Жизнь и деятельность митрополита Антония (Путняну-Черновского; † 1748) в северных волостях земли Молдавской и в провинции Буковина.pdf Фигура владыки Антония (Путняну-Черновского) все еще продолжает оставаться малоисследованной в истори- ографии. Изучение его жизни и деятельности в прошлом ограничивалось небольшими и далеко не полными за- метками и упоминаниями в обобщающих трудах по церковной и политической 1 истории Молдавии и России . И лишь в последнее время в России, Румынии и Украине вышло несколько публикаций, посвященных жизни и дея- тельности этого молдавского и российского архиерея2. Тем не менее, в его биографии суще- ствует еще много белых пятен. Неоднозначной является и оценка деятельности владыки Антония на архиерейских ка- федрах в Молдавии и России. Так, в историю Молдавской православной церкви он во- шел как известный книжник и просветитель, ктитор дере- вянного храма в скиту Гореча возле Черновцов, жертвователь Путнянского монастыря , а в истории Российской православной церкви, с которой его связала судьба в 4 годы вынужденной эмиграции, он прослыл архиереем-стяжателем . В связи с этим личность владыки Антония (Путняну-Черновского) требует более пристального рассмотрения в контексте событий, об- стоятельств и нравов эпохи, в которую он жил. В данном исследовании попробуем подробнее остановиться на ключевых этапах жизни и архиерейского служения митрополита Антония, причем как в Молдавском княжестве, так и на территории Российской империи. Также, исходя из имеющихся в нашем распо- ряжении материалов, рассмотрим светлые и темные стороны этой неординарной личности, которую трудно однозначно оценить. Происходил этот архиерей, как свидетельствуют материалы, из Черновцов и приходился племянником иеродиакону Путнянского мо- настыря Афанасию (Захаровскому). Неудивительно, что монашеский постриг он принял так же, как и его дядя, в монастыре Путна5. Исходя из этого факта, в историю Молдавии Антоний вошел под прозвищем Путняну. В Путнянской обители он стал иеродиаконом и иеромонахом. Впоследствии Антоний из Путны перешел в скит Гореча возле Черновцов, где был монахом его отец6.Там он принял схиму. Из ис- точников также известно, что в ту пору он пожертвовал Путнянской обители, в которой принимал постриг, 200 леев на иконостас для 7 монастырской церкви . В 1728 г. иеромонах Антоний был рукоположен во епископа Рэдэуцкого8. В этом сане он впервые документально упомянут 25 июня 1728 г. в грамоте, которой было утверждено предоставление Путнянскому монастырю двух цыган – Сандула и Итодия. В 1729 г. владыка выдал для Путны новый антиминс. 10 августа того же года епископ Антоний окончательно расплатился с Замфирой Мургулец за купленный у нее покойным епископом Рэдэуцким Калистру участок 9 земли в Черновцах . Осенью 1729 г., после смерти владыки Георгия, Антоний стал ми- трополитом Молдавским10. Вместе со своим братом Сильвестром он 11 подарил земельный участок в Черновцах скиту Гореча . В 1729 – 1730 гг. владыка Антоний построил в скиту Гореча деревян- ную церковь и кельи для монахов в память о своем отце и о времени, 12 проведенном в этой обители перед возведением в сан епископа . В том же году к митрополиту Антонию обратились стародубские и ветковские старообрядцы-беглопоповцы, которые прибыли в Яссы и попросили владыку хиротонисать для них епископа, избранного из их среды. Поскольку молдавский архиерей медлил с ответом, старо- обрядцы в следующем году обратились с аналогичной просьбой к патриарху Константинопольскому Паисию II, который в ту пору на- ходился в Яссах. Однако их обращение, как и в предыдущем случае, 13 успеха не имело . В 1731 г. по благословению митрополита Антония в Яссах была напечатана Псалтырь на славянском языке, а в следующем году вы- шла брошюра «Поучение отцов о семи таинствах» (по изданию, на- печатанному в Рымнике в 1724 г.)14. В 1732 г. он издал антиминс для 15 монастыря Драгомирна, а позже – антиминс для монастыря Синайя . Как митрополит Молдавии Антоний, по обычаям страны, часто скреплял своей подписью различные акты, преимущественно экономического характера. Например, 12 марта 1731 г. владыка утвердил документ, по которому Мирон Гафенку отписал в пользу Николае Талпа третью часть села Красная. Последний впоследствии отказался от этой собственности в пользу игумена монастыря Путна Мисаила. 