Eschatological References in the Galician-Volynian Chronicle.pdf Русский человек Средневековья жил во временном измерении между сотворением мира и Вторым пришествием. Чувство приближения конца света то усиливалось, то ослабевало в зависимости от обстоятельств и духовного состояния общества1. Галицко-Волынская летопись2, создававшаяся в трагические годы княжеских междоусобиц, венгерских, а затем страшных монголо-татарских нашествий, во многом отражает эсхатологические ожидания, чаяния и опасения той эпохи. За бедствиями своей эпохи православные люди видели либо Божий батог3, либо происки дьявола и знамения скорого пришествия Антихриста, которое предвозвещают его слуги - малые антихристы. Отметим, что под малыми антихристами в русском летописании, в том числе в Галицко-Волынской летописи (далее - ГВЛ), зачастую понимались не половцы, не монголы, а, казалось бы, христиане, на самом деле - католические венгерские захватчики. Особенно характерен образ Бенедикта - томителя: «БЪ бо ТимофЪй в ГаличЪ премудръ книжникъ, отчество имЪя во градЪ КиевЪ. Притчею рече слово о семь томители БЪнедиктЪ, яко: «В послЪдняя времена тремя имены наречется антихристъ». БЪгаше бо Тимофей от лиця его, бЪ бо томитель бояромъ и гражаномъ, и блудъ творя и оскверняху жены же и черници и попадьи. В правду бЪ антихристъ за скверная дЪла его»4. К сожалению, о книжнике Тимофее, кроме этого упоминания, не известно почти ничего, кроме того, что, возможно, он был духовным отцом князя Мстислава Удалого. Вероятность его участия в Галиц-ко-Волынском летописании, а тем более - авторства «Слова о полку Игореве», крайне гипотетична5. Притча Тимофея о трех именах Антихриста имеет определенное соответствие в 5-й книге святителя Иринея Лионского «Против ересей», где Антихрист именуется то Латинянином, то Титаном, то Евфанфасом, хотя Ириней и не делает акцента именно на трех именах6. Весьма вероятно, что, по аналогии с сочинением Иринея Лионского, одно из трех этих имен (помимо * Статья написана в рамках работы по гранту РГНФ 12-01-00362 «Образ св. равноапостольного князя Владимира в древнерусской гимнографии». Томителя) - Латинянин. Однако ситуация с ними в данном случае может быть проще: Бенедикт, Томитель, Антихрист. Характерно, что тиран и блудник, носящий образ Антихриста, носит весьма благостное имя - «благословенный» (benedictus). Неизвестно, осознавал ли автор первой части Галицко-Волынской летописи этот факт. Если да, то перед нами классический образ Антихриста - внешне агнца, внутри волка хищного, лицемерного убийцы и растлителя. Показательно, однако, что традиционное предание не акцентирует блудные «подвиги» Антихриста, говоря лишь о том, что он «соберет в себе все дьявольское беззаконие», правда, упоминает о том, что тот родится от блуда. Однако в разврате Бенедикта есть известный сакральный, а точнее кощунственный момент: он совершает надругательство над попадьями или монахинями, то есть лицами, так или иначе связанными со священным чином. Антихрист же, по слову св. апостола Павла, будет «противиться и превозноситься превыше всего, называемого Богом или святыней» (2 Фес. 2, 9). Гордыня или превозношение - один из признаков Антихриста или его слуг. В этом смысле характерен эпизод, связанный с баном Фильнием, или с «Филей прегордым» и его походом против Галича зимой 1220-1221 гг.7: «Въ лЪто 6725. Выиде Филя древле прегордый, надЪяся обьяти землю, потребити море, со многими угры. Рек-шю ему: «Единъ камень много горньцевъ избиваеть», а другое слово ему рекшю прегордо: «Острый мечю, борзый коню - многая руси». Богу же того не терпящю, во ино время убьенъ бысть Даниломъ Ро-мановичемь древле прегордый Филя»8. На первый взгляд, хвастовство Фильния не выходит за пределы обычной дружинной