал с экономической точки зрения успешность банка, опираясь на материалы его годовых отчётов, однако обошел вниманием общественно-политические процессы, которые привели к появлению данного банка, и «внутреннюю кухню», связанную с воплощением этой инициативы в жизнь. В связи с этим цель данной статьи - осветить не только историю создания Почаевского банка, масштабы его экономической деятельности и результаты функционирования, но и те трудности, с которыми приходилось сталкиваться архимандриту Виталию в этом непростом деле. Для понимания мировоззрения архимандрита Виталия, без которого трудно понять мотивы многих его поступков, необходимо кратко остановиться на его биографии. Родился В.И. Максименко 8 августа 1873 г. в с. Глафировка Екатеринославской губернии в многодетной семье диакона. Мальчик рано осиротел, с братьями и сёстрами его перевезли к дяде о. Василию Диаковскому [3: 168]. Позже Василий История 209 поступил в Мариупольское духовное училище, затем в Екатеринославскую духовную семинарию, а после был зачислен «волонтёром по экзамену в Киевскую Академию» [3: 168]. Однако в 1896 г. был из неё отчислен за участие в студенческих беспорядках без права поступления в другие учебные заведения. Возмущение студентов было вызвано не столько политическими, сколько экономическими причинами. Эконом Киевской духовной академии утаивал часть продуктов, которые должны были поступать учащимся, что и вызвало их недовольство. О. Виталий в своих воспоминаниях назвал этот бунт «гороховой забастовкой» [3: 173]. Студенты проигнорировали ежегодный традиционный чин прощения, организованный ректором, за что на следующий день их принудили писать объяснительные. Реакцией на события 1895-1896 гг. стало усиление контроля инспекторов за семинаристами [47: 43-44]. Василий Максименко «фактично и прямолинейно» [3: 173] изложил свое видение проблемы, за что тут же был отчислен. Впоследствии эта черта характера - выражать свои мысли открыто и независимо - была свойственна о. Виталию на протяжении всей жизни [12; 39]. После отчисления В. Максименко устроился школьным учителем в с. Прядивка, где «отдался учёбе со всем молодым жаром» [3: 174] и обратил на себя внимание ректора Казанской духовной академии Антония (Храповицкого), благодаря содействию которого был восстановлен на 2-м курсе Казанской академии. За это время он тесно сблизился с епископом Антонием, который относился к нему с особой теплотой до конца своих дней и стал его покровителем. Не без влияния будущего Первоиерарха РПЦЗ Василий на 4-м курсе академии принял монашеский постриг с именем Виталий. Представляется, что и его политическое мировоззрение сложилось при непосредственном влиянии взглядов Антония (Храповицкого), являвшегося одним из самых авторитетных архипастырей в монархическом лагере [16]. На протяжении трёх лет иеромонах Виталий (Максименко) преподавал в духовной семинарии в с. Ардонское под Владикавказом [50: 99]. В 1902 г. он был переведён по инициативе Антония (Храповицкого) в Волынскую епархию, где ему поручили восстановление запустевшей Почаевской типографии. В 1903 г. его возвели в сан архимандрита. За время своего пребывания в Волынском крае о. Виталий смог провести в жизнь большое количество важных мероприятий. Он восстановил разрушенную типографию, редактировал издаваемую ей периодику. Кроме того, он возглавил Почаевский отдел СРН, через который активно распространял монархические идеи в этом регионе. Другим его важным начинанием стало открытие Почаевского банка. «Архимандрит Виталий достоин всяческой поддержки от власти 210 g J Ml ci ii I 2022. № 67 церковной и гражданской, потому что все доброе, чем прославилась Волынь за эти последние годы, создано всецело им и никем другим» [45: 4], - отмечал Антоний (Храповицкий) в одном из писем. Одним из самых острых вопросов в Волынской губернии являлся аграрный. Во-первых, земля здесь была дорогой, что объяснялось высокой плодородностью почв и близостью с Австро-Венгрией, что означало возможность быстрого сбыта сельскохозяйственной продукции. Во-вторых, в