«Проникновение в глубины человеческого духа...» Гастроли Е.А. Полевицкойв Кишиневе в 1932 г..pdf Гастроли Рижского Театра русскойдрамы во главе с Еленой Александ-ровной Полевицкой стали одним изсамых ярких и значительных собы-тий в культурной жизни Кишинева1930-х гг. С актрисой подобного лич-ностного масштаба и таланта бесса-рабский зритель не встречался, пожа-луй, со времен В.Ф. Комиссаржевс-кой, побывавшей в Кишиневе в1909 г. Как и ее великую предше-ственницу, Полевицкую окружали во-сторженное поклонение и безгранич-ная любовь зрителей. «Я видела боль-ших прекрасных актрис, но Полевиц-кая была чудо неповторимое. - писа-ла Ф.Г. Раневская. - Сила ее талантабыла такова, что и теперь, через де-сятки лет, вспоминая ее, испытываю чувство восторга и величайшейнежности и благодарности ей за счастье встречи с ней на сцене»1.Редкостное дарование актрисы пытались разгадать многие театраль-ные критики и рецензенты. Но, кажется, что вполне выразить в сло-весной форме секрет ее магической власти над зрителем не удалосьникому. Чудо необъяснимо.Елена Александровна Полевицкая (1881-1973) поздно, в 27 лет, ста-ла актрисой. Играла в провинции. Судьбоносной стала встреча с изве-стным провинциальным режиссером и педагогом Н.Н. Синельнико-вым. В его харьковской и киевской антрепризах в 1910-1914 и 1916-1918 гг. Полевицкая сыграла роли, принесшие ей всероссийское при-знание: Лиза Калитина («Дворянское гнездо»), Настасья Филипповна(«Идиот»), Катерина («Гроза»), Лариса («Бесприданница»), Негина(«Таланты и поклонники»), Маргарита Готье («Дама с камелиями»)...Два сезона ( в 1915 и 1916 гг.) прослужила в Московском драматичес-ком театре (антреприза Суходольских), завоевав благодарную любовьмосквичей. После революции гастролировала по южным городам Рос-сии, а в 1920 г. уехала в Болгарию вместе с мужем, режиссеромИ.Ф. Шмидтом. Эмиграция длилась 35 лет.Вернувшись в 1955 г. в Москву, актриса недолгое время работала вТеатре им.Е.Б.Вахтангова, преподавала. Снималась в кино (фильмы«Пиковая дама» - роль графини и «Муму» - барыня).В Театральном музее им. А.А. Бахрушина в Москве хранятся со-бранные актрисой статьи зарубежной прессы, свидетельствующие оее «почетной известности» с первых же выступлений за границей. За-падные рецензенты, подтвердив мнение дореволюционной критики,превзошли ее в восторженных похвалах. Полевицкую называли «чу-дом природы», «одной из величайших актрис мира»; «большой траги-ческий стиль» русской актрисы сравнивали со стилем европейских звезддраматической сцены Сары Бернар и Элеоноры Дузэ; ее творчествосчиталось воплощением «настоящего русского искусства». Американ-ские кинопродюсеры предлагали работу в Голливуде, а знаменитыйгерманский режиссер Макс Рейнхардт - лучшие роли в своем театре.Блестяще владевшая немецким языком, Полевицкая с 1927 г. перио-дически выступала на немецкой сцене, у Рейнхардта в частности, од-нако вне родного языка себя в профессии не мыслила. По признаниюактрисы, русские спектакли выражали ее непрекращающуюся связь сРодиной.Творческие биографии оставшихся за рубежом известных русскихактрис складывались по-разному. Одни переходили на болгарскую,итальянскую или французскую сцены. Другие поддерживали традициирусского искусства, организовывая или участвуя в антрепризах сооте-чественников - предприятиях непостоянных, быстро угасающих, фи-нансово необеспеченных. Бывшие примы Мария Германова из Мос-ковского Художественного театра и Елена Рощина-Инсарова из Алек-сандринского театра с конца 20-х и в 30-е гг. выступали преимуще-ственно перед эмигрантской аудиторией Парижа. Полевицкая же из-брала традиционную для русского актера судьбу. Подобно кочевав-шим по российской провинции безбытным героям А.Н. Островского,она странствовала по русскому зарубежью, почти не прерывала арти-стическую работу. Гастролерша (по терминологии того времени), онапутешествовала с «собственным ансамблем», часто составленнымиз случайных партнеров; задерживалась на сезон - два - три в том илиином театре - Пражском Камерном или Рижском русском драмати-ческом... Ареал ее выступлений - Германия, Австрия, Балканы, При-балтика.