похвальбы и типичных воинских сравнений: так, император Мануил Комнин сравнивал латинских рыцарей с котлами, а своих ромейских воинов - с глиняными горшками. Однако не случайно в гиперболическом поэтическом языке ГВЛ Филя прегордый уподобляется сказочному чудовищу, например дракону, способному выпить море и обвить землю. Подобный образ встречается в Апокалипсисе. Дракон, символ Сатаны и Антихриста, преследует жену, которая символизирует Церковь: «И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей. И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа» (Откр. 12, 15-17). В этом контексте совершенно иначе смотрятся похвальбы Филь-ния. Говоря о камне, который много горшков избивает, он мог иметь в виду слова псалма 2, относящегося к Мессии: «Упасеши я жезлом железным, яко сосуды скудельничи (т.е.глиняные) сокрушиши я» (Пс. 2, 9), а также мессианский образ камня нерукосечного из Книги пророка Даниила, который разбивает многосоставного идола с глиняной ногой (Дан. 2, 31-35). Но гордость Фильния и его образ чудовища переворачивает смысл мессианской аллюзии, помножая ее на минус: он становится уже образом не Христа, а Антихриста и на уровне, казалось бы, мессианских ассоциаций. В апокалиптическом контексте по-иному видится и образ всадника на борзом коне с острым мечом: «И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч» (Откр. 6,4). Соответственно, Даниил убивает Фильния по Божьему велению, когда иссякают пределы Божественного долготерпения. Согласно Священному Писанию (2 Послание к фессалоникийцам; Апокалипсис) и Преданию Церкви, Антихрист будет уничтожен Христом после того, как он соберет в себе все возможные смертные грехи и преисполнится мера его беззаконий9. У автора или читателя Галицко-Волынской летописи могла возникнуть еще одна скриптурная аллюзия: в книге Даниила рассказывается о том, как пророк убил в Вавилоне дракона (Дан.14). Соответственно, и князь Даниил исполняет сходную функцию, он убивает гордеца, подобного змею, надеявшемуся выпить море и обвить землю, - духовного дракона. В завершение темы венгерских «антихристов» укажем на еще одну параллель с Апокалипсисом: перед битвой при Ярославе русские видят, как играют в небе орлы, и летописец замечает: «И се знамение на добро бысть»10. Сравним это с Апокалипсисом, когда Христос и его воинство устремляются против Антихриста и его слуг. «И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию, чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих» (Откр. 19, 17-18). Еще одним кандидатом в антихристы оказывается литовский князь Тройден: «Въ лЪто 6778. Нача княжити в ЛитвЪ оканьный, и безаконьный, прокляты, немилостивый Тройдей, егоже безаконья не могохо-мъ писати срама ради. Такъ бо бяшеть безаконькик, яко и Антиохъ Сурьскый, Иродъ Ерусалимъскый и Неронъ Римъскый. И ина многа злЪйша того безаконья чиняше»11. Практически все три нечестивых царя, упомянутых в данном отрывке, были прообразами Антихриста. Антиох Сурский - селевкий-ский царь Антиох IV Эпифан (176-163), при котором Иерусалимский храм был осквернен и посвящен Зевсу, евреям было запрещено соблюдать Закон и при котором в Иерусалиме настала «мерзость запустения», предреченная пророком Даниилом (Дан. 9, 27). Антиох Эпифан - тот нечестивый, который притязает занять место Бога (Дан. 11, 36), также он - одиннадцатый рог, вырастающий у четвертого зверя, обладающего сатанинским ликом (7. 8); оттого суд над ним и его уничтожение предваряют установление Царства Божия (7. 11-27; ср.: 11. 40-12. 