Восточные границы межвоенной Румынии (1918–1940 гг.): аспекты международного права.pdf Территориальные противоречия между Украиной и Румынией были окончательно сняты с подписанием базового двустороннего договора «Об отношениях добрососедства и сотрудничества между Украиной и Румынией» (1997 г.), а также после принятия в феврале 2009 г. Международным судом ООН в Гааге решения о разграниче- нии территориального шельфа между двумя государствами. Тем не менее, определенные трения остаются: часть румынской общественности считает, что в отношении их народа и государства в 1940–1948 гг. осуществлялся советский диктат, а территория Ру- мынии подверглась необоснованному уменьшению. Не касаясь во- проса территориального урегулирования между СССР и Румынией, осуществленного в 40-х гг. прошлого века, рассмотрим юридиче- скую обоснованность восточных границ Румынского королевства состоянием на 1918 – 1940 гг. Одним из итогов Первой мировой войны стало увеличение тер- ритории Румынии более чем в два раза – с 131, 3 до 295 тыс. кв. км, а населения почти втрое – с 6,7 до 18 млн чел.1 Характерно, что особой доблестью румынская армия на полях сражений не блиста- ла. Вступив в Первую мировую войну 14 (27 августа) 1916 г., Ру- мыния была жестоко бита врагом. Уже в начале 1917 г. немецкие и австро-венгерские войска оккупировали 99 845 кв. км (72,4 %) до- военной румынской территории. Румынский фронт держался лишь благодаря российской поддержке. На сентябрь 1917 г. в его составе насчитывалось 1 976 260 комбатантов и некомбатантов российской 2 армии и лишь 458 тыс. собственно румынских военнослужащих . Еще 9 ноября 1918 г., то есть за три дня до формального оконча- ния Первой мировой войны, Румыния по собственной инициативе объявила о разрыве Бухарестского договора 1916 г. со странами Антанты, поскольку этот договор ограничивал ее права на буковин- 3 ские земли лишь по р. Прут . Как известно, положения договора от 4 (17) августа 1916 г. преду- сматривали после окончательной победы стран Антанты присо- единение к Румынии южной части Буковины по р. Прут (северная, заселенная преимущественно украинцам, должна была отойти к России), всей Трансильвании по р. Тиса, всего Баната по р. Дунай и сохранение в собственном составе бывшей болгарской Южной До- бруджи4. Но, отказавшись в одностороннем порядке от Бухарестско- го договора 1916 г. в той его части, что касалась Северной Буковины, к тому времени оккупированной румынскими войсками, румынская сторона потеряла возможность требовать выполнения обещаний, данных ей Антантой, на послевоенной Версальской конференции. На что ей, кстати, и было указано английской делегацией. Тем не менее, казавшиеся прежде невероятными приращения территории и населения Румынии стали реальностью уже в 1919– 1920 гг. Щедрое вознаграждение состоялось даже без фарсовых плебисцитов (как, например, в Верхней Силезии, которую возрож- денная Польша, по сути, отобрала у побежденной Германии, изгнав со спорных территорий более 200 тыс. немецкого населения, а затем грубо извратив итоги народного волеизъявления 20 марта 1921 г.). Вероятно, определенное значение в таком развитии событий име- ла роль регионального жандарма, взятая на себя Бухарестом при подавлении Венгерской Советской Республики (март – август 1919 г.), украинского освободительного движения в Северной Буковине и просоветских настроений в Бессарабии. В конце 1917 г. в Петрограде произошел Октябрьский переворот (революция – это более широкое понятие. – Авт.), и новое советское правительство начало мирные переговоры с Четверным Союзом о немеделенном заключении «справедливого мира без аннексий и контрибуций». По сути, такая односторонняя инициатива револю- ционного Петрограда стала предательством западных союзников по Антанте, вступивших в Первую мировую войну в августе 1914 г. на стороне Сербии и России. В международном праве, по крайней мере для того исторического времени, смена правительства не мог- ла служить достаточным основанием для отказа от внешних обя- зательств государства. Ссылка на оговорку rebus sic stantibus также выглядит малоубедительной. Лондон и Париж стали лихорадочно искать возможность сохра- нения если не прежнего Восточного фронта, то хотя бы его подобия. 