Дважды Полевицкая приезжала на родину. Длительные гастроли1923 г. в Москве и Ленинграде хотя и вызвали бурные дискуссии впрессе о соответствии «актрисы вчерашнего дня» советской действи-тельности, у зрителя имели громадный успех. Поездка 1925 г. явиласьтяжелым испытанием для артистки, «говорившей», по утверждениюпрессы, с новой театральной публикой «на разных языках»2. Прерваввыступления, Полевицкая вернулась за границу. Ее зритель остался врусском зарубежье.Вслед за поэтом Владиславом Ходасевичем актриса могла бы по-вторить: «А я с собой свою Россию в дорожном уношу мешке». Поле-вицкая «унесла с собой» целую галерею женских образов русской клас-сической драматургии, созданных ею в 1910-е гг. Бессчетное числораз сыгранные в эмиграции ее героини воплощали для современниковидеальный тип русской женщины, восхищая благородством, гармони-ей и возвышенной красотой духовного облика. Нравственная чистота,внешняя хрупкость и внутренняя стойкость объединяли в исполненииПолевицкой чеховскую Машу, тургеневскую Лизу, Катерину из «Гро-зы», Веру из «Обрыва», Кручинину... Тема актрисы - жертвенная идраматическая судьба русской женщины - в эмиграции наполниласьновым духовным смыслом.«Когда смотришь на Е.А. Полевицкую здесь, в Берлине, в душе ра-стет радостная гордость за русское искусство, выше поднимаешь го-лову и в эти приниженные дни изгнания смело открываешь глаза исмотришь вокруг», - писала русская берлинская газета «Голос Рос-сии» в 1921 г.3 Для российских беженцев творчество актрисы служи-ло жизненно необходимой моральной поддержкой.В начале 1930-х гг. известный театральный критик С. Яблоновский(Париж), осмысляя эмигрантский горький опыт, в опубликованном бу-харестской газетой «Наша речь» открытом письме Е.А. Полевицкойписал: «Для многих, многих людей не стало родины. Но остались боль-шие русские люди на всех поприщах, и среди них есть Вы, большаяпрекрасная русская артистка. Показывайте, что такое русская жизнь,как она содержательна, глубока, человечна, как полно отличается оттех, которые соскочили, пошлые, со страничек модных журналов»4.О важной культурной миссии Полевицкой, о высочайшей ответствен-ности перед собственным даром и перед зрителем говорится «междустрок» рецензий и откликов на ее гастрольные спектакли в Кишиневе.Бессарабская пресса отразила не только восприятие искусства актри-сы определенным слоем публики 1930-х гг. (русскоязычной и эмиг-рантской), но и его особенности, в эмиграции проявленные.Гастроли Рижской русской драмы в 1932 г. организовал импресариоН.Я. Золотарев, заручившийся рекомендациями полномочного пред-ставителя Румынии в Латвии князя М.Р. Стурдзы, который, по всейвидимости, хорошо знал театр. Местная пресса предварила приездединственного стационарного русского театра в зарубежье радостно-эмоциональными статьями. Очереди у касс «Одеона» и «Экспресса»- кинотеатров, на сцене которых играли рижане, - заставили некоторыхжурналистов «невольно вспоминать концерты Шаляпина» 5. Повышен-ный, превзошедший «всяческие ожидания» интерес к спектаклям ри-жан прежде всего был вызван участием знаменитой актрисы. В памя-ти театралов навсегда запечатлен был ее облик, «бесконечно изящ-ный, благородный, возвышенный», и ее роли - «вечные спутники ви-давшего их. Вечные утешители, вечные ободрители, вечная радостьи вечная гордость!»6. Кишиневцам были знакомы многие имена риж-ской труппы. Л. Мельникова, Ю. Юровский, И. Булатов, Н. Бараба-нов, Е. Бунчук, А.Астаров, В.Ченгери... Актеров помнили по Харьковуили Киеву, по Москве и Одессе, по дореволюционным гастролям вКишиневе. Зрители настраивались на встречу с теми, с кем их объе-диняла одна судьба и одна культура. Ради этой встречи они были «го-товы отказать себе во многом». «Это не только эстетическое удо-вольствие, но и потребность души»7. Бывший одесский «любимец пуб-лики», ставший самым известным в Бессарабии антрепренером, Ва-силий Вронский в таких словах выразил общее настроение: «Разбро-сало нас по разным странам. И вот теперь Кишинев имеет счастьевидеть и слышать во главе славной Рижской драмы жемчужину рус-ской сцены Елену Александровну Полевицкую».Спектакли Рижской русской драмы ответили самым трепетныможиданиям публики. Полевицкая играла в большинстве пьес гастроль-ного репертуара, состоявшего из шестнадцати названий. Актриса за-ново пленила старых театралов, покорила новую зрительскую аудито-рию.