20 июля 1732 г. митрополит подтвердил завещание Сафты, дочери покойного Мирона Костина. 12 марта 1733 г. владыка полу- чил акт от Илинки, вдовы покойного гетмана Думитрашка Раковицы, о покупке трех погонов виноградника в Серинкуце на горе Дрик у венгра Мартина из Гуши. В феврале 1737 г. он утвердил акт покупки игуменом монастыря Гореча у черновицкого мещанина Георгия Питея соседнего с обителью луга Заромнивка16. 3 июля 1737 г. подтвердил разделение цыган. 7 мая 1733 г. митрополит Антоний вместе с епископами и клири- ками принял участие в возведении на молдавский престол нового господаря Константина Маврокордата и благословил его на воевод- 17 ство в церкви Св. Николая в Яссах . 1 сентября 1733 г. владыка издал акт в пользу бедных из Ясс18. Не забывал митрополит и Путнянский монастырь, в котором он начал свое духовное служение. Антоний пожертвовал Путне два серебряных позолоченных потира, на которых было выгравировано его имя и дата донации. В 1734 г. он принес в дар Путнянской обители две звездицы на дискос, ложицу, четыре малые лампады, большую лампаду, изго- товленную мастером Рафаилом, два серебряных щипца с надписью «Антоний Митрополит. 1734», а также икону св. пророка Исайи. Два года спустя он подарил Путне резной крест, оправленный в серебро с позолотой, на котором указана дата «8 ноября 1736», серебряную 18 ложицу для причастия и другие необходимые церковные атрибуты . В 1734 г. молдавский воевода Константин Маврокордат освобо- дил митрополию от всех видов дани на движимое имущество, дал субвенцию, благодаря которой была перестроена церковь митропо- лии и содержались греческая и славянская школы в Яссах, а также 19 предоставлялись пособия бедным и способным ученикам . Как бережливый хозяин митрополит Антоний увеличивал владе- ния Молдавской митрополии. В 1736 г. он купил у Павла Варнава 6½ погона виноградника в Нижнем Круче в Котнаре за 40 леев. 14 сентября 1736 г. владыка освободил от дижмы виноградники капи- тана Строеску во Владычень, а 4 октября 1737 г. купил два погона виноградника в Греки и принял в дар пустующий участок размером в один погон виноградника в Греки от Катрины Шербоя. 14 мая 1739 г. 20 он передал один погон виноградника во Владычень Иону Бешлею . Митрополит также продолжал помогать монастырю Гореча, в кото- ром он некоторое время был монахом. 31 декабря 1738 г. молдавский воевода Григорий ІІ Гика освободил поселенных митрополитом на земле скита Гореча шестерых переселенцев из Польши от податей. Они должны были давать дижму и работать лишь на монастырь. 15 мая 1739 г. воевода Григорий Гика уведомил братию Горечанского монастыря, что этот скит уже много лет находится под покровитель- ством митрополита Антония, и он освобождает монахов от уплаты десятины со 150 ульев, вакарита с двух лошадей, двух быков и при- 21 слуги, которая за этой скотиной присматривает . Будучи молдавским митрополитом, Антоний добивался возвраще- ния в страну из Жолквы мощей духовного покровителя Молдавии св. вмч. Иоанна Нового, куда их в 1686 г. вывез польский король Ян 22 Собеский. Однако это начинание владыки результатов не принесло . В политических вопросах Антоний ориентировался на Россию. В частности, в 1736 г. он направил письмо архиепископу Киевскому Рафаилу (Зборовскому). Интересно, что от архиепископа это письмо 23 затребовал Кабинет министров в Санкт-Петербурге . В сентябре 1739 г., когда после победы над турками под Ста- вучанами российские войска вошли в молдавскую столицу Яссы, митрополит Антоний вместе с предводителями боярской олигар- хии каймаканами Санду Стурдзой и Иордаке Кантакузино-Деляну приняли с великими почестями российского главнокомандующего генерала-фельдмаршала Б.К. Миниха24. По просьбе командующего молдавский владыка благословил русскую армию перед ее выступле- нием на Тиргул-Фрумос25. 16 сентября 1739 г. между Б.