этом регионе проживало достаточно большое количество поляков, немцев и евреев, бороться с экономическим влиянием которых и был призван Почаевский банк. В данном вопросе практически невозможно отделить его деятельность от работы отделов СРН на Волыни. Не случайно даже даты и место собраний членов «Почаево-Волынского народного кредита» [18: 4] и Почаев-ского отдела СРН совпадали. Центральным местом, объединившим местный отдел СРН и банк, служила Почаевская лавра. В «Земщине» писали об обители: «Благодаря этому доблестному монастырю, вся Волынь покрыта Союзами русского народа. Почти все крестьянство объединено под трёхцветным знаменем Православия, Самодержавия и русской России» [49: 4]. Кроме того, отмечалось, что помимо религиозно-просветительской инициативы, отделы Волынского округа «немало потрудились и для материального блага народа» [49: 4] через организацию кредитных товариществ, потребительских обществ и обществ трезвости. Закономерным было бы считать отправной точкой истории Поча-евского банка 1911 г., когда министром финансов В.Н. Коковцовым был утверждён устав общества, определивший правовые основы его функционирования. Однако активность по данному вопросу Волынская епархия проявляла и ранее, поскольку Почаевская лавра, «всегда близко стоявшая к народу и отзывчиво относившаяся к его нуждам» [42: 67], не могла оставаться в стороне. Как сообщал начальник Переселенческого управления Г.В. Глинка, «два года назад он (Виталий. - Е.К.) делал то, что должны были делать земства, - группировать переселенцев от Польши и Подолии. Ему мы давали доли и участки. Все было им сделано прекрасно...» [42: 1]. Другим каналом оказания материальной помощи крестьянству были союзные лавки, целью которых являлось ослабление еврейского влияния в торговле. Главное отделение находилось при лавре, по сёлам открывались филиалы: «Не можешь ты отборониться от жидовского грабежа в одиночку, берись за это с союзом: заведи себе союзную лавку, чтобы там было все тебе нужное и по дешёвой цене» [5: 29]. Лавки принимали вклады, минимальная сумма которых составляла 5 руб. [48], а уполномоченные в сельских филиалах История 211 осуществляли поиск вкладчиков. Для этих целей также активно использовали периодические издания. Эти меры были достаточно результативными, Почаевский союзный склад процветал [48], евреи-торговцы, недовольные таким ходом событий, прибегали к различным мерам, чтобы снизить популярность союзных лавок: перебивали им цены, распускали слухи об их неблагонадёжности. «Почаевские известия» сообщали, как один вкладчик, внёсший в союзную лавку 100 руб. ещё при её основании в 1906 г., услышал от местных евреев, что его деньги пропали и ничего он обратно не получит, когда явился в лавку и потребовал вложенные средства обратно, то получил сумму с процентами - 114 руб. 40 коп. (14,4 % за год) [31: 3]. В 1912 г. оппозиционная газета «Волынь» распространяла сведения, что продукты в союзной лавке «оказались недоброкачественными», поэтому почаев-цы пускали в ход «квачи» против «всех непризнающих союзной снеди и доказывающих её неудобоваримость для народного желудка» [34: 3]. Однако попытки дискредитировать детища архимандрита Виталия успехом не увенчались. Постепенно население подводили к мысли о том, что было бы неплохо завести свой банк на Волыни, который бы предоставлял ссуды крестьянам под достаточно низкий процент и принимал от них вклады на выгодных условиях. В качестве примера приводилось общество «Сельскохозяйственный кредит» в Кишинёве, которое предоставляло ссуды на выгодных условиях и помогало устанавливать «непосредственные сношения с крупными купцами и фабрикантами как в России, так и за границей» [20: 4]. В этом отношении союзные лавки тоже внесли большой вклад, поскольку покупали продукцию у населения по более выгодным ценам, чем те, что ранее предлагали волынским крестьянам евреи. Анализируя статистику функционирования земельных банков и городских кредитных обществ, «Почаевские известия» отмечали, что первые получают на капитал от 11 до 15 %, а вторые приобрели