2)12. Иродъ Ерусалимъскый - Ирод Великий, убийца вифлеемских младенцев и гонитель Христа - также один из прообразов Антихриста. Наконец, император Нерон, в гонения которого погибли святые первоверховные апостолы Петр и Павел, а равно и другие апостолы, и множество христиан, сожженных заживо или растерзанных на аренах, понимался как прообраз еще более жестоких гонений на христианскую церковь со стороны Антихриста, а также надменного превозношения над всякой святыней13. Достаточно рано это типологическое истолкование Нерона слилось с легендой о Nero redivivus (Нероне ожившем), присутствующей в Сивиллиных оракулах14, у знаменитого латинского комментатора III в. Викторина Петавского15, у латинского христианского поэта III в. Коммодиана16, согласно которой Нерон воскреснет и вернется как великий тиран, убийца святых пророков Илии и Еноха. Несмотря на то что эта легенда на западе уже достаточно рано была отвергнута Лактанци-ем17 и блаженным Августином18, она оставалась достаточно популярной в течение всего средневековья, поскольку ее был вынужден опровергать еще Фома Аквинат. Весьма вероятно, что триада прототипов Антихриста была заимствована летописцем с Запада, а не из Византии. Возникает вопрос: за что Тройден удостоился такого наименования? Вероятно, в силу своей жестокости, коварства и неблагодарности: «Посемь же Тройдений, забывъ любви Лвовы, послав городняны, велЪ взяти Дорогичинъ. И Тридъ с ними же бяшеть, се же вЪдашеть о городЪ, како мочно взяти. ИзлЪзъ же и ночью, и тако взяша и на самы Великъ День, избиша и всЬ от мала и до велика». Беспощадное и вероломное избиение христиан на Святую Пасху (Велик день) давало летописцу основания для подобных определений. Одно из наиболее грандиозных событий, описываемых в ГВЛ, -монголо-татарское нашествие. В контексте нашей темы рассмотрим речевые характеристики, которые даются монголо-татарам: «Въ лЪто 6732. Приде неслыханая рать, безбожнии моавитяне, рекомыи татаръве, придоша на землю Половецькую. Половцемь же став-шимъ, Юрьгий Кончакович бЬ болийше всихъ половець, не може стати противу лицю их, бЬгающи же ему, и мнози избьени быша до рЬкы Днепра. Татаром же возвратившися, идоша в вежа своя. ПрибЬгшимъ же половцемь в Рускую землю, глаголющимъ же имъ рускимъ княземь: "Аще не поможета намъ, мы нынЬ исЬчени быхомъ, а вы наутрЬе исЬчени будете"»19. Итак, татары именуются моавитя-нами - язычниками, угнетавшими Израиль во времена судий: «И стали сыны Израилевы служить Астарте и Астарофу и богам окрестных народов; и предал их Господь в руки Еглона, царя Моавитско-го, и он владел ими восемнадцать лет» (Иис. Нав. 24:36). Причиной подобного наказания является то, что, как гласит Писание, «Сыны Израилевы опять стали делать злое пред очами Господа» (Суд. 3, 12). Моавитяне прославились особенно изощренной жестокостью. Так, моавский царь Меша особенно поразил израильтян тем, что принес своего сына во всесожжение на стене осажденного города (4 Царств 3, 27). В другом месте татары называются безбожными измаильтянами: «Въ лЬто 6745. Придоша безбожнии измалтянЬ, преже бивъшеся со князя рускими на Калкохъ». Отчасти это библейская аллюзия, поскольку измаильтяне, как и моавитяне, выступали против Израиля, народа Божия'«Сговорились единодушно, заключили против Тебя (т.е Бога) союз: 'селения Едо-мовы и Измаильтяне, Моав и Агаряне, 8Гевал и Аммон и Амалик, Филистимляне с жителями Тира»(Пс. 82, 6-7). Отчасти, однако, это и память об опустошительных нашествиях мусульман-арабов (согласно библейским и средневековым представлениям - потомков Измаила, сына Авраама) на православную Ромейскую (Византийскую) империю (греческую для русского летописца). Возникает вопрос: считал ли автор татар антихристами или, по крайней мере, предтечами Антихриста? На первый взгляд, следует дать утвердительный ответ: в рассказе о поездке Даниила Галицкого к Батыю летописец дает жесткую и нелицеприятную характеристику монгольской религии и закону: «Оттуду же нача болми скорбЬти