К. Минихом и представителями Молдавии, в числе коих был и митрополит Антоний, была заключена конвенция, в которой признавалась независимость Молдавской земли от Османской империи. Молдавия переходила под протекторат России. Российская императрица Анна Иоанновна 26 была провозглашена сувереном страны . Однако через два дня в Белграде между Россией, Австрией и Османской империей был заключен мир, по условиям которого русские войска должны были покинуть пределы Молдавии27. Вместе с российской армией Яссы покинул и митрополит Антоний, который уже не скрывал своих русофильских ориентиров, а также каймаканы Санду Стурдза и Иордаке Кантакузино-Деляну28. К ним присоедини- лась многочисленная группа беженцев – молдаван и валахов, среди которых был епископ Бузэу Мисаил29. На обратном пути русские войска насильно забрали с собой много мужчин, женщин и детей из 30 Хотинской и прилегающей части Черновицкой волости . Молдавский воевода Григорий ІІ Гика, вернувшийся в Яссы после ухода русской армии, обратился с письмом к генерал-фельдмаршалу Б.К. Миниху, который находился тогда в Хотине, чтобы тот отпустил митрополита и каймаканов. Бояре-каймаканы вернулись в Яссы, а владыка счел такой шаг для себя небезопасным31. По свидетельству молдавского летописца И. Некулче, митрополит Антоний не пожелал возвращаться, «поскольку боялся, чтобы Григорий-воевода не узнал, что он ранее сходился с москалями, потому и ушел в Москву»32. Исходя из сообщения автора «Хроники Гик», молдавский господарь призвал Антония без опасения вернуться на свою архиерейскую кафедру до конца рождественских праздников, определив ему последний срок – начало Великого поста, однако «митрополит Антоний не послушался воеводы и перебрался в Киев»33. Тогда воевода проинформировал вселенского патриарха об устранении Антония с митрополичьей ка- федры и попросил у него нового митрополита для Молдавии34. В то 35 же время Г. Гика просил у патриарха отлучения для беглого владыки . Вскоре, в феврале-апреле 1740 г., во главе Молдавской митропо- лии был поставлен новый владыка – грек Никифор Пелопоннесский, 36 бывший митрополит Сидиский . Тем временем бывший митрополит Молдавский Антоний был ра- душно принят архиепископом Рафаилом (с которым ранее переписы- вался) в Киеве и поселился в Братском монастыре. Там он встретился со своим знакомым иеросхимонахом Пахомием – духовным настав- ником юного студента-богослова Петра Величковского (будущего преподобного старца Паисия Нямецкого). Последний впоследствии с теплотой вспоминал, что, часто посещая своего наставника-духовника, он имел возможность не раз получить благословение молдавского владыки. Ему очень пришлось по душе служение митрополитом Антонием литургии на молдавском языке, которое тот осуществлял с разрешения архиепископа Киевского Рафаила. Будущий старец молдавских монастырей Драгомирны и Нямца позже утверждал, что именно с этого времени у него возникла «любовь к молдавскому 37 языку и молдавскому народу» . Вскоре владыка-эмигрант получил от российских властей кафедру митрополита Черниговского и Нежинского38. А его коллега по эми- грации бывший епископ Бузэуский Мисаил, так и не дождавшись 39 кафедры, умер в Киеве в 1740 г. Указ о назначении Антония, несмотря на существовавшее рас- поряжение Святейшего Синода Российской православной церкви о недопущении иностранцев на архиерейские кафедры, был издан 29 мая 1740 г.40. Очевидно, Антоний хорошо послужил Российской империи в Молдавии. Сам владыка в позднейшем донесении в Синод напоминал о каких-то хорошо известных «к Российскому государству и всемилостивейшей государыне императрице услугах, учитывая ко- торые он, свою родину оставив, под покровительство императорского Величества радостно с искренним желанием удался». По замечанию историка А.