Образ румынской администрации и настроения населения Бессарабии, отраженные во французских дипломатических и разведывательных отчетах 1918-1920 гг..pdf Мнение французской дипломатии по вопросу присоединения Бессарабии к Румынии хорошо изучено по переписке министер- ства иностранных дел Франции с французским дипломатическим представительством в Румынии и военной миссией Франции под руководством Бертело1. Эта позиция объяснялась тем, что Франция рассматривала Бессарабию лишь как пешку в глобальной геополи- тической игре, целью которой было отгородиться от советской Рос- сии. Военные успехи и неудачи белогвардейского движения влияли на хронологию изменений и на ясность линии Франции, зависящей от конкретных обстоятельств. В период между Брестским миром в марте 1918 г. и разгромом Белой армии в декабре 1919 г. Франция и союзные государства давали свое принципиальное согласие на присоединение Бессарабии к Румынии, но не торопились с конкрет- ными действиями, оставляя за собой возможность договориться с русским контрреволюционным правительством в случае победы белогвардейцев. С января по октябрь 1920 г. Франция была един- ственной и последней страной, отказывавшейся подписать бесса- рабское соглашение, чтобы заручиться поддержкой правительства Врангеля в Крыму. Договор был, в конце концов, заключен 28 октя- бря 1920 г., спустя несколько дней после подписания мира между Польшей и РСФСР, в то время как судьба Врангеля в Крыму была уже решена. Однако Франция колебалась до 1924 г., прежде чем 2 окончательно ратифицировала бессарабское соглашение . Все это время гражданские и военные французские агенты офи- циально или неофициально находились в Бессарабии. В своих от- четах они описывали поведение румынской армии и администра- ции по отношению к населению, а также мнение местных жителей о румынах. Приведенные ниже цитаты лишь отражают точку зрения тогдашних французских дипломатов. «Грубость» румынской оккупации Первый французский консульский агент, направленный фран- цузским представительством в Румынию, генерал Шарль Вуйемэн (Charles Vouillemain) прибыл в Кишинев в декабре 1917 г., как раз перед румынской оккупацией. Его сопровождали другие члены французской военной миссии в Румынии, «чтобы подготовить по- чву»3, т. е. чтобы облегчить румынское вторжение. В этой связи в августе 1918 г. он пишет: «Общественное мнение в Кишиневе слабо поддерживало румын. Когда последние вошли в Бессарабию, их по- ведение напоминало поведение немецких завоевателей и сопро- вождалось совершением всякого рода насилия; в самом Кишиневе было арестовано некоторое количество человек, потом было сказа- но, что их отведут на другой берег Днестра, но в процессе пересече- ния реки эти люди исчезли». Вуйемэн упоминает о беседе с Ионом Инкульцом, бывшим президентом Молдавской демократической республики, приводя следующие слова: «После того, как мы были частью империи с населением в 160 миллионов человек, нельзя гордиться тем, что мы стали гражданами Румынии. Если Россия вос- 4 становится – мы бы хотели вернуться к ней» . В 1918 г. первый доклад французской миссии, посланный из Бес- сарабии с момента румынского вторжения, подчеркивал, что «ру- мынская армия ведет себя грубо и вызывает всеобщее недоволь- ство». Он характеризует румынское присутствие как «оккупацию». Этот термин использовался во внутренней ноте министерства ино- странных дел в феврале 1919 г. В ней отмечалось, что «румынские 5 войска ведут себя в Бессарабии очень жестко» . «олигархическая» и антисемитская администрация Румынская администрация встретила сопротивление как со сто- роны крестьян - по социальным причинам, так и со стороны евреев – из-за частых проявлений антисемитизма новыми местными вла- стями. Сент-Олэр (Auguste-Félix Charles de Saint-Aulaire), француз- ский представитель в Бухаресте с 1916 по 1920 г., в апреле 1918 г. писал, что «румынское правительство […] испытывает трудности по причине недовольства крестьян, которые боятся, что крупные соб- ственники будут восстановлены в правах, и евреев, […] отвечающих румынам той же ненавистью, которую те питают к ним». Он акцен- тирует внимание на жестокости судебных процедур по отъему иму- щества: «...