душею, видя бо обладаемы дья-воломъ: сквЬрная ихъ кудЬшьская бляденья, и Чигизаконова мечтанья, сквЬрная его кровопитья, многыя его волъжбы. Приходящая цари, и князи, и велможЬ солнцю и лунЬ и земли, дьяволу и умер-шимъ въ адЬ отцемь ихъ и дЬдомъ и матеремь водяше около куста покланятися имъ. О, сквЬрная прелесть ихъ!» Можно только поразиться мужеству летописца, написавшего эти горькие, но правдивые строки: найдись какой-нибудь грамотный предатель, типа монаха Изосима, перешедшего на службу к татарам, принявшего ислам и за это растерзанного доведенным до отчаяния народом в Суздале в 1262 г., который довел бы до сведения татар о подобном оскорблении Ясы Чингисхана20, веры монголов и самого основателя монгольской империи, и участь его была бы решена. Для летописца князя Даниила монгольская вера - дьяволопоклонство, а сами они обладаемы дьяволом, подобно тому, как это будет во времена Антихриста. Автор этнографически точен, описывая примитивный шаманизм монголов - поклонение кусту, солнцу и луне, духам предков21. Упоминание о кровопитии имеет двойной смысл - как питье крови жертвенных животных во время жертвоприношений (преимущественно лошадей) , так и те страшные кровопролития, которые они устраивали от Китая до Адриатики, а также, возможно, и ритуальные убийства людей в честь покойников, обычай убивать всех встречных по пути похоронной процессии - от места смерти хана до места погребения. Причем им, по словам Марко Поло, говорили: «Иди на тот свет служить нашему государю!». Он уверяет, что после смерти Мункэ-хана таким образом погибло более 20 000 человек22. Сходство со временами Антихриста могло для русского книжника быть и в том, что на поклонение кусту приходили и цари, и князья, и вельможи всей земли, подобно тому как на поклонение образу Зверя во времена Антихриста должны прийти все цари земные и вся земля (Откр. 13, 3-4). Кроме того, летописец постоянно говорит о лести татарской и о том, что большую часть своих побед они стяжали ложью и коварством. К числу таких побед относятся взятие в плен русских князей на Калке, уничтожение тангутов, пленение Юрия Рязанского и его княгини, захват Колодяжина и т. д. Антихрист, согласно Священному Писанию, будет лжецом и обманщиком - человеком лести. Как говорится во втором послании Иоанна, «многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти: такой человек есть обольститель и антихрист» (2 Ин 1. 7). По словам святителя Ипполита Римского, «...во всем обольститель желает уподобиться Сыну Божию... Явился Спаситель как Агнец; подобным же образом и тот покажется как агнец, хотя внутри будет волком»23. Однако нигде в ГВЛ мы не находим прямого указания на то, что автор считает татар антихристами. Более того, косвенным указанием явилось бы сравнение татар с эсхатологическими народами Гога и Магога, которые должны выйти на последнюю, решающую битву между Злом и Добром. Однако, если оно есть в «Повести временных лет», то подобное сопоставление отсутствует в ГВЛ. В духе историософии Серапиона Владимирского татары осмысляются скорее как временный «Божий батог», посланный для исправления согрешившей Руси, чем народ-предтеча Антихриста, призванный обеспечить его приход. Характерно замечание летописца после описания разгрома при Калке: «Ожидая Богъ покаяния крестьянскаго, и обрати и воспять на землю восточную, и воеваша землю Таногустьску»24. Образ Батыя скорее связан с библейским Навуходоносором, который иногда способен слышать голос Божий, чем с Антихристом25. Возникает вопрос: насколько высоким для ГВЛ являлся уровень эсхатологических ожиданий и опасений? Сам по себе он трудноизмерим, однако следует ответить, что он сравнительно невысок. В ГВЛ мы не находим прямых утверждений о скором конце света и его