С. Лебедева, из-за этих услуг, оказанных Российской им- перии и царице, молдавский архиерей считал, очевидно, для себя неоспоримым право пасти порученную ему в России духовную паству по обычаям и традициям своей родины и собственным правилам, не сверяясь с правилами и постановлениями, принятыми в Российской 41 империи . Поскольку в то время в Российской империи все архиереи име- ли фамилии, владыка Антоний получил фамилию Черновский (т. е. Черновицкий), очевидно, по месту своего рождения. Едва заняв Черниговскую митрополичью кафедру, Антоний за- казал в Киевской типографии 400 антиминсов, которые раздал во все храмы епархии, взимая по 4 рубля за антиминс. Это вызвало сильное недовольство и жалобы духовенства в Синод, который по- требовал объяснений42. В свое оправдание владыка сослался на незнание российских обычаев, поскольку «человек он иностранный и посторонний». Митрополит ссылался и на практику молдавских архиереев, которые при назначении на кафедру рассылали в храмы новые антиминсы. Поэтому он «в Киевской типографии изволил от- печатать снова на атласе двести антиминсов и на швабском полотне двести и при раздаче их брать по 4 рубля за каждый»43. Между тем, пока шло дело о антиминсах, наступило новое царствование. Узнав из манифеста, что в апреле 1742 г. в Москве должна состояться корона- ция императрицы Елизаветы Петровны, митрополит Антоний просил Священный Синод позволить ему «поехать на эти торжества в Мо- скву для отдания там, в присутствии той всерадостно-торжественной церемонии, всенижайшого и всеподданнейшего богомольнического всевысочайшему и вседостойнейшему Ее Императорскому Величе- ству лицу поклона»44. Он также отмечал, что расходы на путешествие как из Чернигова в Москву, так и из Москвы в Чернигов, содержание во время пребывания на коронации и различные путевые расходы будут покрыты из его собственного и архиерейского дома имущества умеренно и без излишеств. Однако реальные расходы владыки на участие в коронационных торжествах и срок пребывания его в Мо- скве, как видно, не соответствовали ожиданиям митрополита. 4 июля 1742 г. владыка Антоний обратился с письмом к Синоду с просьбой отпустить его в Чернигов. При этом митрополит заметил, что он с си- нодального разрешения приехал в Москву для «всеподданнейшего Ее Императорского Величества поклона и ради дня высокоторже- ственной коронации» и все то согласно своей должности выполнил, и в Москве не без ущерба проживает, «потому совсем прохарчился», поэтому просит Синод «отпустить его в Черниговскую епархию, а для 45 проезда туда просит повелеть выдать паспорт» . В Москве Антония не задерживали, но оставлять его в Чернигов- ской епархии, в которой он оскандалился с антиминсами, считали, очевидно, уже неудобным, и указом Синода от 6 сентября 1742 г. он был переведен в Белгородскую епархию46. Однако преемник Антония на Черниговской кафедре епископ Амвросий (Дубневич) потребовал от него возврата имущества Черниговской епархии, которое Антоний забрал, отправляясь в Москву, а также денег (500 рублей), полученных за антиминсы, признанные непригодными для храмов и подлежащи- ми замене. По словам владыки Амвросия, «полотно их было слишком грубое, сами они короткие, на всех добавлено что-то по-молдавски». В случае отказа епископ Черниговский пригрозил, что донесет на 47 митрополита Антония в Синод и у того будут неприятности . После продолжительной переписки владыка Антоний все же при- слал деньги, а новые антиминсы были разосланы в храмы Чернигов- ской епархии бесплатно. На Белгородской кафедре митрополит Антоний служил в течение шести лет. Известно, что во время своего архиерейства в 1743 г. он дал благословение на расследование для Священного Синода дела о чудесных исцелениях от Ахтырской иконы Божией Матери, чудо- действенность которой обнаружил в 1742 г. ахтырский священник 48 Василий Данилов . Управляя Белгородской епархией, владыка Антоний строго следил за тем, чтобы архиерейская казна наполнялась и ни в чем не ис- пытывала ущерба. По словам исследователя истории Белгородской епархии А.