Недовольство жителей Бессарабии еще больше усилено румынским правительством, вместо того, чтобы соблюдать условия Бухарестского договора, оно ударилось в проведение крайне жест- ких мер в Бессарабии. Эта политика, проводимая при участии воо- руженных частей армии, настраивает бессарабских крестьян против румынских солдат». В заключение сказано: «население Бессарабии […] недовольно олигархическими и бюрократическими традици- ями [Румынии]». «Чтобы справиться с подобными трудностями и худо-бедно обеспечить будущее, служащие, на которых возлагает- ся задача представлять Румынию в Бессарабии, должны обладать совокупностью качеств, редких повсеместно и практически не су- ществующих в балканских странах. Традиционные исторические партии бойкотируют кабинет Маргиломана, но для серьезных дей- ствий в их распоряжении есть лишь администрация, состоящая из клиентелы авантюристов и нищих, которые, получив полную безна- казанность действий в Бессарабии, поделили ее на сферы влияния, заставив всех пожалеть о том времени, когда эта земля управлялась русской администрацией. Однако Сент-Олэр не считает эти обстоя- тельства серьезными и видит их причину во «временных условиях», сложившихся, по его мнению, в результате деятельности Германии. Этот аргумент он использует, высказываясь в пользу необходимости присоединения Бессарабии к Румынии, что позволит укрепить госу- дарства Центральной Европы между Германией и Россией, «чтобы сдерживать и ту, и другую». Что касается антисемитизма румынской администрации, то агент французского консульства в Кишиневе отметил изменения в ходе подготовки выборов законодательной власти в 1919 г. В полити- ческом отчете от 26 августа 1919 г. он написал о «новой позиции румынских властей по отношению к евреям. Им делаются уступки. Многие евреи должны войти в ближайшем времени в списки кан- дидатов в правительство». Однако «кажется, что результаты этой кампании не стали такими радужными, какими их ожидали уви- деть»6. Более того, в отчете от 2 ноября 1919 г. генерала Петена, во- енного атташе в Румынии, говорится, что «[евреи] продолжают […] жаловаться на румынскую администрацию; основная их претензия касается обстоятельств конфискации имущества, фактов придирок 7 со стороны властей и грубого обращения полицейских» . Коррупция в администрации Французы также писали о жестокости и коррумпированности ру- мынской администрации. Отчеты военной разведки подтверждают это мнение французских дипломатов. Капитан Дэваленс (Devalence), находившийся по службе в Румынии в мае 1919 г., в отчете в отдел разведки армии написал: «Румыны всячески настраивают против себя население: слишком суровая полиция бьет палками людей по поводу и без повода, постоянные расследования, взяточничество, поборы, кражи, скрытые под видом реквизиций». Документ особо отмечает коррупцию среди румынских госслужащих. Так, министры гетмана Скоропадского должны были заплатить 19 000 рублей, что- бы получить право пересечь границу. Более того, «по всей границе пограничники пропускали большевистских агентов за сумму от 500 до 1200 леев»8. Генерал Бориус, командующий французскими вой- сками, высадившимися 17 декабря 1918 г. в Одессе, по информации из того же рапорта, заявил: «Кажется, что румыны были бы счастли- вы получить предлог уехать из Румынии». Записка генерала Петена, военного атташе в Румынии, «о румын- ской политике по отношению к меньшинствам» от 15 сентября 1919 г. также содержит информацию о подобных фактах коррумпирован- ности: «Состояние румынского управленческого аппарата в Бес- 9 сарабии можно назвать как «обладающий абсолютной властью» . Экономическая жизнь остановлена по причине различного рода вмешательств в свободную торговлю. Угроза реквизиций довлеет над торговыми отношениями, поскольку, как