7 (20) января 1918 г. румынское военное командование с согла- сия представителей Антанты отдало приказ своим войскам перейти р. Прут и вступить в Бессарабию. При этом делалась попытка объ- яснить румынскую военную акцию как гуманитарную операцию в помощь местному населению и российской армии. Но Кремль вполне резонно и обоснованно расценил этот шаг как агрессию против России. 13 (26) января 1918 г. советское пра- вительство постановило прервать дипломатические отношения с королевской Румынией. В его заявлении в частности указывалось: «Покрытая преступлениями румынская олигархия открыла военные действия против Российской республики»5. То есть констатирова- лось недружественное действие со стороны соседнего государства, хотя война формально не объявлялась. 18 (31) января 1918 г. в Кишиневе собрался ІІІ Бессарабский гу- бернский съезд, который высказался за власть Советов и против отторжения области от революционной России. Председатель съез- да В.М. Руднев был арестован и расстрелян на следующий день по распоряжению румынских оккупационных властей6. Вместе с Руд- невым были казнены еще 45 депутатов7 – более чем показательный урок для противников объединения с Румынией. Тем временем ленинскому правительству удалось осуществить военное давление на оккупированную румынами Бессарабию си- лами российской Дунайской флотилии и местных повстанцев. На основании русско-румынского соглашения от 5–9 марта 1918 г. Румыния обязывалась вывести свои войска из Бессарабии в тече- ние двух месяцев, отказывалась от каких-либо административных функций и соглашалась не предпринимать «никаких военных, не- 8 приятельских или других действий против Советской республики» . Но ситуация вновь переменилась. После заключения Брестского мира Советская Россия потеряла реальную возможность оказывать поддержку просоветским (и пророссийским) силам в Бессарабии. Этим немедленно воспользовались власти Бухареста. Решено было сделать ставку на якобы самоопределение населе- ния Бессарабии. Поскольку с ІІІ губернским съездом у румынских властей отношения не сложились, решено было обратить внимание на Сфатул Цэрий (Совет страны). Этот исполнительный (а не законо- дательный) орган был сформирован после решения Всероссийского военно-молдавского съезда 21 октября 1917 г. Как предполагалось, он должен был состоять из 120 человек. Местным крестьянам выде- лили 30 мест, рабочим – ни одного. Вследствие разногласий между делегатами на самом съезде избрали всего несколько членов, даль- нейшее формирование Сфатул Цэрий осуществляла комиссия, воз- главляемая прапорщиком Теутой. В результате этой деятельности и был сформирован Сфатул Цэрий в составе 150 депутатов, 138 из 9 которых были кооптированными, а не избранными . Готовя инсценировку «свободного волеизъявления народа», ру- мынские оккупационные власти 27 марта 1918 г. расстреляли тех депутатов Сфатул Цэрий, которые выступали против присоединения Бессарабии к Румынии (все расстрелянные, за исключением укра- инца Чумаченко, были этническими молдаванами) и в тот же день провели открытое и поименное голосование в присутствии воору- женных румынских военных. Несмотря на протесты крестьянской фракции и некоторых других групп, удалось получить большинство, которое приняло Декларацию об объединении с Румынией. Документ предполагал широкую автономию, уважение прав на- циональных меньшинств, конституционные гарантии прав и граж- данских свобод и т. п.10 Ползучая аннексия Бессарабии происходила на фоне военных неудач Румынии в конфликте с Германией и Австро-Венгрией. 