С. Лебедева, митрополит Антоний, очевидно, в этом и видел главную задачу своего служения на предоставленной ему кафедре. Антиминсами он больше уже не торговал, но усердно пользовался другими статьями дохода, использовать которые позволяли архиерею тогдашние обычаи. Так что в Белгородской епархии у митрополита 49 Антония сложилась репутация архипастыря-стяжателя . В 1746 г., по сообщениям самого владыки Антония, началось расследование дела о побеге нежегольского протоиерея Феодора Серебрянникова (который неизвестно куда дел собранные для ми- трополита деньги), которое выявило значительные злоупотребления со стороны белгородского архипастыря. По утверждению многих свидетелей, оказалось, что в епархии царит неограниченная симония. Вопреки указу Синода о сосредоточении всего делопроизводства в консистории, митрополит Антоний оставил в своем ведении особый 50 «ставленнический стол», где со священников требовали взятки . Поставление в священники стоило очень дорого: даже малоиму- щим кандидатам на бедные приходы это стоило не менее 70 рублей, а другим - и намного дороже. Так, попу города Мирополье Евстафию это стоило около 300 рублей, попу села Павловки Обоянского уезда Илье – 400 рублей, поп города Боромля Василий одному митрополиту дал 100 рублей, а секретарь Пимен Леонтьев взял с него несколько червонцев и ефимков, за что на Леонтьева затем была подана чело- битная. Всего таких челобитных с жалобами поступило более семисот. В ставленническом столе, к которому владыкой были определены иеромонахи, за одно подписание священнических и дьяконских грамот брали по 5 и 10 рублей, причем заставляли подписываться, что предоставление было добровольным. По столько же брали и за новоявленные памяти с дьяков и пономарей – с немалым вымога- тельством, с новопоставленных в церковный причт из разночинцев – по 20 и 30 рублей, а неспособные к славяно-латинскому учению за поставление в дьячки в обход школ платили и до 40 рублей. Административные должности также предоставлялись архиереем за деньги. Так, за возведение в протопопы архиерей брал по 300, 400 и 500 рублей, а нежегольскому протопопу Феодору, который ранее был простым серебряником, это возведение обошлось в 600 рублей. В Карповский женский монастырь владыка назначил строителем рас- кольницу Марфу Мультяину, ханжу и суеверку, приказав постричь ее без достаточного (по требованию духовного регламента) испытания. Потом, «взяв с нее 100 рублей (причем, добавляется в челобитной, и секретарь Леонтьев взял с нее парчи на кафтан штуку в 36 рублей), перевел ее в Курский Троицкий монастырь, в котором она появилась не как строитель, а настоящая разорительница. В церковь, под пред- логом болезни, не ходила, кроме одного раза, и духовного отца совсем не имела, но по ночам собирала к себе в келью некоторых курских жителей с женами и детьми, по составлению пальцев для крестного знамения подозрительных, а часто и вовсе оставляя монастырь, жила тайно у какой-то бабы, которая называлась Киселиха, в саду – в бане». Наконец, она отправилась в путешествие, якобы в Киев - для паломничества, а по сути, надо полагать, для посещения раскольников, скрывавшихся в немалом числе по лесам в Обоянском, Чугуевском, Курском, Бахмутском уездах. По возвращении Марфа остановилась у бабы Киселихи, от которой едва могла быть взята в монастырь, где и умерла без причастия, «отказываясь перед испусканием духа, будто будучи в дороге, в Киевской епархии, каким-то священником 51 викарием в болезни исповедана и к таинствам приобщена» . Между казенным имуществом архиерейского дома и своим личным митрополит Белгородский Антоний различия не делал. Из собранных из слободы Грайворон он взял для своей персоны около 2350 ру- блей казенных денег. В доносе нежегольского протопопа Феодора на архиерея отмечалось, что он «из ризницы архиерейского дома священные облачения бывших архиереев сжег на серебро и выжжен- ное серебро взял себе». Этот протопоп, будучи ранее серебряником, делал для архиерея из этого серебра разные вещи и обещал при архимандрите Авксентии, казначее Иоанникии и секретаре Леонтьеве вернуть серебро архиерейского дома. А между тем для расширения и поддержания своей ризницы он назначал сбор с каждого протопопа, духовных управляющих и собирателей по 10 рублей, а с каждого ставленника - по 3 и 4 рубля, о чем «по всей епархии указы были 52 распространены, только без титула Ее Императорского Величества» . По замечанию исследователя А.