за 1901 г. 1 млн 700 тыс. руб. чистой прибыли. В конце статьи выдвигалась идея о необходимости учредить такой банк, чтобы те, кто имеет свободные деньги, получал бы хороший процент, а кто нуждается, легко могли бы занять у своих, а не у еврейских ростовщиков [14: 2-3]. В 1911 г. «Почаево-Волынский народный кредит» начал свою работу. Согласно уставу, целью его деятельности являлось предоставление ссуд лицам, занимающимся преимущественно промышленностью, торговлей и сельским хозяйством. При вступлении в члены Общества вносилось 10 % от суммы допущенного кредита, из которых складывался оборотный капитал. Минимальный размер выдаваемой ссуды составлял 50 руб., максимальный же определялся соразмерно 212 g J Ml ci ii I 2022. № 67 успешности развития банка, но не мог «превышать более чем в 50 раз низший размер кредита» [53: 3]. Функционирование Общества начиналось после вступления в ряды его членов в течение 6 месяцев не менее 50 человек и предоставления Почаевским СРН вклада в размере 12 тыс. руб. Покинуть Общество можно было в любое время, подав заявление в его правление, однако это не освобождало от ответственности по возмещению убытков по операциям. Управленческая структура включала три компонента: 1) общее собрание; 2) совет; 3) правление. Условия предоставления кредитов и держания вкладов были следующими. Ссуды выдавались под 10 % годовых, из которых 2 % шло на содержание учреждения и служащих, а 8 % предлагались вкладчикам. Срочные вклады принимались под следующие проценты: до 6 месяцев - 4,5 %, от полугода до 1 года - 5 %, на 1-3 года - 6 %, на 3-5 лет - 7 %, свыше 5 лет - 8 %. В уставе также отмечалось, что члены Общества «не могут быть в то же время членами другого Общества взаимного кредита» и обязательно должны быть «русскими подданными, православного вероисповедания» (выделено мной. - Е.К.) [53: 1]. К непосредственной своей деятельности банк приступил в марте 1911 г., однако его открытие было сопряжено с рядом трудностей. Помехами послужили препятствия от местных властей и отсутствие денежных средств для выдачи первоначальных ссуд. Кроме того, левая периодическая печать иронизировала не только над идеей создания банка, но и относительно фигуры его учредителя - «народного печальника о. архимандрита Виталия» [35: 2]. Несмотря на все это, проект стал воплощаться в жизнь и приносить результаты. Местная ревизионная комиссия, анализировавшая деятельность банка за первый операционный год, фиксировала, что с ведением документации и исчислением взносов и процентов по ссудам у него проблем нет. Согласно содержанию доклада об итогах работы банка за первые 9 месяцев (с 22 марта по 31 декабря 1911 г.), в ряды его членов записались 1 038 человек, из которых выбыло только 5 [43: 15], 755 из них были заёмщиками, получившими ссуду 146 223 руб. Оценивая успешность первого года функционирования банка, А.Л. Вычугжанин отмечал, что общий оборот составил 746 849 руб., но самое главное - «755 человек, среди которых преобладали крестьяне, были вырваны из цепких рук ростовщиков» [7: 105]. На вторичном собрании «Почаево-Волынского народного кредита», где заслушивался годовой отчёт, были приняты постановления, в которых содержался ряд поручений, возложенных на архимандрита Виталия: ходатайствовать перед министром финансов о назначении История 213 правительственной ревизии и о выдаче субсидии «в возможно наибольшем размере», об открытии в Государственном банке текущего беспроцентного счета в размере суммы членских обязательств, «об освобождении Народного Кредита от уплаты в казну всех решительно налогов в течении 5 лет» [29: 16]. В результате в декабре 1911 г. о. Виталием было направлено ходатайство «о выдаче 10 тыс. рублей досрочной беспроцентной ссуды банку из переселенческих средств», поскольку «назначение этого капитала - выдача крестьянам помощи на покупку надельной земли у переселенцев» [42: 3]. В январе 1912 г. от главноуправляющего землеустройством и земледелием пришёл ответ с одобрением ссуды, но подчёркивалось, что общество должно выдавать деньги только в «тех случаях, когда этою выдачею облегчается покупка земли лицами русского происхождения и у таких переселяющихся в Азиатскую Россию крестьян, за коими уже обеспечено земельное устройство в Азиатской России» [42: 23]. В задачи Почаевского банка входила не только борьба с польским и еврейским влиянием в регионе, но и с «немецким засильем». Волынь «уже оторвана польскими зубами и переваривается теперь в немецком соке», - писал по этому поводу о. Виталий [4: 1]. После принятия в годы Первой мировой войны «ликвидационного законодательства» [13], на страницах «Почаевских изданий» стали появляться статьи с объявлениями о продаже отчуждаемой у немцев-колонистов земли (160 тыс. десятин). Поскольку сделать это необходимо было как можно скорее, то цена на землю значительно снизилась. Руководители банка обращались к населению: «Волыняне, помните, что вам на это легко можно получить деньги из Почаевского кредита. Не прозевайте!» [41: 2]. В 1915 г. совет Общества «Почаево-Волынского народного кредита» подал специальное прошение в Крестьянский поземельный банк о желании «принять участие в деле ликвидации немецкого землевладения на Волыни путем выдачи ссуд на покупку продаваемой немцами-колонистами земли» [44: 1а], но поскольку средств для этих целей было недостаточно, то следом было направлено ходатайство о «субсидии из средств казны в 500 000 р.» [44: 1а]. В результате исследования деятельности Почаево-Волынского народного кредита министром финансов были утверждены следующие меры помощи: перевести часть ссуд в Крестьянский банк, приблизить его с правовой точки зрения к учреждениям мелкого кредита, ввести в совет Общества одного инспектора для наблюдения. Исходя из того, что Почаевский банк практически каждый год получал беспроцентную ссуду, можно сказать, что государство высоко 214 g J Ml ci ii I 2022. № 67 ценило его деятельность. Так, в апреле 1912 г. было удовлетворено ходатайство архимандрита Виталия о выдаче ссуды в размере 50 тыс. руб. [42: 24, 29], дела банка налаживались, он «пережил уже самое трудное время» [37: 4]. После этого было подано прошение уже на 150 тыс. руб. [35: 2]. Однако правительственная ревизия, посетившая банк летом 1913 г., отмечала в отчёте, что полученные в кредит средства тратятся крестьянами не столько на покупку самой земли, сколько на раздачу долгов - евреям или помещикам. Другой недостаток его работы состоял в том, что одобрение на выдачу ссуды нужно было ждать год, а иногда и дольше. За этот период цены на землю успевали значительно вырасти и испрашиваемой суммы уже не хватало. Кроме того, банк, как правило, одобрял лишь половину из запрашиваемой суммы. Но были и исключения. Так, Почаевский банк выделил 5 тыс. руб. на покупку земли крестьянам с. Валигуры, а крестьяне д. Комарина получили на те же цели 60 тыс. руб. [36: 2]. Нередко местное население было вынуждено занимать деньги у евреев под 30-40 % годовых [42: 68]. Несмотря на такой высокий процент, крестьяне благодарили евреев, «говоря “без жидив” бы не купили ни одной десятины земли» [42: 68]. Также деньги на покупку земли брали и у помещиков. Здесь процент был значительно ниже, не более 12 %, но при этом сроки возвращения кредита были довольно короткими и трудновыполнимыми [42: 68]. Ещё один недостаток в деятельности Почаевского банка был связан с ролью приходских советов и состоящих при них касс, которые открывались в сёлах с целью упрощения процедуры получения ссуды. На каждую сельскую кассу Почаевский банк выделял до 2 500 руб. (авансовый капитал), а приходскому совету было вверено: «1) получать частичные погашения ссуд, взятых... членами данного прихода, 2) принимать от прихожан взносы рублёвые на земельный фонд и десятипроцентные, 3) принимать вклады, 4) выдавать краткосрочные ссуды» [38: 1]. Таким образом, Почаевский банк открывал своеобразную сеть «филиалов», которые не только с территориальной точки зрения делали кредит доступнее, но и укрепляли связь и доверие между банком и крестьянством. Ведь сотрудниками приходских советов и касс являлись знакомые крестьянам