7 мая 1918 г. в Бухаресте был подписан мир с Центральными государства- ми, по которому Румыния теряла 6 тыс. кв. км довоенной террито- рии, из которых около 600 кв. км предполагалось присоединить к австрийской Буковине. Но Четверной cоюз одновременно признал за побежденной Румынией «права» на большую часть оккупиро- ванной ею Бессарабии. В современном международном праве предусмотрена возмож- ность отторжения части территории государства-агрессора как санкции государства-победителя (самый известный пример такого рода – Потсдамские соглашения 1945 г. по Восточной Пруссии). В т. н. старом международном праве приобретение территории побежденного врага было вполне легитимным способом увели- чения государственной территории, безотносительно, шла ли речь об агрессоре или жертве агрессии. Но и в этом случае требовалось заключение послевоенного мирного договора, приращение окку- пированной территории односторонним правовым актом государ- ства-победителя (оккупанта) не допускалось. Принимая поддержку Четверного союза в деле отторжения части территории побежден- ной России (с ней Германия и ее союзники в начале марта 1918 г. заключили известный Брестский мир), Румыния тем самым при- вязывала себя к Центральным державам, превращалась в их фак- тического военного союзника. Ее «права» на Бессарабию теперь юридически опирались на отказ Советской России от территорий, оккупированных австро-германскими cоюзниками вследствие за- ключения Брестского мира. Государства-победители России согла- сились уступить часть территории побежденного ими враждебно- го государства своему новому фактическому союзнику. Сохранись хрупкое статус-кво мая 1918 г. на будущее, победи Четверной cоюз в мировой войне - и легитимизацию включения Бессарабии в со- став Румынии можно было бы считать состоявшейся. Но мировая война дала неожиданный поворот. Провал начато- го в мае 1918 г. генерального германского наступления на Париж, усиление американской помощи Антанте, буржуазная революция в Германии 8–9 ноября 1918 г. разрушили и эту циничную сделку. В Бухаресте решили обратиться к праву наций на самоопределе- ние, декларированное в известных «14 пунктах» президента США В. Вильсона В конце ноября 1918 г. по инициативе т.н. Молдавского блока, без предварительной публикации в прессе и рассылки повесток, было созвано внеочередное заседание Сфатул Цэрий. В нем приняли участие 46 (или 48) депутатов из списочных 162, в основном члены блока. В ночь с 25 на 26 ноября формально неправомерный съезд (поскольку для правомерности решений минимальный кворум дол- жен был составлять не меньше трети – 54 депутата от всего соста- ва Сфатул Цэрий) принял решение о безусловном присоединении края к Румынии. В результате Бессарабия была лишена даже «про- винциальной автономии». Сразу же после этого Сфатул Цэрий был 11 распущен королевским декретом . Против кулуарного решения остро протестовали те депутаты Сфатул Цэрий, которые не принимали участия в заседании. Однако их мнение уже никого не интересовало. В Париже 28 октября 1920 г. между Великобританией, Францией, Италией, Японией и Румынией, без участия России и Украины и без проведения плебисцита, был подписан договор о передаче Бесса- рабии Румынии. Статья 9 этого договора провозглашала, что «высо- кие договаривающиеся стороны пригласят Россию присоединиться к указанному договору, как только будет существовать признанное ими российское правительство»12. Это обещание так никогда и не было выполнено. Следует также указать, что Парижский протокол от 28 октября 1920 г. не был ратифицирован Японией (как стороной договора), поэтому он остался без международной правовой силы. Не призна- ли его также США и ряд европейских государств. Даже в благосклонной к Румынии западной историко-правовой науке высказываются сомнения относительно легитимности по- глощения Бессарабии. Например, американский авторитет в сфере международного публичного права А. Коббан указывал, что в Вер- сале румынская делегация протестовала против самой возможно- сти проведения плебисцита в Бессарабии, ссылаясь на то обстоя- тельство, что автохтонное «румынское» население и так составляет абсолютное большинство13. Ученый считал, и, как нам представляет- ся, вполне обоснованно, подобные отговорки (Франция, например, не желала плебисцита в Эльзас-Лотарингии) свидетельством опре- деленной слабости позиции. Россия и Украина 1 ноября 1920 г. высказали свое несогласие с этим решением. В ноте правительств РСФСР и УССР правительствам Великобритании, Франции, Италии и Румынии указывалось: «Узнав о том, что между великими союзными державами и Румынией под- писан договор о присоединении к последней Бессарабии, прави- тельства