С. Лебедева, вся епархия для митро- полита Антония была будто его собственным владением. «Ежегодно указами от консистории нужны в дом архиерейский из монастырей работные люди, которые и живут там, и в вотчинах архиерейских при всяких работах – при запруде плотин и построении мельниц и другого, в течение немалого времени с отягощением; берутся подводы под отправленных от архиерея в Москву и другие места иеромонахов, иеродиаконов, келарей, домовых и приказных служителей, а также и различные припасы и напитки»53. В 1744 г. на наем подвод в Киев с церковнослужителей всей епархии собиралось по 50 копеек, что в целом составило сумму около 500 рублей. Крестьяне курского Зна- менского монастыря построили в Белгородском уезде в селе Ломов для митрополита винный завод. Вино курилось там во множестве котлов, а продавалось оно в архиерейских вотчинах – устроенных 54 владыкой кабаках . Сосредоточив в своих руках значительные материальные ресурсы епархии, митрополит Антоний продолжал делать пожертвования в Путнянский монастырь далекой теперь родной Молдавии. В частности, в 1743 г. он передал в дар монастырю кипарисовый, оправленный в серебро позолоченный крест на подставке, на которой размещена надпись на славянском языке: «Этот святой крест был сделан Анто- нием, митрополитом Белгородским и Обоянским. 1743». Через два года владыка Антоний пожертвовал обители Путна малую чашу для мира, дискос с портретом шведского короля Карла XI, звездицу и сделанный из серебра мастером Романом кивот в форме трехъя- русной церкви, весивший добрых 3,5 кг. Эти дары он передал через своего родственника иеродиакона Путнянского монастыря Афанасия (Захаровского). Позже тот внес посмертную жертву от владыки – две чаши для мирра с дарственной надписью, что это жертва от «Антония, 55 митрополита Белгородского» . Тоскуя в России по далекой родной Молдавии, владыка Антоний был рад каждому земляку, лицу духовному или светскому, который заезжал к нему в Белгород. Он давал соотечественникам приют и оказывал материальную поддержку. Конечно, делалось это за счет епархии. Белгородское духовенство и сотрудники консистории, которые неприязненно относились к митрополиту-чужаку из-за постоянных поборов, в челобитной и «пунктах» на архиерея, представленных в Синод в 1747 г., кроме симонии и вымогательства, упрекали его и в том, что при архиерейском доме Антоний держал «валахов», кото- рые кормились за счет поборов с духовенства56. Они доносили, что «ежегодно в большом числе приезжают к нему из турецкой области монахи и монахини, и светские с женами и детьми, без паспортов, проезжая по-воровски форпосты, и живут в доме архиерейском в течение немалого времени, а другие - в хуторах и других архиерей- ского дома вотчинах, и после вознаграждения от него митрополита, с выдачей от консистории паспортов и в Киев проводников, отпу- скаются обратно в Турцию»57. Особенно гостеприимно принимались монахи с мощами: такие «данными рукой митрополита грамотами и прошнурованными книгами с намеренно назначенными к ним деть- ми боярскими ездят по епархиям, просят милостыню и требуют для себя у священно- и церковнослужителей и монастырских крестьян подводы и проводников с большой обидой (между которыми один самозванец непостриженный сознательно допущен был для обмана ханжить в образе Георгиевского монастыря игумена, за что по выезде из России и закован в кандалы), а какое число всякого года приезжает 58 и отпускается валахов, о том значится по отпускам в консистории» . Жалобщики также отмечали, что «архиерей соблазнял свою право- славную паству своеобразным несвойственным российскому архие- рею образом жизни и нецеломудренным поведением: в вотчинах и хуторах курил публично трубку и одевался в турецкое и греческое платье и шаровары и в образе турка или иной какой нации светского человека ездил верхом на лошади и устраивал со своей так же одетой свитой (греческими иеромонахами и иеродиаконами) лошадиные скачки»59. Выписывал из валашской земли вино, «которое, после привоза в Белгород, в немалый упрек – чего раньше никогда не бы- вало – продают в архиерейском доме квартами и другими мерами и отдают купцам взамен за материю, несмотря на это в Обоянском Знаменском монастыре, крайнее бесстрашно, и в церкви Божией 60 горячее вино