сельские батюшки, как правило, вызывавшие у них доверие. Но проблема заключалась в том, что многие приходские советы банка относились к делу формально, давали краткие и бессодержательные отзывы по ходатайствам, не ставили в известность правление банка по вопросам изменения платёжеспособности заёмщиков, да и вообще оказались не очень компетентными. Были и случаи явного злоупотребления. Как отмеча- История 215 лось в материалах ревизии, находились такие священники, которые при выдаче ссуд крестьянам удерживали «в свою пользу некоторый процент за хлопоты» [42: 64]. Однако, несмотря на перечисленные проблемы и недостатки в деятельности Почаевского банка, пользы от его функционирования, безусловно, было больше. Это отмечали и сами крестьяне. Так, член Житомирской уездной землеустроительной комиссии Соколов писал, что крестьяне довольны Почаевским кредитом, «ибо в деревне нельзя совершенно достать денег», и расширение деятельности банка «является полезным для крестьянского населения» [42: 69]. По результатам ревизии директор Государственного банка Н.И. Бояновский пришёл к выводу, что хотя Почаевский банк «производит операции неумело, допуская разнообразные нарушения закона и банковых правил», но при этом «делает полезнейшее для русского крестьянского населения Волыни дело» [42: 70]. Кроме того, уже через четыре месяца после ревизии в порядке ведения документации и финансовом положении общества наметились значительные улучшения. Продолжался и рост численности его участников. К ноябрю 1913 г. оно насчитывало уже 4 217 членов, а баланс за несколько месяцев возрос с 577 до 673 тыс. руб., в то время как сумма неудовлетворенных ходатайств сократилась с 300 до 200 тыс. руб., а поступление срочных взносов по ссудам происходило без серьёзных запозданий [44: 117]. Необходимо отметить, что на деятельность Почаевского банка оказывали влияние и идеологические расхождения, которые существовали между архимандритом Виталием и правительством относительно столыпинской аграрной реформы. Архимандрит Виталий на страницах редактируемых им изданий негативно отзывался о землеустроительных работах, а поскольку он пользовался популярностью среди населения, то это доставляло власти большие неудобства. В отчёте по ревизии банка отмечалось, что все недовольства местного населения землеустроительными работами обнаруживались после посещения о. Виталия, а в районах, наиболее близких к Почаеву, «ни одной землеустроительной работы довести до конца не удалось» [42: 60]. В Юго-Западном крае возникло целое движение аграрного характера. Крестьяне устроили ряд «экономических стачек и забастовок с целью увеличения заработной платы и уменьшения арендных цен на землю польских помещиков» [46: 16], полагая, что эти меры заставят помещиков продавать свои земли по более низкой цене. Кроме того, они резко критиковали правительственные меры в этой области, «поставив себя в оппозиционные отношения с местными властями» [46: 16]. Для расследования причин такого поведения в Юго-Западный край был командирован статский советник Дьяченко. В результа- 216 g J Ml ci ii I 2022. № 67 те удалось установить, что подобные брожения возникали в тех местностях, где открывались отделы Почаевского СРН. Особая роль отводилась литературе, бесплатно распространяемой Почаевской лаврой во главе с архимандритом Виталием. В письме министра внутренних дел Н.А. Маклакова, адресованном обер-прокурору Св. Синода В.К. Саблеру, указывалось, что рассылаемые брошюры не только подрывают авторитет правительства в Юго-Западном крае и Бессарабии, но и «сеют классовый антагонизм, угрожающий экономическому положению» [46: 16] этого региона. В конце министр поднимал вопрос о целесообразности прекращения на будущее время распространения этой литературы. Саблер написал письмо архиепископу Антонию (Храповицкому), в котором просил его «принять меры архипастырского воздействия на архимандрита Виталия» [46: 23]. В итоге архимандрит Виталий составил ходатайство об освобождении его с поста редактора «Русского инока», но за ним оставались «Почаевский