Советских Республик России и Украины объявляют, что они не могут признать имеющим какую-либо силу соглашение, касаю- щееся Бессарабии, состоявшееся без их участия, и что они никоим образом не считают себя связанными договором, заключенным по 14 этому предмету другими правительствами» . Не могло румынское правительство в своих притязаниях на Бес- сарабию опираться на сколько-нибудь длительный период т. н. молчаливого признания со стороны советского правопреемника (континуатора) России. Москва постоянно напоминала о своих тер- 15 риториальных правах нотами протеста . Не приносили успеха попытки навязать советской стороне при- знание правовой силы аннексии Бессарабии на Варшавской (1921 г.) и Венской (1924 г.) румынско-советских конференциях, с помощью пакта Бриана-Келлога (1929 г.), при возобновлении румынско-со- ветских отношений 9 июня 1934 г. и т. п. Во всех этих случаях со- ветская сторона заявляла, что ее позиция остается неизменной, а 16 бессарабский вопрос – открытым . Москва и Киев также резко реагировали на каждую попытку Бу- хареста добиться международно-правового признания аннексии Бессарабии со стороны третьих государств. Так, после подписания фрацузско-румынского «гарантийного» договора 10 июня 1926 г. (Франция, стараясь не допустить сближения Румынии с фашист- ской Италией, подписала с ней договор о предоставлении помо- щи, в котором признала ее существующие границы) советское пра- вительство вначале потребовало разъяснений, а затем (2 октября 1926 г.) обратилось к Франции с нотой протеста. Оно заявило, что рассматривает франко-румынский договор, санкционирующий не- законный и насильственный захват Бессарабии Румынией, как не- дружественный акт французского правительства в отношении СССР. «Этим договором, – объявляла советская нота, – Франция стано- вится на сторону правительства Румынии, которое, вопреки самым элементарным принципам международного права и собственным же формальным декларациям, а равно декларациям союзных ди- пломатических представителей, включая представителя Франции, в Яссах в 1917 г., вопреки повторным обязательствам в формальном договоре между генералом Авереску и советским правительством в 1918 г. и, наконец, вопреки желанию, многократно выраженному бессарабским народом, отказывается выполнить свои обязатель- ства и эвакуировать территорию Советского Союза». Далее советское правительство предупреждало в своей ноте, что французско-румынский договор 10 июня 1926 г. «уменьшает шансы мирного решения бессарабского вопроса на базе права народов на самоопределение и усиливает угрозу, направленную против мира в Восточной Европе»17. Подобный протест советское правительство высказало и в ноте 6 октября 1926 г., адресованной итальянскому премьер-министру Муссолини, в связи с подписанием итало-румын- ского договора от 16 сентября 1926 г. Тем временем Бухарест проводил активную политику румыниза- ции оккупированных территорий. По советским подсчетам, на про- тяжении межвоенного времени Румыния выселила из оккупирован- ной Бессарабии более 300 тыс. чел. местного населения18. Понятно, что масштабные депортации коренного, но «нерумынского» насе- ления имели бы существенное влияние на результат эвентуального плебисцита, если бы таковой был проведен по требованию СССР как правопреемника России. В свою очередь Москва никоим образом не допускала смягче- ния своей первоначальной позиции в бессарабском вопросе. Даже установление двусторонних советско-румынских дипломатических отношений (1934 г.) не означало признания аннексии Бессарабии, что понимала и румынская сторона. На заседании румынского пар- ламента министр иностранных дел Н. Титулеску был жестко раскри- тикован за то, что «подписал с Россией соглашение, в котором ниче- 19 го не говорится о Бессарабии» . В межвоенный период в состав Румынии входила и Буковина. После поражения в Первой мировой войне и распада Австро-Вен- герской империи Вена по требованию Союзнических государств отказалась от сюзеренитета над теми частями бывшей империи, чье население не было германоязычным. Сюзереном этих земель де-юре стали государства-победители, которые предполагали осу- ществить будущее территориальное