марочное стопками продавали или сейчас продают» . Также «держат внутри дома в саду, в близости своих келий, в определенных особых покоях, бабу-волошку, волхвиню, которая в необычное время, ночной порой, к нему, митрополиту, ходит в ком- нату и призывает к себе женских лиц, с которыми он, митрополит, приходя к ней, волошке, в определенный покой, ночью и другими временами гуляет»61. Таким же образом «неоднократно и весьма в непристойное время, ночной порой, ходил митрополит с одним домовым служителем в дом, в котором проживание имели бывший дворецкий Василий Трипольский и портной Иван Петров, и в том доме с женами того Трипольского и Петрова без посторонних лиц гулял, употребляя через келейника при том застолье от кельи своей всякие напитки, а также посещал и протоколиста Алексия Сампсонова 62 жену и у артиллерийского врача Ивана Иванова в квартире бывал» . «Гулял» митрополит и на своем архиерейском хуторе близ Белгорода (в донесении подробно излагаются все обстоятельства этих гуляний с перечнем всех участников и последствий застолья). По словам доносчиков, под стать архиерею были и его «архиерейского дома в иеромонаших и иеродияконских чинах монахи»: слуги водили к ним переодетых в мужскую одежду аморальных женщин, или та же услужливая баба-волошка сводила их с женами разных архиерейских канцеляристов, копиистов, актуариусов, секретарей. Так, жена секре- таря Булгакова «сведена была ею грешить на закон» с архидиаконом Вениамином, который на том прелюбодеянии родственниками ука- 63 занного секретаря и церковником Поповым был пойман . Однако Священный Синод не был склонен расследовать всю глубину дела. От митрополита Антония потребовали письменного объяснения лишь по двум пунктам доноса, а именно о женщине-во- лошке (действительно ли она живет при архиерейском доме? А если живет, то предлагалось немедленно отправить ее в любой женский монастырь) и об архидиаконе Вениамине. Относительно последнего архиерей подтвердил то, о чем говорилось в обвинениях, а в от- ношении женщины-волошки он рассказал, что при архиерейском доме действительно была такая для хозяйственных дел, но она уже 64 отослана прочь . Расследование по делу о злоупотреблениях владыки Антония тяну- лось вплоть до его смерти 1 января 1748 г.65. Похоронили митрополита 66 в Троицком соборе Белгорода . Новопоставленный архиерей Белгородский Иоасаф (Горленко) в своей докладной в Святейший Синод сообщал, что застал архиерей- скую ризницу после владыки Антония в крайней нищете, тогда как среди имущества покойного митрополита было обнаружено 2 тыс. 67 иностранных червонцев, 580 рублей и 338 драгоценных камней . Так вдали от родных мест завершился непростой жизненный путь митрополита Антония, который родился в Черновцах, принял монаше- ский постриг в Путне, был иеромонахом в Горече, занимал кафедры Рэдэуцкого епископа и митрополита Молдавии. В бытность молдавским архипастырем Антоний зарекомендовал себя как рачительный хозяин, щедрый ктитор и донатор монашеских обителей, книжник и просветитель. И, возможно, таким бы он и остал- ся в истории до конца жизни, если бы не события 1739 г., которые стали в судьбе митрополита поворотными. Поддержав Россию во время русско-турецкой войны, он вынужден был бежать из Молда- вии в пределы Российской империи. За услуги, оказанные России, митрополит-эмигрант был вознагражден назначением сначала на Черниговскую, а позже на Белгородскую архиерейские кафедры. Од- нако местный клир воспринимал бывшего молдавского архиерея как чужака, представляя его в доносах в Священный Синод стяжателем и нарушителем морали, который заводил свои порядки и использовал епархиальные средства по своему усмотрению. Особенно возмущал доносителей факт оказания митрополитом материальной поддерж- ки своим соотечественникам из Молдавии за счет епархиальных средств и разного рода поборов с окормляемого им духовенства, что в представлении владыки Антония, по-видимому, рассматрива- лось как вполне естественная компенсация за все утраченное им на родине вследствие перехода во время русско-турецкой войны на сторону России.

Скачать электронную версию публикации