говорится среди лю- дей, реквизиции означают на самом деле конфискацию. Все «сред- ства» общения, торговых отношений куплены за деньги, и часто, когда имеешь дело со служащим на невысоком посту, который про- дает свое благосклонное отношение за одну цену, вынужден потом «обращаться» к вышестоящим лицам, помощь которых оказывает- ся гораздо более дорогостоящей. Оккупация проводилась для того, чтобы румынизировать страну так, как это понимали оккупанты. Но по их действиям можно подумать, что Бессарабия является заво- 10 еванной вражеской территорией» . Выборы законодательной власти в декабре 1919 г. В этих условиях французские представители очень сурово суди- ли о результатах законодательных выборов декабря 1919 г., кото- рые правительство пыталось представить как плебисцит в пользу присоединения к Румынии. В отчете от 15 декабря генерал Петен сказал, что на самом деле речь шла «только о том, чтобы голосо- вать за кандидатов, каждый из которых принадлежал румынским партиям». К тому же он добавил, что «избиратели не имели права воздерживаться от участия в выборах, так как в Бессарабии, как и в Румынии, голосование носит обязательный характер. Отказ от него облагается высоким штрафом […]. Таким образом, у власти были в руках все средства борьбы с сомневающимися». В заключение он добавил, что выборы характеризуются «безразличием избирателей, голосовавших из-под палки». дело иностранных профессоров (1920) С начала 1920 г. французские службы отмечают улучшение от- ношений между румынской администрацией и населением Бесса- рабии. В рапорте разведки от 1920 г. говорится, что «служащие в целом ведут себя менее придирчиво» и настроения русскоязычного населения демонстрируют «начало примирения с имеющимся по- ложением вещей». Но в этом же отчете отмечено, что «болгары и гагаузы […] по-прежнему столь же непримиримо враждебны при- соединению, как и прежде. В частности, в районе Болграда число инцидентов растет. Призыв в армию 1920 г. добавил новые поводы 11 для недовольства Румынией» . К тому же в то время франко-румынские отношения испортились из-за дела иностранных профессоров в Бессарабии. Во время ру- мынского вторжения им было запрещено преподавать в Бессарабии. В первую очередь это было направлено против русских преподава- телей. Но и французский преподавательский состав, работавший в основном в русских школах, стал жертвой этих мер. Агент француз- ского консульства в Кишиневе Сэгино добился того, чтобы французы получили в 1919 г. годовое разрешение на продолжение препода- вательской деятельности. Но в конце учебного года, летом 1920-го, румыны отказались продлить разрешение12. Эта история негативно отразилась на франко-румынских отношениях на много лет вперед, до того момента, когда Бухарест снял запрет. Население Бессарабии и договор 1920 г. По данным отчетов разведки, «большая часть населения Бесса- рабии убеждена, что договор будет пересмотрен […]. В ожидании этого они не возлагают особых надежд на румынское правитель- ство (Авереску – исключение), что те будут уважать пункты догово- ра, подразумевающие защиту прав меньшинств. Они боятся новых репрессий, если Братиану придет к власти, как этого опасались про- шлой весной». В заключение следует отметить, что французские военные и ди- пломатические представители в Бессарабии в целом судили до- вольно строго румынскую администрацию и поведение румынской рмии в этом регионе. Они описывают присущую румынам грубость, продажность, антисемитизм. Тем не менее, это не мешало Министер- ству иностранных дел преследовать основную цель: препятствовать возвращению этой территории в состав Советской России. Но невысокое мнение Франции о румынской администрации в Бессарабии в 1918 и 1919 гг. укрепило убежденность Парижа в правильности своей позиции: аннексия Бессарабии Румынией – крайняя мера, которую можно принять только ввиду угрозы поражения Белой армии и польских войск в войне с Россией.

Скачать электронную версию публикации