урегулирование на основе провозглашенных ими же принципов уважения права наций на самоопределение. Именно с подачи Версальской конференции Се- верная Буковина была передана Румынии без проведения плебис- цита и вопреки воле большинства местного населения. Еще 3 ноября 1918 г. в Черновцах состоялось краевое народное собрание (Буковинское народное вече), которое провозгласило вос- соединение Северной Буковины с Украиной. В многолюдном фору- ме (более 40 тыс. участников) приняли участие представители почти всех городов и сел, всех сословий и национальностей, обществен- ных организаций края. После оккупации Буковины румынскими во- йсками 28 ноября 1918 г. румынские власти созвали Генеральный конгресс Буковины, куда формально пригласили представителей всех национальностей. Согласие дали представители поляков и немцев, члены украинской и еврейской общин ответили отказом. Австрийская перепись 1910 г. зафиксировала в Буковине числен- ное преобладание украинского населения над румынским, следова- тельно, на конгрессе не было представлено большинство населения. Основным решением стало провозглашение «воссоединения с Королевством Румыния Буковины, без кондиций (условий) и навсег- 20 да в своих прежних границах по рр.Черемош, Колячин и Днестр» . Несмотря на то, что легитимность этого конгресса более чем сомни- тельна, поскольку в его работе не принимали участия представите- ли релятивного большинства населения (украинцы и евреи), офици- альный Бухарест поспешил принять 19 декабря 1918 г. декрет-закон № 3344 о присоединении Буковины к Румынии. В документе в част- ности указывалось: «Буковина в общих границах, которые ждали своей исторической судьбы, есть и остается неотъемлемой частью Румынского королевства»21. 29 декабря 1919 г. новоизбранный ру- мынский парламент в первую очередь, еще до начала своей работы, принял закон о ратификации декрета-закона о присоединении Бу- ковины к Румынии22. Король промульгировал его 31 декабря 1919 г. По ходу событий выявилось, что суверенами Буковины, согласно будущему договору с побежденной Австрией, выступят все госу- дарства-победители, которым и принадлежит право определить ее государственно-правовой статус. На Версальской конференции Ру- мынию в ее претензиях на Буковину рьяно поддержала Франция, менее активно – Великобритания. Позиция же США была сформули- рована в т. н. Черной и Красной книгах, представленных американ- ской делегацией 21 января 1919 г. Вашингтон настаивал, что терри- ториальное размежевание в Буковине должно осуществляться по этнографическому принципу, регион следует разделить на две части – украинскую и румынскую, оставляя город Черновицы под властью Румынии (граница должна была проходить в миле к северо-западу 23 от города) . Франция и в некоторой мере Великобритания в Версале были прежде всего озабочены угрозой германского реваншизма и уже в это время начали сколачивать будущую Малую Антанту. Соединен- ные Штаты, во главе которых стоял В. Вильсон со своей «сверхцен- ной» идеей права наций на самоопределение, меньше были связа- ны этим фактором. В итоге верх взяли прагматические соображения европейских Великих держав, и Румыния заполучила то, что ей по праву наций на самоопределение принадлежать не могло. Мы уже высказывали мысль, что в Версале Бухарест был вознагражден за взятую им на себя функцию регионального жандарма. Край формально был передан Румынии Союзническими государ- ствами Сен-Жерменским договором, подписанным с побежденной Австрией 10 сентября 1919 г. А 4 июня 1920 г. был подписан Триа- нонский мирный договор, который определял границы Венгрии и, соответственно, западные границы Румынии. Кроме украинских и молдавских территорий Бессарабии и Се- верной Буковины (Сен-Жерменский договор), к Румынии отошли Добруджа (договор в г. Нейи с побежденной Болгарией 27 ноября 1919 г.), Трансильвания и Банат (Трианонский мир с Венгрией 4 июня 1920 г.). Советская сторона официально не признала не только аннексию Бессарабии, но и вхождение в состав Румынии Буковины. Так, пра- вительство Украинской ССР 1 (2) мая 1919 г. обратилось к Румы- нии с ультимативной нотой, в которой ставило условие прекратить