листок», «Волынские епархиальные ведомости» и «Волынская земля». Кроме того, в отношении «Русского инока» он сохранил общий надзор и руководство по изданию. Статьи же с критикой правительства как выходили до этого, так и продолжали публиковаться после. Огромную роль здесь сыграло покровительство архиепископа Антония. Не случайно в ревизии отдельно отмечалось, что хотя архимандрит Виталий и занимает в лавре особое положение, он напрямую зависит от поддержки и доверия епархиального архиерея. В случае смены Антония «можно с большей вероятностью ожидать, что местное сельское духовенство, равно как и братия Лавры... отрекутся от доброжелательного отношения к банку» [42: 59]. Другой составной частью аграрной политики П.А. Столыпина было поощрение переселения крестьян в Сибирь. Архимандрит Виталий через издания Почаевской лавры поддерживал эту идею, поскольку не видел ей альтернативы, однако делал это в значительной степени вынуждено. Отвечая на вопрос о переселении волынских крестьян, о. Виталий давал понять, что лучше бы власть оказывала им помощь здесь, на Волыни, а переселяло в азиатскую часть страны инородцев [2: 2]. В ходе осуществления столыпинской аграрной политики важной задачей становилась продажа уезжающими крестьянами своих надельных земель. Чтобы предоставить им хотя бы какую-то помощь, была составлена подробная инструкция для крестьян с перечнем необходимых действий и документов, которые потребуются для осуществления сделок [11: 3-4]. Помимо этого, бесплатно распространялись справочные книги для переселенцев [30: 1]. Помимо выдачи кредитов и приёма вкладов Почаевский банк занимался и благотворительной деятельностью. На общем собрании История 217 Общества от 11 февраля 1914 г. было принято решение учредить несколько стипендий для проявивших способности учеников местных мужских и женских школ, а также отчислять из прибыли банка 200 руб. для помощи бедным [43: 46-47]. Несмотря на масштабы деятельности и общую направленность банка, у него находилось много недоброжелателей. Газета «Волынь» в 1911 г. подшучивала над воззванием Виталия к местному духовенству, в котором говорилось о том, чтобы «все церкви вносили в банк деньги на выгодных условиях, а... духовные лица вступали в члены банка», указывая, что по закону «церковные капиталы нельзя отдавать ни в предприятия, ни в рост» [6: 3]. А евреи из г. Лановцы и с. Святец вообще успели «похоронить» о. Виталия, предусмотрительно предупредив крестьян, что теперь деньги в Почаевский банк нести не нужно: «Виталий вмер уже, и его похоронили, то чего вам идти у Почаев до банка» [19: 4]. Если последний выпад против архимандрита Виталия едва ли нуждается в комментарии, то относительно первого стоит заметить следующее. Согласно каноническому праву, священнослужитель действительно не имеет права давать деньги в рост (44-е апостольское правило или 10-е правило Трулльского собора), однако в царской России существовала практика хранения церковных денег в банках, так что хоть и косвенно, но духовенство участвовало в получении процентов. Это кажущееся противоречие разрешалось тем, что каноническая норма была направлена на борьбу со стяжательством клириков, а банковская деятельность о. Виталия личных выгод не преследовала, поскольку ставила своей целью борьбу с инородческим ростовщичеством и установление для крестьянства самого низкого процента. Кроме того, ещё за два года до этого Св. Синод дал разрешение священнослужителям на участие в деятельности кредитных товариществ. Архиепископ Антоний (Храповицкий) в ответе на письмо министра финансов «с просьбой об активном привлечении священнослужителей к участию в деятельности кредитных товариществ (1909 г.)» [7: 102] отмечал, что Почаевская лавра ещё в 1908 г. предложила «чрез благочинных и настоятелей монастырей причтам епархии вносить свободные денежные церковные вклады в учреждения мелкого кредита и разъяснять прихожанам пользу от участия в этих учреждениях» [7: 102]. С началом Первой мировой войны архимандритом Виталием было написано прошение в Главное переселенческое