признаках, более того, в ней есть сюжет о несбывшемся знамении: «Въ лЬто 6773. Явися звЬзда на востоцЬ хвостатая, образомъ страш-нымъ, испущающе от себе лучЬ великы, си же звЬзда нарЬчаеться власатая. От видЬния же сея звЬзды страхъ обья вся человЬкы и ужасть. ХитрЬчи же смотрЬвше, тако рекоша, оже мятежь великъ бу-деть в земли, но Богъ спасеть своею волею. И не бысть ничтоже»26. Перед нами классический сюжет о несостоявшемся конце света или, по крайней мере, о несбывшихся катастрофах. Летописец даже не позаботился связать появление кометы в 1264 г. со смертью князя Даниила Галицкого (хотя это достаточно типично для Средневековья*) - то ли потому, что не полагал, что его кончина - значительное бедствие27, то ли потому, что не считал нужным способствовать распространению паникерских и суеверных настроений. Последнее вероятней, поскольку параллельно с традицией поиска знамений и предвестий бедствий в христианском мире существовала не менее стойкая традиция богословского рационализма и недоверия к ним. Однако в 80-х - начала 90-х гг. Галицко-Волынская летопись содержит ряд сообщений о бедствиях, в которых чувствуется явная эсхатологическая тональность. Вот сообщения, датированные 12841285 гг.: «Тое же зимы и в ляхохъ бысть моръ великъ. Изомре ихъ бе-щисленое множество. По отшествии же ТелебужинЬ и НогаевЬ Левъ князь сочте, колко погибло во его землЬ людий, што поимано, избито, и што ихъ Божиею волею изъмерло - полъ трЬтьи на десять тысячЬ. Тое же зимы не токмо и во одиной Руси бысть гнЬвъ Божий моромъ, но и в * Вспомним хотя бы обстоятельства смерти Ивана Грозного, который сам уверил себя и окружающих, что комета 1584 г. принесет ему кончину. Ляхохъ. Тое же зимы и в татарехъ изомре все кони и скоти, и овцЪ, все изомре, не остася ничегоже.Въ лЪто 6793. Начаша повЪдати, оже в нЪмцихъ вышед море и потопило землю гнЪвомъ Божиимъ, боле шьстидесять тысячь душь потонуло, а церквии каменых одиннаде-сять и сто проче деревяныхъ»28. Не исключено, что интенсивность подобных упоминаний связана с приближающимся 1292 г. - 6800-м от сотворения мира. В целом для Галицко-Волынской летописи характерно большее внимание к частной эсхатологии (конечные судьбы отдельных лиц), чем к общей (судьбы народов и мира). С другой стороны, ГВЛ присущ умеренный эсхатологический оптимизм. Чем он обусловлен? Во-первых, верой в покровительство Христа, Богородицы и святых. Герои Галицко-Волынской летописи, в особенности князь (а затем король) Даниил, постоянно обращаются к Богу и Пресвятой Богородице и получают их помощь и содействие. Вот пример из рассказа о битве при Ярославе: «Василкови же сразившуся с ляхы, наворотившимся и не зрящимъ обоимъ на ся. Ляхомъ же лающимъ, рекущим: «Поженемь на великыи бороды». Василкови же рекшу, яко: «Ложь глаголъ есть вашь. Богъ помощникъ нашь есть». И тъкну конь свой и движеся. ЛяховЪ же не стЪрпЪвше побЪгоша от лица его»29. Характерно и то, что летописец особое значение придает памяти святых Флора и Лавра, в день которых произошла Ярославская битва. Отметим, что в тексте ГВЛ в целом придается особое значение действием святого архангела Михаила. В других наших публикациях* мы останавливались на рассказе о нашествии Белы на Галич и значении архангела Михаила в неудаче этого похода30. Особенно же помощь архангела Михаила князь Даниил ощутил во время путешествия к Батыю после грозного требования: «Дай Галич». Перед поездкой в Выдубицком монастыре князь Даниил молится архангелу Михаилу (значимо, что ничего не говорится о его посещении Киево-Печерского монастыря): «Изииде же на празник святаго ДмитрЪя, помолився Богу и приде Кыеву, обдержащу Кыевъ Ярославу бояриномъ своимъ Ейковичемь Дмитромъ. И пришед в домъ архистратига Михаила, рекомый Вы-добичь, и созва калугеры и мниский чинъ и рекъ игумену и всей братьи, да створять молитву о немь. И створиша, да от Бога милость получить. И бысть тако, и падъ пред архистратигомъ Михаиломъ, * Василик В.