оккупацию Буковины румынскими войсками: «Освобожденные от ига Габсбургской династии рабочие и крестьяне Буковины были си- лой подчинены новому, отнюдь не лучшему гнету румынских по- мещиков и румынской династии Гогенцоллернов. Буковина, перед которой стояла определенная возможность освобождения, пала жертвой ненасытной румынской военной и гражданской олигар- хии. Украинская Социалистическая Советская Республика связана с Буковиной не только солидарностью, объединяющей массы рабо- чих всех стран, но и этнографическим сближением значительной части населения, самым решительным образом протестует против насилия румынского правительства над волей населения Буковины и доводит до сведения правительства Румынии, что правительство Украинской Социалистической Республики твердо решило всеми способами охранять право рабочих и крестьян Буковины на нацио- 24 нальную независимость» . На советско-румынской конференции в Вене в 1923 г. советская делегация (Н. Крестинский и Левицкий) добивалась для Буковины права на самоопределение. В 1924 г. Х. Раковский на последнем заседании советско-английской конференции провозгласил декла- рацию, в которой говорилось о том, что присоединение Буковины к Румынии стало грубым нарушением международного договора 1916 г., и добивался для Буковины права на самоопределение: «С помощью союзников и, в частности, британского правительства Ру- мыния получила по Сен-Жерменскому соглашению еще и другие территории, заселенные украинцами, а именно северо-восточную часть Буковины. Этот акт насилия со стороны Румынии противоре- чит договору, подписанному между Румынией, Россией и другими союзниками 4 августа 1916 года. Именем советского правительства советская делегация решительно протестует против акта насилия Румынии с помощью союзников, среди них и Англии. Буковинскому 25 населению нужно дать право самому определить свою судьбу» . Указанный документ интересен еще и тем, что в 20-х гг. прошлого столетия украинская советская сторона ставила вопрос только о се- веро-восточной части края (в то время как западная историография пытается приписать советским требованиям их распространение на всю – и Северную, и Южную – Буковину). Реальная возможность для советской стороны решить в свою пользу давнишний территориальный спор с Румынией (причем не обязательно военными способами) возникла лишь в самом начале Второй мировой войны. Эта возможность основывалась на сотруд- ничестве с другими Великими державами, причем не только с на- цистской Германией, но и буржуазно-демократической Великобри- танией и фашистской Италией. С точки зрения действовавшего в 1918–1940 гг. международного права, румынская оккупация Бессарабии не могла быть легитими- зована ни инициативой Сфатул Цэрий, ни решениями Версальской конференции о передаче региона Румынии. Никто не может пере- дать больше прав, чем имеет их сам. Россия в Версале представ- лена не была и не рассматривалась как побежденное государство, чью территорию государства-победители имели бы право кромсать. И наоборот – румынский титул на Буковину, включая и северную ее часть, был вполне легитимным, его приобретение отвечало нор- мам ius cogens тогдашнего старого международного права, хотя и пребывало в противоречии с правом наций на самоопределение (норма ius cogens уже т. н. нового международного права). Интересно отметить, что румынские власти уже летом 1940 г. вос- принимали утрату Бессарабии (но не Северной Буковины) как за- кономерную. Косвенным свидетельством этого может служить об- ращение румынского премьер-министра Джигурту, направленное Гитлеру накануне переговоров в Крайове и Второго Венского ар- битража. В этом документе румынский руководитель делал попытку разграничить уже свершившуюся потерю Бессарабии с возможно- стью новых уступок государственных территорий в пользу Болгарии и Венгрии: «Бессарабия объединилась с Румынией в конце Первой мировой войны. Мы не боролись за это объединение, и, между про- чим, это объединение не было одной из целей, какие мы преследо- вали в великой войне. Поэтому понятно, почему наш народ согласен 26 с уступкой без всякой борьбы».

Скачать электронную версию публикации