Судя по откликам кишиневских рецензентов, по-прежнему поража-ли, увлекали роли классические и игравшиеся Полевицкой на протяже-нии всей ее жизни. Их художественная ценность со временем все глубжеощущалась. «Как она передает духовную красоту образов -это тайнаее артистической индивидуальности, секрет ее художественного твор-чества, но, во всяком случае, это не обычные приемы пусть и блестя-щей, но обычной актерской техники»8. Когда играла Полевицкая, зри-телю казалось, что она играет только для него, что на сцене живет«самое дорогое ему существо». На ее мелодический, теплый груднойголос отзывались «лучшие струны» сердца, взгляд больших карих глазпроникал в душу.Рецензенты особо подчеркивали духовную красоту героинь Поле-вицкой. В роли Юлии Тугиной («Последняя жертва») исполнительница«насыщает каждый жест, каждое слово той духовностью, тем внут-ренним благородством, в которых кроется неизъяснимое откровениеее таланта»9. Маша («Три сестры») была «красива какой-то особой,строгой и печальной, красотой русской интеллигентной женщины. Быласкупа в жестах в движениях, сдержана до предела и именно этим со-здавала образ красоты и печали неизъяснимой и глубоко волнующий»10.Образ Кручининой («Без вины виноватые»), «необычайной красотывнешней и внутренней, так и врезывается в память»11. В «Грозе» акт-риса передала всю сложную, страстную, отдающуюся любви душуКатерины, проведя с особенным совершенством последний акт.Самой знаменитой и зрителями более всех любимой была роль ЛизыКалитиной. Внешне актриса по-прежнему удивительно совпадала спортретом тургеневской героини: хрупкая, с ясным взглядом бездон-ных глаз, она светилась каким-то неземным «чудным светом». Киши-невский рецензент так описывал поразительное, полное слияние ис-полнительницы с ролью: «Актриса воистину совершает чудо физичес-кой матерьялизации и душевного перевоплощения. Перед зрителемлюбит, страдает и молится Лиза Калитина, и великое счастье бытьсвидетелем чудесной творческой тайны этого перевоплощения»12.Вошедшая в историю русского театра беспрецедентная семиминут-ная сценическая пауза Полевицкой - безмолвный эпизод прощания ге-роини со своей комнатой перед уходом в монастырь - производила назамершую публику впечатление неизгладимое. В заполненном до от-каза театре, по наблюдениям журналистов, было больше людей стар-шего поколения. «Плакали отцы и матери, с любопытством смотрелина сцену их дети»13. Судя по трем дневным показам «Дворянскогогнезда», спектакль имел у молодежи большой успех.Кишиневские и бухарестские рецензенты подметили одну новуюважную черту творчества Полевицкой в эмиграции. Неслучайно играактрисы описывались в религиозных терминах: моление, священно-действие, свечение... Иконописный облик, словно сошедшей с карти-ны Нестерова, Катерины с «насмерть раненным сердцем», котораямолилась, по словам критика, «за всех нас»; уход Лизы в монастырьдля отмаливания «наших грехов»... Обращалось внимание на медлен-ные и плавные движения актрисы, «полуоборот головы через плечо»,мягкие линии силуэта, рук, скупые жесты, «точно она не на сцене, а вхраме». Необычным было душевное состояние зрителей после спек-такля, зафиксированное репортером. «Когда опускается занавес, хо-чется молчать, молчать, как в храме, где в священной тишине неви-димо веют крылья Великого Духа»14. Игра Полевицкой отсылала ккультурной православной традиции, вводила в круг волновавших эмиг-рацию философских и нравственных вопросов об исторической судьбеРоссии, о русской душе, о вине интеллигенции перед родиной, о стра-дании и раскаянии.Рижские актеры утверждали, что пьесы Островского, Тургенева идругих «старых авторов» не пользовались особым вниманием в Лат-вии, «сборов не делали» и удивлялись их громкому успеху у бессараб-ского зрителя15. Триумф классических спектаклей на кишиневской сце-не, которые рождали «какое-то особенное настроение» в зрительномзале, местные критики объясняли потребностью «увидеть прошлое»,прикоснуться через сценическое воплощение к «уже отдалившейсяэпохе» с ее исчезнувшим стилем и «определенными характерами»16.Полевицкую прославили не только роли классического репертуара.Признание широкого зрителя артистка снискала и в популярных ме-лодрамах 1910-х гг. В коронных, как тогда говорили, ролях - Мари Шар-ден в «Мечте любви» А. Косоротова, Веры Мирцевой из одноименнойпьеса Л.