В. Образ русской земли в Галицко-Волынской летописи // Русин. Международный исторический журнал / Отв. ред. С.Г. Суляк. 2009. №4. С. 38-49; Его же. Образ Нового Иерусалима в Галицко-Волынской летописи (в печати). изииде из манастыря въ лодьи, видя бЬду страшьну и грозну.И при-иде Переяславлю, и стрЬтоша татаровЬ. Оттуда же Ьха къ КуремЬсЬ и видЬ, яко нЬсть в них добра. Оттуда же приде к Батыеви на Волгу. Хотящу ся ему поклонити, пришедшу же Ярославлю человЬку Сънъгурови, рекшу ему: «Брат твои Ярославъ кланялъся кусту и тобЬ кланятися». И рече ему: «Дья-волъ глаголеть из устъ ваших. Богъ загради уста твоя и не слышано будеть слово твое». Во тъ час позванъ Батыемь, избавленъ бысть Богомъ и злого их бЬшения и кудЬшьства. И поклонися по обьчаю ихъ, и вниде во вежю его. Рекшу ему: «Данило, чему еси давно не пришелъ? А нынЬ оже еси пришелъ - а то добро же»31. Итак, грозный архангел Михаил оказывает помощь в беде страшной и грозной и спасает князя Даниила от дьявольского искушения - идолопоклонства. Таким образом, не пройдя поклонения огню и кусту и не замаравшись идолопоклонством, князь Даниил как бы оказывается среди тех, кто не поклонился образу Зверя и не принял печати его. Отметим, что архангел Михаил неразрывно связан с судьбами конца мира согласно пророчеству книги Даниила: «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге» (Дан. 12, 1). Интересно, что император «конца времен» Оттон III в 999 г. совершает покаянное паломничество ко храму Архангела Михаила в Монте Гаргано32. Второе - это представление о благодатной и богоданной власти, о князе или царе, как об удерживающем. Мы останавливались в наших статьях на связях между «Похвалой Владимиру Васильковичу» и «Словом о законе и благодати»33. Здесь отметим, что параллели эти не случайны: князь Владимир Василькович является новым равноапостольным великим князем Владимиром и новым Константином не только потому, что совершает многие добрые дела. Он и охраняет православную веру, и защищает жизнь народа в вверенном ему Богом княжестве: «Ты же и церкви многи Христовы поставль, и служителя его введъ, подобниче великого Костянтина, равноумне и равнохристосолюбче, равночестителю служителемь его: онъ со свя-тими отци Никейского сбора законъ человЬкомъ полагаше, ты же со епископы и игумены снимаася часто со многимъ смирениемь, много бЬсЬдоваше от книгъ о житьи свЬта сего тлЬньнаго»34. Подобное же представление о княжеской власти и ее значении присутствует в гимнографии, посвященной святому равноапостольному князю Владимиру35. Наконец, оно восходит к образу святого Константина Великого как равноапостольного императора, идеального образа «удерживающего» - царя, чья власть удерживает от прихода в мир Антихриста. Подведем итоги. 1. Эсхатологические представления в Галицко-Волынской летописи не характеризуются напряженностью. Для нее характерен, в конечном счете, эсхатологический оптимизм, связанный как с верой в милость Божию и заступничество святых, так и с представлением о власти «удерживающего» - благочестивого государя. 2. Особое значение в заступничестве за Галицко-Волынскую землю уделяется архангелу Михаилу. 3. Тем не менее образ Антихриста, точнее, его предтеч, присутствует в ГВЛ. Таковым чертами наделяются прежде всего венгерские захватчики - Бенедикт, Фильний. Черты Антихриста несет и литовский князь Трейден. 4. Что касается монголов, то, хотя они и обладают известными чертами Антихриста, в целом они скорее являются языческим народом, наказующим Израиль за его прегрешения.

Скачать электронную версию публикации