управление, в котором он сообщал, что «вследствие занятия значительной части сел неприятелем и эвакуации населения. а также поступления на военную службу значительного числа членов Почаево-Волынского Народного 218 g J Ml ci ii I 2022. № 67 Кредита - заёмщиков» [42: 99], поступления средств в 1914-1915 гг. являются неполными. Поскольку банк затратил большую сумму на эвакуацию (с. Зозулинцы, Киевская губерния), но оставил прежними платежи налогов, займов и вкладов, то в 1915 г. «оказался в большом убытке /23 564 р. 73 к./» [42: 99]. В силу перечисленных обстоятельств архимандрит Виталий просил отсрочить на 5 лет уплату десятитысячной ссуды, выданной банку в 1912 г. Прошение было удовлетворено, и платёж отсрочили до 1927 г. Нельзя не сказать отдельно о личной роли архимандрита Виталия в создании Почаево-Волынкого народного кредита, который он «счёл долгом своей совести... употребить все силы, чтобы помочь удержать искони русскую землю от инородческого захвата в русских руках, чтоб охранить народ от революционных бредней, показать ему законом дозволенный путь решения земельного вопроса.» [4: 2]. Он не только являлся идейным вдохновителем этого дела, но и активно способствовал расширению капитала банка для облегчения положения волынских крестьян. Отец Виталий искренне переживал из-за малоземелья и денежных тягот крестьян. Не случайно многие современники отмечали в воспоминаниях особую связь между Виталием и его паствой. Так, архимандрит Киприан (Пыжов) указывал, что крестьяне-карпаторуссы называли его не иначе как «Отец Владыка», поскольку он всегда относился к ним по-отечески. Антоний (Храповицкий) отмечал, что Виталий «дома в лавре всегда беседует с приходящими крестьянами» [39], однако эти целодневные приёмы казались ему недостаточными, поэтому архимандрит отправлялся в «крестные ходы на 100 вёрст и более, поучая народ по деревням, и селам, и городам, не взирая на угрожающие признаки близкой чахотки и нисколько не дорожа жизнью за веру, за Царя, за родину» [45: 4]. Так и со стороны государственных учреждений факт близости Виталия с его паствой не оставался незамеченным. Начальник Переселенческого управления Г.В. Глинка писал, что Виталий «очень почтенный, имеющий большую популярность среди народа человек» [42: 1]. Рупор русских националистов газета «Киевлянин», рассматривая вопрос об экономической защите русского населения от инородцев, указывала именно на о. Виталия «как на весьма замечательного в этом отношении деятеля» [10: 3]. Сам архимандрит говорил, что ему «нестерпимо жаль видеть», как Волынь «постепенно поглощается иностранцами» [10: 4], что и заставило перейти к решительным действиям и создать особый крестьянский банк - «благодетельное для народа учреждение, имеющее большое национально-государственное значение» [10: 4]. За сравнительно небольшое время архимандриту Виталию удалось создать масштабное банковское учреждение, имеющее развёрнутую История 219 сеть филиалов. Сосредоточив в своих руках руководство Почаевским отделом СРН, типографией и банком, он развернул бурную деятельность, направленную на облегчение аграрного вопроса в Волынской губернии. Вопреки той критике, которая обрушивалась на деятельного монаха как со стороны его политических оппонентов, так и правительственных учреждений, ему во многом удалось реализовать поставленные задачи и доказать на деле, что правая оппозиция способна не только на критику, но и на реальные дела. И если раньше, например, в сильно ангажированной работе советского автора Б.П. Кандидова, делался неутешительный вывод о деятельности «Почаево-Волынского народного кредита» [21], то сегодня, опираясь на материалы архивных документов и периодических изданий, следует пересмотреть эту оценку. Хотя далеко не все из задуманного о. Виталием удалось реализовать в полной мере (на что были как объективные, так и субъективные причины), его деятельность по организации на Волыни доступного для крестьян кредита была высоко оценена государством и самое главное - крестьянством.

Скачать электронную версию публикации