Урванцева, Риты в «Черной пантере» В. Винниченко актрисадемонстрировала богатейший творческий диапазон, изощренность сце-нической техники, утонченный психологизм. Мятущиеся, нервные,страстные героини «эпохи модерн» в ее исполнении вызывали сочув-ствие и сожаление, «волновали и трогали». Дар перевоплощения, нео-бычайная женственность и обаяние актрисы заставляли забывать онадуманности мелодраматических сюжетов, а роли в заигранных ихорошо известных зрителю пьесах сверкали новыми красками, благо-даря «тонкой изысканной технике».В «Ночной серенаде» Лонгиеля актриса с «великим мастерством,с огромной силой и ярким темпераментом передавала бунт женскогосердца, тоску по уходящей молодости, по ускользающей жизни» своейгероини16. Рецензенты восхищались очарованием, блеском, «несрав-ненной душевной прелестью» певицы Кавалини из «Романа» Шелдо-на. О роли Маргариты Готье критик писала: «Это вообще одно из луч-ших сценических воплощений героини А. Дюма, которое нам пришлосьвидеть, а видеть нам пришлось в этой роли, кажется, всех великих иславных русских и европейских актрис». Поражал «образ красоты по-чти ирреальной», «тонкий чудесный анализ женской души и женскогосердца», «благородная попытка измерить силу женской любви, само-пожертвования и великодушия»17. Сотни зрителей переживали смертьМаргариты, как смерть родного человека. «Давно кишиневская теат-ральная публика так много не плакала, как на «Даме с камелиями».Трудно назвать актрису, которая бы так властно подчиняла эмоцио-нально зрителя, как Полевицкая. Реакция зала порой удивляла рецен-зентов: «Слезы на глазах у публики, слезы из глубочайших, еще чис-тых источников сердца. Слезы в наше грубое каменное время»18.Местная пресса на эпитеты не скупилась. Гастроли называли «праз-дником искусства», «проникнове-нием в глубины человеческогодуха», «живой водой»... Справед-ливости ради нужно отметить, чтоПолевицкая играла в составе про-фессиональной труппы, отличав-шейся высокой постановочнойкультурой. Слаженный ансамбль,талантливые исполнители, гра-мотная режиссура - все это содей-ствовало общему успеху спектак-лей. Хорошо, хотя и с меньшимвоодушевлением, публика прини-мала постановки, в которых По-левицкая не участвовала. Как и дореволюции, зрители привычно шлив театр «на имя», чтобы увидетьзнаменитую актрису. Громадный,«необычайный» для Кишиневаинтерес к гастролям журналистыобъясняли также вниманием кним новой зрительской прослойки.«Посмотреть рижан и Полевиц-кую пошла публика, не бывавшаяв театре годами. Из разоренныхбывших «дворянских гнезд» шлаэта публика смотреть «Дворянское гнездо». ...Если принять во внима-ние нынешнее «финансовое» положение Кишинева, города чиновниковбез жалованья, пенсионеров без пенсий, коммерсантов без коммер-ции, помещиков без поместий, - то битковые сборы, сделанные рижа-нами, еще больше подчеркнут ценность оказанного приема. Обнищав-ший город мобилизовал все свои ресурсы»19.Вместо первоначально предполагавшихся пяти спектаклей в Киши-неве было сыграно с 17 по 30 мая четырнадцать и после турне попровинции еще семнадцать. Спектакли были повторены по общедос-тупным ценам, чтобы их смогли увидеть малоимущие учащиеся и ин-теллигенция.Спустя год, в мае 1933 г. Е.А. Полевицкая вновь приехала в Киши-нев, на этот раз - с «собственным ансамблем», состоявшим из драма-тических актеров, подвизавшихся на различных европейских сценах.И хотя устройство гастролей было сопряжено с немалыми трудностя-ми, хотя окружение актрисы было профессионально неровным, про-шли они вновь с огромным «артистическим, моральным и материаль-ным успехом». «По нашим кризисным временам, - констатировала прес-са, - это случай исключительный, лишний раз показавший, что на дей-ствительно чистое искусство кризис не влияет»20.Деятельность Е.А. Полевицкой в русском зарубежье еще ждет сво-их исследователей. В изданной в 1980 г. монографии о творческом путиактрисы эмигрантский период, по известным причинам, оказался напериферии внимания автора21. В последнее десятилетие, благодарявозросшему интересу историков и искусствоведов к культурному на-следию русских эмигрантов, исчезают лакуны в биографиях и творче-стве людей театра. Думается, что бессарабские гастроли дополнятнеизвестные страницы жизни выдающейся русской актрисы.

Скачать электронную версию публикации